he loved him more than life

— Брай, тебе нужен врач.  — Тебе нужна помощь  — У тебя депрессия, Брайан.

В пугающих мыслях Кудрявого до сих пор крутились эти фразы. Всё это время находясь на лечении он нисколько не стал чувствовать себя лучше. Его израненную переживаниями душу терзала тоска по Роджеру. Он соскучился по его заливистому смеху и озорному огоньку в глазах. Он соскучился по его мимолётным поцелуям в губы и по тёплым объятиям. Соскучился по невероятно душевной атмосфере в их маленькой квартире, где всегда царил уют и в воздухе витала трогательная, нежная любовь. Брайан помнит, как они с Роджером пили горячий шоколад, согреваясь от зимнего холода, как смотрели фильмы, лёжа в обнимку, как неспеша целовались по вечерам, как слушали музыку из общего плейлиста и мечтали о счастливом совместном будущем, о доме близь моря, представляли как будут нежиться под ярким солнцем на горячем песке. Осознание того, что это никогда не случится убивало его с каждым разом всё больше, а ощущение кома в горле из подступающих слёз и ранящих душу криков, так и срывающихся с дрожащих губ стало совершенно обычным и частым явлением. Брайан помнит, как они познакомились, как впервые поцеловались тёмной ночью в парке, а вкус его губ с лёгкой примесью сигаретного дыма он казалось до сих пор ощущал на своих искусанных от нервов губах. Брайан помнит, как завороженным взглядом смотрел на то, как Роджер стоял на балконе и курил. Холодный ветер развевал его волосы длиной до плеч, цвета золота, которые Брайан так любил поглаживать. Тейлор держал между пальцами сигарету и поднося её к губам вновь вдыхал дурманящий разум никотин, а потом также выдыхал. Мэй любил смотреть, когда он выдыхал этот ядовитый дым. Тогда взгляд его небесно-голубых глаз был устремлён куда-то вдаль, он словно задумывался о чём-то, в правой руке держа пачку сигарет. И так каждый раз. И эта картина была настолько завораживающей, что Брайан даже зарисовал на листке бумаги Роджера, когда тот в очередной раз уходил курить. Сам он не был особым любителем курения, но видел в этом особую эстетику. Брайан помнит как признавался Роджеру в любви, как трепетно, с нежностью относился к нему. Он был для него самым дорогим человеком на этой планете. Дороже Роджера не было никого. А Роджер казалось любил его ещё больше. Даже больше жизни. А ещё Брайан помнит, как они сидели на крыше пятиэтажки в обнимку и смотрели на ясное небо, что так внезапно скрылось за серыми тучами. Ветерок, что по началу был лёгким, усилился и капля за каплей начали падать на серый асфальт. Начался дождь. — Брай, давай останемся, а? — умолял его тогда Роджер, придерживая собравшегося уходить Брайана за рукав чёрной толстовки. Взгляд его голубых глаз был тогда таким пронзительным, что Кудрявый не мог не отказать ему. Что-то в этих посиделках под дождём было необычное. Что-то притягательное и чертовски атмосферное. Роджер сидел в своей тонкой насквозь промокшей белой майке и потрепанных джинсах и чуть дрожал от холода, а с волос стекали капли дождя. Он не подавал вида, что мёрзнет страшно, просто любовался городом с высоты пятиэтажного дома. И несмотря на это, вид был потрясающий. Брайан сел к нему ближе и сняв с себя свою чёрную толстовку, оставшись в одной майке, протянул её Роджеру.   — На, надень, — настойчиво произнёс он, протягивая насквозь промокшему и замёрзшему Тейлору свою тёплую толстовку, — Промок весь. — Не надо, Брай, — отнекивался Роджер, — Сам весь промок до нитки. — Как и ты. Только вот ты потом болеешь, а я нет. Роджер перестал спорить и всё-таки надел толстовку. Та действительно была очень тёплой и уютной, а ещё пахла невероятно вкусным кофе с корицей, который постоянно пил Брайан. Мэй зачарованным взглядом смотрел куда-то вдаль, иногда поглядывая на Тейлора, сидевшего в его толстовке, которая висела на нём как на вешалке и была очень свободной для него. Он надел капюшон, а почти что ледяные от холода руки засунул в карманы толстовки. Брайан приобнял его и притянул к себе ближе. Роджер прильнул к нему, положив голову на плечо Кудрявому.  — Брай, ты промок весь, — подметил Тейлор, глядя на возлюбленного. Дождь всё усиливался и усиливался, а чёрная облегающая майка, что была надета на Брайане, полностью намокла, как и чёрные джинсы клёш, на которых и намёка на сухое место не было.  — Да знаю. И охота тебе под дождём сидеть? Пойдём домой, а? — уговаривал его он, смотря умоляющим взглядом, — Да и ты весь мокрый. Придём домой, будем чай тёплый пить, под одеялом лежать греться… — Брайан приобнял его и мимолётно поцеловал в висок, на что Роджер улыбнулся ему.  — Ладно, пошли давай, — весело ответил Тейлор, поднимаясь с крыши. Тогда дождь всё шёл и шёл, не прекращаясь, но им было всё равно. От дождя их спасала их атмосферная небольшая квартирка, в которой они жили уже несколько месяцев. Придя домой, влюблённые нежились под тёплым пушистым одеялом и пили горячий чай, чтобы согреться. Вдвоём им было хорошо, как никогда. Как же Брайан хотел сейчас вновь оказаться в их с Роджером квартире. Только вот прошлого уже не вернуть. Одиночество съедало его изнутри, окружая всё больше и вовлекая в свою пучину. Голова была полна пугающих мыслей и воспоминаний связанных с Роджером. Те года, что он знал и любил Роджера были лучшими в его жизни. Брайан помнит, как ждал, когда же придёт Роджер и навестит его. Он приходил в больницу почти что каждый день, чему Мэй был невероятно рад. Это время стало единственным, когда они неторопливо целовались и наслаждались друг другом. Роджер рассказывал, что у него происходит в жизни, признавался, как скучает, и говорит, что без него в квартире уже нет той атмосферы, которая была раньше. Смерть близкого друга выбила Брайана из колеи и Роджер понимал это. Он подбадривал его, выслушивал его, успокаивал, когда нужно и утирал тёплой ладонью подступающие горькие слёзы. Брайан как никогда выглядел слабым и беззащитным, нуждающимся в поддержке больше обычного. Тейлор увидел обратную сторону его характера. Пред ним предстал ранимый, чувствительный Брайан, а внешнее спокойствие сменилось эмоциональностью. А иногда случались и нервные срывы. Роджер видел, как его бросало в сильную дрожь, его длинные, худые руки тряслись, он с трудом стоял на ногах. Он тяжело дышал, захлёбываясь в горьких слезах, уткнувшись Роджеру в плечо. Тот шептал ему на ухо «Всё будет хорошо» или «Я всегда буду с тобой. Всегда» и успокаивающе поглаживал его по спине. Брайан верил каждому ему слову и засыпал в его объятиях, ведь усталость и опустошённость брали верх. Брайан чувствует, что ему всё хуже и хуже. Жизнь окончательно теряет смысл с уходом Роджера. Он никогда не простит себе этого. Он всегда будет помнить тот день, лишивший его жизнь смысла. Тот день, когда его любимый Роджер погиб под пулями какой-то твари. Брайан помнит. Три пули пронзили его сердце, не оставляя шансов выжить. Именно эти три пули лишили его любимого человека жизни. Роджер не знал, что всё будет так. Он просто уже в который раз шёл навестить Брайана. А Мэй тогда ещё не знал, что день назад он видел возлюбленного в последний раз. И больше никогда не увидит. Кому мог помешать его любимый Роджер? Кому мог помешать самый добрый и заботливый человек, из всех, что он знает? Почему именно Роджер, почему? Брайан не выдержал душевных терзаний. Слёзы стали его постоянным спутником в этой жизни. Слёзы в какой-то мере заглушали боль, от них становилось легче, хоть и ненадолго, но лучше так. Он постоянно плакал по ночам, уткнувшись в подушку и кричал от бессилия, отчаяния и боли накрывших его с двойной силой, а врачи в который раз вкалывали успокоительное, стараясь усмирить слишком эмоционального пациента. Все эти идиотские лекарства лишь затуманивали сознание, не позволяя мыслить и чувствовать. Казалось, ещё немного, и он сойдёт с ума в этом кошмаре. Без эмоций его жизнь превращается в пугающую пустоту. Боль утраты с каждым разом всё сильнее отдавалась в его сердце, не затихая, а горькие слёзы не переставая стекали по щекам. Смысл его жизни был окончательно потерян. Зачем прожигать эту жизнь своим существованием, понимая, что самого близкого тебе, любимого человека больше нет? Больше не будет тёплых объятий и слов утешений, не будет признаний в чувствах и поцелуев, не будет больше тепла и уюта в их квартире. Никогда. Брайан не помнит, где он нашёл острое лезвие. Он лишь помнит, как именно это лезвие коснулось почти что белоснежной кожи у страшно торчащих вен, помнит, как глубже всадил это чёртово лезвие, оставляя по началу неглубокий порез. В его голове звучат эти три выстрела и разбивающий сердце крик Роджера, а перед глазами его возлюбленный, только теперь уже упавший замертво на холодный асфальт, а под ним распласталась алая кровь. А взгляд его всё ещё ярких голубых глаз был устремлён в небо. Брайан никогда не забудет этого и никогда не простит. Он же обещал, что сбережёт его… Но не смог. А с каждым разом порезы на венах всё больше и глубже, а из них всё сильнее льётся кровь и стекает по запястью на кафельный пол. Вместе с кровью на пол стекают и горькие слёзы Кудрявого.  — Прости, Родж. Прости за всё. Прости, что так вышло. Знай просто, что я всегда буду любить тебя, — прошептал он дрожащим голосом, устремив взгляд на небо, словно обращаясь к Роджеру и пытаясь сдерживать крик от накрывшей душевной боли, что терзала его разбитое сердце и что так отчаяно срывался с губ. Он лишь провалился в вечный сон, навсегда закрывая зелёно-карие глаза. А из его побледневшей окровавленной руки вывалилось лезвие, с каплями тёмно-алой крови и упало на кафельный пол. Брайан лишился смысла жизни. Лишился самого дорого человека в своей жизни. Он навсегда потерял Роджера. И он больше жизни любил его.