Помни меня

Если Ято беспрепятственно добрался до комнаты Отца — значит, его ждали. Этот человек всегда был на несколько шагов впереди. — Ябоку, это ты? Ябоку… Он ненавидел это имя. Ято больше не являлся тем кровожадным убийцей, которого звали Ябоку. Лишь один человек продолжал к нему так обращаться — тот, из чьих порочных желаний он был создан. Отец. Бог войны не мог сравниться по жестокости с этим человеком, и даже Кофуку — богиня нищеты — не приносила столько несчастий. Когда Ято долго находился с тем, кого называл Отцом, то забывал обо всём, что было ему дорого, и снова становился богом погибели, неся за собой лишь разрушения и боль. Кровавые следы тянулись за ним везде, куда бы он ни прятался. Ещё никогда Ято не желал убить так сильно. Уничтожить своего создателя, чтобы навсегда избавить мир от этой скверны.  Отец улыбался. — Всё ещё хочешь меня убить? — спросил он. — Смотри, что я принёс. Ято взглянул на пол, где лежали маленький деревянный храм и дневник, исписанный знакомым аккуратным почерком... Это были вещи Хиёри. Тот самый храм, что она сделала для него. Тот самый дневник, где она записывала их приключения, чтобы больше никогда не забыть о Ято. — Что ты с ней сделал? Он сжал кулаки, готовый бросится на Отца в ту же секунду. — Всего лишь забрал у неё всё, что напоминало о тебе. И малышка Мидзучи немножко помогла мне: удалила из головы девчонки всякий хлам. Понимаешь, о чём я? Он понимал. Боги были живы, пока о них помнили, и только благодаря вере людей могли перерождаться после смерти. Но если не оставалось ни одного последователя... Боги исчезали навсегда.  А Ято жил лишь в памяти своего отца и Хиёри. Хиёри... Однажды она уже забыла о нём. Так сможет ли вспомнить снова? — Мой ответ — да, — глухо сказал Ято. — Что? — переспросил Отец. — Я всё ещё хочу тебя убить. — Ябоку... Ты не слишком вежлив с тем, кто подарил тебе жизнь. Ято не заметил, когда в комнате появилось несколько аякаси — те скалили свои пасти и злобно сверкали глазами. Бог без орудия был слишком слаб. Было самонадеянно заявиться сюда в одиночестве, но подвергать опасности Юкине Ято больше не собирался. Он не пожалеет жизни ради смерти человека, чьё существование несло в мир лишь страдания. Когда-то он и сам был таким. Но отчего-то Хиёри и Юкине верили, что он сможет приносить людям счастье, и эта вера придавала сил. Ято пообещал себе, что больше не будет убивать людей, но Отец станет исключением из правил. Рычание аякаси доносилось всё ближе. — Ты зря пришёл один, Ябоку. Но когда ты переродишься после смерти, я смогу воспитать тебя правильно. Отец мягко улыбнулся и направился к двери. И в ту же секунду огромные твари бросились на Ято, сбивая его с ног. Тело пронзила острая боль. — Вкус-с-сно пах-х-хнет... Он с силой ударил одного из аякаси, который уже успел вцепиться в его руку. Оттолкнувшись от пола, Ято достал из кармана кинжал и кинул его вслед уходящему Отцу. Ещё мгновение — и тот скрылся бы за дверью. Но падая прямо в лапы разъярённым аякаси, Ято видел, как растекалось кровавое пятно на спине Отца. Когда он открыл глаза, твари исчезли. Ято едва мог пошевелиться и потратил немало усилий, чтобы привстать — боль растекалась по телу горячей лавой. Отец лежал у двери в лужи крови — яд на клинке подействовал безупречно. Вот почему аякаси отступили: они исчезли, когда сердце их создателя перестало биться. Ято чувствовал, как скверна от укусов безжалостных тварей проникала в каждую клеточку его тела. Этой дряни было слишком много, чтобы очиститься святой водой.  Свои последние силы Ято потратил, чтобы покинуть дом Отца — он не хотел умирать рядом с этим человеком. — Всё в порядке, просто в последнее время устаю из-за учёбы. Тебе не нужно беспокоиться, Ами. Услышав знакомый голос, Ято открыл глаза. Комната Хиёри? Он не был уверен, что хотел переместиться именно сюда, но теперь это не имело значения. Ято увидел её живой и невредимой, он был так рад! Вот только... — Никак не могу найти свой дневник. Кажется, как будто я забыла сделать что-то очень важное. Вот только она его не видела. Не слышала. Не помнила. Отец действительно добился своего, вычеркнув Ято из её жизни. Человеческую память было слишком легко изменить. — Хиёри, — прохрипел Ято, пытаясь встать на ноги. — Я здесь. Его будто окунули в кипящий бульон — всё тело пылало, а маленькие чешуйки скверны отваливались вместе с кожей. Каждый вдох приносил боль, а картинка перед глазами расплывалась. И кости словно ломались изнутри. Божественные силы покидали Ято, а потому он стал невидим для людей. Ему бы только попрощаться. — Хиёри… ты меня слышишь? — Не понимаю, о ком ты говоришь, — она смущённо улыбнулась. — Нет никакого таинственного друга, и вовсе я не влюбилась. Ято лежал на полу, и весенний ветер нежно гладил его обожжённое скверной тело. Если Отца не стало, значит — всё будет хорошо. Не этого ли он желал? Но вместо облегчения Ято чувствовал горечь и боль. Он так не хотел умирать. Хиёри смеялась над шуткой подруги, накручивая прядь волос на палец, и была удивительно красивой в лучах заходящего солнца. Раньше Ято не задумывался, что чувствует к ней. А теперь... Хорошо. Ей не будет больно, если она так и не вспомнит.  — Хи-хиёри, — Ято закашлялся. — Ами, подожди секунду, — Хиёри посмотрела в его сторону и нахмурилась. — Ничего, показалось. Ято провалился во тьму, не в силах больше терпеть эту боль. И всё прекратилось.