Авокадо

Слэш
PG-13
Завершён
9
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
24 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
9 Нравится 4 Отзывы 0 В сборник Скачать

Церроз печени так-то

Настройки текста
****** А ведь Дэха предупреждал что так и будет, но его никто не слушал, а теперь вот приходится хуярить к мусорам и доказывать, что это не ты и вообще пиздец хуец какой-то, потому что, ну не было тебя за гаражами, когда у ублюдка мусорского айфон отжимали. Черепу светит срок. Это не первый его привод и Церроз уверен, не последний. Череп — это Чоноп. Малолетний шкет, который по жизни еще до уровня скамейки не дотянулся, а уже хуярит всех хуком с права, отжимает в подворотне мобилы и не ссыт даже с Церрозом на стрелки пиздовать. Черепу погоняло придумал Дэха, когда шкет после мордобоя на районе за право сидеть на кортах и мочиться за гаражами, получил пиздюлей от Церроза и башкой долбанулся об стену, но кукухой не потек. Дэха уже после этого раза пиздел Церрозу, что Черепу череп не пробил, но мозги шкет растерял. Дэха братан Церроза, самый лучший, самый верный. Дэха отдаст последние семки за братана и отпиздит всех, хотя Церроз сам кого хош отпиздит. Все на районе ссут глазенки на Церроза поднять, а Дэхе похуй, он зыркает и плевать что поджилки чечетку отыгрывают. Они с Дэхой побратались, когда за горшок дрались в детском саду, так и не решив кто свой сральник первым опустошит, решили местные клумбы удобрением засрать. Все на районе знают, что горшковых братанов лучше обходить за третий километр, не то таких пиздюлей отвешают, что мать родная не узнает. Церроз — это Енгук. Несколько лет назад, когда ему было 15, он собрал всё уличное отребье и пиздил им про братанов, сколотил банду и до сих пор крышует свой район. Церроз по жизни ленивая жопа, но если за район отпиздить надо, так он первый. И отпиздит, и отхуярит, и скорую вызовет. Пацаны не районе лишний раз не выебываются, потому что Церроз любит мстить, а его мстя кастетом по черепу погладить. Церроз братан четкий, сказал — сделал и ему поебать вообще, что на скамейке надо жопой сидеть, а не на кортах. ****** Дэха так-то приставлен Церрозом за шкетом приглядывать, чтобы тот снова в хуйню не встрял. Дэха старается, жопу рвет, но малолетний шкет на то и малолетний шкет, что на хую он вертел нудятину Дэхи. — Че как? — Дэха пришел проверить как там Череп, потому что всякий раз, когда этот мелкий обосрыш затихает, его котелок начинает варить какую-то хуйню, эта хуйня переваривается в пиздюли от Церроза. — Бабло срубим как нехуй делать. — и мордаха такая довольная. — Хуйню мне не пизди опарыш, Церроз нам бошки оторвет как нехуй делать. — разваливается на диване и допивает свой пивас. — Да ты просто не врубился, братан. Это же потный джек… — Джек-пот. — поправляет Дэха. — Похуй. Кароч, тема такая, к нам на район мусора перевели, его пизденыш ходит с айфоном, мы его шуганем, мобилу спизданем, прошьем и бабла срубим. — Шкет блять, кукуху включай, ты уже допизделся один раз с мусорами в мартышнике чалиться. Ты давай это, вдупливай домашку, Церроз причалит, проверит. — Дэха выкинул банку от пиваса через открытое окно и пиздовал к выходу из хаты малого. — Зассал. Дэха зассал, ясень пень. — ухмыляется Череп, когда Дэха разворачивается и хуярит кулаком по челюсти малого. — Дэха никогда не ссыт. — говорит Дэха, нависая над шкетом. — Дэха помнит, как всей братвой в прошлый раз твою жопу из мартышника выкаблучивали, Дэха помнит, как Церроз впаривался за тебя. А ты, мелкий пиздюк, походу забыл, как божился больше не встревать в бодяги. Кароч, ты меня понял? — Да понял я, понял. — Базар окончен. — Дэха с ноги вышибает дверь из хаты малого и уходит в магаз, Церрозу пиваса спиздануть.

******

— Бляяять братан, это пиздец как срочно! — Дэха пиздовал три квартала до той самой подворотни, где обычно Церроз педиков пиздит. — Уёбывай Дэха, не до тебя щас. — Церроз зыркает на дрожащего парня и замахивается. — Базар то не обо мне так-то. — Дэха ждет когда пацан уже отключится, потому что молчать в такой ситуации себе дороже. Церроз даже Дэху не пожалеет, отпиздит и за тот горшок из детского сада. — Ну и хуя ты приперся? — наконец Церроз отвлекается. — Мусора Черепа закрыли. Дэха итак уже пиздовал три квартала до Церроза, теперь опять наматывает уже с самим Церрозом. До ментовки они добежали быстро, но вот внутрь их не пустили, не смотря на то, что все в этой богадельне знают Церроза, его порядки и Черепа, которого этот гопарь крышует. — Эй, мусор? Че за дела? Там мой братан чалится… — начал было Церроз. — Приказано никого не впускать. Твой братка облажался Церроз, нахуя он на ментовского сынка попер? Черепа закроют это спопудов, лучше найди ему адвоката. — говорит мусор, тот, что был раньше в банде, потом перекинулся на другую сторону. — Вот адресок одного, тут не далеко хату снимает, только ты это, не пизди его слишком, он домашний кароч. — предупреждает мусор и Церроз уходит. — Так че делать то будем? — Дэхе похуй на приказ, он бы итак пробрался в мартышник к Черепу, но Церроз такой команды не давал, так что он не в понятках сейчас. — Ты Черепа крышевал, какого хуя он тут делает? — наехал Церроз. — Я ему вдупливал, чтобы к ментам не совался, шкету похуй, у него жопа горит. — Лан, я с адвокатом побазарю, а ты пиздую на хату и собери братанов, обмозгуйте ситуэйшн. — говорит Церроз.

******

Все будет хорошо, говорили они, все будет нормально, ты только не парься, говорили они, когда предлагали Ендже переехать в этот район. Ендже только год назад закончил академию и приступил к работе адвоката. Ендже трус по жизни — иногда, но гопников с района боится и старается с ними не пересекаться. Ендже знает, что если его припрут к стенке фразой «прикурить не найдется?» он тут же выложит все что нажито не посильным трудом в руки местной братвы и даже закон ему не поможет. Ендже знает, что закон не вылечит его синяков, не избавит от страха перед шпаной и тем более не вернет ему его кровные, да и сам он не захочет возвращать их после не гигиенических рук, которые хрен знает где побывали, хотя, вот скорее хрен и знает где они были. Ендже всегда старался вернуться до дома пока не стемнело, потому что, преступная часть района в такое время и выползала из норок и ловила несчастных опоздавших граждан, которые по своей глупости, решили задержаться на работе еще каких-то полчаса. Ендже обычно никогда не изменяет своему расписанию, но сегодня его коллега адвокат Ким, попросил обзвонить его клиентов и попросить отложить завтрашнюю встречу на пятницу, потому что, его жена была в роддоме и вот-вот должна была родить и ему не было дела до каких-то там клиентов, которые не могут отсудить недвижимость или нормально развестись. Ендже шел оглядываясь, прислушиваясь к разного рода звукам и шагам, молясь всем известным ему справедливым судьям планеты, чтобы его не настигла кара небесная. Но сегодня был явно не его день. — Эй, авокадо, стопорнись. — услышал Ендже, он не авокадо, но почему-то на сто процентов был уверен, что обращались именно к нему. Ендже как и просили «стопорнулся». — Вы э…это м-мне? — ой как неуверенно спросил Ендже, обернувшись. Перед ним стоял высокий, худощавый парень, в старых потертых найках и таком же старом спортивном костюме адидас. В зубах сигарета, которую он тушит о стену правой рукой, а на левой Ендже замечает кастет и громко сглатывает, мысленно прощаясь с этим миром. — Перетереть надо, пиздуй за мной. — разворачивается и уходит. Ендже думает, не рвануть ли ему домой и запереться, совсем чуть-чуть же осталось, но сразу отгоняет эти мысли, потому что, сегодня он может и выживет, но завтра его могут найти где-нибудь в канаве с разбитой головой. Так что, Ендже решает не злить авторитета, которого он кстати, знает. А как не знать, если о нем говорит вся и все района, даже менты относятся к нему с уважением и пониманием что ли. Ендже медленно идет за парнем и заметно нервничает, когда дорога становится все темнее, фонарей все меньше, как и людей. — Сиги хош? — Церроз так-то не делится с кем попало, особенно сигами, но разговор будем серьезным, поэтому он сейчас добряк. — Нет спасибо, я не курю. — отказывается Ендже. — Ну и зря. — Церроз закуривает и выдыхает. — Куда мы идем? — осторожно интересуется Ендже. — Пидр что ли? — вдруг резко остановившись, спрашивает Церроз. — Ч-что? Нет! — возмущается Ендже. — Значит будешь. — просто говорит гопарь, а сердце Ендже ухает куда-то в жопу и там и прячется, потому то сука, страшно слышать такое от районного смотрителя. — Я не понял… — Я тоже не ебу авокадо. — Я не авокадо — я адвокат. — Один хуй. — Церроз толкает железную дверь, которая с жутким скрипом открывается, гопарь толкает его внутрь, где сидят еще примерно пятнадцать таких же гопарей. — Пацантрэ, авокадо прихуярил. Братва, которая спокойно себе щелкала семки, а шелуху кидала в центр на застеленную газету, тут же поднимается на ноги и схватив перепуганного адвоката, который представил уже, что его пустят по кругу, сажают на импровизированный стул, который был перевернутым ящиком. — О ч-чем вы хотели перетереть? — испуганно, спрашивает Ендже, смотря на Церроза. — Кароч, авокадо, тема такая: ты Черепа из ментовки, а мы тебе жизнь. — Ч-что? — Кончай тупить авокадо, — вклинивается Дэха. — Череп наш шкет, его замели в мартышник, вытащишь его, можешь дальше вдыхать кислород, усек? — Вы хотите, чтобы я вытащил вашего друга из участка? — переспрашивает Ендже. — Я ему ща втащу! — бесится Дэха. — Погодь Дэха, не бузи. — говорит Церроз и смотрит на авокадо, а авокадо прячет глаза. — Зенки подними. — Ендже смотрит в глаза, его прошибает холодным током, от того как на него смотрят в ответ и невольно сжимается до размеров того же авокадо. — Зенки-то блестят, точно пидр. Меня Церрозом звать. — протягивает руку, Ендже бы побрезговал ее пожать, но он явно не в том положении чтобы выбирать. — Ендже. — тихо говорит авокадо. — И я не пидр. И вообще, — смелеет Ендже, — мои услуги дорого стоят. — Ё братва, кидаемся авокадо на труханы. — горланит Дэха и гопари скидываются, кто монетами, кто мелкими купюрами, помятыми, рванными деньгами. — Во! — Дэха довольный, протягивает сумму Ендже. — Я наверное пойду. — тихо шепчет Ендже и встает с места. — Жопу приземли, базар не окончен. — зыркает Церроз. Ендже решает, что может помочь им один раз, чтоб отстали. С него не убудет, авокадо он или, тьфу ты, адвокат он в конце концов или не адвокат. — Хорошо. Я помогу Черепу за бесплатно, но и вы должны пообещать мне больше не терроризировать граждан нашего района, не пугать людей и вести себя как адекватные люди. — заканчивает Ендже. — Церроз, авокадо тип наехал на нас, да? Может мы его того, а? За гаражами отпиздим? — предлагает Дэха, махая кастетом перед носом. — Ты ебу дал, какой нахуй отпиздим, ты зыркани на него. — Зырю и чё? — Пиздец ты тупой братан, пиздуй отсюда, давай. Всех касается, себались по хатам. — Церроз ты чё, мамка откинется если я ща в хату вломлюсь. — смеется Дэха, но все равно пиздует к выходу. — Чё братва, по пивасу? — Башляешь, Дэха? — Нихуя, спиздишь. — ржет Дэха и братва исчезает.

******

— И чё? — Что? — Чё-чё? Черепу протянешь грабли? — Я же сказал, что помогу. — говорит Ендже, стараясь не смотреть на гопаря. — Оки, тогда погнали. — Прямо сейчас? — А чё ждать-то? — Я же ничего толком не знаю, мне надо изучить материалы дела. — По пути побазарим, го в ментовку. По пути Церроз вводит Ендже в курс дела, Ендже так-то прикидывает свои шансы на успех, шансы Черепа и уповает на нового начальника полиции, чтобы тот был более сговорчивым. Ендже так-то трус по жизни, но когда дело касается работы, он сожрет всех и вся, разжует и проглотит, даже костями не поперхнется, вот такая вот параллель. Сиги Церроза уже закончились, а пойти и спиздить в магазе лень. Он сидит на кортах у ментовки и щелкает семки, отбиваясь от голодных птах, которые тоже хотят жрать. Авокадо час назад скрылся в ментовке, сказал, что разберется и чё? Ну нахуй, думает Церроз и идет в ментовку чтобы побазарить там с главным хуем, но дверь ментовки открывается и выходит Ендже с Черепом. — Чё почём? — спрашивает Церроз, зыркая на шкета, а шкет зенки в пол. — Все нормально, но вы должны пообещать, что такого больше не повторится, хорошо? — улыбается Ендже, видя, как мелкий боится смотреть на старшего. А старший боится вдруг смотреть на улыбку Ендже. — Базару нет, го к тебе на хату. — Ко мне? — Стремно одному до хаты пиздовать, со шкетом проводим. — говорит Церроз и разворачивается. Череп стоит, а Ендже не знает, что ему делать. — Хё-оон? — зовет мелкий. — Блять. — Церроз подходит и фигачит по лицу Черепа, потом по ребрам и по печени пару раз пиздит. — Что вы делаете? Не трогайте его! — вступается за мелкого Ендже, но Череп отталкивает его и принимает еще пару ударов от Церроза. А потом также спокойно, будто ничего не было идет за Церрозом, опустив голову, Ендже охреневает с этой картины, но тоже пиздует за ними к себе домой. До дома они идут в тишине. — Твой падик? — спрашивает Церроз. — Мой. — Хё-оон? — снова зовет Череп и мокрыми зенками на старшего зырит. — Ёбнутый малолетний пиздюк. — горланит старший и обнимает Черепа, тот сразу начинает сопли жевать. Ендже смотрит и умиляется. — Всё, пиздуй на хату. — А ты? — Догоню. — шкет скрывается за поворотом и Ендже решает, что ему тоже пора, но гопарь так не решает, — Эй пидр, стопорнись. — Я не пидр, чего вам надо? — злится Ендже, он хочет в душ, он хочет есть, он хочет в кроватку и спать. — Чё мож по пивасу? — Можно и по пивасу. — вздыхает Ендже, пиво бы сейчас не помешало. Церроз пулей метнулся в магаз и притаранил два пива. Ендже сделал несколько глотков и начал расслабляться. — Шкет — дебилоид, у него жопа горит вот и встревает во все бодяги, так-то пацан четкий. Ты это… того… кароч… благодарствую блять. — Все в порядке, с кем не бывает. Ну, мне пора, спасибо за пиво. — Ендже делает несколько шагов, но его снова окликают: — Эй, педик? — Я не педик! — Я это, че сказать-то хотел, я чёткий — ты чёткий, го мутить? — спизданул так спизданул, братан. — Ч-чего это? — не понял Ендже. — Будем сосаться, ебаться, свиданку замутим. — Я не пидр. — Ендже охренел конкретно или это действие пива? Гопник района предлагает ему встречаться? Это в какую вселенную он попал, что за бред твориться, нет, скорее всего ему все это видится, он уснул на скамейке и видит десятый сон. Да, точно. — Так-то я тоже не пидр. — Церроз закуривает и выдыхает дым прямо в лицо Ендже. — Но тебя бы засосал, вот прямо сейчас. Кароч, пиздуй на хату пока у меня не встал на тебя, я буду к тебе яйца подкатывать, готовься. — и толкает в падик, потом набирает Дэху и вызывает к себе на хату. — Чё как? — спрашивает Дэха, с ноги вышибая дверь Церроза. — Ахуел блять! — орет братан, но потом волком воет и волосы на себе рвет. — Я лоханулся как полный лох. — Авокадо отпиздил чёли? — На хуй иди. — А чё я-то? — возмущается Дэха. — Авокадо теперь подо мной будет. — говорит Церроз. — Че его крышевать будешь? — Ты тупой или да? Кончай тупить братан, подо мной значит подо мной, встал у меня на него кароч. — Ты чё эт педик чёли? — ахуевает Дэха. — По ходу да. — Бляяяять. — снова ахуевает Дэха. — Блять. — подтверждает Церроз. — А он чё? — А хуй его знает. — откидывается на диван братан. — А ты чё? — Добиваться его задницы буду. — У тебя типа любовь? — Типа любовь. — Чё делать-то будешь Ромео? — Ромео? Бляя Дэха, ты подкинул мне ништяковый план.

******

Ендже не спал. Ендже забыл что такое сон, потому что… потому что, что? Потому что гопник района предложил замутить? Да это именно та причина по которой он не смог уснуть и наверно долго еще не сможет. Ендже не пидр, не педик, не гомосек и не гей, хотя его стиль одежды и серьга в левом ухе, могут опровергнуть его слова. Ендже адвокат и нормальный пацан так-то, но как это объяснить гопарю, который ясно дал понять, что не отстанет? Ендже не спал, Ендже помятый, еле встает с кровати на которую лег, чисто чтобы не обижать предмет интерьера. Холодный душ и крепкий кофе нихрена не помогают проснуться и радоваться новому дню, как это бывало каждый день, но теперь почему-то Ендже кажется, что его жизнь круто поменяется и не факт, что в лучшую сторону. Ендже собирается на работу, переодевается в свой любимый серый костюм, проверяет документы, аккуратно складывая их в рюкзак и уже собираясь выходить, как слышит, на улице, за окном, что-то происходит. Ендже любопытно, поэтому он раздвигает шторы и смотрит вниз, где Церроз пиздит своих братанов, которые никак не могут своими телами нарисовать разбитое сердечко. — Дэха блять, держи эту муть ровно! — орет Церроз, который смотрит на рисунок в руках Дэхи и пытается командовать братанами. — Да я держу! Во, глянь! — Я мулюю сердце, а не титьки, переверни! — также на весь двор орет Церроз. — Сорян, забыл, ты же теперь не по титькам так-то. — ржет Дэха, за что получает пиздюлей. Ендже бы тоже поржал, но как-то не тянет. Он хочет замуроваться в квартире и никогда из нее не выходить, потому что стыдно и потому что стремно. Церроз ведь не отстанет, да? — Кажись, отмудохали. — улыбаясь, говорит Церроз, смотря на кривоватое сердце. — Мне сгонять за ним? — говорит Дэха. — Лучше за пивасом сгоняй. Сам разберусь. — когда Дэха утопал в магаз пивас тырить, Церроз загорланил: — Авокадо блять, выйди из сумрака! — Ендже наоборот решил спрятаться, кто такой авокадо? Правильно, никто, он не знает такого человека. Но дальше позориться нельзя, раз позвали надо выйти разве нет? Надо выйти и перетереть, как любит выражаться гопарь района и его новый поклонник. Ендже осторожно открывает дверь и выходит на балкон. — Вы ч-что-то хо-хотели? — спрашивает и голос предатель никак не хочет быть серьезным. — Зёнки небесные свои на сердечко опусти, — приказывает, — зыришь? — З-зырю. — Это тебе. — Бляяять Церроз, я ща блевану на весь район. — возникает вернувшийся Дэха. — Захлопнись, не мешай яйца подкатывать. — дает подзатыльник и снова на авокадо зыркает. — Ну так чё? Берешь? — Спасибо. Мне не надо. — говорит Ендже и уходит. А Дэха бесится, как-будто это его лоханули. — Я ему ща точняк втащу! — вытаскивая кастет, возмущается Дэха, но Церроз тормозит его. — Не, ну, а чё он ломается как целка, вон, девки с нашего двора и то разговорчивей будут, а он пиздюк, нос воротит. — Ты моего авокадо с девками не сравнивай, они вон от мамкиной титьки еще не оторвались, а уже ноги раздвигают, а мой-то этот, как его там… эээ… интелекент, во! — Интеллигент! — поправляет Дэха. Ендже был прав. Его не оставят в покое.

******

На следующее утро Ендже проснулся от детского плача. Под окнами Церроз, заставляет детей взявшись за руки также нарисовать сердце. Детки видимо, шли в школу, а Церроз их поймал и теперь эксплуатирует. — Встали ровно куриная мелкота, нето пиздюлей навешаю! — Это что, жопа? — спрашивает малец, смотря на рисунок Церроза. — Это мое сердце засранец, а теперь умолкни и встань ровно, пока не отпиздил. — Церроз долго мутил с детворой эту муть, а когда закончил опять заорал на весь район: — Авокадо выйди на свет! — и когда Ендже все-таки вылез, — Че как? Принимаешь? — и лыбу до ушей давит. — Нет. ****** Каждый день вот уже почти неделю, Ендже свое утро встречает вот такими вот сюрпризами. Сегодняшнее утро не стало исключением. Ендже проснулся от громкого ора уж знакомого гопаря. Авокадо улыбается, стоп, улыбается? Когда он стал улыбаться из-за Церроза? Не важно, он улыбается, подходит к окнам и прячась наблюдает как Церроз с братвой отгоняют птиц, которые налетели на высыпанную шелуху от семок, пока Дэха пытается нарисовать ими сердце, такое же кривое, как и в первый раз. Ендже не смеется он ржет. Картина такая: братки во главе с Церрозом вооружившись кто палками, кто камнями, отгоняют птиц сопровождая это все «Твари мелкие, себались пока живы», «Тупые пиздючки, харе портить мой шедевр» — голосом Дэхи на весь район. — Авокадо, солнце, выгляни в оконце. — нежно, насколько позволяет гопарский тембр, говорит Церроз. — Фу блять, ванилью пахнет. — бурчит Дэха, махая битой и отгоняя голодных птах. Ендже накинув на лицо как можно больше безразличия, выходит на балкон, хотя в последнее время, у него это плохо получается. — Что происходит? — спрашивает Ендже. — Че как? Го мутить, солнце? — опять лыбу давит. Ендже вспыхивает румянцем от церрозовского «солнце». — Я не пидр. — тихо говорит Ендже и прячет взгляд. — Так-то я тоже не пидр, солнце. — и Ендже снова красный как рак, ладони вспотели и сердце участило свое биение. — Чё как, блять, принимаешь, не? — спрашивает Церроз. — Ты это, зёнками ангельскими на меня зырь. А Ендже не может зырить своими зенками на Церроза, потому что краснеет, потому что бьется, а еще… а хуй его знает чё там еще.

******

— Чухали не свиданку? — поймав Ендже после работы, предлагает Церроз. — Нет. — отвечает Ендже, радуясь, что вечер, потому что так незаметно что он снова покраснел. — Чё нет-то? — Я не педик потому что. — Я те хуйсотый раз талдычу, я тож не педик. — И все равно зовешь на свидание? Нормальные пацаны с другими нормальными пацанами на свиданки не бегают. — Так я ж не нормальный. Я чёткий и ты чёткий, го мутить? — Я не хочу мутить. — Го по пивасу тогда? — Ладно, но в этот раз я куплю. — настаивает Ендже. — Нахуя башлять, если можно спиздить? Не ссы, я ща быстро сгоняю. — Стой. — тормозит Ендже. — Ты хочешь украсть? — Точняк. — Не точняк. — огрызается Ендже. — Я не буду пить ворованное пиво. — и снова уходит. — Чё не дал? — спрашивает Дэха, выходя из-за угла. — Не дал. — улыбается Церроз. — Отпиздим разок, как миленький даст. — Не даст, он чёткий пацан. Эх сукааааа, — мечтательно разваливается на скамейке, — он мне блять, в душу запал пидр, хуй теперь, назад дороги нет.

******

Церроз с Дэхой придумывали очередной план по захвату сладкой попки авокадо, когда дверь с ноги открывается и вбегает Череп. — Братаны это блять, хуй как срочно! — Чё чё такое? — чухается Дэха. — Церроз братан, я пиздовал к падику авокадо чтобы пивасом угостить, за то, что из мартышника вытурил… — И чё? — Кароч, я подошел, а он там с каким-то хуем обжимается и у него еще тачка такая нехуевая, вот! Церроз вылетает из хаты как есть в алкоголичке и домашних шортах. Пацаны за ним, мало ли, отпиздить кого. — Чё за хмырь? — двое парней оборачиваются и Ендже бы рассмеяться от вида гопаря, но ему почему-то не по себе, словно его поймали на измене. Это охренеть как странно. И снова он краснеет, как-то не в тему. — Э-это мой д-друг. — тихо отвечает Ендже. — Д-друг? — передразнивает Церроз, при этом буравя взглядом этого «д-друга». — Коллега по работе. — объясняет Ендже, хотя с какой стати он должен перед кем-то оправдываться?  — А че обжимались? — Церроз зырит на авокадо, а тот прячет свои небесные зенки, как кот, после того как нассал в тапки. — А вы, простите, кто? — спрашивает коллега по работе. — Не прощаю. Советую срочняком пиздовать отсюда, пока самого не отпиздили, вникаешь? — слишком серьезно, говорит Церроз, что коллегу по работе слегка потряхивает. — С какой стати ты указываешь ему что делать? — злится Ендже и вступается за друга, который кстати приехал после трехдневного отпуска, потому что у него родился сын, а некоторые его документы были у Ендже дома. Химчан приехал их забрать, а обнимались, потому что Ендже хороший друг который поздравил папашу с пополнением в семье. — С какого хуя ты с ним обжимаешься, солнце? — С кем хочу с тем и обжимаюсь, это не твое дело! Это мой друг! — А это мой район, авокадо, даже крыса не пикнет без моего одобрения… — Так я теперь еще и крыса?! Ну, спасибо! — Ендже смотрит на Химчана, — Твоё предложение еще в силе? — Химчан кивает. — Погнали тогда. — Я не понял, солнце, ты куда намылился? Детское время уже закончилось, пора баюшки баю, а этот дядя уже опаздывает к себе на хату и если он сейчас не поторопится, его могут отпиздить. — прожигая друга взглядом, говорит Церроз. — Вот именно, детское время закончилось, пиздуй отжимать телефоны или пиздить педиков или что ты там обычно делаешь с братанами, а меня оставь в покое! — выпаливает Ендже, уже точно зная, что по полной огребет за свою смелость. — Я же… это… типо… ревную тебя солнце… — неловко чешет затылок. — А мне типа похуй. — Эй, авокадо… — Я АДВОКАТ! — орет Ендже и Химчан заводит мотор и выезжает со двора. — Бляяя братан, после такого, я его точно отпизжу по полной! — злится Дэха. — Я помогу и похуй что из мартышника выпер, за Церроза всем жопу порву! — чешет кулаки шкет. — К авокадо не подходить! — приказывает Церроз и завывает, — Бляяяя, я его попку не завоюю, ты видел какая тачка у этого пиздюка? — спрашивает у Дэхи. — Не в тачке дело братан. Сам же пиздел что вы чёткие, а этот хмырь не чёткий, стопудов авокадо твоим будет. Лан, го по пивасу. — Го.

******

— Сука, ты видел? Этот очкошник Церроза опустил. — Надо Серому сказать, пусть стрелку кидает, Церроз уже не тот. — скалится гопарь, прячась за углом. — Мож это, очкошнику темную устроим? — Не, очкошника надо брать, подержим в гаражах, пока район не отожмем. — Нахуя? — Ты блять, чем зырил? Церроз походу в педики подался, а этот очкошник ему не дает, возьмем очкошника, возьмем и Церроза, втыкаешь?

******

— И что это было? — смеется Химчан. — Да местные, не переживай. — бросает Ендже, он вообще-то не хотел грубить и все такое, оно как-то само вырвалось. Церрозу грубить опасно, плевать что гопарь влюбился, такого не прощают и Ендже бы не простил. Он лишь молится, чтобы его убили быстро и безболезненно. — Было похоже не сцену ревности. Кто это? — Гопник местный, район крышует, вот и меня хочет крышевать. — А ты чё? — А я чё? — переспрашивает Ендже. — Крышуешься? — Я не педик! — злится Ендже. — А краснел как педик. — говорит и видит как Ендже снова заливается краской. — Говорю же, краснеешь прямо как педик. — и смеется. Они доезжают до дома Химчана, Ендже весь вечер сюсюкается с малышом, пока Ким доделывает дела по работе, а его жена накрывает на стол. Они ужинают, Ендже вспоминает каким неловким был Химчан в академии, как все уши ему прожужжал про самую лучшую девушку на свете, как готовился к первому свиданию, как репетировал речь перед зеркалом, когда хотел сделать предложение, кароче весь вечер сдает друга с потрохами его жене и без капли сожаления собирается уйти. — Насчет твоего гопаря, дай пацану шанс, попробуй, может это твоя судьба? — советует друг. — Иди нахуй! — посылает Ендже, обуваясь. — Кажется нахуй теперь будешь идти ты. — и ржет. — Еще одно слово и малыш останется сиротой! — угрожает Ендже. — Удачи по дороге, пидр. — говорит Ким и резко закрывает дверь перед носом Ендже, чтобы тот не успел его прибить. — Удача мне не помешает. — думает Ендже, садясь в такси в час ночи. Ендже приезжает на удивление быстро, он расплачивается с таксистом и уже идет к своему подъезду, как слышит приближающиеся шаги, он не успевает обернуться как чувствует острую боль в затылке и отключается.

******

Ендже проснулся из-за дикой боли в голове, отдаленно слыша какие-то голоса. Его руки были связаны, а сам он лежал на холодном полу. — Чё стрелку кинул? — спрашивает один из гопарей, Ендже везде узнает эту манеру разговора, есть опыт, спасибо Церрозу, кстати, не он ли решил ему так отомстить, думает Ендже. — Очкошник очухался. — кто-то легонько пинает его по бокам. — Серый, за жопой этого очкошника пиздится Церроз. — сообщает гопарь. Это точно не Церроз, Ендже видел его банду, но никто из них ему не знаком, значит Ендже влип и по-крупному. — Ебало-то смазливое. — говорит Серый, хватая Ендже за подбородок. — Не даешь значит Церрозу? Чё брезгуешь ебаться с пацаном? — Что вам от меня нужно? — спрашивает Ендже. — От тебя нихуя, а вот от Церроза отжать район надо и рынок который он крышует. — Ничего не выйдет. Он не придет. — заявляет Ендже и самому как-то даже грустно становится от этого, но с другой стороны и хорошо, что Церроз не придет, у него не смогут отжать район, это же Церроз, он сильный и никого не боится. Церроз валялся на полу в своей хате после пьянки с Дэхой и Черепом. Церроз мозговал как еще подкатить к авокадо и замутить с ним, но ничего в голову не лезло. Мобила в кармане захныкала, там была смс-ка «пятый километр, пиздуй один» и фото связанного в отключке Ендже. И Церроз пиздовал один. Он с ноги вышибает дверь. — Какая сука посмела! — горланит Церроз. — А ты пиздел что не придет. — ухмыляется Серый, смотря на Ендже. — Сука, Серый ты что ль? Слышал, ты откинулся от передоза. — А я слышал ты в педики записался, думал пиздят, а ща зырю не, не пиздят, полный задний привод Церроз. — ржет Серый. — Отпусти пацана и по базарим. — пока по-хорошему предлагает Церроз, хотя сам еле сдерживается от такого вида Ендже. Рожи бы им всем начистить, да пока рано. — Звиняй братан, ты знаешь порядки. — Сколько? — Район и рынок. — Забирай. — говорит Церроз, при этом смотря на Ендже, который в шоке оттого, что Церроз так легко отдал свою территорию из-за него. — Не делай этого! Ты совсем с ума сошел?! — возникает Ендже, его такой расклад совсем не устраивает. — Авокадо, солнце, захлопнись. — улыбается Церроз. — Ты не можешь так поступить! — не унимается Ендже. — Мне пох… — не успевает договорить, как ему прилетает хук с права. Церроз не готовый к удару, падает. — Теперь это мой район, а на моем районе мы педиков пиздим. — гогочет Серый, — Братва, отпиздите Церроза. А чё Церроз, он блять тоже не лыком сшит, удар был неожиданным, но не смертельным сука. Церроз быстро встает пиздит одного, пиздит второго, третьего, пиздит пятого… и какого хуя их так много? Поебать вообще, Церроз пиздит седьмого и Ендже чертовски горд сука, за своего гопаря, что тот так хорошо кулаками машет. Но в какой-то момент один хуй ебашит Церроза арматурой по башке и тот падает. Сердце Ендже тоже падает. Ендже хочет кричать, но крик застрял где-то в глотке и не дает голосу пробиться. Он чувствует, как его трясет всего, видит, как Церроза окружили со всех сторон и пинают, он видит кровь, много крови. Ендже не замечает, как начинает плакать, не замечает, что его запястья тоже уже в крови, от того, как сильно он хотел вырваться и защитить своего гопаря, который так бездумно бросился его спасать. Ендже кричит, но его никто не слышит. Ендже просит прекратить, но его также никто не слышит. Ендже хочет вернуться назад, хочет не уезжать с Химчаном, а остаться с Церрозом. Что-то внутри трескается, когда он видит, что Церроз продолжает смотреть на него, не реагируя на побои. «пожалуйста, вставай и отпизди их всех, прошу, не дай себя ранить» Но его никто не слышит. Ендже чувствует, что Церроз вот-вот отключиться и страх того, что он больше не откроет глаза, не назовет его авокадо и не разбудит его утром очередным ором и глупым признание, бьёт сильнее, чем думал Ендже. Но тут дверь снова вышибается с ноги и в гараж врывается Дэха с братанами. Ендже задним фоном видит, как одна братва пиздится с другой, ему похуй на всех, он смотрит лишь на своего гопаря, который пытается встать, но у него нихуя не получается. Череп развязывает Ендже и тот бросается к Церрозу, который так и лежит на земле, дырявя взглядом потолок. Серый и его банда скрылись. — Как ты? Тебе больно? — Ендже нервничает, он в панике. — Меня только что отпиздили авокадо, ясень пень мне пиздато. — пытается смеяться Церроз, но у него не получается, потому что, разбиты губы. — Зачем ты пришел? Почему ты согласился отдать район? Совсем кукухой полетел? — возмущается Ендже. — Захлопнись уже. — требует Церроз. — Нет. Нахрена ты один приперся? Бессмертный что ли? — бесился авокадо. — Мозги мне не еби, солнце. — улыбаясь, затыкает Церроз. — А вы где были? — наезжает на парней. — Дэха блять, и где ты чалился пока Церроза пиздили, сука, еще братанами называются. — Ну, мы ж это, успели. — оправдывается шкет. — Успели? Ты на него зенками своими зыркани шкет… — бурную речь Ендже прерывает звонкий смех Церроза. — Теперь ты точно мой, авокадо.

******

— Тащите его ко мне на хату. — приказывает Ендже. — Нахуя? У него своя хата имеется так-то. — не вникает Череп. — А лечить его ты будешь? — Так блять, авокадо сказал к нему на хату, так что пиздуем к нему на хату. — говорит Дэха. Гопари притащили Церроза в квартиру Ендже, уложили на кровать и ушли вдарить по пивасу. Ендже принес аптечку, воду и тряпку. Смыл грязь, обработал раны и перевязал их. Затем он принес горячий чай в комнату и поставил на тумбочку, чтобы если что Церроз мог попить. Он смотрит на развалившегося на его кровати гопаря и его снова прошибает тем самым чувством, когда он думал, что вот-вот потеряет его. В груди сильно и не приятно сжимает. Ендже не привык к таким мощным ощущениям, поэтому не сдерживается и слезы сами просятся наружу. Он тихо всхлипывает, привлекая внимание Церроза, который уже подумывал закемарить. — Авокадо, ты чё это? — не вникает Церроз, — Харе сопли пускать! — а Ендже не может остановиться, даже сейчас когда угрозы больше нет, он почему-то не хочет больше никогда, снова чувствовать подобное, ему страшно и ему больно. Церроз медленно садится на кровати и легонько, насколько позволяют его раны, обнимает парня. — Я думал… я думал… они тебя… прям там… и все из-за меня! — куда-то в шею, бурчит младший. — Слушай меня авокадо и вдупливай, — начинает Церроз, — такая муть на районе каждый день, каждый ублюдок хочет отжать что-то у кого-то, каждый хочет отпиздить кого-то и доказать что он типа чёткий, но на районе чёткий только я. Поэтому прекращай реветь, андестенд? — спрашивает Церроз. — Я сам кого хош отпиздить могу, этот махач был как нехуй делать, поверь. — Я тоже чёткий. — шепчет Ендже. — Нихуя не чёткий. — лыбу давит козлина. — Сам сказал же. — возмущается авокадо, а Церроз в наглую пялиться вгоняя паренька в краску. — Станешь чётким, когда мутить будем… — Обманщик! — бьет по плечу и Церроз тут же шипит от боли. — Го мутить, солнце? — Ендже снова в краске и плюс к этому чувствует, как сильно потеют его ладошки, он незаметно вытирает их о костюм и старается не выдать то, как сильно колошматит его сердце. Церрозовское «солнце» снова его обезоруживает. И это уже начинает бесить, но и теплое что-то разливается по телу. Ендже хочется улыбнуться, но он кусает губы и отворачивается. — Зёнками небесными только на меня будешь зырить, авокадо. — схватив его за подбородок поворачивает к себе и лыбится своей треклятой улыбкой, сука. — Я адвокат. — как-то заторможенно, словно под гипнозом произносит Ендже. Он чувствует искру, чувствует приближение пожара, который охватит все вокруг и спалит дотла. Но ему не страшно, его влечет, чертовски влечет. Он хочет эту искру, хочет ощутить то теплое, что она обещает. Ендже приближается, медленно, очень медленно, будто дает возможность Церрозу отказаться и уйти. Но Церроз сейчас слишком серьезно, слишком сосредоточено смотрит на парня и не собирается сбегать. Церроз не трус по жизни, он пацан, чёткий пацан, а чёткие пацаны не убегают. Но вот когда до желанного прикосновения остаются каких-то жалких пару миллиметров, Церроз выпаливает: — Енгук. — неожиданно громко произносит Церроз. — Ч-что? — приходит в себя Ендже и тут же отодвигается, увеличивая расстояние между ними. — Меня Енгуком звать, так-то. — неловко чешет затылок Церроз. — Аа. — неловкость в комнате можно ножом кромсать, Ендже не зная что ему теперь делать, решает пойти и подумать на кухне, но Енгук ловит его за запястье и рывком притягивает к себе, Ендже совершенно не ожидавший такой выходки гопаря, валится прямо на него. Церроз охает, ведь больно сука, не пушинка грохнулась со всей дури. Их лица были в нескольких сантиметрах друг от друга, Церроз смотрит в глаза авокадо и зависает. Эта чертова черная дыра. Енгуку пиздец как нравится авокадо вот так вот держать. Мозг Церроза безуспешно пытается до него докричаться, руки пытаются еще крепче прижать к себе это маленькое тельце, тогда как сердце кажется стопорнулось и не фигачит как надо. — На свиданку… пойдешь… со мной? — впервые Ендже слышит неуверенность в голосе уверенного гопаря и умиляется. — На свиданку? — Ендже не может прекратить пялиться на его губы. — На свиданку. — С тобой? — Ендже определенно точно нравится, как эти губы раскрываются, Ендже зависает. — Со мной. — Хорошо.

******

— Чё как? Вдул? — кидая братану спизженный пивас, спрашивает Дэха. — Базар фильтруй. — злится Церроз. — Сорян брат. И чё? Свиданка значит? — Свиданка. — охуеть блять, че за пидорская улыбка у него постоянно на лице появляется? — Че делать будешь? Обмозговал уже? — спрашивает Дэха, попивая пивас, сидя на кортах перед Церрозом. — Братву подгони к заброшке, обосную. — и Дэха пиздит к братве, подгоняет всех к заброшенному зданию, где их уже ждет Церроз, выкуривая сигу и пиная банку из-под пиваса. Енгук в общих чертах объясняет братанам что нужно делать, и что куда пиздить, братаны без вопросов целыми днями делают как сказал Церроз, пока Череп им за работу пивас и сиги пиздит из магаза. Ендже уже как третий день не видит Енгука и к своему удивлению понимает, что скучает. Ему не хватает этого ора по утрам, гопарских речей и такого уже родного «авокадо». Ендже не любит скучать, поэтому бесится, когда даже во дворе не видит ни одного местного братана, вообще-то одного конкретного братана. Уже третий день как Ендже весь на иголках, без настроя и без желания работать. Химчан замечает поведение друга, но не вмешивается, сам разберется не маленький, а то что, Ендже из-за гопаря страдает итак понятно. Сегодня, Ендже шел с работы немного позднее, чем обычно. И когда заворачивает к своему подъезду видит Церроза, сидящего на скамейке на детской площадке, курящего и пьющего пивас. Ендже с трудом удерживает себя чтобы не побежать и не обнять своего гопаря. Авокадо делает вид что не видит Церроза, хотя это ему с таким трудом дается, что в какой-то момент хочется послать все к чертям и подойти к нему. По мере приближения к подъезду, Ендже замечает, что его замечают, бросают окурок, выкидывают пивас и топают к нему. Он задерживает дыхание скорее на автомате и также топает к падику, пока его не окликают: — Эй авокадо, стопорнись! — Ендже не краснеет нет, он сильно жмурит глаза, потому что те уже на мокром месте и что-то в груди больно щипит. Он понимает. Он скучал. Ендже поднимает глаза к небу, пытаясь затолкать слезы обратно и поворачивается. — Тебе что -то надо? — спрашивает авокадо. — Перетереть надо, пиздуй за мной. — О чем перетереть? — О том, о сём авокадо, не тупи! — говорит и снова закуривает, а Ендже безбожно пялится на его пальцы и снова зависает. — По пивасу? — спрашивает Церроз, вытаскивая банку из кармана и протягивая Ендже. — По пивасу. — соглашается и идет за ним. Ендже нравится вот так просто гулять по району, простая прогулка после работы вместе с гопарем который нравится. Ендже легонько улыбается своим мыслям и опустошает пивас. Ему уютно рядом с дерзким, наводящим страх на весь район парнем, это мило и в тоже время так захватывающе. Ендже нравится, он будто приручил дикое животное. — Енгук? — зовет авокадо. — Чё? — не смотря на авокадо, отзывается Церроз. — Я все хотел спросить, почему твое прозвище Церроз? — Аа, это? Дохуя лет назад, я по телику одну шутейку про церроз печени услышал, потом пиздел всем и каждому о ней, братве заебало слушать мой пиздеж, вот и погоняло мне дали — Церроз. — смеется Енгук. — Расскажи. — просит Ендже и глазенки такие щенячье делает, что Церроз кажется забывает как дышать. — Блять авокадо, не зырь так на меня! — вдруг краснеет Енгук и нервно сглатывает. — Гукки, ты сам сказал смотреть только на тебя… — использует запрещенный прием. Сердце Енгука бешено колотится, жар расползается по телу и хуй его знает что с ним творится, но точно знает что у него вот-вот встанет на авокадо. Это его «Гукки» лучше любой бодяги, даже виагра курит в сторонке. — Так авокадо, пиздуй на хату! — и толкает в сторону дома, от греха подальше. — Ч-что? Я не хочу. — протестует Ендже. — Ты же перетереть хотел… — Кароч, завтра в восемь вечера свиданка будет, все пиздуй давай.

******

Ендже отпрашивается с работы и просит Химчана прикрыть его если что, потому что у него свидание. Авокадо не знает чего ждать от этого свидания, поэтому решает как следует выспаться, два часа проторчать в ванной, потом сгонять за продуктами в магаз, потому что уже мышки собрались вешаться в его холодильнике. Ендже плотно обедает и идет к шкафу с одеждой, решая что же выбрать на первое свое свидание. Выбор стоит между классическим костюмом и обычными джинсами со свитером. Костюм не подойдет, они же не в ресторан пойдут. Ендже одевает узкие черные джинсы и светло-зеленый свитшот, волосы не укладывает, ему больше нравится творческий беспорядок. Время уже без пятнадцати, авокадо волнуется, как будто это его первая брачная ночь. Он за все время ожидания круги по комнате наматывал и даже успел вспотеть. Нервы не к черту. Осталось пять минут. Ендже обувает найки и бежит вниз, так-то не прилично опаздывать на свидание. Выбегая из падика он сталкивается с Церрозом, который видимо, хотел войти. Они не ловко отшатываются и оценивают прикид друг друга. На Церрозе те же спортивки, что обычно, но постиранные, от него пахнет порошком и свежестью. Ендже видит что Енгук покраснел и делает вывод что его внешний вид пришелся по вкусу гопарю. — Ну чё, пойдем? — спрашивает Церроз. — Пойдем. — смущается авокадо. Они долго и молча шли. Ендже никогда не бывал в этой части района, поэтому ему немного стремно, но он молча следует за своим гопарем. Молчание так-то не тяготит, наоборот, расслабляет и придает прогулке какой-то шарм. Впереди Ендже видит здание, видимо заброшенное, не достроенное. Он видит на втором этаже единственный балкон, но по приближению замечает, что он самодельный. — Кароч, солнце, пиздуй на второй этаж, на балкон. — смущенно, инструктирует Енгук. — Без тебя? Там темно, я боюсь. — Не паникуй, там Дэха есть, он обоснует, топай! — требует Церроз. — Ну, ээ… ладно. — соглашается Ендже и поднимает по лестнице на второй этаж, около балкона стоит Дэха, держа в руках что-то похожее на пальто и накидывает это что-то на плечи парня. — Эм… что это? — Мамкино старое пальтишко, не ссы, чистое. — поясняет Дэха. — А для чего это? — не понимает Ендже. — Ща узнаешь, топай уже! — и толкает на балкон. Ендже выходит на балкон и смотрит вниз, где Церроз пиздил братанов, которые не могли нормально застегнуть ему пуговицы на плаще. — Блять, руки суки у тебя из жопы растут? — Бля, Церроз, стой смирно и не пизди под руку! — бесится Череп. — Всё, братва пиздуйте нахрен! — горланит Церроз, когда пуговица наконец застегнута. — Дэха врубай! — кричит Енгук. Дэха нажимают на кнопку и на балконе включаются огоньки, освещая территорию. Ендже в шоке, он с улыбкой смотрит на своего любимого гопаря, который видимо, запарился и подготовил таки свидание. Ендже как идиот, не может скрыть глупую улыбку, да и не хочет. Он слышит как Церроз прочищает горло и начинает: — «О, по рукам! Теперь я твой избранник! Я новое крещение приму, Чтоб только называться по-другому.» — неумело, без выражения, чисто по гопарски произносит Церроз, вскидывая левую руку вверх и ожидающе смотрит на Ендже, который сейчас так потрясен и удивлен, что все что он может сделать, это стоять и молча смотреть, гордясь своим гопарем. Но его отвлекает шиканье снизу. — Авокадо, солнце, твоя очередь. — а вот к этому Ендже был не готов. — Ч-что? — Солнце не тупи, на балконе есть бумажка, я там твою часть черканул, давай вливайся. — Едже осматривается и действительно видит листок формата А4, а на ней строки из трагедии Шекспира. Ендже прочищает горло и вживается в роль Джульетты: - «Десятка слов не сказано у нас, А как уже знаком мне этот голос! Ты не Енгук? Не Церроз ли ты?» — смеется Ендже. — «Ни тот, ни этот: имена запретны.» — читает Церроз и чешет затылок, авокадо умиляется, смущается и пытается не засмеяться. — «Кто показал тебе сюда дорогу?» — «Ее нашла любовь. Я не моряк, Но если б ты был на крае света, Не медля мига, я бы, не страшась, Пустился в море за таким товаром.» — Енгук делает два круга вокруг своей оси, запутывается в плаще и пока ищет способ выбраться, «сука, ебанаврот, Череп сука пиздуй из города, пока не нашел и не отпиздил к хуям» приговаривает. Ендже еле сдерживает смех, но продолжает. — «Да поздно, притворяться ни к чему. Ты любишь ли меня? Я знаю, верю, Что скажешь «да».» — на этих словах Ендже густо краснеет, смущается как школьница и боится посмотреть на счастливого Ромео внизу. — Авокадо, солнце, зенками ангельскими зыркай на меня когда читаешь, окей? — предупреждает Церроз и ждет когда Ендже на него посмотрит. - «Клянусь, мой друг, когда бы это сердце…» — Церроз выуживает из кармана маленькое сердце, по пути матеря Черепа, за такой хуевый плащ и показывает Ендже. — «Не надо, верю.» — «Я клятву дал. Теперь клянись и ты.» — говорит Церроз, а у Ендже на этом моменте заканчиваются слова на листочке и он тупо смотрит вниз на гопаря. — Гукки, у меня тут слов дальше нету. — жалуется Ендже. — Импровизируй, солнце. — лыбится Церроз и смотрит в ожидании. Ендже не долго думает над клятвой: — Я Ю Ендже клянусь не тащится от гламурных педиков и богатых папиков, не смотря на то, что сам теперь педик. Клянусь, запихнуть всех пиздюков с которыми ты пиздился на стрелке в мартышник, если, как в тот раз, кто-то из них отпиздит тебя. Клянусь протянуть тебе свои грабли если ты упадешь и клянусь лично отпиздить тебя, если зенками своими на других зыркать будешь, я не Минздрав, предупреждать не буду. Аминь. — заканчивает Ендже. — Бля, за такого пацана я бы сам стал педиком. — слышится голос Дэхи за спиной, Ендже смотрит на Енгука и не замечает как к нему подкрадываются со спины: один — закрывает глаза, второй — рот, третий — хватает за ноги и под брыканье авокадо, тащат его куда-то. Всё блять, допизделся, думает Ендже, пока его несут. — Ты сдох? — спрашивает Череп, подходя к замершему Енгуку, который так и стоит, смотря на балкон и по пидорски улыбаясь. — У меня, кажись, передоз… — бормочет Церроз, хватаясь за сердце. — Ты ж не на игле! — не понимает Череп. — Игла, братан и рядом не стоит с той хуйней, которая внутри кипит. Го наверх, свиданка не окончена. Ендже наконец ставят на ноги, немного подталкивают вперед и закрывают дверь за спиной. Авокадо тут же снимает повязку с глаз и понимает, что находится на крыше того же здания. Здесь тоже горят огоньки и в нескольких метрах от него стоит маленький столик, крошечный, а вокруг разбросаны старые сидушки. На столике стоят две банки пиваса и большой кулек семок. Ендже отрывает взгляд от столика и смотрит вперед, где почти на краю стоит Церроз с сигой в зубах, такой родной и самый лучший. Ендже наблюдает как он медленно докуривает, бросает окурок, тушит его носком кед и идет к нему. Ендже смущен, он снова ведь залип на пальцы Гука. — Иди сюда. — зовет Церроз к столику. Ендже подходит, садится по-турецки и смотрит в ожидании. А Церроз открывает его пивас, потом свой, из кармана достает два маленьких пакетика, один отдает Ендже, а другой оставляет себе, на немой вопрос авокадо, отвечая: — Шелуху от семок туда кидать будешь, мы типа… это… за чистый город, бля. — Церроз поднимает банку пиваса, — За что пить будем? — Может, за наше первое свидание? — и Ендже снова в краске, ну, серьезно, когда прекратит уже, а? Но, Енгуку в кайф смотреть на такого авокадо. Пусть краснеет. — Эт ты хорошо придумал, за наше первое свидание, солнце. — лыбится как пидр, хотя, почему как? Парни опустошили уже по три банки пиваса, оказалось Череп дохуя пиваса-то спизданул и под крошечный столик спрятал. — Мне нравится наше свидание. — говорит Ендже, щелкая семки и кидая шелуху в пакетик, как просил Церроз. — Я приятно удивлен, что ты читал Шекспира, я сам его произведение знаю по фильмам только. — признается Ендже. — Так-то я не любитель читать, но пришлось сука, те три дня что меня не было, я читал кароч. — чешет затылок и неловко улыбается, а Ендже думает, что ничего лучше в жизни не видел. — Не нужно было так стараться ради меня, тем более я в конце лоханулся по полной, идиотская клятва… — вздыхает Ендже и зенки в пол опускает, но Енгук его за шею, через столик притягивает и смотрит прямо в глаза: — Хочешь забрать клятву назад? — осторожно спрашивает Церроз. — Н-нет. — на выдохе щепчет Ендже. — «Святая ночь, святая ночь! А вдруг Все это сон? Так непомерно счастье, Так сказочно и чудно это все!» — шепчет Енгук, почти касаясь губ. — Я сейчас опять лоханусь Гукки. — Авокадо солнце, захлопнись. — Енгук сокращает то мизерное расстояние между ними и касается желанных губ. Он целует сначала нежно, будто пробуя на вкус, затем требовательней. Между ними стоит крошечный столик, который им совершенно не мешает. Ендже обхватывает шею Гука, зарывается пальцами в волосы и впивается в губы страстным поцелуем, позволяя языку Церроза хозяйничать во рту. Енгук притягивает его за талию, понимая, что столик все-таки теперь мешает. Они не борются за первенство, Енгук просто подавляет своей аурой и заставляет подчиниться Ендже, который даже и не думал сопротивляться. Ему нравится это. Легкое головокружение и жар в груди под бешеный ритм биения сердца. Гук отстраняется. — Мелкие твари в животе все подохли, солнце. — шепчет Гук. — Это бабочки. — заливается краской авокадо. — Уверен? — Да. Я могу заставить их воскреснуть. — слишком голодно зыркает Ендже. — Как? — не понимает Гук, Ендже отодвигает столик подальше, чтоб не мешал, садится на колени Церроза и снова целует, сразу углубляя, страстно, похотливо и оголодало, будто ждал этого больше всего на свете. Церроз в ахуе, но не тормозит, отвечает сразу же, дает насладится первенством, потом снова перенимает инициативу и обрушивается как цунами, кусая, оттягивая губы Ендже. — Блять солнце, мне рядом с тобой всегда пиздато. — Я люблю тебя Гукки. — шепчет Ендже, снова затягивая своего любимого гопаря в поцелуй.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.