Не своей смертью

Сырость, грязь, темнота. Стоит открыть глаза, как их тут же начинает разъедать от резкого тошнотворного запаха, будто кто-то здесь сдох, при чем давно. Обстановку вокруг определить практически невозможно — темнота почти кромешная. Только запах, этот жуткий запах, и ощущение надвигающейся беды. Страх накатывает новой волной. Рывок руками, ещё один — бесполезно. Верхние конечности туго привязаны к подлокотникам какого-то кресла, вроде, деревянного, а нижние — к его ножкам. Ничего нового, впрочем. Становится смешно, но веселье, скорее, истерическое. И как ей настолько везёт на такие происшествия? Почему ловят всегда её? Нет, конечно, ей не хотелось бы, чтобы схватили кого-то из её коллег, да и те были достаточно осторожными и осмотрительными, а она, хоть и была экстрасенсом, на удивление легко попадалась в простейшие ловушки. Несомненно, порой её было сложно провести: она распознавала ложь, видела то, что старательно скрывали от следствия, могла даже предотвратить убийство или самоубийство, но вот с попаданием в плен ей не везло. Каждое второе дело заканчивалось тем, что её буквально вытаскивали из загребущих лап Смерти. Вот и сейчас она сидела в тёмном вонючем помещении, связанная по рукам и ногам, с заклеенным плотным скотчем ртом, не имея возможности даже определить свое местонахождение. Вокруг было подозрительно тихо, только экстрасенсорное чутье все еще кричало о неотвратимо надвигающейся катастрофе. Собрав все свои силы, она попыталась закричать, чтобы создать хоть какой-то шум, который теоретически мог привлечь к ней внимание. * * * — Карин, ты Олю не видела? — Спросил Литвинов, устало потирая правый висок. Часы уже показывали 23:37. Они опять засиделись на работе почти всем отделом, продумывая план действий по зашедшему в тупик делу. — Кажется, она пошла ко Льву Романычу, но это было давно, — пожала плечами Майорова. Внутри тут же образовалось нехорошее предчувствие. Неужели эта несносная экстрасенша опять вляпалась в историю? — Там её нет, я заходил, — ответил Василий, проводя рукой по волосам. — Может, она домой ушла? — Предположила судмедэксперт, окончательно отвлекшись от записей, которые она внимательно изучала уже почти три часа. — И не предупредила? К тому же, у неё были какие-то мысли по делу, она хотела ими поделиться, — он тяжело выдохнул. — Телефон не отвечает, — вставила Карина, уже успевшая сделать попытку дозвониться до Метелицы. Дурное предчувствие внутри росло. — Жень, пробей её, пожалуйста, — такая привычная фраза. Лучше бы, конечно, повторять её как можно реже. — Сейчас, дядь Вась, — откликнулась юная хакерша и принялась усердно печатать на своём ноутбуке, — готово. Она сейчас на старой заброшенной стройке на юге города. Карина и Василий переглянулись. Вот почему их непутевая коллега вечно попадает в передряги? Ей что, спокойно не сидится в офисе? Стояла бы спокойно, опрыскивала и протирала свои растения, иногда вставляя в разговор странные комментарии. Так нет — надо обязательно вляпаться в историю. Вроде экстрасенс, а такая неосторожная. Майорова и Литвинов вылетели из офиса почти мгновенно. Рабочий день был давно закончен, Люся, наверное, видела третий сон, поэтому ехать пришлось на машине Васи. — Вот же черт, Оля, куда тебя опять занесло? — Ворчал майор, до упора вдавливая педаль газа. Карина молчала. Что ей было говорить? Эта полоумная опять связалась с космосом и возомнила себя бессмертной. Господи, только бы с ней все было в порядке. Приехав на место, они бегло окинули взглядом территорию. Здесь, вроде, должна была быть больница или что-то типа того, но местность признали непригодной для такого заведения, и проект перенесли в другой район, а то, что уже настроили, сносить не стали. Сейчас здесь в основном собираются любители экстрима и острых ощущений — в сумерках это место выглядит жутковато, да и днем не намного лучше. Включив программу для отслеживания, оперативники полезли внутрь здания. В нос тут же ударил резкий неприятный запах. Вася включил фонарик, светя прямо перед собой. Карина тоже включила его на планшете, что был в её руках. — Ну и место, — прокомментировала она, — только Метелица могла оказаться здесь. Вася горько усмехнулся. Он давно привык, что Карина недолюбливает Ольгу, не доверяет её способностям. Непонятно, почему. Её постоянные едкие выпады в адрес экстрасенса были делом привычным, но до жути надоевшим. Он часто делал им обеим замечания, чтобы те не препирались. Обычно его слушали: Карина замолкала, сдерживая насмешку, а Ольга спешила отвернуться и заняться чем-то ещё. — Осторожно, впереди ступеньки, — предупредила Майорова, идущая чуть впереди. Она все не могла отделаться от ощущения, что что-то здесь не так. Не в её привычках было полагаться на какие-то сверхъестественные силы, она верила только тому, что сама видела, но сейчас все её чувства словно обострились. Метелица заразила, что ли. Горько усмехнувшись про себя, Карина отметила, что за несколько часов успела соскучиться по Ольге: по её отрешеному взгляду, по милой улыбке, которой та всегда одаривала её в перепалках, по всегда туманным комментариям, которые в итоге оказывались ключевыми зацепками, хоть и доказывать это приходилось, вытаскивая Метелицу из очередного подвала. Несносная девчонка, как же она раздражает своей привычкой влипнуть и оставить телефон выключенным, либо же в километрах от себя. Стоп, телефон. Что-то не так. — Стой, Вась. Нам в другую сторону, — уверенно сказала она, но в душе слегка сомневалась. Что это за странное ощущение внутри, будто она точно знает, где сейчас Ольга, будто её что-то или кто-то ведёт. — Но её телефон там, — он указал рукой на изначальный маршрут. — Вот именно, Вась, телефон. Её самой там нет. Поверь мне, я знаю, — не дожидаясь ответа, она пошла туда, куда её влекла невидимая рука. Это было странно, но она решила не противиться. Вдруг это Ольга нашаманила, чтобы её быстрее нашли. — Ты что, у Оли научилась? — Усмехнулся Литвинов, но спорить не стал. Мало ли, как бывает. Он пошёл за коллегой, светя перед собой фонариком. * * * Сквозь полуобморок пришло отчётливое чувство, что рядом кто-то есть. Попытки открыть глаза ничего не давали — темнота все ещё была непроглядной, да и сил почти не осталось. Жуткое место, постепенно поглощающее все живое и светлое. Стойте, ощущение чего-то знакомого. Карина! Это она! Здесь, недалеко. Предчувствие неизбежной катастрофы накатило с новой силой, чуть не лишив последней крупицы угасающего сознания. Вдруг, ощутилось ещё чьё-то леленящее кровь присутствие. Смерть стояла за спиной Ольги, криво улыбаясь беззубым ртом. Неожиданно впереди промелькнул яркий свет карманного фонарика, и через пару секунд её щёк коснулись тёплые руки. — Оля! Оля, очнись! — Гулко звучал знакомый голос. Смерть сзади мерзко рассмеялась и, развернувшись, куда-то ушла. Однако долго её отсутствие не продлилось — через миг она возникла перед экстрасенсом, продолжая гадко смеяться, заглушая все прочие звуки обоих миров. — Оля! Оля, очнись! — Повторил тот же голос, и внезапно горячие губы накрыли её собственные. Что происходит? Темнота испарилась, Смерти больше не было видно, но её присутствие все ещё отчетливо ощущалось. Руки и ноги больше не были привязаны к креслу, а тепло исходило от Карины, от её губ, которые буквально вдыхали в неё — Ольгу — жизнь. — Карина? Карина, уходи отсюда! Скорее, уходи! — Не своим голосом заорала Метелица, хотя судмедэксперт стояла к ней очень близко. — Оля, успокойся, — спокойно ответили ей, — идём, уходим вместе, — большие зелёные глаза вдруг отчетливо выделились среди всего прочего, глядя ей прямо в душу. Она кивнула, подала руку в протянутую ладонь и с трудом встала. Послышался резкий и громкий хлопок. Взрыв? Её с силой отпихнули в сторону, что она, прилично отлетев назад, упала на землю, а дальше с потолка посыпались камни, обломки здания. — Карина! Карина, уходи! Карина! — Кричала Ольга настолько громко, насколько могла. На крик прибежал Вася, помогая ей подняться. Глаза вновь заслонил туман. Смерть, безносая старуха, снова стояла напротив Ольги, ухмыляясь и глядя куда-то под кучу обрушившихся камней. — Карина, — тихо повторила Метелица. Вася, до этого упорно пытавшийся дркричаться до неё, проследил за её взглядом и едва не упал сам. Благо, сказался опыт. Он пошёл к куче, старательно выискивая кого-то. Карину. Ольга постепенно пришла в себя, и её охватила паника. Телефон, черт, где он? Твою мать. — Вася, скорую, срочно! — крикнула она. Литвинов махнул ей рукой, мол, уже вызвал и скорую, и МЧС, и продолжил рыться в камнях. Сознание экстрасенса вновь охватила странная пелена, но она старалась отогнать её, помогая майору искать девушку. Наконец, она увидели тонкую руку, запачканную кровью, которая виделась из-под завала. На большой палец было надето кольцо. Осознав, что это Карина, девушка позвала напарника, и они вместе стали пытаться хоть как-то освободить тело. Выходило плохо, но они не оставляли попыток. Скорая и МЧС приехали на удивление быстро. Метелицу тут же забрали врачи, осматривая её мелкие ушибы и общее состояние, а Литвинова МЧСники попросили постоять в стороне. Ольга не сопротивлялась, отрешенно глядя на завал. Она начала понимать, что значил этот зловещий смех жуткой старухи, но теплила в себе надежду, что все обойдётся. Это же Майорова, она живучая как таракан. В памяти всплыл внезапный поцелуй. Зачем она сделала это? Знала ли она, что именно он поможет Ольге прийти в чувство? Как она нашла её, раз телефона при ней не было? Вопросов оставалось больше, чем ответов, а «астральное зрение» выдавало лишь безносую старуху с пустыми глазницами и длинной остро наточенной косой. — Грузите, — послышался рядом чей-то голос, и в машину вкатили каталку, на которой лежала Майорова. Тело её было покрыто бесчисленнвми царапинами, а на затылке, судя по кровотечению, зияла открытая рана. Та самая рука с кольцом на большом пальце была, похоже, сломана в районе плеча, сустав вывихнут. — Карина, — тихо позвала Ольга, понимая, что ей не ответят. Так хотелось прикоснуться к ней, но она знала что врачам сейчас нельзя помешать, поэтому продолжала тихо сидеть рядом, пока машина с мигалками на хорошей скорости неслась в больницу. Дальше вновь полный туман. Спешка, суета, какие-то люди, задающие ей вопросы, Вася, мельтешащий рядом, пытающийся до неё достучаться. — Оля! Оля! Да очнись ты наконец! — Майор тряс её за плечи. Он знал, что с Метелицей такое бывает, но обычно оно не длится больше десяти минут, а тут она уже пять часов сидит, не шевелясь и почти не моргая. — Не своей смертью, — тихо отозвалась экстрасенс, — все было напрасно, — её глаза наполнились слезами. Она видела все ту же старуху, но на этот раз на её костлявых руках лежало безжизненное тело капитана Майоровой. Старуха не улыбалась. Она с вызовом посмотрела на Метелицу и, пробурчав что-то невнятное, удалилась. — Что напрасно?! — Почти воскликнул Литвинов, — Карина в операционной уже шестой час. Она не умерла, — его голос звучал не очень убедительно. Он знал, что Ольга обычно не ошибается, и до дрожи боялся, что она окажется права и сейчас. Вдруг, дверь операционной открылась, и из неё вышел хирург, оперировавший Карину. Ольга и Василий синхронно встали с кушетки и уставились на него. В их глазах застыл немой вопрос, на который они, кажется, знали ответ. — Мне очень жаль, — тяжело начал врач, снимая с лица маску, — травмы оказались слишком серьёзными, — он замолчал, понимая, что смысл его слов дошёл до стоящих напротив людей. Ольга судорожно глотала ртом воздух, пытаясь нащупать рядом стену. Литвинов взял её за руку, тоже едва вспоминая, как дышать. Карина погибла? Этого не может быть. — Тело можно будет забрать через двое суток, — сказал врач, выдыхая, — примите мои искренние соболезнования, — он ещё раз тяжело выдохнул и удалился. Соболезнования? Звучит так, будто он пошутил. Будто его соболезнования способны что-то исправить. Оля продолжала задыхаться, и Литвинов не придумал ничего лучше, чем вывести её на улицу. — Оля, — спокойно обратился он к ней, когда они уже стояли у его машины, — Оля, ты не виновата, — его голос звучал твёрдо, но Метелица будто вовсе не слышала. — Не своей смертью, — повторила она, тяжело дыша и хватаясь за голову, — не она должна была погибнуть там. Не она, — ей, казалось, стало несколько легче, но то было только внешне, — я. Я должна была там погибнуть, — взгляд её заплаканных голубых глаз устремился вдаль. Карина погибла по её вине, она не смогла спасти её, поздно поняла, почему Смерть ушла из-за её спины за спину Карины. Уже тогда было понятно, что выбор безносой старухи как будто изменился, но, как это часто бывает, не окончательно. Ещё можно было спасти её, заставить убежать, самой поползти за ней, даже самой умереть, только бы она жила. Ещё этот поцелуй, такой правильный и будто бы прощальный. Карина знала? Она знала, что Ольге суждено было умереть в том жутком здании, пахнущем смертью? Но как? — Что ты такое несёшь, Оля?! — Вася встряхнул её за плечи, приводя в чувство. Он помнил о сверхчувствительности Метелицы, но чтобы настолько… В ней словно что-то сломалось. Что такого она увидела или услышала? Что сказала или сделала ей Карина, что она слишком остро отреагировала на её смерть? — Кто-то ещё погиб там, — продолжила экстрасенс каким-то механически сухим голосом, — нужно проверить завал снова. Я чувствую, кто-то ещё погиб, — она посмотрела прямо в глаза Василия, и тот, недолго думая, крепко обнял её, позволяя не сдерживаться. И она не стала. Слезы ручьём хлынули из её глаз, капая на плечо майора. Она рыдала в голос, не обращая никакого внимания на людей вокруг. Карина, её Карина, погибла, её больше нет. Все те чувства, что циничная эксперт хранила внутри себя, так и не вырвались наружу, так и не получили ответа. Всего раз, на том злополучном деревянном кресле, она позволила себе минутную слабость, словно зная, что душа Оли непременно откликнется на её отчаянный крик. Она откликнулась, но было уже поздно. Поздно для того, чтобы изменить выбор костлявой бабки с косой. Она забрала Карину без шанса вернуть, забрала её, с вызовом взглянув на экстрасенса, мол, смотри, вместо тебя погибла, живи теперь с этим. Но Оля не знала, как жить дальше. Ещё вчера она могла поклясться, что нет никого, без кого она не смогла бы, но уже тогда это было враньем. Незримая связь, возникшая едва ли не в самый первый день её знакомства с Майоровой, была сильнее всех прочих. Жаль только, что она разглядела эту связь слишком поздно. Даже позже Карины. — Поехали к нашим. Надо им сообщить, — тяжело сказал Вася, чувствуя, что девушка перестала содрогаться от рыданий, — идём, — он помог ей сесть в машину, самолично пристегнул ремень безопасности, сам сел за руль и завёл мотор. Ехали они в тишине. Только редкие всхлипы Ольги иногда нарушали спокойствие. Вася тоже был не совсем «в кондиции», но разрыдаться все же не мог. Однако несколько скупых слезинок все же скатились по щекам, падая на джинсы. Как-никак, Карина была его коллегой и очень близким другом. Доехали быстро. Поднялись на нужный этаж. Встретил их обычно радостный Гриша, ещё не знавший о страшной трагедии. Он как всегда спросил что-то у Литвинова, но тот не ответил. Он постучал в кабинет Оленёвой, робко заглядывая внутрь, и попросил всех собраться в общем пространстве. Женя, уже успевшая понять, что что-то не так, сходила за Львом Романовичем и первой группой. Ольга стояла у входа, вперившись взглядом в уголок, где работала Карина. Стены были завешаны какими-то анатомическими плакатами, странными знаками, вроде как буддистскими, с потолка свисали ловцы снов, на небольшом круглом столе аккуратно были сложены бумаги и стояла кружка с недопитым чаем. Казалось, будто судмедэксперт вышла по важному делу и вот-вот должна вернуться, обязательно отпустив какую-нибудь колкость в адрес Метелицы. Осознавать, что она никогда больше этого не сделает, не хотелось. — Коллеги, — начал Литвинов, когда все были в сборе. Кто-то сидел на красных креслах вокруг кофейного столика, а кто-то стоял, облокотившись на стену или стол майора, но все недоуменно переводили взгляд с Ольги на Василия, пытаясь понять, что за новость им сейчас сообщат. Ольга не выдержала и закрыла лицо руками, борясь с подкатывающей истерикой. — Коллеги, — повторил Литвинов, будто не зная, как приподнести жуткую правду, — я… мы… вынуждены сообщить вам, что Майорова Карина Александровна погибла при исполнении обязанностей в результате многочисленных травм, не совместимых с жизнью, — выпалил он почти на одном дыхании, как будто чем быстрее скажешь, тем проще будет смириться с тем, что это правда. Реакция собравшихся была разной, но абсолютно все пребывали в шоке. Метелица больше не сдерживала рыданий, стоя напротив стола погибшей, Оленёва закрыла рот рукой, Родимин прижимал её к себе, глядя куда-то в пол, Женя и Лев Романович, сидевшие в креслах, смотрели друг на друга, практически не дыша, Сева и Игорь переглядывались, будто думая, что их разыгрывают, Берсеева сняла очки и потирала глаза. — Как? — выдавила из себя наконец Татьяна Андреевна, все ещё стоявшая в объятиях Родимина. Майорова погибла при исполнении? Не может такого быть. Она всегда была даже чересчур осмотрительной. Это же не Метелица. Стоп. Метелица. Она так рыдает, будто своими глазами все видела. Опять вляпалась в историю, а бравые коллеги полезли её спасать, никого не предупредив? Если да, то все понятно. — Оля пропала, и мы поехали искать её, — начал Литвинов, — нашли в каком-то подвале заброшенной недостройки на юге, привязанную к старому деревянному креслу. Карина стала её отвязывать, а я пошёл осмотреться, нет ли кого поблизости. Услышал взрыв и как посыпались камни, а когда пришёл на место, Оля лежала на земле, а Карины не было видно. Я вызвал МЧС и скорую, а сам стал искать Карину. Мы её нашли, но не смогли вытащить. МЧСники справились быстро, её и Олю погрузили в скорую и увезли, я ехал на машине следом. Почти пять часов Карина была в операционной, а затем… — он прервался. Его голос предательски дрогнул. Говорить дальше не было сил, да и смысла не было — все и так поняли, что произошло дальше. Никто не говорил ни слова. Вася подошёл к Метелице и приобнял её за плечи, мягко стараясь успокоить, но её истерика лишь усилилась. — Это я её убила, — с трудом выговорила она, глотая ртом воздух, — там должна была умереть я, — и снова закрыла лицо руками. — Вась, отвези её домой и проследи, чтобы она уснула, хорошо? — мягко попросил Родимин. Да, известие — хуже некуда. Лишиться такого специалиста, да и друга тоже. Этого не пожелаешь самому злейшему врагу. И это при том, что он сам не был так близок к Майоровой, как Вася или Оля. Каково им тогда, если ему так плохо? Впрочем, понятно. Вася едва увёл Ольгу — та никак не хотела уходить, продолжая рыдать. Она, конечно, не самая уравновешенная в отделе, но на такое точно не была способна. Выходит, Карина значила для неё гораздо больше, чем она демонстрировала. У них ведь ни одно дело не проходило без взаимных подколов и шуток. Тишину нарушил телефонный звонок. — Да, Родимин слушает, — он ответил так быстро, как мог, — понял тебя. Сделаем, — он убрал телефон обратно в карман брюк, — значит так, Метелица утверждает, что в том самом здании под завалом погиб кто-то еще. Надо проверить. Возможно, это тот самый тип, что устроил взрыв. Я звоню МЧСникам, — он выпустил Татьяну из объятий и удалился в свой кабинет. Остальные продолжали сверлить взглядом воздух, думая об одном — о Карине. * * * Она оказалась дома. Никогда ещё эти стены так на неё не давили. Даже лёжа на кровати в спальне, самом уютном и умиротворенном месте во всей квартире, она чувствовала себя словно в клетке. Рядом сидел Литвинов и полушепотом умолял её поспать. Он вряд ли понимал, насколько острую боль она ощущала. Боль потери смешалась с чем-то вроде ПТСР* после очного свидания со Смертью. Гул в голове не проходил. Она закрыла глаза и медленно выдохнула, но это не помогло ей выровнять дыхание и избавиться от мерзких ощущений. Однако глаза она решила не открывать. На что смотреть? Так, может, у неё получится заснуть, и Вася пойдёт домой. Ему тоже тяжело, она знала это, чувствовала каждой клеточкой тела. Как же хотелось помочь ему, но она знала, что в такие дела лучше не соваться со своим даром — человек должен сам справиться с такой болью. Да и чем она могла помочь? Ей самой вряд ли было лучше. Стараясь унять гул, она вызвала в памяти образ Карины и стала «рассматривать» его, будто она живьём стояла перед ней. Офис своих. Она стоит напротив уголка Карины, рассматривая развешанные на стенах предметы. Все слегка туманно, даже голова закружилась. Что-то не так… — Оля? Что ты здесь делаешь? — Послышался мягкий низковатый голос, тут же вызвав целую бурю эмоций. Она обернулась на звук и увидела её. — Карина, — выдохнула Ольга, улыбаясь. В глазах вновь начали скапливаться слезы. — Не плачь, Оль, пожалуйста, не надо, — Майорова подошла ближе и коснулась ладонью щеки экстрасенса. Уже знакомое тепло тут же разошлось по всему телу. Ольга накрыла её руку своей. Кожа Карины была нежной и тёплой, её прикосновения хотелось чувствовать бесконечно. — Ты здесь? — Спросила Метелица. Глупый вопрос, да, но ничего другого в голову не приходило. Слезы медленно скатывались по щекам. — А где мне ещё быть? — Вопросом на вопрос ответила девушка, — я с тобой, — зелёные глаза встретились с голубыми. В первых отражалось почти счастье, тогда как вторые заполняла боль, — ты ведь знаешь, — она улыбнулась, не отрывая взгляда. Конечно, Оля знала. Она не могла найти этому название, но оно и не нужно. Горячие губы вновь накрыли её собственные, прямо как в том роковом сооружении, но на этот раз она могла ответить. Поцелуй длился, казалось, целую вечность, но и этой вечности суждено было закончиться. — Зачем ты пришла? — Спросила Ольга, понимая, что мёртвым не очень просто достучаться до живых, пусть и таких, как она. — Я пришла сказать, что люблю тебя, — спокойно ответила Майорова, продолжая улыбаться. — Прости меня, Карина, — экстрасенс взяла её руку и сжала, — пожалуйста, прости, — она вновь расплакалась. — Тебе не за что извиняться, — девушка накрыла её руки свободной рукой, — я сама выбрала свой путь. Ты ни в чем не виновата, — она притянула её к себе и крепко обняла. — Я тоже люблю тебя, — прошептала Ольга ей на ухо, — не уходи, пожалуйста. — Ты знаешь, что я не могу остаться, — ответ сопровождался тяжёлым вздохом, — но я всегда буду рядом, я обещаю, — она вновь провела рукой по щеке собеседницы и сделала несколько шагов назад, — только я прошу тебя, Оля, не смотри на моё тело там, внизу, — она развернулась и сделала ещё несколько шагов, но все же решила обернуться, — и вот ещё: не делай глупостей. Ольга открыла глаза. Вокруг было темно, но через несколько секунд она узнала очертания своей спальни. Осознание того, что все это было лишь видением, накрыло новой порцией боли. * * * — Доброе утро, Вася, — поздоровался Родимин, входя в офис вторым после самого Литвинова. — Привет, — ответили ему, — ну, я бы так не сказал, — он потёр глаза и явно подавил зевок. — Как там Метелица? Она, кстати, права была. МЧСники нашли тело мужчины в той же куче, — Дмитрий Владимирович сел в кресло напротив, тоже борясь с зевотой. — Я вчера отвёз Олю домой и сидел с ней, пока она не уснула. А потом… — его прервал звонок телефона Родимина. Тот ответил вполне бодро, но по мере продолжения разговора его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Наконец, он положил трубку и убрал телефон. — Вася, срочно едем. Срочно, — он соскочил с места и бросился на выход. Литвинову оставалось только следовать за ним. Всю дорогу оба молчали. Родимин вдавливал педаль газа, будто она нанесла ему личное оскорбление, а майор силился понять, куда они едут и почему спешат. Внезапно он узнал местность — они подъезжали к той самой недостройке. Рядом зачем-то стояла полицейская машина. Родимин пулей вылетел из авто и направился к ближайшем полицейскому, Вася тоже вышел и пошёл туда же, оглядываясь по сторонам. Начальник что-то выспрашивал у мужчины, нервно жестикулируя. — Где она? — Долетел до Литвинова обрывок фразы. Полицейский выдохнул и пошёл в здание, зовя межведомцев за собой. Они шли чуть налево и вниз, шли не особо долго, а когда дошли, то оба едва не упали на месте: к торчащей из обрушенного потолка арматурине была привязана толстая верёвка с петлёй на конце, а в петле с синим лицом и широко выпученными глазами висела Ольга Метелица. Под ней мелом было написано её витиеватым почерком: «Не своей смертью».