То, как он смотрит

Бабах! За окном ослепительно сверкнула молния, оглушительно пророкотал гром, вырывая Адама из сна. Такого сладкого и неправильного сна. Сердце гулко стучало в груди, а в голове крутились образы, обрывки мыслей, чувств. Лёжа в очередном безликом гостиничном номере и слушая, как природа обрушивает на мир тонны воды, Адам снова ощутил это гнетущее чувство одиночества. Сколько он уже одинок? Казалось, он мог назвать это время с точностью до минуты. С того момента, когда на собеседовании впервые увидел его. Такой талантливый, красивый, его резковатый голос и смех всё ещё слышатся такими ночами. Именно в их первую встречу Адам понял, чего ему так не хватает. Внезапно обнаруженная пустота давила, в неё, как в черную дыру, утекали все положительные эмоции. И всё его существо стремилось заполнить её, снова стать цельным. Только именно это было недоступно. До этого все цели и мечты: карьера, музыка, слава — сдавались под напором Адама. Но этот человек оказался удивительно невосприимчив и словно не замечал всех его попыток. Нет, у всего этого было вполне логичное объяснение: девушки, которые регулярно вились вокруг его наваждения. Всё это рождало глухую беспомощную злость. Закрывая глаза, Адам как наяву видел тот вечер, когда его ненаглядный ушел с очередной девицей, а на концерт вернулся сияющий и довольный. Именно тогда злость перестала быть такой беспомощной, она взывала к действиям, скреблась изнутри, царапая душу острыми когтями. И он рискнул всем: карьерой, будущим, их дружбой. Поставил на кон всё ради ощущения сладости его губ. И возлюбленный не оттолкнул! Следующие несколько лет превратились в пытку. Томми целовал, обнимал, улыбался, но только на сцене. В обычной же жизни плотность потока девиц возрастала пропорционально его известности. "Блядство", — думал Адам, то ли характеризуя этот процесс, то ли своё отношение к нему. А потом Томми ушел, и для Адама все словно закончилось. Замерло в той точке, когда он хотя бы просто был рядом. И вот спустя столько лет Адам всё ещё вспоминал эти сладкие моменты, позволяя себе, пусть только в одинокой тишине безликой гостиничной спальни, но помечтать хотя бы об одном настоящем поцелуе. Кожу на пальцах покалывало, словно она всё ещё касается его шеи. А сознание затопило мазохистское желание: увидеть. Увидеть его, их. Хотя бы ненадолго погрузиться в ту атмосферу, в те эмоции. И отрывая Youtube в поисках собственных концертов, Адам точно знал, что совершает ошибку. Ничего кроме горечи и боли так ощутить не получится. Вот только даже этого не вышло. Записи плохого качества, никаких крупных планов поцелуев — всё это не давало ощутить, не то что причастности, даже отголоска старых ощущений. И когда Адам почти отчаялся, его взгляд зацепился за странное слово. Adommy. Нет, он знал, что у их пары были фанаты, но чтобы отдельное слово! В груди разливалось тепло. Пусть всё их общение давно свелось к дежурным поздравлениям друг друга с днями Рождения, что-то объединяющее их всё ещё существует. Это слово открыло Адаму новый мир. Подборки лучших поцелуев, любительские клипы, обрывки концертов — всё это бередило воспоминания, доставляя то самое болезненное удовольствие. Вот тут, по ту сторону монитора, Томми ещё с ним. Доверчиво кладёт голову на плечо, улыбается счастливой улыбкой, позволяет к нему прикасаться. На себя в этих видео Адам почти не смотрит. Зачем? Он и так представляет свои шальные глаза, сколько раз видел их в зеркалах гримёрок после концертов. А вот глаза Томми завораживают. Он всегда закрывал их во время поцелуев, отворачивался, если чувствовал слишком пристальный взгляд, смотрел исключительно на гитару, словно выстраивая между ними незримую стену. Но в этих видео всё было иначе. Он смотрел. Его взгляд следовал за Адамом, стоило тому отвернуться. На секунду даже кажется, что в его глазах можно увидеть отголоски тех чувств, что бушевали, да и бушуют в душе Адама. Какая нелепая и прекрасная фантазия! И как же хочется в неё поверить. Так страшно Адаму было лишь однажды: когда он разорвал все контракты ради American Idol. Набирая сообщение: "Привет, Томми! Не хочешь сходить выпить? Десятилетие с того альбома мелькнуло, а мы не отметили", он чувствовал, что прыгает в пустоту. Ту самую пустоту, что давно и прочно обосновалась в его душе. Но он должен, обязан проверить, не существуют ли те взгляды Томми в реальности. Убедиться, что это лишь игра на публику и его слишком бурное воображение, и провалиться в свою пустоту окончательно. В ответ прилетело лаконичное "Где и когда?" И надежда — это дурацкое наивное чувство — тут же пустило росток где-то в глубинах черной дыры. Хотя бы увидеть улыбку, услышать голос, обнять, имитируя дружеское приветствие. За столько лет даже такие мелочи стали казаться Адаму чем-то сакральным и ещё полчаса назад совершенно недостижимым. Но встреча назначена, и сознание радостно утаскивает его наслаждаться снами, где Томми захочется остаться рядом навсегда.

★★★

Дорогой ресторан, отдельный кабинет — все это как нельзя лучше отвечает желаниям Адама, а его возросшая популярность служит прекрасным объяснением для Томми. Пусть хотя бы один вечер они будут рядом: пить, рассказывать истории, обсуждать музыку, смеяться. Совсем как раньше. Он совсем не изменился. Нет, Адам подозревал это, его фотографии в сети он смотрел регулярно. Но всё же, когда он привычно откинул волосы и мило улыбнулся, на секунду показалось, что машина времени существует. И вокруг снова 2009 год, и всё так просто и понятно. — Давно не виделись, Адам, — его резкий голос похож на самую красивую музыку. — Давно, Томми, слишком давно, — и вот они, столь желанные объятия. Его волосы пахнут тем же пряным парфюмом, что и десятилетие назад. "Посмотри. Посмотри на меня!" — мысленно молит Адам. Он должен проверить, должен понять. Сейчас так страшно ошибиться, отпугнуть, порвать ту тоненькую ниточку, что снова протянулась между ними. Но Томми не смотрит, он рассказывает про свою группу, новую гитару, собаку, но ни на секунду не смотрит в глаза. — Я тут думал дать большой концерт со старыми песнями, — ни черта он об этом не думал, — Присоединишься? Без тебя той атмосферы не выйдет, — без него ничего не выйдет. Это отчаяние, Адам это чётко осознавал. Ничего не выходит, он просто не способен понять, что чувствует Томми. Слишком мало времени. И эта попытка продлить их близость ещё хоть на чуть-чуть родилась спонтанно, но сразу показалась такой заманчивой. — Концерт? — хрипло переспросил Томми и впервые посмотрел ему в глаза, — Я всегда за, ты же знаешь, — его улыбка так невинна и порочна одновременно, а в глазах горит огонь. И Адаму хочется верить, что всё это относится к нему лично, а не к его предложению, но... Цена ошибки будет слишком высока. А впереди ещё репетиции и выступление. Он успеет разобраться в его чувствах, расшифровать эти взгляды. Должен успеть.

★★★

Должен. Но не может. Адам запутался. Иногда ему кажется, что вот он, тот самый взгляд, что он видел на видео. Но секунда, и мерещится, что он ошибся. И взгляд Томми не выражает ровным счетом ничего, кроме удовольствия от музыки. За две недели репетиций Адам заработал бессонницу, но ни на миллиметр не приблизился к ответу на вопрос, из-за которого всё это затеял. Что Томми испытывает к нему? Ночь за ночью он прокручивал в голове все моменты, выискивая хоть какие-то подсказки. И сходил с ума от того, как Томми близок и далек. Казалось, что вернулось то безумие, в котором он пребывал все те годы, когда они выступали вместе. И забываясь тяжелым сном, он продолжал видеть Томми. Сны были немилосерднее, подкидывая всё более и более пикантные картины, рождённые истерзанным сознанием. Там он был смелее и всё же целовал своё наваждение. Целовал, ласкал, срывал одежду и наслаждался хриплыми вздохами. А потом просыпался с болезненно напряженным членом и горьким привкусом нереальности увиденного. — Адам, ты в порядке? — на последней репетиции он никак не мог сосредоточиться, и Томми это заметил, — Ты какой-то бледный. Может, закончим на сегодня? — Да я просто не выспался, — его забота приятна, но Адам не хочет выглядеть слабым в его глазах. — Ну-ну, — Томми хмыкнул и куда-то ушел. А через десять минут музыканты засобирались, начали прощаться, не обращая внимания на удивленный взгляд Адама, — Пойдём, я тебя в гостиницу отвезу, — Томми тихо подошел и похлопал его по плечу, — Тебе стоит поспать. Как можно сопротивляться, когда твоё наваждение столь решительно хочет уложить тебя в постель? Адам шёл за ним, словно на поводке, и гипнотизировал его бритый затылок. В голову переселилась та гулкая пустота души, и по ней, как приведение, носилась всего одна мысль: "Один день! Остался всего один день..." Безликая арендованная машина, безликий гостиничный номер. Сколько всего такого безликого и проходящего уже было в жизни Адама? А сколько ещё будет? Почему-то никто не предупредил, что обожание толпы поклонников не согревает вечерами, не заменяет ощущения дома и не помогает добиться любви того единственного, кто нужен. Вот и сейчас, проводив до номера, Томми шепнул: "Отдыхай", — кинул короткий нечитаемый взгляд и ушёл. А Адам понял, что уснуть не выйдет и что завтра он готов рискнуть. Свой последний шанс он не может упустить, иначе вся эта затея теряет свой смысл. А он не привык отступать. "Хэй, Дам, тебе не привыкать ставить на кон всё. Кто, как не ты, это умеет?" — шепнул внутренний голос.

★★★

Современные концертные залы теперь под завязку напичканы самой разнообразной техникой. Больше всего Адаму нравились гигантские экраны. В какой бы дали не стоял зритель, теперь он может увидеть все-все детали. Именно на один из таких экранов Адам и посматривал весь концерт. Оператор, словно читая его мысли, часто снимал крупные планы всех музыкантов. И лицо Томми притягивало взгляд. Может быть хоть на таком огромном изображении Адам сможет наконец рассмотреть его чувства. Томми смотрел. Теперь в этом не было ни малейшего сомнения. Тот самый горящий взгляд, который Адам впервые заметил на видео, преследовал его, стоило лишь отвернуться. С позиции музыкантов экраны не видны, и Томми явно даже не догадывался, что его показывают. А Адам ликовал и боялся одновременно. Тот их первый поцелуй дался ему куда легче. Но вот они, первые аккорды For Your Entertainment, и драйв, возбуждение вытесняют страх. Под эту песню однажды всё началось, и Адам верит, что может начаться ещё раз. Что-то ещё более прекрасное, более настоящее. Томми улыбается, когда Адам подходит к нему. Улыбается и опускает глаза. Во время их поцелуев он всегда смотрит на гитару, но теперь это даже к лучшему. Адам не уверен, что смог бы поцеловать его, глядя в глаза. А сейчас всё снова как раньше: рука привычно ложится на шею, притягивая поближе, его губы вкуса помады. Томми отвечает на поцелуй и внезапно открывает глаза. И Адам тонет в той бездне эмоций, которые обрушиваются на него. Вживую это пламя обжигает, вырывая глухой стон. А Томми отстраняется и шепчет: "Пой". Что? Адам практически забыл, где он, восторженные крики фанатов доносятся словно с огромного расстояния. Лишь выработанная годами привычка позволяет допеть, поблагодарить зрителей и с приклеенной улыбкой дойти до гримёрки. Томми уже там, стоит, прислонившись к стене и решительно смотрит. И от этого ёкает сердце. Неужели все? Накричит? Ударит? А он подходит, притягивает за шею и целует. Жадно, страстно, совсем как обычно целовал его Адам.