Добро пожаловать в Могадишо!

— Рик, проснись! — Харальд Стокс, рослый детина с офицерскими нашивками тряс за плечо худощавого паренька: несмотря на адскую жару, тот сладко дрых на груде резиновых танков для воды, подсунув под голову набитый чем-то армейский рюкзак. — Проснись же, твою мать! Никогда не видел, чтобы человек так мертвецки спал! Видя, что громкое негодование не приносит результата, Стокс подцепил парня под локоть и резко дёрнул на себя: раздался невнятный испуганный возглас, и взъерошенный Рик кубарем скатился мимо сослуживца на бетонный пол. Стукнулся, видимо, сильно: зацыкал, зашипел от боли, а когда Стокс склонился над ним, заслоняя собой солнечный свет, изумленно вылупил свои голубые глаза: — Что?! На нас напали инопланетяне? Но у меня ещё не подцеплены лазерга... — Кончай валять дурака, Роджерс! — с укоризной в голосе, Харальд выпрямился, подпирая руками бока. — Или брифинг Кэпа для тебя ничего не значит?! — Кэпа? Окей! — морщась, Рик встал на ноги и, отряхиваясь на ходу, поковылял за сослуживцем. Ангар, где Рик изволил прикорнуть, представлял собой насквозь продуваемый ветрами купол из ажурных алюминиевых конструкций и нескольких, соединенных воедино, тентов из практически невесомой, но прочной ткани. В основном ангар предназначался для хранения легких боеприпасов и аммуниции, но в дальнем углу для брифинга соорудили нечто вроде шапито, с одной стороны огражденное от секущих песчинок переносными ширмами, а с другой — патронными ящиками для вертолетных пушек. Внутри загородки находились мобильная радиостанция с радистом, кулер, штабной стол и планшет с приколотой к нему картой, а экипажи расселись полукружьем на патронных ящиках, пожирая глазами шефа. Брифинг проводил полковник Кэп Стюарт, жилистый, быстрый в движениях и мыслях чувак. Говорил он всегда чётко и по делу, избегая мата и оскорблений в адрес сослуживцев. Даже если они этого и заслуживали. Он просто находил для них такое наказание, которое прочищало мозги, но ничуть не умаляло человеческое достоинство. К тому же, Кэп имел за спиной многолетний боевой опыт и сохранность подчиненных в битве считал своей первоочередной задачей. — Ну и как там, во сне? — обрывая фразу, полковник посмотрел на обоих поверх щегольских солнечных очков: печатая шаг, они встали перед ним во фронт и отдали честь. — Бассейн-то хоть был? — Нет, сэр! — Рик всё же не удержался: провёл рукой по взопревшей шее. — Никаких цыпочек, сэр! Только эти проклятые пески, сэр! — Ты ещё не знаешь, лейтенант, какое это "счастье" — свалиться в них далеко от базы... Садитесь, вольно! — и тут же переключился на другое: — И так, господа, продолжим. Нашему авиакрылу поставлена боевая задача: нейтрализовать главаря боевиков генерала Фадила, а для этого — прикрывать с воздуха высадку десанта. Наше подразделение в составе трех "ястребов" со спецназом на борту, под прикрытием четырёх "кобр" стартует с базы в... — полковник назвал время, — и через пару часов выходит на заданную точку. База боевиков находится в районе Центрального рынка Могадишо. Если главарь внутри, наш агент просигналит с земли крестом из скотча, приклеенным на крышу автомобиля. Одновременно, к назначенному часу, помимо спецназа, выдвигаются рейнджеры на "хамви". Первый удар наносит "Альфа". Она захватывает главаря вместе с соратниками и под прикрытием рейнджеров доставляет сюда, на базу. "Чопперы" прикрывают операцию с воздуха. Обращаю особое внимание на то, что город прямо-таки напичкан оружием: РПГ, крупнокалиберные пулемёты и базуки на джипах, и целая толпа обдолбанных сомалийцев с "калашниковыми" в руках. С пленными, особенно — белыми, местные обращаются очень скверно, и если хотите остаться в живых — крутите головой на все 360 градусов. И ничего не бойтесь, но не забывайте про соратников и друзей. Их прикрывать и защищать сильнее, чем своё же собственное очко. Взять двойной запас боеприпасов, воды, медикаментов и сухпайков. И добро пожаловать в Могадишо! Вопросы есть? — Сэр! — раздумывая о своём, Рик торопливо вскинул руку. — А не совершаем ли мы ошибки, вылетая на операцию среди бела дня? И не могут ли сомалийцы быть вооружены что-нибудь покрепче? Какими-нибудь бластерными турелями, самонаводящимися плазменными ракетами или же невидимой аэростатной сеткой? — "Сеткой", говоришь? Забавно! Тебе бы книжки писать! — полковник снял очки и уставился на Роджерса долгим, изучающим взглядом. — Ожидал, если честно, подобного вопроса, второй пилот, но вряд ли в составе сомалийской милиции присутствует космодесант. Но нам от этого не легче, и, если начистоту, то я тоже беспокоюсь и за вас, и за "птичек", очень, но волосатые "шары" командующего будут покруче моих. Это то, надеюсь, понятно? Поэтому задача, поставленная перед нами, должна быть выполнена, а поскольку "картинка" со спутника есть не всегда, я буду с вами постоянно на связи. Когда-то, во Вьетнаме, с отслеживанием вообще были сложности, и городской бой сегодня чем-то напоминает ту давнюю охоту за вьетконговцами. Такими же кровожадными, такими же беспощадными типами, что так и норовят всадить вам очередь в живот. А от прямого попадания из "калашникова" даже бронежилет не защитит. Да и таскаться в нем при сорокаградусной жаре — то ещё удовольствие. По мне, мобильность скорее выручит, нежели броня на пузе. Я ясно выражаюсь? Видя, что пилоты понимающе молчат, Кэп осенил и себя, и парней крëстным знамением. — Да хранит вас всех Господь! Сэкко, ваш черёд! Сидящий ближе всего к полковнику, коренастый, со шрамом за ухом майор Крис Сэкко молча кивнул и поправил засунутую под погон пилотку. Неспешно приподнялся, морщась от жары и жажды, и поднес запястье к лицу: — Сверим часы, джентльмены! Кто не слышал, тот пойдёт пешком! Пилоты, как по команде, зашевелились, и Рик тоже посмотрел на свой потрепанный "ситизен": всегда безотказный, он и сейчас бесстрастно отсчитывал время. Время до подвига или забвения, кто ж знает. А от того, как они подготовятся, и насколько им в этом гадюшнике повезёт, зависит многое. Встречи с Кирой и мамой, долгая и счастливая жизнь и воплощение различных планов. Но все это будет потом, после вылета, а сейчас нужно надеяться и верить. "Кто не верит, то проигрывает ещё до боя! " — как-то так сказал ему в библиотеке тот неулыбчивый мужик, что подарил одну из самых читаемых впоследствии книг. Будто бы предвидел его судьбу... Быстрым шагом Роджерс покинул ангар, направляясь к своему "чопперу". Его "Эхо-55" пристроился у самого края лётного поля, и возле него сейчас хлопотали механики: закачивали в баки горючее, запихивали в ненасытные патронники свежий боекомплект, проверяли работу систем и агрегатов, заряжали аккумуляторы. И механики ещё ни разу его не подводили: управление работало безукоризненно, винты крутились, оружие стреляло, и навигационный комплекс точно выводил на цель. — Хэй, ребята! Как дела? На вопрос обернулся только оружейник Хэнк Остин, ковырявшийся в подвеске. — Как в Белом доме: всё работает, и ты за это не платишь! — и оттопырил большой палец. — Окей! — Рик приветственно помахал рукой и, потянув рукоятку дверцы, ловко вскарабкался на своё место. Заслуженное поистертое кресло охотно приняло Роджерса в свои объятия, и шустрые пальцы юноши ловко забегали по кнопкам, клавишам и тумблерам: алгоритм проверки был отработан до автоматизма. И Рик не смотрел ни на часы, не на неумолимое, вездесущее солнце: впереди был бой, и нужно быть готовым ко всему. И лучше бы не на пустой желудок, но есть что-то абсолютно не хотелось. Возможно, что повлияли или адская жара, или нервное переутомление, а возможно — и просто личная непреклонная установка... Разве только... пересилить как-то себя... Закончив с проверками, Роджерс пробрался в салон: где-то там, в рундуке, хранились чертовски калорийные сухпайки... Откинув крышку ящика, Рик выбрал себе набор по вкусу; тут же, из прикрученной к переборке ёмкости, нацедил воды в походную кружку и вернулся на своё место. Вскрыл упаковку и, лениво жуя и пережовывая энергетический батончик, запивал и глядел в никуда, покуда рядом с бортом дробно не затопали ботинки. Отложив кружку и остаток еды, Рик выглянул в форточку: то был отряд рейнджеров и несколько спецназовцев — тех легко было отличить по продвинутой экипировке и оружию. Не останавливаясь, прямо на ходу, парни начали грузиться в салон: а навьючены они были дай Боже! И при них было всё, что могло сгодиться в жарком чреве Могадишо: патронташи, бронежилеты, фляги с водой, медкиты, ПНВ и прочая утварь для подобных дел. И обладая весёлым, коммуникабельным нравом, Рик даже сказал бы им что-нибудь в напутствие, но тут в кабину забрался первый пилот, капитан Стив Дорнант. — Готов, рекрут? — добродушная улыбка тронула его иссохшие на солнце губы. — "Птичку" покормил? — Да, сэр! — сдержанно хохотнул Рик, выплескивая остаток воды в окно, затем убирая кружку и еду в дверную нишу. — Восемь "цыплят" и три "индюшонка" взяты на борт! А также вода, "корма" и "горошины" для стрелковых "трубочек"! — Ладно, — Стив для порядка заглянул в салон: десант расселся по скамейкам, стрелки осматривали пулеметы, борттехник что-то говорил в микрофон. — Поехали! Защëлкали тумблера и кнопки, засветились табло, дернулись и поползли по шкалам стрелки: турбины раскручивали несущий винт. Вот от машин усилился гул, вертолет завибрировал всем корпусом и нехотя оторвался от земли. Как будто не желал лететь туда, в неизвестность, но что было делать, раз призывает долг? И понятия "долг", "дело чести" не были для Роджерса чём-то эфемерным. Твёрдо уверовав в себя, он с отличием закончил академию ВВС, а затем были реющие на ветру стяги и плац, где новоиспечённый пилот принимал поздравления. И где его сердце радостно, трепетно билось, а обширным, красочным эмоциям не было конца. И, в принципе, у Роджеса, как и у любого другого отличника, была возможность выбора, но Рику издавна претили размеренность и каждодневная рутина материковой службы, и его горячая, эмоциональная натура, как магнитом, тянулась к изменчивой и непредсказуемой обстановке "горячих точек". Именно там возможно было доказать не только окружающим, но и самому себе, что есть Ричард Роджерс, который в трудной ситуации не смалодушничает и не отступит, и будет там, со всеми, в гуще боя и до самого конца. И если есть на свете Бог, то медальон, дарованный Кирой, убережёт его. Убережёт обязательно... Обороты турбин плавно возросли, машина опустила нос, и "55-й" грозно поплыл над землёй, углубляясь в горячие дебри Сомали. Монолитным строем (слева — Стокс, впереди — Сэкко), тройка пролетела над ограждением базы, пересекла своей тенью абсолютно пустое шоссе, направляясь к синеющему вдали морю. Пара "кобр" сопровождала их, остальные ушли вперёд, и пока противника можно было не опасаться, Рик изредка, вполоборота через плечо, поглядывал на пассажиров. И никто из них не шутил, не ёрничал, лица были суровы и непроницаемы. Ещё бы: впереди ждала бойня, а не "райские кущи", и потому-то солдаты не болтали между собой, не спорили, помогая себе жестами, и не ржали, как жеребцы. И кто-то смотрел в пол, кто-то — в бесстрастное лицо соседа, а кто-то — в спину бортстрелкам, что уверенно целились пулемётами в бескрайние жёлтые пески. — Меняем высоту, город приказано обойти со стороны береговой черты, — это скомандовал Дорнант, и Рик согласно кивнул. Повинуясь умелым человеческим рукам, машина заложила правый вираж, под брюхом потянулась светло-синяя кромка моря, с набегающими на берег мелкими барашками. Море так и манило к себе, создавая ложную, успокаивающую действительность, но самое неприятное в рейде было то, что там, внизу, их никто не ждал, и что агрессивная и вооружённая до зубов милиция генерала Фадила — реальная боевая сила, с которой необходимо было считаться. Когда же они окажутся над крышами Могадишо, то "булки" придётся сомкнуть покрепче, а все эмоции — "завязать в узелок"... — "Эхо-66", "Эхо-66", займите нижний эшелон, курс на юго-восток, точка 45.3644, — это Стюарт вызвал Сэкко. — Наземным группам приготовиться к высадке! И чётким, изящным строем тройка поплыла к месту выброса: внизу потянулся очередной городской квартал. Узкие, невообразимо переплетённые улочки с нагромождением баррикад, кишащие местными "блошиные рынки", пересохшие акведуки с застрявшими в них автомобилями и подвыцветшие кубики зданий, чередующиеся с руинами — несмотря на гражданскую войну, Могадишо жил своей привычной и незатейливой жизнью, но даже такому грамотному, исполнительному и дисциплинированному пилоту, как Ричард Роджерс, иногда приходил в голову один и тот же вопрос: что он и его товарищи здесь забыли? Какую глобальную миссию выполняют и ради чего каждодневно подвергаются смертельному риску? Понятно, что не ради наград, и все они тут — люди военные, но когда в дело службы влезает политика, хорошего тут не жди... Взопревший от жары и напряжения Рик скосил глаза — его командир был хмур и сосредоточен. Тем более, они уже практически достигли точки сброса, где "ястреб" Сэкко завис на минимальной высоте, в то время как другие экипажи прикрывали товарищей со всех сторон. Затем машины поменяются эшелонами, и так будет до тех пор, пока не высадится весь десант. Слаженность и профессионализм — это как раз то, что и позволяло выполнить боевую задачу в наикратчайший срок, но самым неприятным в данной фазе операции было то, что они, открыто зависнув над крышами домов, не имели возможности для маневра. И тут, поневоле — и копчиком, и позвонками — почувствуешь, как сверлят тебя ненавидящим взглядом обозленные сомалийцы. И, возможно, что кто-то из них уже отщёлкнул прицельную рамку РПГ или, стволом пулемёта, выцеливает их застывший силуэт... — Внимание! Высадка! — скомандовал Стив, спуская "55-го" как можно ниже, но так, чтобы не повредить винты. Заклубилась и взметнулась пыль, и Роджерс, нащупывая под одеждой заветный кулон, внутренне перекрестился — сейчас они были потенциально уязвимы, как никогда... Зажужжала, распускаясь, лебёдка; десантники, безо всяких напоминаний, цеплялись карабинами за фал, чтобы, один за другим, спуститься вниз — коллег контролировал борттехник, напоследок похлопывая каждого по плечу. — Прямо как куски мяса на шпажках, — напряжённый и изнывающий от жажды Рик облизал губы, и, пока палец мозолил оружейную гашетку, Роджерс изредка поглядывал вниз, туда, куда приземлялся спецназ: едва ноги рейнджера касались земли, как он отцеплялся от троса и с винтовкой наизготовку припадал на колено у ближайшей стены, принимая боевую готовность... Так прошло несколько тревожных минут, и борттехник, наконец-то, подал сигнал о завершении. И когда пилоты встретились взглядами, то позволили себе облегчённо выдохнуть. — Только бы вернуться теперь без проблем, — криво усмехнулся Стив, и, в этот миг, от мощного, безжалостного удара, "ястреб" капитально тряхнуло: машина словно подпрыгнула, вильнув с раскачкой влево-вправо, затем начала крениться то на нос, то на хвост, и удержать вертолёт в стабильном положении стало практически невозможно. — В нас попали! — проорал Стив, едва справляясь с вибрирующей, как припадочная, "стрекозой". — Рик, что там? Как мог, Роджерс высунулся в форточку: с хвостовой части валил чёрный дым, и серебристый диск винта крутился вихляющейся восьмёркой. — Несущая балка подбита! — и Рик изо всех сил уцепился за штурвал. — Винт пока живой! — Понял! — скрипнул зубами Дорнант. — База! База, ответьте! — База на связи! — в холодном, бесстрастном голосе Кэпа явственно зазвенела сталь. — Что у вас, "55-й"? — Прямое попадание в хвостовую часть! "Чоппер" сильно кренится и не слушается руля! Бешеная вибрация! Невозможно удержать курс! — Держаться, капитан, это приказ! "Альфу" высадили? — Да, сэр! — Возвращайтесь на базу! Срочно! Вас прикроет "60-й"! Кое-как поднабрав высоту, машина с трудом, но легла на обратный курс, сделав большой дымный разворот: другой "чоппер" сопровождал её. И Рику невольно казалось, что сидит он на здоровой такой виброплите: ботинки съезжали с педалей, пальцы рук сводило судорогой, и потное, пунцовое от напряжения лицо командира предвещало беду красноречивей всего. И, несмотря на всё их лётное мастерство, прежде боевая и грозная "птичка" теперь смахивала на раненого кита, надолго встрявшего на мелководье... — Рик, мы должны дойти! — словно мантру, выкрикивал фразы Дорнант. — Держаться! Это приказ! Однако всё их умение внезапно превратилось в пшик — вертолёт словно взбесился. Он неуправляемо рыскал, завывая турбинами, подныривал коком под горизонт, заваливался то на один борт, то на другой, и пыльные городские крыши перед глазами Рика метались и прыгали во всех направлениях. Солнце то ослепляло, резко, в глаза, то скрывалось ненадолго за корпусом машины, и когда вдруг раздался глухой металлический щелчок, грузный, но обессилевший "чоппер" вздыбился, как норовистый конь, и с нарастающим ускорением и свистом понёсся к земле. Пальцы срывались со штурвала, мышцы превратились в камень, но обезумевшую машину всё же удалось направить к крошечной площадке между зданиями. До тех пор, пока не раздался сильный удар оземь, и вертолёт не скрылся в охристом пыльном облаке.