Часть 1
8 июля 2020 г. в 18:17
Белая вьюга кружила вокруг металлического корпуса небольшого корабля, взлетавшего с поверхности планеты. Тысячи голубых снежинок на ледяном ветру плясали в причудливом танце, заметая след беглецов. Асока и Лакс сумели «победить», они сумели ускользнуть из безжалостных лап Дозора смерти, и сейчас их транспорт устремлялся в бескрайние просторы космоса.
— Погони нет. Умница, R2, — весело произнесла Тано, проходя в кабину корабля и занимая место пилота.
Её ласковая маленькая оранжевая ручка легко скользнула по полукруглому корпусу дроида, а затем подала лёгкий знак, чтобы астромеханик покинул помещение, занявшись прочими необходимыми делами на борту, что тот тут же послушно выполнил.
Асока хотела было развернуться к пульту управления, чтобы отключить автопилот и взяться за штурвал сама, но лишь только её удобное кресло качнулась вправо, как тут же было с силой повёрнуто дальше, до упора в сторону. Небесно-голубые глаза тогруты мгновенно встретились с ярко-зелёными глазами, подобными молодой траве. Оперевшись обеими руками о подлокотники сиденья девушки, Лакс склонился к ней, склонился так близко, что Асока сейчас могла ощутить нежную трепетную теплоту его дыхания, и прошептал:
— Спасибо…
— За что? — не отрывая взгляда от изумрудных глаз Бонтери, одними пухлыми карамельными губами вопросила Тано, чувствуя, как от столь интимной близости всё её тело начинает пылать жаром вожделения.
— За всё… — одна фраза Лакса, один миг, одна секунда бытия, и их губы слились в страстном, столь желанном поцелуе, уже не первом у пары, но первом настоящем для них двоих.
Эмоции хлынули через край, эмоции не только Бонтери, но и тогруты, которая, буквально воспаряя от своего счастья и полностью упиваясь им, тут же обвила шею Лакса руками.
Тонкие оранжевые пальчики, мягко пробежали по затылку вверх, снимая вязанную спортивную шапку с головы и вплетаясь в шелковистые тёмные пряди волос. Девушка любила эти мягкие и непослушные прядки, такие гладкие, такие необычные для неё самой. Асоке всегда хотелось прикоснуться к волосам Лакса, трогать их, жадно вплетая пальцы, и вот возможность представилась. И Тано наслаждалась этим чудесным шансом стать ближе к человеку, которого она любила всем сердцем.
Одновременно с тщательным изучением тёмных прядей волос Лакса одной рукой, вторая кисть тогруты нежно легла на его крепкие плечи, жадно вдавливая в них оранжевые пальцы, сквозь куртку. Казалось, здесь было слишком жарко, и во время пылкого, страстного поцелуя, девушке так хотелось её снять, ведь на самой Асоке не было почти ничего, кроме тоненького бордового платья и серых лосин.
В свою очередь парень тоже не остался в долгу, явно чувствуя себя в этой ситуации главным, всеми сердцем и душой ощущая, что Асока не сопротивляется, он тоже положил руки на стройное тело Тано, плавно обвивая ими изящную талию и углубляя поцелуй. Его сильные мужские пальцы, с лёгкими массирующими движениями, скользнули назад, тщательно ощупывая ровную, гладкую спину тогруты, и постепенно опускаясь всё ниже и ниже, на её округлые, только-только сформировавшиеся в своей взрослой женственности ягодицы.
Жадно сжимая соблазнительную плоть, Лакс придвинул Асоку к себе немного ближе, одновременно с этим, позволяя ей стянуть с него куртку.
Ноги Тано чисто инстинктивно чуть разошлись в стороны, как будто сами собой открывая ему путь в долину наслаждения. Времени было так, мало, буквально каждая секунда на счету, а желание так велико… И вот уже правая кисть Бонтери, одновременно с жаркими, горячими поцелуями губ в губы, ещё раз жадно смяв в своих руках округлость тогруты, переместилась вперёд, теперь уже смело лаская внутренние стороны обеих её стройных бёдер, постепенно поднимаясь всё выше и выше к зоне запретного наслаждения. Ещё немного, и умелые пальцы Лакса, легко коснулись девушки в самой её интимной зоне, заставляя томно выгибаться и громко стонать, сквозь поцелуй. Губы парня быстро соскользнули с её лица, проходя постепенно шею, плечо, лекку монтралы, лаская самую чувствительную часть тела любой тогруты, при этом Лакс одновременно игриво поддевал кончиками пальцев клитор девушки сквозь одежду, всё больше распаляя желание и разжигая страсть.
Одежды было слишком много, и она сейчас была абсолютно лишней, её хотелось сорвать, разодрать в клочья, уничтожить, как единственную преграду на пути к неистовому блаженству. И пара постепенно стала избавляться от неё.
Гладя одной рукой массивную спину Лакса, Асока второй спешно расстёгивала его рубашку, всем спектром своего осязания изучая его мускулистый пресс. Прикосновение, одно, другое, третье, и обе кисти Тано скользнули Бонтери на пояс, спешно, жадно, похотливо расстёгивая на нём ремень, чтобы шаловливые пальчики тогруты могли пойти дальше и нырнуть под ткань штанов. Девушка запылала алым пламенем смущения, словно змеи переплетающегося с желанием, когда её кисть коснулась того, чего так хотела. По размеру эта часть тела парня оказалась куда больше, чем на первый взгляд, от чего хотелось жадно обхватить её рукой, гладить, ласкать и так сильно возбуждённую плоть. Мягкая оранжевая кисть плотно сомкнулась вокруг мужского достоинства Лакса, совершая плавные движения верх-вниз, освобождая его от ставшей столь тесной ткани брюк и трусов.
Тем временем Бонтери тоже не собирался останавливаться на достигнутом, он буквально сквозь эластичный материал тонких серых лосин чувствовал, как возбуждена была Асока, как она жаждала, чтобы её взяли, непременно и немедленно, прямо здесь. Тянуть дальше не было больше сил, и парень, в последний раз спустившись по ткани чуть ниже клитора и ласково погладив небольшое отверстие тогруты, резко сорвал с неё податливые штанишки.
Эластичный трикотаж, вместе с белым хлопком белья под ним тут же разлетелся в клочья, неаккуратными драными краями импровизированных чулок свисая по стройным ногам девушки, освобождая вид на самое её сокровенное место, убирая последнюю преграду на пути к наслаждению.
Резко ухватив за округлые бёдра Асоки, жадно сжимая её плоть и небрежно сминая короткую бордовую юбочку, Лакс вошёл в манящую жарким желанием глубину Тано, вошёл во всю длину, жадно притягивая тогруту к себе, буквально насаживая её на его твёрдый, словно скала, член.
Девушка вскрикнула и откинулась назад, лопатками прислоняясь к спинке кресла, при этом тазом подаваясь чуть вперёд. Вскрикнула не от боли, а от сильного, переполняющего её наслаждения, сквозь томный стон закусывая пухлую карамельную губу.
Желание было так велико, что боли здесь места не было. Её просто не могло быть у пары влюблённых.
Немного привыкнув к новым ощущениям внутри себя, Асока чуть сильнее подалась вперёд, туже сжимая промежность и бёдра, что послужило для Бонтери сигналом к продолжению действий. Испытывая невероятное желание обладать этой девушкой, обладать ею всей, парень стал двигаться, сначала относительно медленно, затем ускоряя темп, его руки ласкали её бёдра, жадно сжимали пальцами плоть ягодиц и тянули на себя, с каждым разом всё больше и больше стаскивая Тано с кресла, пока в какой-то момент, пара окончательно не соскользнула вниз, на пол.
Оказавшись поверх Лакса, Асока провела по его ветлой мускулистой груди руками, при этом властно по-тогрутски дёрнув бёдрами, ещё раз и ещё… Всё глубже и глубже погружая член Бонтери в собственное тело.
Его кисти похотливо, даже, в какой-то момент, больно сжимали её округлую соблазнительную плоть, буквально вплотную притягивая Тано к парню, насаживая её на всю длину его твёрдого члена.
Ведомая порывами чувств и страсти, тогрута снисходительно склонилась вниз и стала целовать Бонтери в губы, слегка прикусывая их и оставляя весьма заметные засосы, затем, не останавливая движения тазом, сбежала по щеке, на шею, где просто изнемогая от сотрясающего всё тело возбуждения, от того, сколь глубоко парень вошёл в неё, резко, грубо, хищно зашипела и укусила его.
Лакс мужественно сдержал вскрик, лишь переместив руки на небольшую, но упругую, грудь Асоки и сжав её так, что теперь закричала уже Тано.
Мягко собрав пухлыми, соблазнительными, карамельными губами кровь с шеи и плеча любимого, тогрута гордо уселась на нём, жадно слизывая с них алую жидкость языком, при этом наслаждаясь от того, как умело он играл с её сосками сквозь одежду и продолжая буквально скакать на Бонтери, словно наездница на диком животном.
Острыми коричневыми «коготками» Тано похотливо водила по мускулистой груди парня, пока член его всё дальше и дальше пронимал внутрь неё, игриво щекотя стенки влагалища и кромки входа в матку.
Обоим было так хорошо друг с другом, что казалось сие бесконечное всепоглощающее пламя страсти будет бушевать вечно, но, всё в этом мире имеет начало и конец, и пылкое, огненное безумство любви тоже однажды должно было закончиться. Чувства, ощущения, эмоции были уже на пределе… Каждое маленькое движение, каждый вздох, каждое касание от слияния тел и душ друг с другом приносило огромное удовольствие, казалось ещё немного, и весь мир взорвётся тысячей красок разноцветных огней.
Не в силах больше сдерживаться, Лакс и Асока перевернулись в другое положение. Вернее, Бонтери перевернул Тано, сильно, властно, победоносно, заставляя словно сдавшегося противника лечь на обе лопатки под ним, чтобы после мощного толчка, одного, другого, третьего, разлиться в совместных сотрясающих всё тело волнах удовольствия одновременно со своим партнёром, мужчиной, единственным и неповторимым в мире возлюбленным, ощущая его мягкое тепло внутри своего лона и его ласковую нежность в финальном поцелуе на губах…
Немного придя в себя и разорвав последнее соприкосновение губ, Лакс упал на пол подле Асоки, тяжело дыша и пытаясь опомниться, совершая какие-то действия и шурша одеждой. Но Тано его не слышала. Перед её глазами был лишь кружащийся от невероятного блаженства мир, сильное стучащее в монтралах биение сердца и громкое, томное дыхание, её дыхание…
Тогрута даже не сразу опомнилась от произошедшего, заставил её это сделать и вернуться в реальность лишь тревожный писк ворвавшегося в кабину пилота R2-D2, из механического речевого модуля которого девушка не сразу что-то поняла. Но когда до её монтрал долетел смысл этих «слов»…
— Что значит активирован спасательный аппарат? — буквально подскочив на месте ошеломлённая Асока уселась на холодном металлическом полу, вероятно таком же холодном, каким было сердце её возлюбленного, — Лакс! R2, корабль твой, — тут же громко выкрикнула она и, вскакивая на обе свои стройные, едва ступающие ноги, мгновенно рванулась туда, где это происходило.
Несколько беззвучных шагов, ловкий спуск по железной лестнице, и вот уже Тано нос к носу столкнулась с закрытыми дверями стыковочных шлюзов, по ту сторону которых был полностью одетый Бонтери.
— Лакс… Лакс, что ты делаешь? — отчаянно взвизгнула тогрута, устремляя свой жалобный взор сквозь герметичное стекло.
— Я не могу лететь с тобой, Асока. Ты… Ты знаешь это, — попытался было абсолютно справедливо оправдаться Бонтери.
Но для Тано ни его слова, ни его объяснения ничего не значили.
— Но… Но мы бы попытались. Э… Попытались бы изменить ситуацию вместе! — бойко попробовала возразить тогрута.
Однако это так и не смогло ни в чём-то переубедить, ни окончательно остановить парня.
— Мы — неплохая команда. Верно? — абсолютно понимая отчаяние и расстройство девушки, виновато произнёс он, всем разрывающимся сердцем содрогаясь от её печального взгляда, — Не горюй. Мы встретимся. Я обещаю.
Слова, которые могли ничего не значить, но сейчас так много значили для обоих. Обещание коее, могло никогда не быть исполненным. Чувства, эмоции, боль…
Мягкая оранжевая кисть девушки отчаянно скользнула на толстое воздухонепроницаемое стекло запертой двери, вслед за ней по ту сторону параллельно скользнула и ладонь парня. Их руки, их чувства, их взгляды и души в последний раз соприкоснулись, и Асока и Лакс поняли, что, возможно, это было прощание, прощание навсегда.
— Будь осторожней, — всем своим естеством ощущая, как её тело изнывает от боли, от горьких кровавых слёз, которыми сейчас рыдала её душа, произнесла последнюю, глупую фразу Асока, произнесла едва сдерживаясь от того, чтобы прозрачные капли проступили на её глазах, когда спасательная капсула отстыковывалась от корабля и удалялась вглубь космоса вселенной.
Они с Бонтери расставались, расставались навсегда. Ведь они — Сепаратист и Республиканка, навязанные враги в этой войне, и они не могли быть вместе. Не судьба.
А может быть… Впрочем, это они узнают лишь через девять месяцев.