Boulevard of broken dreams

Величайшее несчастье — быть счастливым в прошлом. — Боэций.

Амелия неторопливо открыла дверь своей квартиры, позволяя мне зайти внутрь. Я удивился тем, как мило и со вкусом здесь все было обставлено. Небольшие, но очень уютные комнаты, выполненные в кофейных оттенках. Повсюду расставлены приглушенные светильники, которые мягкой полутенью освещали пространство. Ко мне подбежала огромная собака, начала принюхиваться. Я наклонился к ней и погладил по лохматой, но очень мягкой шерстке, за что та одарила меня легким лизанием по руке. — Это Роберт. Странное имя, знаю, но в то время у меня отсутствовала фантазия, — рассмеялась Амелия и тоже нагнулась к собаке, чтобы погладить. Роб тут же учуял ее запах и как завороженный принялся лизать ее лицо, в ответ на что девушка смеялась. — Он так любит тебя. Что это за порода? — Ах, да. Эта собака очень важна для меня. Отец подарил ее на восемнадцатый день рождения. Это Бернский Зенненхуд. — Ну и название. Как ты выговариваешь вообще? — Я привыкла, — девушка одарила меня легкой улыбкой, отчего на душе стало как-то очень… спокойно и безмятежно. — А ты предпочитаешь больше кошек или собак? — Если честно, кошек. Мы очень разные. — Противоположности сходятся… — задумчиво произнесла Амелия, смотря куда-то вдаль. Словно там было что-то безумно интересное, что никак нельзя было оставить без внимания. Меня смутили ее слова, но я не подал виду и в сотый раз улыбнулся ей. — Хочешь поесть, Гарри? Признаться честно, я просто безумно хотел есть, но воспитание не позволяло вот так сказать ей об этом. Ответом последовало ужасное урчание, доносившееся из моего живота, чем-то напоминающее рык кита. Мне стало невероятно стыдно, и я попытался улыбнуться, чтобы не подавать виду. Брюнетка звонко рассмеялась и, зовя меня за собой, повела на кухню. Здесь все было не так, как в доме. Яркий гарнитур красного цвета, небольшой стеклянный стол и два стула. Все было выполнено в современном стиле, что очень понравилось мне. Да что там, я даже захотел точно также оформить свою кухню! — У тебя очень красиво. — Спасибо. Я вкладывала душу, когда придумывала дизайн своего уголка. Просто реально трудно что-то стоящее придумывать, когда тебе даже негде развернуться, негде дать свободу своим желаниям. — Получилось интересно. Великолепный контраст. Кстати, что ты готовишь? — заинтересованно спросил я, подходя сзади к девушке, которая уже в это время увлеченно что-то готовила. Я дотронулся ладонью до ее локтя, отчего по позвоночнику прошлись мурашки, глаза затуманила темная пелена, а коленки задрожали. Она такая… теплая. — Рагу с мясом и овощами. Скоро будет готово, — заявила Амелия, слегка улыбнувшись. Я наблюдал за тем, как уголки ее губ непроизвольно поднимаются при виде меня. Эта чрезвычайно наивная и детская улыбка просто унесла меня куда-то. В страну, не отмеченную на карте. Брюнетка продолжала что-то говорить, но я не слышал этого. Я смотрел на ее губы. — А? Ты что-то спросила? — Слушай, у тебя нет температуры? Почему ты не слушаешь меня? Я сказала, что рагу уже готово, трех столовых ложек хватит? — Да, вполне. Спасибо. — Нет, с тобой точно что-то не то, — вынесла вердикт Амелия и прикоснулась губами к моему лбу. Я почувствовал приятное тепло, исходящее от нее, и просто чуть не растаял от нежных прикосновений. Она специально издевается надо мною?! — Вроде не горячий. — На самом деле, я очень горячий, — рассмеялся я и сел за стол, положив перед собой тарелку. Поднеся вилку с курицей и запеченным кабачком ко рту, я слегка подул, чтобы остыло. Только потом понял, что Амелия сделала то же самое. Словно мое собственное отражение в зеркале, только в обличии молодой девушки. Распробовав блюдо на вкус, я понял, что это что-то невероятное. Белое мясо таяло на языке вместе с овощами, а привкус оливкового масла придавал пикантности. — Так вкусно! — жуя, восторгался я, вызывая у девушки легкий смех. Я готов был сколько угодно так делать, лишь бы слушать этот, слегка бархатистый, баритон ее нежного голоса. — Я старалась, — улыбнулась она, смущенно ковыряясь вилкой в своей тарелке. Я взял стакан апельсинового сока, поставленного на стол специально для меня, и отпил немного. Сытно наевшись, я помыл за собой тарелку в сопровождении удивленного взгляда этой юной особы. — Родители приучили меня к чистоте, — пояснил я, снова присаживаясь к ней. Амелия уважительно кивнула, расплывшись в гордой улыбке. — Что будем делать, Гарри? — почему мое имя звучит столь соблазнительно именно из этих уст? Не понимаю. Просто до меня не доходит это. «Гарри», — эхом повторялось у меня в голове, вызывая внутри ураган эмоций. — Погода плохая, да и гулять не хочется. Может, фильм посмотрим? — А какой? — Давай… боевик? — Но я хочу комедию! Или мелодраму! — Нет, только не мелодраму… — Хорошо. Давай так. Если ты догоняешь меня и забираешь коробку с диском, на котором боевик, мы будем смотреть его. Если нет… — Понял. Давай! — радостно воскликнул я, хлопая в ладоши. Для меня были в диковину все эти игры, и это невероятно привлекало и подстегивало меня. Какой-то детский азарт присутствовал, определенно. Амелия уже сходила в свою комнату и, придя ко мне с диском, убежала вглубь квартиры. Я, звонко смеясь, ринулся за ней. А она быстро бегает! Но не быстрее, чем я. Я загнал ее в тупик, но сзади появился Роберт, и девушка кинула ему коробку с диском. Собака, аккуратно сжав ее в зубах, подбежала ко мне и отдала его. Я победно рассмеялся и погладил своего спасителя. — Это нечестно! — Мел смешно надула губки, отчего я рассмеялся еще сильнее. Это было очень мило. — Все честно. Бегом смотреть! — скомандовал я, и уже через десять минут мы валялись на диване за просмотром интересного (на мой взгляд) фильма. Я не отрывал взгляд от экрана, но постоянно чувствовал, как Амелия смотрит на меня. Загадочно улыбался, брал немного чипсов и продолжал следить за действиями героев. Мне понравился поступок девушки, действительно, она смотрит фильм ради меня. Я же вижу, что ей не интересно. — Так, все. Хватит. Я же вижу, что ты со скуки помираешь! — произнес я, выключая фильм. Амелия улыбнулась и радостно кивнула, поедая чипсы. — А хочешь, я покажу кое-что тебе? — Конечно, хочу! — девушка взяла меня за руку, отчего я сильно напрягся. В этот короткий, но многозначительный миг, не существовало ничего. Только она, я и эти переплетенные меж собой пальцы. Она вела меня куда-то, видимо, в свою комнату. Увидев то, что находилось там, я пришел в шок. Два мольберта, все стены изрисованы яркими цветами, повсюду тюбики использованный масляных красок, а в воздухе царила романтика чего-то неизведанного. — Ты художник? — Да. Учусь в академии. Вот, смотри, — она аккуратно открыла мольберты от небольших занавесок, и моему взору предстали несколько потрясающих картин. Девочка на войне в Афганистане, с безумно грустными глазами смотрящая прямо мне в душу, свадьба молодой девушки и старика, восхитительный пейзаж. Я был удивлен тому, какая она разносторонняя в рисовании. И как талантлива. — Великолепно! Ты нереально талантлива. — Громко сказано, — улыбнулась она, — просто, я очень люблю заниматься этим. — Серьезно? А можешь нарисовать меня? — Естественно! Так, ложись на диван, будем рисовать портрет, — я лег, а она начала раскладывать кисти и краски на небольшую полочку рядом. Достала палитру, включила музыку на айподе. The Beatles —— хороший выбор. Очень люблю их. Амелия сделала небольшие отметки карандашом, выдавила краску на палитру, и начала творить. Кажется, в этот момент совершенно не существовало мира для нее: она просто было погружена в работу с головой. Серьезное выражение лица, небольшая испарина на лбу. Она постоянно покусывала нижнюю губу, отчего я смеялся. Прошло уже около трех часов, и я реально устал позировать. — А когда?.. — Все-все, пару штрихов... Прекрасно! — восторженно воскликнула она, протягивая мне холст с изображением. — Только не трогай, краска не высохла! — Я действительно такой красивый? — рассмеялся я, разглядывая рисунок. Нет, не так. Это было произведением искусства. Невероятно просто. — Какой есть, — покраснела она и потупила взгляд в пол. — А можно я заберу себе? — Я ведь для тебя и рисовала, — пояснила Мел, плюхаясь на диван рядом со мной. Я перевел взгляд на окно, за которым густо синела февральская ночь. — Спасибо.