Хорошие дети плачут молча

охота не задалась с самого начала. Сперва заглох мотор машины и пришлось вызывать эвакуатор, все дешёвые забегаловки оказались закрыты и они остались без обеда, после отцу дали неверную информацию в участке и поиски затянулись, из-за чего появилось ещё несколько жертв, а под конец оказалось, что молодой оборотень, на которого они охотились, здесь не один, а с парой. Монстрам удалось скрыться, ранив Дина в плечо и припечатав к стене Джона. Отец был зол. Он долго отчитывал своего старшего сына, выплевывая оскорбления тому прямо в лицо, не осознавая, что этим очень сильно ранит мальчика. — прости, пап. — почти шепчет светловолосый, вжимая голову в плечи так сильно, как только мог. немного выпив, мужчина уходит на дальнейшую охоту один, позвонив кому-то из знакомых. Дина Джон оставил в мотельном номере присматривать за братом, но юный охотник знал, что тот просто не хочет, чтобы он мешался под ногами, в его то нынешнем состоянии. Плечо, уже обработанное и перебинтованное, приносило боль и дискомфорт при каждом неаккуратном движении. Дверь захлопывается, отгораживая отца от своих детей. Дин провожает его взглядом до самого конца и ещё какое-то время всматривается в холодную древесину, будто надеясь, что старший Винчестер вернётся. Но тот ушёл, о чем свидетельствовали рев мотора и скрип шин, это было довольно предсказуемо. Мальчик сидел в небольшом кресле перед телевизором и с отстранённым интересом смотрел серию Скуби-Ду, которую, кажется, видел уже тысячу раз. Сэмми давно тихонько посапывал в кровати, по уши закутавшись в одеяло. Дину же не спалось. В голове крутилось множество вопросов, начиная с самого важного: «когда вернётся отец? и вернётся ли...». Вторую часть зеленоглазый отметал почти сразу, ведь верил в силу и навыки своего родителя безоговорочно. И все же, на подкорке сознания он понимал, что каждая охота может стать последней, и что им с Сэмом придется что-то делать, если Джона рядом не будет. У них ведь больше никого нет... Ему было страшно думать, что сталось бы с его братом, не вернись они более-менее невредимыми с сегодняшней провальный охоты. Им же просто повезло, что монстры струсили и бежали, а не решили их прикончить. иногда Дин вспоминал маму, но лишь иногда, ведь это отдавалось столь жгучей болью в сердце, что на глаза невольно наворачивались слезы, а ему было непозволительно плакать, он ведь охотник. Он не может подвести отца. Однако, сколько бы мальчик не отгораживался от этого, он скучал. Скучал намного больше, чем Сэм, ведь помнил маму: ее теплые руки, светлую улыбку и звонкий смех. Помнил, как она успокаивала его по ночам, когда снились кошмары, а на утро готовила его любимый пирог. Он помнил все, а Сэм нет. Тот видел лицо Мэри лишь на фотографиях, был слишком мал, когда она погибла. Отец тоже скучал, но его скорбь обернулась пьянством и одержимостью поймать того, кто это учинил, не оставив места в его сердце детям. Воспитание Джона было сродни армейской подготовки, без жалости и права на ошибку. Сколько Дину было, когда он впервые взял в руки пистолет? Шесть? Семь? Слишком рано. Но в глазах отца он никогда не был ребёнком. Видимо, поэтому Джон, помимо прочего, спихнул на его плечи и воспитание брата, ведь сам был слишком занят охотой. Но как же сам Дин? Неужели отец действительно его так ненавидит? Почему он бережет Сэма от охоты, но совсем не церемонится со старшим сыном? Это ведь так нечестно, да и неправильно, что хочется кричать, бить стены, сдирая кожу с костяшек, пока кулаки не превратятся в алое мессиво, но добиться справедливости. Дин ведь тоже ещё ребенок, ему сейчас всего тринадцать! Так почему же отец так упорно не замечает, что душа его сына буквально рвется на части, да ещё и топчется на ее остатках? уйдя в размышления, Дин не сразу услышал тихие всхлипы, доносящиеся со стороны кровати. Чуть дернувшись, мальчик нахмурился, встал и аккуратно подошёл к постели, на которой спал Сэм. Его младший брат тихо плакал, вздрагивая всем телом и что-то бормоча. Снова кошмары. Они начались после того, как мальчишка узнал о существовании потустороннего. А ведь уже прошел целый год. Дин жалел, что все тогда ему рассказал, и сейчас расплачивался видом плачущего брата. Старший Винчестер осторожно опустился на край кровати, приобняв младшего за плечи и начав шептать: — тихо-тихо, Сэмми, все хорошо. Я рядом, я не дам тебя в обиду. — поглаживал Дин брата по спине. тот вновь всхлипнул и прижался всем телом к зеленоглазому, крепко хватаясь за край его футболки и утыкаясь лицом куда-то в район солнечного сплетения. Ненароком, он задевает раненое плечо брата, от чего Дин тихонько шипит и прикусывает язык. От волны боли в глазах защипало, но Винчестер стерпел и не заплакал. Нельзя было пугать Сэма ещё больше. Он не должен плакать, ни сейчас, ни когда-либо ещё.