Весь наш жизненный опыт строится на сравнениях. Мы сравниваем всё и всегда, зачастую даже не отдавая себе в этом отчёта. И приходим к одному из нескольких выводов: это одинаковое, похожее, диаметрально противоположное или же абсурдное. Когда сталкиваются два невозможных сравнения, между ними возникает раскол. И чем сильнее разница, тем шире и глубже пропасть, тем более нелепым кажется нам результат сравнения. А нелепость всегда вскрывает внутренние противоречия. Это и есть абсурд. Например, человек с пистолетом, противостоящий танку; человек, наполняющий банки горячей водой после того, как услышал, что её отключат; человек, борющийся с собственной жизнью. Байкер без головы, рассекающий по улицам на мотоцикле, не издающем ни звука. Пятилетний мальчик, препарирующий женщину... или, вернее, даллахан.
Или же Орихара Изая, залезший на фонарный столб, спасаясь от домашних собачек. Безо всякого сомнения, это был абсурд в высшей его степени. По крайней мере, так думал Шизуо.
Шпицы, корги, шиба-ину тявкали и игриво виляли хвостами, кучкуясь у столба, а Изая с мученическим выражением лица смотрел то на собак, то вдаль, туда, где за поворотом находилась спасительная Райра. Было удивительно наблюдать, как человек, который одним своим существованием приводил Шизуо в бешенство, стравливал между собой банды и попросту был той еще сволочью, затравленно карабкался всё выше, когда очередная плюшевая четвероногая звонко тявкала.
И Шизуо так и стоял бы, глупо приоткрыв рот и зажав в руке коробку молока с трубочкой, если бы не щелчок камеры, мигом вернувший его с небес на землю.
– Не хочешь помочь ему? – пропел совсем рядом Шинра, переводя камеру с Шизуо на Орихару и делая пару снимков. И откуда только выполз?..
– Ещё чего! Это не моё дело, – рявкнул Хейваджима. – И не смей фотографировать людей без их разрешения!
Он уже развернулся и хотел было пойти своей дорогой, но его остановил ехидный голос Кишитани:
– А если ты возьмёшь его в должники?
Чтобы блоха – и был ему обязан? Это даже в мыслях выглядело абсурднее, чем картина перед его глазами в реальности. К тому же Орихара не такой человек, который будет держать обещания, тем более данные Хейваджиме. Намного проще будет припоминать ему эту историю всю жизнь, желательно при каждой встрече. Вид злой и недовольной морды блохи… Скорее всего, именно таким и будет его лицо, если Шизуо сейчас выйдет из укрытия. Может одолжить камеру у Шинры?
– Ну так что?
– Если проболтаешься кому об этом... – на гортанное рычание друга Кишитани ответил нервным смешком и поспешно спрятался за угол. Не забыв при этом подготовить камеру для следующего снимка.
То, что происходило дальше, можно было бы вносить в классику комедийных пьес. Но, к большому сожалению Шинры, все доказательства абсурдной фобии Изаи так и остались в стареньком фотоаппарате.
***
[Поверить не могу, что ты так поступил] – быстро напечатала Селти одной рукой, в другой она держала раскрытый альбом. На развороте было два больших фото: на первом от грозного Шизуо убегала стайка собачек, а на втором он, вскарабкавшись на столб, отдирал от оного Изаю, который, точно напуганный кот, вцепился в несчастный фонарь мёртвой хваткой.
– А я думаю, что мне и не следовало вмешиваться, – ответил Шинра и жестом попросил перевернуть страницу.
На следующей фотографии, сделанной, судя по всему, позже первых, явно довольный происходящим Шизуо пихал оторопевшему Изае щенка. Обыкновенного милого щенка лайки. У кого угодно этот очаровательный бело-серый комочек вызвал бы умиление и желание затискать его до помятостей. Но на лице Орихары отражалась смесь неверия, потрясения и даже испуга, которая подозрительно напоминала панику. Казалось, Изая вот-вот поперхнётся воздухом, а то и вовсе попытается позорно сбежать. Впрочем, так оно и было в реальности пару лет назад.
– Шизуо-кун взял с Изаи слово, что тот будет должен ему, – пояснял Шинра. – И где-то через полгода отдал ему щенка на передержку. Вроде бы собака принадлежала какому-то другу Касуки, но, как оказалось, тот человек просто хотел избавиться от щенка.
[В итоге он остался у Изаи?]
– Ага.
[Но он же терпеть не может собак]
– И это тоже. Поэтому знаешь, какую он дал ему кличку?
Шинра выждал несколько секунд, но Селти только недоумённо пожала плечами.
– Шизу-чан.
***
Эта лайка всё ещё жива, здорова и наслаждается жизнью в одной из квартир Изаи. Который всё так же ненавидит вездесущий мокрый нос, слюни, шерсть на своей одежде, мебели, в волосах и – изредка – в тарелке, гавканье в шесть часов утра… Постоянные споры с Шизуо, чья сегодня очередь выгуливать собаку. Его зубную щетку, опять обнаруженную в одном стакане с собственной. И подслащённый американо, который ему готовит Хейваджима каждый день.
Безо всякого сомнения, все эти вещи – абсурд. Самый лучший в его проявлении абсурд.
