После

— Вэй Ин… Вэй Усянь перестал играть на флейте. Кажется, он не мог поверить, что снова слышит этот голос. Он замер и даже подумал, что ему показалось. Все еще держа флейту у губ, Вэй Ин стоял не шевелясь, не в силах поверить. Затем медленно опустил чэньцин и на его губах появилась млеющая улыбка. Шире, еще шире. Затем очень медленно повернулся и все еще, словно не веря своим глазам, посмотрел перед собой. Это невообразимо прекрасное лицо. Он снова видит его! Вэй Ин на миг закрыл глаза и счастливо улыбнулся. Не может быть! Не может быть! Или может? — Еще свидимся мы с тобой, — повторил Вэй Усянь слова, которые сказал ему совсем недавно при прощании, — но уж не думал, что так скоро! Второй господин клана Лань ничего не ответил. Он очень часто молчал и ничего не говорил, а если и говорил, то короткими, лаконичными фразами и уж точно не отличался красноречием. Вэй Усянь думал, что это самый немногословный человек, которого он встречал за всю свою жизнь. Но спустя молчание он все же задал вопрос: — Ты против? Тихий, вкрадчивый, чарующий голос. Вэй Ин изменился в лице. Как он может быть против?! А затем произошло то, что он никогда не делал: рванулся к Лань Чжаню с распростертыми объятьями и прижал мужчину к себе. Конечно же, они касались друг друга и раньше, не раз, не два, и не десяток, но так — никогда! — Вэй Ин? Лань Ванцзи несмело обнял его в ответ, понимая, как крепко прижимается к нему Вэй Усянь. Он не ожидал такой реакции. — Лань Чжань… Лань Чжань… Руки все еще сжимали его, объятья длились так долго, что Ванцзи стал приходить в растерянность, но не смел отстранить Вэй Ина, покорно принимая его порыв. В глубине души он мечтал об этом, но никогда не смел даже заикнуться. — Ты вернулся ко мне… Их лица оказались в опасной близости. Носы соприкоснулись и оба мужчины вздрогнули. Замерли не отводя друг от друга глаз. — Почему ты вернулся? Молчание. — Не молчи, Лань Чжань, — мягко, но с нотками требовательности попросил Вэй Усянь. — Не молчи. — Вдвоем веселее, разве нет? — Ты умеешь веселиться? Не знал! — Широко заулыбался Вэй Ин. — Наверное, только когда выпьешь! Ну-ну, не злись, я же шучу! — Зачем ты вдруг задаешь эти вопросы? — Мне любопытно, но еще и… важно. Да, мне важно. Вэй Усянь неожиданно смутился, осознав, что ему действительно дико важно знать, почему Лань Чжань пошел за ним. Да, они были лучшими друзьями и столько пережили вместе, но когда все испытания пройдены, он думал, что на этом все и свидятся они уже очень не скоро, если вообще когда-нибудь… и тут… — Почему тебе важно? Вэй Ин смутился еще больше. Почему? Да, почему ему так важно? Простое ли это любопытство? Сейчас, стоя почти на краю обрыва вместе с Яблочком, он начинал понимать, что нет. Он все больше начинал понимать, насколько ему важен человек, стоящий перед ним. Ванцзи же смотрел на него внимательно и с долей растерянности, которая не проходила, а только увеличивалась, а внутри зрело опасение перед дальнейшим разговором. — Лань Чжань, я хочу сказать, что узнал кое-что… мне рассказал Лань Сичэнь. Я спросил у него сам. О твоих шрамах, о том, что ты пережил после из-за меня. Молчание. — Я ничего не знал, а еще из того, что случилось со мной в прошлом, я почти совсем не помню. Я не помню многие вещи, что ты делал для меня, и я соглашусь с твоими словами, что у меня плохая память. Соглашусь. Но сейчас я… сейчас я хочу помнить абсолютно все, что ты для меня делаешь! Глаза Лань Чжаня округлились и на обычно совершенно бесстрастном лице появилось забавное выражение. В другой раз Вэй Ин посмеялся бы с этого, но не сейчас. Ему было не до смеха, он стал крайне серьезным и сам себе удивлялся. Он проматывал снова и снова слова Лань Сичэня и в его мозг стала закрадываться догадка, что Лань Ванцзи проходил все испытания не только из-за большой дружбы с ним.  — Он считал вас самым близким другом… И вот сейчас Вэй Усянь посмел подумать иначе. А что, если к нему испытывали далеко не дружеские чувства? Что, если он был слеп и не видел дальше своего носа? — Я тогда поблагодарил тебя, помнишь? И сказал, что за всю жизнь встретить одну родную душу вполне достаточно. И выпил за тебя с большим удовольствием. — Помню, — очень тихо ответил Лань Чжань. — Но про родственную душу — нет. — Точно! — Стукнул себя по лбу Вэй Ин. — Я сказал это про себя или себе под нос, что ты не расслышал! Заклинатель кивнул, приходя во все большее смятение. «Встретить одну душу вполне достаточно… достаточно… вполне достаточно», — как мантру повторял он в уме, и на душе становилось все теплее. — Ну так вот знай, что ты моя родная душа, — твердо повторил Вэй Ин, понимая, что его, кажется, понесло, — ты тот, кто верит мне, кто понимает меня, поддерживает, спасает из любых передряг, кто со мной в огонь и в воду! За мои две жизни ты помог мне как никто другой! Да о лучшем человеке рядом и представить нельзя! И я это все признаю! — Это ты так рад меня видеть? — оторопело задал вопрос Ванцзи. «Да. Я рад его видеть. Очень. Безумно.» Вэй Ин кивнул, не отрывая глаз от запредельно красивого Лань Чжаня. Он пытался рассмотреть изменения в выражении почти всегда непроницаемого лица, чтобы понять… А еще он стал понимать, что в последнее время при виде этого мужчины у него в груди что-то сладко екало и сжималось, чего не было, когда он смотрел на других. Неужели он любит его сильнее, чем он думал? И иначе, чем просто друга? — Хорошо. Вот. Как зачастую, на редкость лаконичный ответ, просто убийственный, хотя Вэй Ин мог отдать руку на отсечение, что заприметил смятение на почти всегда холодном и отстраненном лице. Его сдержанный, строгий Лань Чжань, а иногда очень печальный, словно его что-то тяготило, но он не говорил. Скрытный и крайне немногословный. Это все его Лань Чжань. Его? «Ты любишь меня?» Вэй Усянь настолько испугался собственного вопроса, который он пока задал в мыслях, что от Ванцзи не укрылось, как изменился в лице его друг, к которому он уже очень давно питал далеко не дружеские чувства. Вэй Усянь нервно запустил руку в волосы и стал делать неторопливые шаги, лихорадочно раздумывая продолжать ли разговор. Его словно озарило, перед глазами возникли те многозначительные взгляды Лань Сичэня. Неужели он все давно понял? Он знал младшего брата как никто, может, он был осведомлен и о его чувствах? Да и взгляды Лань Чжаня на него разве можно было назвать такими уж дружескими? — Что с тобой? Действительно, что с ним? Может, он все выдумал? Фантазия разыгралась? Слишком рад его видеть и напридумывал того, чего нет? Еще испортит такую дружбу своими разговорами! Вэй Усянь улыбнулся так, словно извинялся, он казался сейчас неуверенным и зажатым, будто юный мальчишка. «Я могу все испортить… еще подумает, что я издеваюсь над ним!»  — Лань Чжань, извини меня, за то что я иногда вел себя с тобой… — Зачем ты просишь прощения? — Не знаю, — признался Вэй Ин, — но чувствую, что должен. — Ты не должен мне ничего. «Да что ж такое? Снова эта маска из глубокой печали и отстраненности! Лань Чжань! Лань Чжань!» — Возможно, но… мне кажется, я упустил что-то важное… между нами… и поэтому… — Ты уже все сказал. «Да что б тебя! Иногда так хочется потрясти его как грушу, хорошенько, чтобы он отмер наконец!» Старейшина Илин первую минуту молчал, подбирая слова, собирая мысли в кучу. Может и правда не стоит дальше продолжать? Пусть останется все как есть? Как было раньше? И тут Вэй Усянь успел заметить, как Лань Чжань посмотрел точно на его губы, а мысленно проговорил: «Очертил взглядом мои губы… возможно, отметил родинку… как часто он замечал ее? Как часто он смотрел на них?» Так размышляя, он подошел к ослику и задумчиво погладил его по шерстке. Что же делать? Как вновь увидел нефрита, так в нем что-то перевернулось, будто они должны, обязаны сдвинуть их отношения. Выяснить. Обсудить. Объясниться. Но верно ли он поступает? Как поговорить с человеком, который ему за раз подряд может сказать максимум пару фраз?! Как спровоцировать Ванцзи на какие-то действия и эмоции, чтобы Вэй Усянь все окончательно понял и убедился? И тут пришла мысль, от которой сердце невольно ускорило ход. А что, если… Старейшина Илин подошел к Лань Чжаню и взял его руку. Поднял ее и прижал к своей груди на несколько мгновений, а затем коснулся губами изящных пальцев. Ванцзи ощутимо вздрогнул и хотел было вырвать руку, но Вэй Ин не позволил этого сделать. Теперь он акцентировал внимание на эмоциях, на каждом движении мужчины, стараясь не упустить абсолютно ничего. Так же Вэй Ин прекрасно осознавал, что ему нравится целовать руку, касаться губами каждого пальца, ладони, крепко удерживая в своей. А Лань Чжань будто загипнотизированный не отрывал глаз от этого действа, он совершенно замер, не в силах поверить. Вэй Усянь сжал кисть и снова прижал к своей груди, где сердце билось в ускоренном ритме. Он словно говорил этим жестом: «Чувствуешь, как бьется? А у тебя, Лань Чжань?» Ванцзи опустил веки, а брови сдвинулись к переносице. Что это значит? Ему неприятно? Он просто терпит, или думает, что я играю с ним? Наконец он отпустил руку нефрита и тот порывисто прижал ее к своей груди. Затем заметив, как во все глаза на него смотрят, быстро опустил ее, а Вэй Усянь подумал: «Он любит! Любит! Любит не как друга, а я слепой олень!» — Лань Чжань… — Зачем ты это делаешь? — А? — Зачем ты стал целовать меня? — голос Лань Чжаня похолодел, лицо посуровело. «Он что, не поверил? Подумал, что я издеваюсь над ним?» — Но… — Бесстыдник. — А? Нет, Лань Чжань, я правда… я искренно… Ванцзи отвернулся, крепко закрыв глаза. В груди нарастало смятение, он все еще ощущал прикосновение губ на пальцах и ладони. — Что ты искренно? — очень тихо, не веря. «Кажется, я люблю его. Я действительно люблю его», — понял Вэй Усянь. — Искренно чувствую к тебе… некоторые чувства, — немного косноязычно проговорил Вэй Ин. — Я понял, как ты для меня важен после слов твоего брата и после того, как снова тебя увидел, понял, что нужно тебе сказать и спросить… выяснить… Сердце в груди Лань Чжаня стало стучать быстро и крайне взволнованно, ногти впились в ладони, он не думал, что когда-нибудь его мечта, предмет его вожделения заговорит об этом. Что сделает первый шаг. — Лань Чжань, повернись… посмотри на меня… мне тоже страшно… Сердца двух мужчин яростно подпрыгнули в груди, оба понимали, что сейчас наступил их поворотный момент. — Важен как друг? — спросил Лань Чжань, стараясь говорить ровным голосом, и снова замер в ожидании ответа. Он не обернулся. Вэй Ин оторопело посмотрел на него и выпалил, сам разворачивая его к себе лицом: — А просто друзьям даже самым лучшим целуют так руки?! Ты стал туго соображать, Ханьгуан-цзюнь? — Это может быть просто игра, — еле выдавил из себя Ванцзи. — Или благодарность. Признательность. — Нет! Ванцзи судорожно сглотнул и затем покачнулся. Он выглядел таким потрясенным, трогательным и даже беззащитным, что Вэй Усянь почти точно удостоверился, что он прав в своих догадках, а еще ему дико захотелось ощутить прекрасные губы нефрита на своих губах. Откуда-то взялась отчаянная смелость и Вэй Ин подумал — была не была. Он дернул к себе мужчину и поцеловал. Лань Чжань распахнул чуть ли не в ужасе глаза, по всему телу прошел разряд. Он мечтал об этом годами и тут его целует тот, о ком он втайне грезил, про кого видел очень неприличные сны. И вот наконец это случилось наяву! Их губы прижались друг к другу, но Вэй Ин не углубил поцелуй, а первый разорвал его, чтобы быстро спросить: — Лань Чжань, если я оказался не прав, если я что-то не так понял — тогда прости! Мы все забудем, словно этого не было и будем друзьями! Но если я прав, то… Ему не дали договорить, резко притянув за шею, и впились в губы. Вэй Ин тихо застонал, не отрывая своих губ и ощущая небывалое облегчение. Его любят! Любят! На этот раз они углубили поцелуй и это заставило закипать кровь, а голову идти кругом. Их ласки губами — долгие, непрерывные опьяняли и сводили с ума обоих. Заключив друг друга в объятья, они наконец-то целовались под ярким солнцем, полностью отдаваясь тому, что делают. Спустя минуту или больше, они оторвались друг от друга и словно опьяненные вином, тяжело дыша, все еще сжимая друг друга в объятьях, одновременно произнесли: — Ты… ты… Вэй Усянь нежно улыбнулся, как завороженный пялясь на покрасневшие от жаркого поцелуя губы нефрита. — Давай я первый? Ты потрясающий, Лань Чжань! Я стал думать о тебе, но боялся поверить, боялся мечтать и гнал прочь от себя любовные мысли… Я вынужден был отказаться от чувств, потому что стал другим и считал себя не достойным тебя. Ведь теперь мы совершенно не равны, как это было «до». И поэтому я активно играл в дружбу, отрицая возможность любви. Лань Чжань вздрогнул и горестно покачал головой с видом: «Как же ты ошибался! Как ты можешь быть недостойным меня?!»  — Стало быть, наши чувства взаимны и я не ошибся в этом. Второй господин клана Лань кивнул, переводя дыхание. Он все еще не мог поверить, что происходит, и не сможет еще не один день, считая это восхитительным, но горьким сном, потому что придется просыпаться. Он так же не мог оторвать горящего взора от красивого лица возлюбленного, сердце билось где-то у горла, и он не мог ничего членораздельного выдать из себя. — Ты… ты имеешь ввиду… — Я имею ввиду, — прошептал со всей нежностью Старейшина Илин, — что я испытываю к тебе чувства, оказывается, далеко не дружеские, и теперь, если ты не против, я готов и хочу доказывать это снова и снова. Ванцзи молчал, переваривая информацию, которая поразила его как гром среди ясного неба. Невозмутимость, которой он так прославился, разбивалась вдребезги. Он задрожал мелкой дрожью, глаза защипало. Он испугался, что вот-вот Вэй Ин увидит его слезы. — Это не минутный порыв, не прихоть и уж тем более не шуточные проверки, и если у нас получится… если ты не против, то я готов попытаться. Я хочу попытаться. Порозовевшие губы Лань Чжаня пошевелились и он спросил, краснея на глазах: — Быть любовниками? Вэй Ин заумилялся и тихо рассмеялся, смело притянув к себе самого дорогого человека на свете: — При виде тебя сердце радуется и я испытываю то, что ни к кому никогда не чувствовал. Любить друг друга во всех смыслах, я не знаю, как это называется! Ведь я правильно понял? Ты этого хотел со мной на самом деле? Тогда давай будем любовниками, даже мужьями, ты не против? Сильные руки Ванцзи обхватили Вэй Ина и конвульсивно сжали, почти до боли, но Вэй Усянь только блаженно улыбнулся. Лань Чжань спрятал лицо где-то в области его шеи, будоража горячим дыханием, и так и застыл. Это было красноречивее любых слов. — Я обожаю тебя, Лань Чжань, и рад, что мы наконец-то объяснились. — Я люблю тебя, — прошелестел на ухо Лань Ванцзи. Он никогда еще не ощущал себя настолько счастливым.