Nous sommes ensemble

Nous sommes ensemble [1]

      – Dors bien, Amélie. Je serai toujours avec toi, mon amour, [2] – сказав это, мужчина поцеловал лежащую без чувств Амели (ему искренне хотелось верить, что теперь – именно Амели), а затем без следа растворился в воздухе.       «Что. За. Чертовщина. Это. Была?», – следившая за Вдовой агент Овервотч Лена Окстон сняла неизменные оранжевые баллистические очки и протерла глаза. Для верности несколько раз встряхнула головой. Но нет, та странная сцена, которую она наблюдала, не была галлюцинацией.       Прошло больше получаса, а снайпер так и не очнулась. Трейсер уже несколько раз порывалась проверить ее, но усилием воли заставляла себя оставаться на месте. Ведь несмотря ни на что, перед ней был противник. Спустя еще двадцать минут Окстон не выдержала. Она телепортировалась и осторожно приблизилась к лежащей на бетоне Вдове. Сев на колени, девушка тщательно ее осмотрела. Все оказалось очень плохо. Внешних повреждений не было, но при этом сердце билось неровно, а из носа и рта текли тонкие струйки крови. Агент колебалась. Она не знала, как поступить. С одной стороны, покушение было предотвращено. Задание выполнено, но… В конце концов, Трейсер приняла решение.       «Не бойся, Амели. Я вытащу тебя отсюда», – шепотом сказала Лена, аккуратно поднимая бесчувственное тело. – «Держись. Умоляю, только держись».       До точки эвакуации она добралась в рекордное время, выжав буквально все соки из своего хроноускорителя. Ее возвращение на базу сперва вызвало переполох, а затем жаркий спор. Одни утверждали, что надо немедленно избавиться от опасного врага, другие – что надо использовать оперативницу «Когтя» против них самих. Но решающее слово сказала глава медслужбы Ангела Циглер, заявив, что не позволит вредить человеку, нуждающемуся в помощи.       Трое суток доктор Циглер, практически не прерываясь на отдых, боролась за жизнь своей самой необычной пациентки. Все это время Трейсер не отходила от дверей в медицинский блок. Когда, наконец, врач вышла, она мгновенно подскочила к ней с застывшим вопросом в глазах.       – Она… умерла, не приходя в сознание, – тихо проговорила Ангела и обняла девушку. По лицу Окстон потекли слезы.       – Я… могу… ее увидеть? – Сквозь всхлипы спросила Лена.       – Прости, сейчас лучше не надо, – ответила Циглер. – Идем в мой кабинет. Тебе надо с кем-то поговорить, – мягко, но настойчиво она повела Трейсер за собой.       Амели Лакруа было решено похоронить рядом с ее мужем. Церемония состоялась спустя несколько дней. Проститься с ней пришли четверо: Ангела Циглер, Лена Окстон, а также Мойра О’Доран и Оливия Коломар из «Когтя». По такому исключительному поводу они заключили негласный договор о ненападении.       Сомбра объяснила свое присутствие тем, что несмотря на холодность и отсутствие чувств и эмоций, Вдова была для нее не чужим человеком. Интерес же доктора О’Доран лежал скорее в научной плоскости. Каждая из четверых подошла к Амели и что-то сказала на прощание. Последней оказалась Трейсер.       – Надеюсь, что ты найдешь Его там, – прошептала она, касаясь ее ледяной ладони.       Наконец, гроб с телом Роковой Вдовы был предан земле. Оливия и Лена возложили цветы: багровые розы. Ангела и Мойра, бывшие коллеги, стояли неподалеку и негромко переговаривались. Последней загадкой, мучавшей всех присутствовавших, оставалось то, почему она умерла с улыбкой на губах. Ни одна из ученых не смогла дать этому явлению рационального объяснения. Доктор Циглер сказала, что это произошло за мгновение до того, как Амели ушла из жизни.       Вскоре все четверо покинули кладбище и отправились на свои базы. А Вдова, действительно, была счастлива. Она сумела найти Жерара там, и они обрели любовь и покой в вечности.       Примечания:       1. Мы вместе. (фр.);       2. Спи спокойно, Амели. Я всегда буду с тобой, любовь моя. (фр.);