Holding on to you

«Просыпайся, дорогуша» Глухой звон металла раздался от выпавшего из рук на землю ножа, мужчина слегка встрепенулся и открыл глаза. Снова дурной сон. В голове будто бы эхом звучит нежный шепот, причудившийся во сне прямо в момент пробуждения, и Джину чуть тряхнул головой, аккуратно потирая глаза пальцами. Накануне ночью он сделал привал, как думал ненадолго, лишь для того чтобы перевести дух и предать огню несчастную белку, пойманную на «охоте», но в итоге отключился, сидя под деревом, пока чистил нож. Немного страшно было это осознавать, ведь черт знает, что могло случится, пока он был в отрубе, если бы какой-нибудь ходячий нечаянно набрел на практически беззащитное тело в этих зарослях. Но брюнет почувствовал такую усталость вчера, после нескольких бессонных ночей, что просто напросто не смог контролировать свое тело. Уже рассвело и, судя по всему, достаточно давно, костерок потух, не подавая вообще никаких признаков жизни, даже в виде слабого дымка. Оно и не беда – огонь изначально разводился лишь для того, чтобы пожарить маленькую беличью тушку. Вся еда в виде консервов закончилась уже давненько, приходилось перебиваться чем попало, чтобы хотя бы просто заглушить чувство голода, но эта белка вчера была просто подарком небес, потому как расставляя силки, Ким даже не надеялся, что кто-то в них попадется. Охотник из него не самый удачливый. Холодно. Медленно поднявшись с насиженного места, Джину вяло разминает затекшие от не столь удобной позы конечности, затем потирает замерзшие плечи, растирает холодные пальцы. Затасканная фланелевая куртка уже мало чем помогает от холода в конце ноября, давно пора бы сменить экипировку. Когда после привала все малочисленные пожитки были собраны, а тело размято и готово к продолжению путешествия, мужчина снова двинулся в путь. Конечной целью были ворота лагеря выживших, за которыми он надеялся найти приют на зиму. Уйти из предыдущей группы было довольно самонадеянно, потому что выживать в одиночку несколько труднее. Холодно и голодно. Но ужиться с теми людьми, казалось, было еще труднее, а потому он просто под шумок отбился от группы и слинял в один прекрасный день. Это были неплохие пару месяцев, проведенные в отшельничестве, однако, скорое приближение зимы и отсутствие достаточного запаса продовольствия играли отнюдь не на руку. Теперь снова необходимо было найти место чтобы перекантоваться, а затем вновь продолжить свои похождения. Правда, зачем бродить, что искать в одиночестве – это большой вопрос. Практически наверняка зная, куда идти, Джину продолжал свой поход еще добрую половину дня, упорно пересекая разросшиеся за последние года лесные массивы. И, в конце концов, упорство привело его к воротам лагеря, что располагался на окраине Сеула. Однако, ломиться вперед Ким точно не спешил. Мужчина засел в кустах, поодаль от ворот и недалеко от дороги, ведущей к ним. Снова привал. Пополнить запас воды в организме, проверить свое оружие, еще немного пораздумывать – все это ему нужно было сделать здесь, в спокойствии. Когда уже пришел к цели, торопиться некуда, да и для начала было бы неплохо немного «пошпионить». Прислушиваясь к звукам по ту сторону изгороди, брюнет устало опустился на землю, сбрасывая рюкзак и запуская в него руку, чтобы достать флягу с остатками воды. — Увидимся! Попасть на территорию клана выживших было не так то просто, особенно, если ты сам не числился жителем этого клана. Однако, еще до апокалипсиса, работая в тату-салоне, Мино успел обзавестись большим, просто огромным, количеством различных связей и ниточек. За которые при любой возможности можно было подергать. Сейчас же, все его знакомства ограничились нескольким десятком человек, которые, как и он, не смогли в полной мере принять новую суровую реальность. Именно для них бывший художник каждую неделю покидал квартиру, дабы принести за символическую плату (не деньгами, конечно же, кому они сейчас нужны) новую дозу того или иного препарата. Сам кореец давно и плотно "сидел" на наркоте, и только благодаря ей до сих пор не поехал крышей. Хотя, кто знает? Отсалютовав последнему на этой неделе клиенту, натянул пониже капюшон толстовки и быстрым шагом направился в сторону выхода с территории общины. На воротах его давно все знали, поэтому пропускали туда-обратно без проблем, лишь косились временами, да вслед плевали. "Тоже мне, святоши, — незаметно усмехнулся мужчина, слыша как охранники с отвращением обсуждают его род занятий, - посмотрел бы я на вас, окажись вы в тот день на моем месте." Вспоминать печальное и травмирующее психику прошлое он не любил, но иногда, воспоминания не удавалось сдержать. Именно ради того, чтобы избавиться от ночных кошмаров и призраков, Мино и начал употреблять. Не спать несколько суток, а потом забываться в глубоком беспамятстве без сновидений - что может быть лучше и приятнее? Машинально проведя рукой по переднему карману кожаной куртки, убедился, что груз на месте. А это - для него самого. Осталось добраться до укрытия, и можно будет расслабить булки. Выйдя за ворота через неприметную дверь, внимательно огляделся и, заприметив у края дороги незнакомца, спрятался за деревом. — Почему я прячусь? — тихо пробормотал Сонг, доставая из кабуры на бедре пистолет. Проверив патроны и сняв оружие с предохранителя, крепко сжал ствол двумя руками, медленно обходя человека на земле полукругом, по кустам. Бесшумно забравшись тому за спину, уверено приставил дуло к затылку и слегка надавил, — Ты кто такой? Чего тут разнюхиваешь? Выглядел бедняга потрепано. Явно скитался по дороге не один день. Грязный, пыльный, худющий. Да, в былые времена Мино и сам выглядел не лучше, но прибившись два года назад к группе таких же наркоманов, вновь начал мало-мальски следить за своим внешним видом. И о голодных временах напоминала лишь болезненная худоба, усилившаяся от регулярного употребления. Но у данного экземпляра за плотным слоем дорожной пыли даже лица не разглядеть. И чего он вообще тут расселся? Одиночка? От этих чудиков ожидать вообще можно чего угодно. Ну не может обычный человек выживать один среди зомбарей и ежедневных убийств, и при этом оставаться в здравом уме. Канибалы и те здоровее кажутся. — Покажи руки и медленно повернись, — приказал мужчина, для устрашения щелкнув еще раз предохранителем. "Убежусь, что ты не заражен и не сумасшедший, и уйду." Совершенно мирные и безобидные планы мужчины были нарушены и прежде чем испить воды, он был остановлен прикосновением холодного металла к затылку. "Приплыли" — пронеслось в его голове, Джину замер на месте, так и не вытащив рук из своего походного багажа. Шестеренки в голове быстро закрутились после секундного ступора, прорабатывая возможные выходы из сложившейся ситуации, но под дулом пистолета сделать ты мало что сможешь. Прозвучавший за спиной голос показался знакомым, заставляя легкую тревогу зародиться в груди. Знакомых было достаточно, но чтобы настолько знаком был сам голос — это нонсенс. И лишь после второй фразы, брошенной из-за спины, Джину практически наверняка понял, кто был там, сзади, с пистолетом, приставленным к его затылку. Этот голос, особенно когда мужчина понял, кому он принадлежит, после полуминутного молчания, натолкнул на болезненные воспоминания, находя отклик там, под ребрами, в грудной клетке. И сам факт того, что некогда близкий человек, его единственный выживший член семьи, сейчас стоит там позади, угрожающе спустив курок, готовый выстрелить в любоую секунду, этот факт просто ужасал. "...Мама, что война сделала с моими ногами, моим языком..." Как быть сейчас, сидя спиной к чужому и такому родному человеку, на волоске от смерти? "Еще не одному живому или мертвому не удалось сделать это, неужели ТЫ убьешь меня?" — пронеслось в голове. Медленно вынимая руки из рюкзака, Джину поднял их вверх и аккуратно, без лишних телодвижений, завел за голову, складывая на затылке чуть выше места, которого касалось дуло пистолета. Сердце ненадолго замерло и мужчина почувствовал как холодеют и подрагивают кончики пальцев. — Минхо... — только и смог выдохнуть брюнет, когда медленно повернулся и лицезрел до боли знакомое лицо. Джину так и замер, с изумлением во взгляде уставившись на мужчину напротив. А ведь столько времени уже прошло с момента их расставания. Невероятно, просто глазам не верится. Внимательно наблюдая за пустыми руками незнакомца, Мино ощущал, что что-то не так. Странное предчувствие сдавило сердце, а пистолет в пальцах начал слегка подрагивать от непонятных эмоций. Что это? Интуиция? Уже очень давно он не слышал ее голоса, предполагая, что та умерла вместе с ментальным здоровьем, под воздействием различных психотропных веществ. Попытавшись успокоить сбившееся дыхание, мужчина ненадолго прикрыл глаза. Чего делать категорически нельзя, если вы держите на мушке подозрительного человека, вот только чувство самосохранения в корейце не то, что бы умерло, оно в нем даже не зарождалось никогда. Услышав из уст одиночки свое имя, блондин испуганно дернулся в сторону, отходя от говорящего на пару шагов. Уже два года он не слышал своего полного имени, только творческий псевдоним, превратившийся теперь в обычное прозвище. С нарастающей тревогой вглядываясь в до одури знакомые карие глаза, художник хмурится - не верит. Просто не может поверить. — Невозможно... Упав на колени перед шатеном, Мино аккуратно кладет руки на чужое лицо, держит крепко, каждую черточку разглядывает. С ужасом осознав, что до сих пор сжимает в пальцах пистолет, быстро возвращает на место предохранитель и отбрасывает ствол куда подальше. Если это правда тот, о ком он думает, то что только что, черт возьми, он собирался сделать? Нет-нет-нет, сначала необходимо убедиться. Схватив мужчину за руку, резким движением закатывает рукав куртки и, с огромным облегчением, видит татуировку. Свою татуировку. Ту, что много лет назад, еще до апокалипсиса, он собственноручно набил своему самому лучшему и самому близкому другу во всем мире, надеясь, что это поможет ему пережить один из ужаснейших моментов - смерть матери. — Джину, — выдыхает Сон, чувствуя, как где-то глубоко внутри что-то падает и разбивается на множество осколков. — Я думал, что ты мертв. — два долгих года он не мог отделаться от чувства, что последний родной человек на Земле умер. И умер по его вине. Ведь Мино вонючий торчок, который не может контролировать свои эмоции и приступы агрессии. Неудивительно, что Ким не стал мириться с подобным отношением и ушел. Но куда? К кому? Что с ним потом стало? Этого художник не знал. И во всем винил себя. Но бросить наркотики просто не мог. Слабак. — Прости, — невольно вырываются слова, которые следовало сказать уже очень давно. Отпустив чужое, но такое родное, лицо, Минхо тут же сгребает друга в охапку, крепко прижимая к себе. Лишь бы не оттолкнул. Хотя бы ненадолго, хотя бы на пару минут вновь почувствовать его рядом. А вдруг это очередные глюки? Очередная больная фантазия воспаленного мозга. Плевать. Сейчас ему слишком хорошо, чтобы думать об этом. — Живой. Поверить в действительность происходящего было очень сложно и Джину смотрел на блондина с изумлением и даже легким испугом. Это больше походило на разбушевавшуюся фантазию мозга, до безумия реалистичный сон. Прошло ведь уже бесконечно много времени с того момента, как они виделись в последний раз, когда прощаясь в последний раз, они прощались навсегда. И уж точно в самую последнюю очередь Джину надеялся встретить друга живым. Он ведь уже буквально похоронил Минхо. Идиот. Чужие ладони обхватывают лицо, выводя из ступора и мужчина даже чуть отшатывается, пугаясь резких действий и пистолета в чужих руках, что теперь уже находился в непосредственной близости к лицу. Благо, Минхо вовремя опомнился и отбросил его. Но облегчения это не принесло, потому что задирая теми же резкими движениями рукав куртки, младший вновь испугал брюнета, так как тот не мог понять, что ему нужно. Но, стоило Сону обнажить татуировку на руке, как все быстро прояснилось. Просто хотел убедиться. Прикосновения рук, чужих, но таких родных, со страшной скоростью пробуждают закопанные глубоко внутри и давно позабытые эмоции. Вновь услышать голос Мино, увидеть его лицо, почувствовать его теплые объятия, сейчас это сродни чувству, когда возвращаешься домой после мучительно долгого путешествия. Туда, где тебя любят и ждут, туда где безопасно. И пусть они расстались не лучшим образом, по нехорошим причинам, Джину сейчас понял, как безумно он скучал и тосковал все это время без того, кто был рядом практически всю жизнь. — Минхо... — во второй раз произносит мужчина, чуть отойдя от шока, испуга и недоумения. Внутри все сжимается от осознания той тоски, по этим объятиям, по чувству дома. Эти объятия в одно мгновение стали домом, едва ли не целым миром. — Я тоже думал что ты мертв — произносит он. Звучит страшно. Его руки обвивают чужие плечи, сжимая крепко, до дрожи в мышцах. — Я скучал, Минхо...— от внезапно нахлынувших эмоций и воспоминаний ком подступил к горлу, затрудняя дыхание и все что Джину мог сделать сейчас это спрятать свое грязное лицо в сгибе шеи младшего, зажмуриться, до боли кусая губу, с трудом сдерживая слезы. Теперь, не смотря ни на что, Ким не отпустит его никуда. Ни за что на свете. Не сразу, далеко не сразу мужчина осознал, что его не только не оттолкнули, а наоборот, заключили в ответ в столь же крепкие объятия. Почувствовав прикосновение чужого холодного носа к своей коже выдавил тихий нервный смешок, осторожно кладя руку старшему на голову и нежно перебирая спутанные, но как всегда мягкие волосы. — Я тоже скучал, хён, — наконец нарушает затянувшуюся тишину Мино, все еще слабо веря, что это не очередная галюцинация. Сколько раз ему снилась их встреча? И сколько раз он в итоге просыпался в холодном поту, абсолютно разбитый от мысли, что это все - не реально. Почему тогда позволил уйти? Почему не остановил? Но, разве можно насильно оставить рядом с собой человека, которому ничего, кроме страданий, не приносишь? — Очень сильно скучал. Еще тысячу раз он попросит прощения, и еще столько же раз, вероятно, нарушит свое слово. Ведь давняя привычка глубоко запустила свои корни в мозг, не позволяя жить спокойно, жить н о р м а л ь н о. А выбраться из этой отвратительной паутины лжи и лицемерия в одиночку - для Минхо просто невозможно. Уловив неподалеку чужие голоса, Сон вздрагивает и переводит взгляд на ворота лагеря, из которых сам вышел несколько минут назад. Нехорошо. Надо как можно скорее убираться подальше от этого места. Охранники - ребята своеобразные. И шутки у них весьма специфичные. Пустить со скуки пулю в лоб живому человеку, а потом сказать, что приняли беднягу за зараженного - любимое развлечение этих чокнутых отморозков. Апокалипсис сильно изменил общество, и, отнюдь не в лучшую сторону. — Джину, надо убираться отсюда. — слегка отстраняется кореец, заглядывая другу в покрасневшие глаза, стирая большим пальцем одиноко пробежавшую по щеке слезинку и мягко улыбаясь, — Здесь небезопасно. Что ты вообще тут делаешь? Глупый вопрос. Очевидно, пришел за помощью - едой, водой, постелью. Только вот, вряд ли он бы смог все это здесь найти. Лагерь выживших итак переполнен. Выругавшись сквозь зубы, Мино поднимается на ноги и поднимает следом товарища, перехватывая за талию одной рукой, дабы тот не упал. — Сможешь идти? — попутно бросает взгляд на валяющийся неподалеку пистолет, который обязательно надо забрать перед уходом. — Почему ты такой легкий? Когда ел последний раз? — художник хмурится, не отрывая серьезного взгляда от родного лица напротив. Что же с ним произошло?