клетка разума

ᅠᅠᅠ темно-темно. и страшно. да, пожалуй, именно страшно, потому что иначе ощущения не описать. холодок от затылка и по спине – к пояснице – с мурашками наперегонки проходится разрядом. конечности дрожью судорожной заходятся. на вид смешно, на деле не очень. голоса второго-третьего-восемьдесят шестого я слова поддержки любезно вторят. то шепчут мерзко, то кричат, вздрагивать нелепо заставляя. «и минуты не продержишься», «слабак, не заставляй высших стыдится и вскройся прямо сейчас», «позорище». да чтобы он без этой поддержки, сука, делал. ᅠᅠᅠколени не гнутся, словно он ватная масса, тканью обтянутая, а зрачки бегают по территории, взглядом скользя по внутренней обстановке, дураку очевидно, дома. светло, слишком светло, и глаза режет. светло и слишком громко. больше, чем светло, громко. бошка, еще миг, и на несколько частей лопнет. красиво так – мозга наличием хвастаясь, и повылезают все его тараканы, которых не один десяток по ощущению точно, хохотом заливаясь и лапки ужасно и отвратительно потирая, мол, добились своего. ᅠᅠᅠа вдруг и не только в голове о н и? вдруг сейчас бегают по венам, кто быстрей до развилки? или во внутренностях домики себе организовали, чаи там с другими я распивая. от этого и кожу себе стянуть хочется, потому что п л е в а т ь. потому что абсолютно все можно сделать. лишь бы не думать об этом. лишь бы не чувствовать это. а что за «э т о» и объяснить-то никак. просто э т о. просто о н и. ᅠᅠᅠхочется вылезть не только из кожи, но и из тела в принципе. из неуклюжего, большого тела. отдаваясь космосу, превращаясь в частички, в порошок, найдя успокоение, услышав, наконец, тишину. ᅠᅠᅠа куда попадают грехи после чистки? обратно в человеческий мир? в дважды ад? в никуда? если их стирают из ж и з н и навсегда, если они пропадают, будто и не было такого греха, а до этого человека, то почему грехи продолжают сражаться? это же такое наслаждение – не чувствовать ничего. никакого страха, никакой печали, злости. ничего. это ли не то, о чем стоит мечтать? ᅠᅠᅠвстряхивает головой, будто голоса щебечущие пытается выкинуть из черепной коробки. сомнение, а точно ли это его мысли. ни в чем больше не уверен. и так сложно все и непонятно. стоит ли в самом деле сражаться? а если голосок тот тоненький и ехидно хихикающий уверял в том, что после смерти будет лучше, а это на деле л о ж ь? и будет только хуже? или это не голос вовсе, а капля здравого рассудка подкинула такую гениальную мысль, мол, подарочек? сложно-сложно-сложно, опять невозможно, опять голоса заливаются хохотом. опять. ᅠᅠᅠназло, назло голосам, высшим, раю, аду – всему, встает и выдыхает глубоко, и, кажется, и голоса, и мир притихли на эти три мгновения – лучшие секунды. потому что он не слабый. и он сможет это доказать. и тогда и рвать его на части перестанет, и... даже этого достаточно. ᅠᅠᅠподнимается, и в глазах темнеет от чего-то. представляет, как внутри глазниц бегают о н и, залепляя глаза. снова трясет. благо – приступ недолгий – от силы секунд семь. по ощущениям сутки. и темноту сменяют краски, плывущие мимо, сменяющие друг друга, будто по команде. эти твари, че, внутри него дискотеку устроить решили? нашли, блять, момент подходящий. потому что вот слышатся шаги, а вот потрескивает, кажется, огонь. либо кости чьи-то. либо его собственные. и нелюдь этот молвит что-то, но твайсу так искренне неинтересно. к чему эти речи? пришел – жги. ᅠᅠᅠогни затухают. а лучше бы сверкали дальше.