***
Когда Мику пришла в себя, она обнаружила у себя в руках смятый по краям листок бумаги — того самого портрета. Быстро вскочив с места, она начала с отчаянием обречённого пытаться выровнять помятые участки, приглаживать, прогибать и фиксировать бумагу всеми подручными средствами. — Чёрт, как же… дура, — бормотала Мику. Наконец, управившись с восстановлением прежнего вида картины, Мику направилась в ванную с твёрдым намерением привести себя в порядок и найти Лена. Однако уже в процессе умывания она поняла одну маленькую деталь: — А где мне его искать?.. Я же даже адреса не знаю… Ладно, может, встречу на улице. В парке. В том парке. Он может быть и там. Быстро приведя себя в порядок и наспех собравшись, она помчалась туда в надежде встретить Лена там или по дороге.***
Но ни в парке, ни в окрестностях, ни на близлежащих площадях его не было. В итоге, к вечеру измотанная, до смерти уставшая и голодная, отчаявшаяся Мику вернулась туда, откуда начала — в парк. Ноги уже подкашивались и ныли от бесконечной беготни, болезненное дыхание безнадёжно сбилось, а сердце готово было выпрыгнуть. Усевшись на первую попавшуюся лавочку, Мику обессиленно уткнулась лицом в ладони. — Да где тебя носит, Кагамине Лен?.. Зачем ты так поступаешь со мной?.. Чем я тебя обидела, что заслужила такое наказание?.. — с отчаянной злостью спрашивала Мику в пустоту, не обращая внимания на вновь накатившие слёзы. Неизвестно, сколько времени прошло, но в один момент Мику почти физически ощутила пристальный чужой взгляд. Она оторвала голову от ладоней и начала озираться по сторонам в поисках наблюдателя, и заметила поодаль, за деревьями, стоящими возле выхода из парка, знакомую причёску светло-жёлтого цвета. Секунда ушла на определение возможной личности, а уже в следующую Мику неслась туда, будто от этого зависела её жизнь и существование всего мира. Но стоило добежать до того места, где стоял Лен, его уже не было. Мику вышла из парка, огляделась в попытке найти его вновь. И, найдя, побежала следом. — Лен! Лен! Постой! — кричала она ему, но он не обращал на неё внимания. Наконец, она приблизилась достаточно, чтобы остановить его самой. — Да стой же… — встретившись взглядами с парнем, она отчётливо поняла одну вещь: это не Лен. Мику тут же убрала руку с его плеча. — Извините, я… я обозналась… прошу простить… — виновато потупилась она. — Прощаю. Надеюсь, Вы будете более внимательны. Удачи Вам в поисках, — тепло улыбнулся парень и продолжил свой путь. — Боже… и что мне делать?.. как неловко-то… Она огляделась ещё раз, но больше никого знакомого не увидела. Тяжело вздохнув, Мику отправилась домой, уже заранее зная, что не уснёт.***
Придя домой, Мику быстро сняла обувь и прошла на кухню, где оставила портрет и письмо. Грудь снова сдавило, но, поборов это чувство, она взяла картину и перенесла её в гостиную. Письмо же она забросила в ящик тумбочки рядом с кроватью, после чего легла и тщетно попыталась забыть всё, что сегодня произошло, забыть этот день как страшный сон, будто когда она проснётся, всё будет как раньше. Но чем усерднее она пыталась забыть, тем больнее мысли царапали сердце и душу. Лен… они знакомы всего несколько месяцев, но только сегодня она поняла, что любит его и без него не может. Не как было у неё до этого. И, узнав о взаимности, тут же лишилась её. Сердце, держащееся за надежду на встречу подобно утопающему за соломинку. Надежда и любовь — единственное, что для Мику имеет значение. Всегда имело, даже сейчас. Мику не понимала его. Думала, что понимала, но на самом деле ничего подобного. Это лишь была иллюзия. Иллюзия, в которую она искренне верила. Но это он её понимал, он узнал её всю, даже ту часть, которую не видел никто другой. А она не знала ничего, кроме того, что он художник и любит её. Ни-че-го. От этого становилось лишь ещё тяжелее. Вообще от мыслей о нём было теперь тяжело.***
Прошла неделя. Всё это время Мику отчаянно искала Лена, почти не высыпалась, притворялась, что всё хорошо. Не очень успешно, но поведение изображала вполне правдоподобно. Вот только любой, кто смотрел ей в глаза раньше и посмотрит сейчас, заметит изменения. В них больше не было былого веселящего огонька, не было прежней радости и искренности. Будто что-то затушило это всё. Но она никому не рассказывала причины. По крайней мере, во всех её подробностях, ограничиваясь лишь фразами вроде «в личной жизни трудности». Больше её не расспрашивали о причинах, но предлагали плечо. Мику лишь вежливо отказывалась, говоря, что попросит помощи, если будет нужно. Однако ж, неделя… Мику не была бы Мику, если бы так просто сдалась, но с каждым днём всё более настойчиво в душу пробивалась апатия. Ещё немного, и она сломит её, как и всякого, кто вовремя не получал поддержки других. Казалось, что Лена вообще нет в городе, но что-то внутри говорило, что он рядом, что тоже страдает, а допустить этого Мику не могла. Поэтому она всё время бодрствования ходила по городу в отчаянной надежде встретить его.***
Мику скорее уже по привычке шла по городу вдоль набережной. Вокруг были десятки магазинов и лавок, по реке ходили суда разных размеров, начиная моторными лодками и заканчивая речными лайнерами. Изредка на воде мелькали патрульные катера спасателей и полиции. Но аквамариноволосой девушке до этого речного убранства не было никакого дела. Её внимание больше привлекали магазины и кафе как самые востребованные здесь места. И тут, неожиданно даже для неё, на выходе одного из них мелькнул такой знакомый, такой желанный силуэт Лена. Мику на секунду замерла в неверии, потом, ускоряясь, направилась следом за ним. И чем меньше было расстояние, тем больше Мику овладевали волнение и страх вперемешку с радостью. — Лен? — подрагивающим от эмоций голосом окликнула она. Парень дрогнул и остановился. Мику не видела его лица, но была готова поспорить, что он сейчас удивлён. Она подошла к нему и в нерешительности остановилась, ожидая какой-либо реакции Лена. — Мику… — услышала она его шёпот, а он уже разворачивался. — Как ты меня нашла? — Искала, — коротко ответила Мику, безуспешно сдерживая выступившие слёзы. Впервые за месяц — радости. — Где же ты был?.. Почему? Зачем заставил страдать?.. Я места себе не находила, всё думала о тебе, где ты и как, забыл ли меня уже или всё ещё вспоминаешь… и от мыслей, что ты мог меня забыть, мне хотелось рыдать… так зачем всё это?.. — Я пытался забыть… — выдохнул он. — Чуть менее успешно, чем ты. Забыть тебя невозможно… уж слишком ты заставила меня полюбить тебя… Она бросилась к нему и как могла сильно обняла, уже откровенно плача. — Я так скучала, Лен! Больше не надо так делать, прошу! Я не вынесу долгой разлуки… ещё раз… Он лишь обнял Мику в ответ, но не так, как она — мягко, нежно. Мику боялась шевельнуться, до ужаса боялась, что сейчас проснётся у себя дома, и всё это окажется сном. Ничего внятного она сказать не могла из-за слёз. А Лен лишь осторожно гладил Мику по спине.*Мику*
Это было непередаваемое ощущение. Такое, от которого душа сжигает тело своим теплом, хочется забыть про всё на свете и отдаться этому блаженному ощущению, что ты не один и кому-то дороже жизни, что есть, кому рассказать всё, что лежит на сердце. На уже раненом сердце, на котором долго лежал огромный ледяной камень. Забавно… Лен был первым, кто ранил моё сердце, и он единственный, кто смог его излечить. Наверное, и я для него такое же лекарство от всего. Ведь я люблю его, а он меня. Нам нет нужды теперь об этом говорить. Мы это чувствовали. И я была готова благодарить всё за то, что судьба послала мне его. Лен молчал. Но я и не требовала от него слов. Мне хватало его близости, дыхания на шее и плече, рук на спине. С той ночи я себя ещё не чувствовала настолько счастливой. Я готова была в прямом смысле светиться от переполняющей меня радости. — Лен, — прошептала я, успокоившись. — Что? — Пообещай, что больше не оставишь меня одну… — я слегка отстранилась и с надеждой взглянула в его глаза. — Не оставлю, — прошептал он. Мы чуть наклонились и через пару секунд уже целовались. Нет, я точно никогда не буду сыта им! И никогда не отпущу!