***
Его подселили в комнату Сфинкса. Директор долго и неодобрительно смотрела на слепого, пока не пересеклась взглядом с безруким. Она собиралась снова усомниться в возможностях незрячего перемещаться по студенческому городку и предложить подыскать более приспособленное общежитие. Но под холодными зелеными глазами молча протянула ключ на хлипеньком кольце, нарочно метя наискосок от пугающе длинной ладони. Она не увидела, но догадалась, что под столом Сфинкс толкнул соседа, подсказывая направление поиска ключа. Когда за ними закрылась дверь, женщина поежилась и закурила тонкую сигарету, обещая себе больше не сотрудничать с органами социальной защиты. Слишком не похожи были эти двое на слабых, обделенных жизнью инвалидов, коими их там описывали. Больше всего Слепому досаждал шум этого места. Рваный и бестолковый, не имеющий ничего общего с ровным гомоном Дома. А еще в нем не было и намека на голос самого здания. Именно здания, не дома. Просто бездушные стены. Мертвые бездушные стены. Сфинкс тоже чувствовал нечто подобное, но его это волновало гораздо меньше. С каждым днем дышать ему становилось легче. В отличие от ночи. Он много готовился к экзаменам и долго гулял. Укладываясь на продавленный матрац, он каждый раз надеялся, что усталость возьмет свое и позволит ему провалиться в глубокий сон. Этого не происходило. Отяжелевшее тело требовало отдыха, но разум активно сопротивлялся. Сфинкс упирался взглядом в окно и не видел его. Мысли о состайниках не оставляли. Сфинкс даже про себя не мог назвать их «бывшими». После возвращения Слепого стало легче, но Сфинкс понимал, что это — временное явление. И ругал себя за слабость, вынудившую вожака изменить первоначальное решение. Теперь пластырь от раны придется отрывать дважды. Кровать противно скрипнула, когда Сфинкс перекатился на спину. Он уже не рассчитывал заснуть сегодня. В углу комнаты мелькнула тень. Кровать Сфинкса скрипнула снова, натужно и раздраженно, не желая принимать легкого визитера. — С ними все в порядке, — тихий, успокаивающий голос. — Я знаю, — Сфинкс кивнул, неизвестно зачем. — С ней тоже. Сфинкса будто под дых ударили. Слепой безжалостно растоптал его последнюю надежду. Значит, Русалки действительно нет в Наружности. Значит, он ее не найдет. Больше всего раздражало, что некому даже выразить свои претензии — Слепой против обыкновения открыто его предупреждал. — Спи, — неожиданно тяжелая рука легла ему на грудь. От этого дыхание Сфинкса изменилось: из поверхностного оно превратилось в глубокое и ровное. Ладонь Слепого, словно нашедшая спокойное место Мона, лишала желания возиться. Разум, подчинившийся внешней силе, постепенно уплыл в сон. Когда Слепой шел по коридору, все расступались, освобождая ему дорогу. Но если в Доме это делали из-за почти суеверного страха, то здесь — из жалости. Слепой был готов к насмешкам и издевательствам — он знал, что с этим делать. Но не был готов к безразличному пренебрежению. С ним заговаривали. Предлагали помочь. И не обижались ни на молчание, ни на отказы. Это било больнее всего — осознавать, что тебя считают самым слабым в стае. Как назло, возможности доказать обратное не представлялось, а Слепой не считал достойным искать ее самому. Сфинкс замечал перемены в облике бывшего вожака. Из независимого отшельника он стремительно превращался в обыкновенного изгоя. Он потерял внешнюю опору, а внутреннюю почему-то использовать не спешил. Сфинкс чувствовал себя виноватым, хотя и не мог сказать, в чем конкретно. Размышлять об этом не хотелось — в последнее время мысли уводили его куда-то не туда. Например, к тому, что ему хочется защищать Слепого. Хочется тряхнуть каждую девушку, гадливо косящуюся на него и прокричать в самое ухо, как она не права. Хочется дать пинка каждому парню, «великодушно» уступающему путь, и показать, на что способен «тот мальчик». Но это будет выглядеть крайне глупо, и Слепому не нужно. Сфинкс каждый вечер укладывается на кровать Слепого, объясняя это тем, что в комнате стоит жуткий холод, а пневмония никому из них не нужна. Слепой интересуется, как в других блоках решают эту проблему, но не протестует. Прошло немного времени, и Сфинкс с удивлением отметил перемены в облике Слепого. Тот начал расчесывать волосы и иногда собирать их в красивый гладкий хвост. Болезненная худоба сменилась худобой обычной, вполне годной для невысокого молодого человека. Даже лицо перестало иметь вид заостренной маски. А на самом лице можно было прочесть человеческие эмоции. Наружность медленно, с неохотой, но принимала Слепого. Даже общежитие перестало быть к нему враждебным. Иначе как объяснить то, что в разгар зимы, когда резко темнеет после обеда, в здании регулярно и беспричинно отключался свет? И коридоры, и комнаты, и даже каморка вахтерши погружались в пугающую темноту, рождая в неокрепших студенческих душах иррациональный страх. Люди, всю жизнь прожившие в домашнем комфорте, не догадались привезти фонарики. Вечером они обещали себе следующим же утром отправиться в хозяйственный магазин. А утром, когда электричество возвращалось, забывали об этом. Единственный, у кого не было проблем с вечерней ориентацией в пространстве — Слепой. — Можно мне еще чаю? — спрашивала Берта, зябко кутаясь в длинные рукава свитера. Это она провожала Слепого к комнате Сфинкса в день его появления. И она же первой начала его побаиваться. — Конечно, — Слепой безошибочно угадывал, где ее руки, и неспешно забирал опустевшую кружку. Берта углядывала в этом нечто мистическое. Будто сам хозяин тьмы помогает ее заблудшей душе. — Кто-нибудь видел мои сигареты? — Оскар беспомощно ощупывал разделочный стол. — Днем сюда клал. — Кто-то смахнул их за раковину, — отозвался Слепой. — По-моему, это был Тим. И никто не сомневался, что это был Тим. В кухне повисла многозначительная тишина. Способность на слух определить местоположение вещей и виновника беспорядка не располагала к шуткам. Примерно через месяц фокусы со светом прекратились. Их причину электрик так и не смог установить. И починка так же не была его заслугой, но об этом он предпочитал молчать.***
— Что это? — Сфинкс смотрел на ноги Слепого. Шнурки его кед вырисовывали не привычную елочку, а пятиконечную звезду. — Пентаграмма, — Слепой дернул носками. — От демонов. — Здесь что, есть демоны кроме тебя? — скептически поинтересовался Сфинкс. — Они везде есть, — неопределенно ответил Слепой. Когда через пару недель все, у кого были шнурки, стали вязать похожие звезды, Сфинкс не удивился. Он даже сам попробовал изобразить нечто подобное, догадываясь, что граблям такое не под силу. Но попытка не пытка. Близилась весна, и в комнате стало теплее, но Сфинкс со Слепым продолжали делить одну кровать. Благо, больше к ним никого не подселяли — директриса, насколько могла, заботилась о ментальном здоровье своих подопечных. И своем тоже. — Ты слишком много занимаешься, — Слепой нащупал область чуть ниже Сфинксовой шеи. — Скоро горб вырастет. И сразу отругал себя за опрометчивость — не упоминать состайников и того, что могло бы о них напомнить, было их негласным правилом. Но Сфинкса это не расстроило. Он усмехнулся: — Тебе бы самому позаниматься. В лингвисты не берут только за хорошую память и способность передавать интонации. Слепой пропустил справедливое, в общем-то, замечание мимо ушей и скользнул ниже по чужому позвоночнику. — Тебе надо расслабиться, — голос прошелестел за самым Сфинксовым ухом, заставив того выгнуться от пробежавших по телу мурашек. Слепой подтолкнул его, без слов предлагая улечься на живот. Сфинкс не стал сопротивляться. Руки были холодными, и Сфинкс стиснул зубы. Но от плавных движений они быстро нагрелись, и Сфинкс сам не заметил, когда начал обжигаться от них. Обычно Слепой ощупывал что-то совсем легкими, почти неощутимыми прикосновениями. Сейчас же его руки были сильными и уверенными, будто они не раз проделывали этот путь. Они не исследовали, они давали прочувствовать себя. И от этого у Сфинкса замедлялось дыхание, и хотелось закрыть глаза. Уверенные руки не уходили со спины, только изредка задевая шею и цепляясь за ремень джинсов, но упругое тепло разливалось по всему телу, сосредотачиваясь в животе и груди. Сопротивляться ему не было никакой возможности, сил Сфинкса хватало только на то, чтобы не начать мурлыкать, как коту. Кажется, нежное тепло нашло даже его фантомные руки, надежно обосновавшись и там. Сфинкс уже поймал себя на том, что узоры перед глазами превращаются в сюжет сновидения, когда неожиданно громкий шепот коснулся его затылка: — Расслабился? Сфинкс не смог вдохнуть, когда почувствовал мягкое влажное прикосновение. Сон как рукой сняло. Надо было срочно что-то делать. — Тебе бы еще «рельсы-шпалы» научиться делать, — из всех возможных вариантов Сфинкс выбрал глупо отшутиться. — Какие еще рельсы? — не понял Слепой. — Ах, ты об этом. Он посчитал глупым проговаривать детский стишок, но пальцы послушно забегали по широкой спине в ритме текста. — Ты где этому научился? — удивился Сфинкс, пытаясь оглянуться через плечо. С ним так играла бабушка в детстве, но у Слепого бабушки не предполагалось. — Были места, — протянул Слепой и замолчал. Сфинкс едва сдержал рвущийся наружу хохот.***
Первым, что заметил Сфинкс, зайдя в комнату — огромные ярко-красные наушники на голове у Слепого. — Откуда такое богатство? — спросил он, запоздало понимая, что Слепой может его не расслышать. Но тот щелкнул по кнопке плеера и спустил наушники на шею. — Миа подарила, — Слепой кивнул в сторону стенки, за которой жила щедрая соседка. — Она что, резко разбогатела? — Скорее завела бойфренда и хочет скрыть звуки любовных утех. Сфинкс хмыкнул, подсаживаясь рядом и стягивая со Слепого наушники. — Надо такие Берте подарить. Слишком сильно она краснеет, пробегая мимо нашей комнаты. — Ей же нечего слушать, — рука сжала плеер. — Она боится заранее.***
День был каким-то легким. У Сфинкса с самого утра было приподнятое настроение, словно скоро наступит праздник. Даже угрюмая вахтерша против обыкновения улыбнулась на его приветствие, когда он проходил мимо. Отчего-то именно сегодня он показался ей настолько привлекательным, что будь она лет на двадцать моложе… Но праздника не планировалось, и даже за день ничего не произошло. Сфинкса это совсем не расстроило. Он открыл на ночь форточку (в комнате, наконец, стало тепло), и улегся на кровать. Сна не было ни в одном глазу, но заняться все равно было нечем. Скрипнула дверь, и в комнате раздались легкие шаги. — Слепой? — не открывая глаз, уточнил Сфинкс. — Ты ждешь кого-то еще? — кровать прогнулась под весом Слепого, но скрипеть не стала. — Нет, — Сфинкс отодвинулся ближе к стене. Напрасно, потому что Слепой расстояние между ними увеличивать не планировал. Он передвинулся ближе к Сфинксу. — Ты чего? — в голосе прозвучала совсем детская, кузнечиковская интонация. От нее у Слепого колыхнулось в груди, и он резко наклонился, будто ныряя в воду. Он интуитивно попал прямо в чужие губы. Сфинкс встрепенулся и широко распахнул глаза. Лица Слепого было не разглядеть, но его дыхание громко отдавалось в голове, заглушая собственное. Слепой отстранился, прислушиваясь. Его пальцы со скоростью света выдергивали перья из наволочки. — Оставь подушку в покое, — пробормотал Сфинкс, не в силах перестать смотреть на этот процесс. Напряжением пресса он приподнял себя вверх, чтобы самому коснуться тонких побледневших губ. Поцелуй вышел сначала смазанным, но быстро набрал силу, заставляя оба сердца выпрыгивать наружу в унисон. Сфинкса пробрал жар, передавшийся всегда прохладному телу Слепого. — Подожди, — пробормотал Сфинкс, когда Слепой принялся стягивать с него тонкое одеяло. Тот замер с оскорбительной готовностью. — Пристегни «грабли». Слепой не стал уточнять для чего, просто выполнил просьбу. Потом сел на край кровати в ожидании, зажав обе ладони между коленями. Сфинкс перекатился ближе к нему и коснулся протезом вздрогнувшей спины. — «Ехал поезд запоздалый»? — удивленно выдохнул он, когда «грабли» оформили на спине узор. Он вздрогнул, будто подавился, а потом затрясся. В конце концов, не смог сдержаться и расхохотался в голос. Сфинкс отметил, что наконец-то слышит искренний смех вожака. А потом Слепой набросился на него с ловкостью гепарда. Руки поползли по чужому телу, будто желая оставить пометку: «мое!» Сфинксу оставалось только выгибаться навстречу и жадно целовать то, до чего получалось достать. Волнующее чувство бухнулось внизу живота и пробежалось выше. Слепой больше не мог выдерживать жара, передающегося ему от Сфинкса. Он вскочил и стал освобождаться от душной одежды. На взгляд Сфинкса делал он это бесконечно долго. Когда тело Слепого обнажилось, вдох застрял у Сфинкса в груди. Вроде бы обычное стройное тело. Когда оно успело стать таким привлекательным? Таким манящим? Сфинкс застонал от желания и невозможности схватить его. Слепого пробило током от голодного взгляда зеленых глаз. Он всегда чувствовал на себе чужой взгляд, но такого не ощущал ни разу. Его всего тряхнуло изнутри, а в паху разлилось сладкое томление. Подчиняясь ему, Слепой двинул бедрами вниз, упираясь Сфинксу в живот, усиливая напряжение в поднимающемся члене. Сфинкс резко выдохнул, и холодный пластик «грабель» царапнул его по спине. Слепой зажмурился, запрокидывая голову назад. Сфинкс воспользовался этим и прихватил губами открывшийся кадык. «Грабли» гуляли по спине Слепого, заставляя его морщиться и выгибаться. По телу пошли почти мучительные мурашки. Слепому перестало хватать воздуха, и пришлось накрыть губами рот Сфинкса. Мысли оставляли обоих, уступая место оголенным ощущениям. Каждое прикосновение стало подобно электрическому разряду. Каждый выдох — захватывающему урагану. Каждый поцелуй — жадному признанию. Когда пальцы Слепого ощупью дошли до возбужденного члена Сфинкса, тот чуть не закричал. Сотня крошечных прикосновений сливалась в одно, повинуясь беззвучной мелодии. — А ты большой, — с трудом прошептал Слепой, пытаясь справиться со сбитым дыханием. Сфинкс не успел ничего ответить, потому что его члена коснулись уже не пальцы, а чужой эрегированный орган. Слишком нежное, и одновременно слишком сильное касание, чтобы суметь удержать рвущийся наружу стон. Сфинкс ткнулся «граблями» в худую грудь Слепого, тот вздрогнул и подался навстречу. Сфинкс неожиданно четко увидел, как светлая кожа покрывается бугорками мурашек. Трение двух стояков не снимало напряжения, только распаляло обоих. А то, что Слепой стал помогать себе рукой, только ухудшило дело. Слепой наклонился и прислонился носом к ямке солнечного сплетения. Найти сосок не составило особого труда, а протяжный стон Сфинкса стал ему наградой. — Слепой… — Сфинкс захлебывался словами. — Не тяни уже… Слепой никогда никому не подчинялся. Но сегодня сделал это с животным удовольствием. Он коленом надавил на сильные бедра и устроился между ног Сфинкса. На то, чтобы нащупать тугое кольцо мышц ушло больше времени, чем можно было ожидать. Но каждое прикосновение сопровождалось таким стоном Сфинкса, что Слепой нарочно решил не торопиться. Первый же палец заставил Сфинкса дернуться и сжаться. Он уже не был так уверен в своих намерениях, но Слепой никуда не спешил. В конце концов, чужое проникновение перестало ощущаться так резко, а внутри разлилось тепло. Следующие пальцы воспринимались уже как нечто само собой разумеющееся. Когда Слепой задел простату, на Сфинкса разом накинулось стократное желание, и его сладкий стон не оставил Слепому шансов сдерживаться дольше. Резко, почти грубо, Слепой раздвинул колени Сфинкса и одним движением скользнул внутрь. Сфинкс протяжно выдохнул. Ему стало одновременно и больно, и приятно. Не контролируя себя, он сам двинулся навстречу сладострастной боли. Не выдержал и Слепой. Он вцепился в бока Сфинкса и стал резко двигаться. В груди стало тесно от скопившихся там стонов, нещадно прорывающихся наружу. Каждое движение пробирало до самого сердца, внутри нарастало что-то огромное, с ревом рвущееся наружу. Все ощущения вытеснило дикое, почти животное удовольствие. Сфинкс, не помня себя, стиснул ногами тело Слепого, прижимая ближе и ближе к себе. Сердце Слепого уже билось в горле, мешая дышать, но он этого не замечал. Ему казалось, что он снова становится животным, почти как там, в Лесу. — Нет! Нет! Нет! — выдыхал Сфинкс, сам не понимая, против чего протестует. Просто пытался приостановить силу, непреодолимо настигающую его. Слепого это распалило еще больше, и он сгреб ладонью напряженный член Сфинкса, застав того закричать. Ему было уже все равно. Сфинкс с протяжным стоном излился, и Слепой, почувствовав в руке горячую влагу, зарычал и еще резче толкнулся в податливое тело. Силы резко покинули его. У Слепого от напряжения закружилась голова, и он упал вперед, на податливого, пытающегося насытиться кислородом Сфинкса. Ни сил, ни мыслей кроме: «вау» и «круто» ни у кого из них не было. Приятное оцепенение сковало два тела, постепенно восстанавливая их силы. Сфинкс краем глаза заметил на полу что-то красное. Видимо, кровать толкнула тумбочку, на которой лежали наушники. — Черт, — Сфинксу стало смешно. — Совсем забыли про бедную Берту. — Спасибо, что вспомнил о ней не в процессе, — хмыкнул Слепой, но голосе его против обыкновения скользнула обида. Сфинксу стало стыдно и то же время приятно, что Слепой больше не пытается казаться бесчувственным. Он сел, заставляя приподняться и Слепого. Тот уже собрался перелезать на кровать, но Сфинкс преградил ему путь граблей и зарылся носом в отливающие серебром волосы. — Извини, — выдохнул он прямо в чуткое ухо, щекоча его. Слепой не ответил, но приник головой прямо к гладкому лбу. Эту ночь, несмотря на жару, они провели, прижимаясь друг к другу. Утром Сфинкс обнаружил, что во сне закинул ногу на Слепого. — Оставь, — раздался сонный голос, и цепкие пальцы перехватили под колено, когда Сфинкс попытался убрать ее. Сфинкс зевнул, потягиваясь. — Когда ты решил вернуться? Когда я пришел к Дому? — Ты приходил к Дому? — сонно удивился Слепой. — Не делай вид, что тебя не было при том разговоре, — сощурился Сфинкс. — Я не делаю. Меня действительно не было, — Слепой потянулся, как кот. — А уйти в Наружность я решил, когда сломал руку в Кофейнике. Но ты так явно хотел меня затоптать, что я не рискнул приближаться. — Значит… Ты больше не уйдешь на Изнанку? — Сфинкс с трудом пытался переварить услышанное. — Что мне там делать? — тут Слепой покривил душой. Но иногда надо озвучить что-то вслух, чтобы оно стало правдой. Слепого все еще пугала Наружность. Но этот страх сам собой таял, когда Сфинкс вот так обнимал его. А Сфинксу стало легко. Пластырь второй раз отрывать не придется.