Мармелад

      — Вы отлично справились. Молодцы! — похвалила джонинов Цунаде, весело переглянувшись с Шизуне, — та стояла рядом, чтобы в случае чего не давать Пятой выпить лишний раз.              А поводов пропустить чашечку-другую было множество — Цунаде ради качественного саке могла пойти даже на хитрость, придумав собственный предлог.              Какаши с Сакурой одинаково сдержанно кивнули в знак благодарности. Нечасто от Пятой можно услышать лестные слова в свой адрес. И пусть миссия была поразительно легкой и совсем не утомительной, всё же им было приятно знать, что поставленная задача выполнена.              — Но… — а вот, кажется, и оговорки, — …где же Наруто и Саске?              Сакура, бросив предупреждающий взгляд Какаши, начавшему уже было отвечать, мило улыбнулась:              — Наруто захотел рамена и утащил Саске с собой.              Собственно, это и было правдой, но Сакура прекрасно понимала, что их сенсей по своей натуре одним только лишним словом способен взбесить не в меру импульсивную шишо. Поэтому и прибегла к единственно верному способу — ответила сама.              Какаши верно понял её намек и больше не сказал ни слова. Их отпустили через минуту — очевидно, Цунаде хотела остаться один на один с очередной бутылкой.              Сакуру беспокоили эти частые пьянки, в которых она и сама принимала непосредственное участие — к счастью, Какаши-сенсей об этом не знал, иначе сильно поругался бы с шишо.              — Сакура, давай я тебя провожу, — мягко настоял мужчина, как только они вышли из кабинета. Харуно согласно кивнула и направилась следом, на ходу поправляя короткие волосы — пожалуй, даже чересчур короткие: она постриглась в этом месяце.              Они, крадучись, прошли мимо Ичираку-рамен, стараясь, чтобы счастливый и довольный новой огромной порцией Наруто не заметил их присутствия. Почему-то не хотелось сидеть вместе с парнями и обсуждать недавнюю миссию. Сакура от таких нерадостных мыслей даже приостановилась, неловко переминаясь в босоножках, уже изрядно натерших ей пятки.              Идти дальше резко расхотелось, и Харуно, круто развернувшись, покачнулась на месте. Ей вдруг пришла в голову сумасбродная мысль: «А не покормить ли сенсея ужином?»              Только вот готовить она не умела — миссии и работа в больнице занимали всё свободное время. Иногда она с каким-то неясным сожалением думала о такой же неясной, туманной свадьбе, и на душе становилось так гадко, что хотелось реветь. И Сакура не сдерживалась — плакала, пока никто не видел. И особенно — чуткий Какаши, всегда чувствующий её дурацкий настрой, а точнее — его отсутствие.              Так кстати Харуно вдруг вспоминает про пачку мармеладок, купленных тайно еще на миссии. Она обожала всякие сладости и не могла прожить без них и дня.              «Удачно я их прихватила», — радостно решила она, наблюдая за остановившимся вслед за ней мужчиной.              — Сакура? — забеспокоился Какаши. Конечно, он заметил несвойственную ей робость. Не мог не заметить.              Волнуется, но всё же протягивает сенсею оставшуюся пачку мармеладок. Смотрит на Хатаке пристально, не моргая.              Снаружи Какаши до безобразия безразлично-спокоен, но вот внутри у мужчины бушует вихрь из страстей и неподобающих службе эмоций.              И Сакура выдыхает. Неловко и жарко, пусть они и на улице. Темной безлюдной улице. Совершенно одни.              «Не думай, не думай, не думай!» — вопит внутренний голос, но не может заглушить рвущееся из груди сердце.              А Какаши нарочито медленно — Сакура поклясться готова, что ей это не кажется, — достает мармеладку, всю липкую от сахара, и смотрит в ответ.              Серые глаза встречаются с темно-зелеными, и огни деревни сливаются в один. Сакуре кажется, что она сейчас грохнется в обморок прямо перед Какаши.              — Сакура? — он повторяется, снова начиная беспокоиться за нее, такую глупую. Хотя он и не переставал волноваться: она всегда попадала в нелепые, абсурдные ситуации, из которых её вытаскивал он: спокойный, рассудительный, смешной и неловкий при близких и несдержанный, злой — для врагов.              — Сакура! — Какаши уже тряс её за плечи, приводя в чувства.              «Ну и дура», — мрачно думала девушка, понимая, что всё стало только хуже. Значительно хуже.              Повинуясь какому-то единственно верному порыву, она перехватила его запястья, чуть сжав. Какаши не предпринимал попыток освободиться — и Сакура сочла это за разрешение, достав из пачки еще несколько сладостей и плавным движением сняв ненавистную маску.              Какаши просто смотрел, запоминая её прикосновения.              — М-м, сладко… — протянул он, когда Сакура скормила ему оставшийся мармелад. И тут же добавил, предвкушающее улыбнувшись:              — А знаешь, что еще слаще?              Девушка нервно дернулась, но он удачно скопировал её недавние движения, чувствуя, как на запястьях напряженно пульсируют синие жилки.              — Что? — неслышно, боясь испортить момент, проникновенно прошептала Сакура.              Она догадывалась, что он скажет. Догадывалась — и боялась, продолжая ждать.              — Наш поцелуй.              — Какаши… — Сакура не слышала, как произнесла его имя без нужного суффикса. Просто и легко. И Хатаке это понравилось.              «Не говори ничего», — пронеслось в голове, и Какаши, обняв девушку, нежно потрепал её по розовой макушке. Сакура зарделась, но скорее от стыда: почему, ну почему он не поцеловал её?              Какаши намеренно её дразнил, чуть улыбаясь. Но он не мог предвидеть того, что Харуно, от природы взрывная и непостоянная, решит этот вопрос сама, не спрашивая его.              Сакура просто прильнула к нему, трепетно поцеловав сначала в щеку, а затем плавно — в губы, зарываясь умелыми тонкими пальцами в пепельные волосы, целуя снова — неспешно, мучительно-нежно и долго.              Больше они не разговаривали — только целовались, постепенно откидывая сомнения на дальний план.              — Никогда не понимал твоей страсти к сладкому, — прерываясь, выдохнул Какаши куда-то в шею.              — Ну, теперь знаешь, — дерзко ответила Сакура, взбегая по короткой лестнице в свою квартирку. Или уже их общую?..