Обжигая

Я ведь не лгу, когда говорю, что восхищаюсь вами, Арчер. В конце-концов — это просто невозможно. Я заворожен. Честью, доблестью и всем тем, что источает ваша статная фигура. А то, как они переплетаются с самым тёмным уголком вашей души… Всё это сверкает в глубине твоих зрачков словно обсидиан, Джонатан. Туманность и правда изменила вас, а, капитан? И я не могу перестать чесать своим отточенным языком, обжигая напором харизмы, вводя вас в недоумение. Немного сложно сдерживаться в общении, когда ты столько времени провёл один. Ах, я даже кое-что вспоминаю в тот момент! Вы ведь не помните? Мы встречались раньше. Намного раньше, чем можно было представить. Ещё до всех моих экспериментов, тогда, двадцать лет назад, когда каждый из нас был своего рода юнцом в вопросах морали и предназначений. Словно в насмешку, моя память безжалостна к времени. Мог ли кто-нибудь из нас подумать, что всё так обернётся? Что вы будете управлять передовым кораблём, а я сидеть, исписывая листки бумаги? Конечно, нет. Поэтому вас мучают призраки решений, а я пачкаю свои руки чернилами, раз за разом восстанавливая все работы. Но сейчас, я вновь убегаю от вас, надеясь, что улечу достаточно далеко, дабы заглушить свои мысли. Слишком опасные для нас обоих. Будто бы злорадствуя, вы в который раз подходите слишком близко, и я уже не могу отказать себе в разговорах. Молчание — это ведь так сложно, вы согласны? А разговор с другим человеком — напротив, отличный способ скоротать время. Поэтому я говорю, говорю, пробираясь к вам в голову, говорю, обжигая своими решениями, зовя ими за собой. Но в итоге сгораю лишь я один. Слишком милосердный, чтобы начать войну. Слишком плохой отец, дабы сохранить жизнь детям. А вы… Спасаете меня. Сперва от удушающего захвата, а потом — от той пучины боли, в которую меня толкает смерть моих аугментов. Перемещаете в обычную каюту, приходите, что-то говорите. И я медленно переключаюсь, юлю, занимая собой тишину. Но в моей голове звучит лишь ваш голос. Четкий, знакомый. Интересно, слышите ли вы мой у себя? Приближаясь к тюрьме, я собираюсь наслаждаться каждым таким мгновением до самого конца. И, кто знает, может, мы ещё встретимся? Где-нибудь на Земле… Да даже тут — среди корабельного железа и варп-скорости. И я улыбаюсь, ожидая нового суда и пересмотра всех обстоятельств. А на белом листе медленно проявляются ваши черты. С выразительным взглядом и тенью улыбки, которая иногда в нём мелькает.