Миссис Саттон

            — Джек.             Сидящий за столом человек даже не вздрогнул. Ссутулившись, вооружившись лупой и ювелирными очками, он внимательно изучал затейливый механизм богато инкрустированной шкатулки. Предполагалось, что она музыкальная — бронзовый цилиндр неторопливо крутился вокруг своей оси, и острые выступы задевали длинные зубцы позолоченного гребня, но по какой-то причине ни зубцы, ни цилиндр не издавали ни звука.             — Джек.             Мужчина неуклюже взял длинную тонкую иглу на деревянной ручке и провел ею по гребню, извлёкши серию глухих щелчков — и ни одного звука.             — Джек!             — Я слышу, Эмили, — пробормотал мужчина, склоняясь еще ниже. — Я уже почти понял…             — Что ты там бормочешь, я не слышу?!             — Я говорю, — громче, но столь же ровным тоном сказал Джек, — что я уже почти понял, в чем тут дело.             Он врал — за семь дней, что прошли с момента покупки шкатулки на антикварном аукционе, он ни на шаг не приблизился к решению загадки. Он разобрал ее на части, вынув каждую деталь и каждый винтик, отчистил пыль и жирный масляный налет, смазал все сочленения, даже отполировал цилиндр и гребень — и все равно ни единого звука.             Необъяснимо.             — Боже, это просто дурацкая шкатулка! Ей же сотни лет! — Эмили вздернула к потолку изящные руки — Джек со своего места видел узкие кисти и ярко-красный лак на аккуратных ногтях. Встать с дивана, она, разумеется, не сочла нужным — а потому и Джек решил, что может не поднимать голову.             Синхронно с цилиндром на откинутой крышке крутилась миниатюрная карусель, забавное декоративное дополнение — должно быть, когда-то шкатулка принадлежала ребенку. Мимо Джека проносились десятикратно увеличенные дракон, грифон, лев и единорог — двое с наездниками, двое пустые — и он бесцельно смотрел на животных, как делал уже сотни раз до того; но почему-то только теперь он заметил небольшое углубление на спине у единорога, строго по центру спины.             Щелкнув кнопкой, Джек остановил движение цилиндра — а вместе с ним замерла и карусель. Осторожно приблизив пальцы к фигурке единорога, он деловито сунул в отверстие иглу — та провалилась внутрь на пару миллиметров и застряла.             Да, это не просто косметический дефект — раньше там что-то было.             Пробормотав неуклюжие извинения, которые Эмили, конечно, не приняла и лишь громко фыркнула, Джек вышел на задний двор и набрал номер аукционного дома.             — Алло, Джесс? — он выслушал положенные приветствия и перешел сразу к делу. — Помнишь шкатулку, что я выкупил на прошедшем аукционе? Да, музыкальная, которая не работает. Я нашел у нее одну деталь — похоже, карусель сломана. Выглядит так, будто там должно быть еще что-то… Нет-нет, я не обвиняю. Просто… Ты не могла бы дать мне контакты человека, который продал эту шкатулку? Я понимаю, но я же ее уже купил. Мало ли, может быть, деталь отвалилась и валяется где-нибудь на чердаке. Ты что, хочешь сама ехать? Не знаю куда, но в любом случае — ты хочешь? Я ведь уже заплатил, Джесс. Я ее владелец. Да брось, ты же меня знаешь. Конечно, из любви ко мне. Спасибо, я у тебя в долгу. Диктуй.             Прежним хозяином, а точнее хозяйкой, шкатулки оказалась некая миссис Оливия М. Саттон, проживающая в Новом Орлеане. Джеку не слишком хотелось лететь на юг — жарко, влажно и куча комаров — но если уж шкатулка не работает, так пусть она хоть будет выглядеть пристойно.             Для Эмили он сочинил очередную сказку про срочную командировку — ну не смешно ли, что в нормальных семьях мужья лгут женам о любовницах, а он — о хобби?.. Но если Эмили так раздражает его увлечение антиквариатом, то лучшее, что он может сделать — не беспокоить ее лишний раз. Стоит ей узнать, что он потратил очередные полторы тысячи ради куска пластмассы, скандала не избежать.             Как будто он ее деньги тратит, в самом деле.             Самолет мягко коснулся взлетной полосы, Джек отстоял положенную очередь и вышел в жаркие влажные объятия Луизианы. Информационное табло под потолком аэропорта показывало 93F, влажность 85%, юго-западный ветер и обещало дождь, хотя на небе не было ни облачка — и Джек обреченно вышел в пропахшую тиной и цветущей водой жару.             Миссис Саттон жила в приятном двухэтажном домике в самом центре города, окруженном живой изгородью и обвитом диким виноградом. Джек окинул взглядом аккуратные белые доски, резные наличники и бронзовый флюгер на коньке крыши — петух с распушенным хвостом и вскинутой головой с легким скрипом покачивался влево и вправо, указывая острым носом на запад. Красные, обожженные солнцем листья винограда едва заметно шевелились, будто по стене дома прокатывались волны, и то и дело тут и там, в редких просветах, виднелись россыпи мелких черных             (глаз)             ягод.             Джек поежился от дуновения ветра, заледенившего потную спину, и решительно нажал на кнопку звонка. Шестнадцать часов без сна — еще и не такое померещится; а ему хотелось оказаться дома завтрашним утром, так что вариант «выспаться в отеле» ему не подходил.             Не заметив движения за изгородью, Джек нажал на звонок еще раз, потом еще — может быть, он сломан? — и стоило промелькнуть этой мысли, как кованые ворота заскрипели и одна створка плавно приоткрылась, позволяя ему зайти внутрь.             Джек нахмурился, но понимание пришло вместе с неприятными мурашками, вновь пробежавшими по спине: камеры. Полезная мера предосторожности для того, кто живет один.             Выложенная камнем дорожка вела Джека к дому, почти не петляя. В щелях между булыжниками прорастали тонкие стебельки травы, удивительно зеленые для такой жары, а справа и слева высились кусты неизвестных Джеку растений, источающих горьковатый аромат — табак или рододендрон, быть может?..             — Вы — мистер Джек Ноубл? — женский голос заставил его вздрогнуть и вскинуться, как застигнутого врасплох зверя. Мягкий смех прокатился по траве и замер в тенях. — Простите, я не хотела вас напугать.             — Э, вы не… Я засмотрелся на ваш сад, — Джек скованно улыбнулся. Миссис Саттон стояла на крыльце, в ореоле красных листьев, и ее длинные волосы ерошил легкий ветер. Джек поймал себя на том, что хочет вытереть потный лоб. — И вы знаете, как меня зовут. Джесс уже звонила вам, верно?             — И абсолютно правильно сделала, мистер Ноубл, — миссис Саттон изящно уперла руку в изогнутую линию талии. — Потому что до вашего прихода я успела найти фигурку — а иначе вам пришлось бы скучать, сидя на кухне, пока я ползаю по чердаку. Но постойте, что это я, — спохватилась женщина, выпрямляясь. — Болтаю, и даже не пригласила вас в дом — при такой-то жаре! Прошу вас, проходите, не стесняйтесь!             Джек послушно поднялся по деревянным ступеням, стараясь не касаться красных листьев — просто на всякий случай.             Дом встретил его прохладой и тишиной. Джек остановился было на пороге, но его нагнал голос хозяйки из глубины дома:             — Прошу вас, без церемоний — проходите на кухню! Прямо и налево! — и Джек послушался, но все же ради приличия вытер ноги о лежащий при входе коврик. — Я сейчас приду, будьте как дома!             Как дома. Джек задумчиво скользнул взглядом по стенам, увешанным узкими декоративными полочками, картинами и рисунками и понял, что действительно чувствует себя как дома — миссис Саттон, похоже, была близка к нему по духу. Беззвучно хмыкнув, Джек сделал еще шаг, разглядывая расставленные на полках «экспонаты»: люди иного типа не обращаются в аукционные дома и не имеют там знакомств. Вот уж кто не стал бы устраивать истерику из-за потраченной пары тысяч долларов.             — У вас тут интересные… Фигурки? — затруднился подобрать слово Джек. Миниатюрные серебряные черепа соседствовали с тотемными масками, глиняными фигурками и почему-то цветами, совсем неуместными среди предметов искусства — в том, что каждый из предметов коллекционный, Джек не сомневался. Сделав еще шаг, он инстинктивно шарахнулся прочь — кто-то шел на него из темноты, угрожающе выставив вперед руки; но на него никто не напал, и через пару мгновений Джек понял, что ошибся. Зеркало.             Просто зеркало.             — Ох, да, — отозвалась миссис Саттон. — Моя маленькая коллекция. Я когда-то писала диссертацию о верованиях малых народов, и с тех пор заинтересовалась артефактами. Большинство из этого даже не эксклюзив, у меня не хватило бы денег на что-нибудь по-настоящему ценное… Но мелочи я покупаю по мере возможностей.             Она появилась из темноты, откинув бамбуковую занавеску, и полые деревяшки сухо застучали друг об друга,             (как кости)             обрушившись на Джека каскадом оглушающих звуков.             — Прошу, проходите на кухню, — миссис Саттон улыбнулась и мимолетом коснулась его руки. — Надеюсь, вы любите травяной чай?             — Э… Да, вполне подойдет, — Джек последовал за ней, бросив напоследок еще один взгляд в зеркало. Тяжелое, похоже, викторианское — либо искусная имитация, — в резной деревянной оправе, размером с человека; неудивительно, что он принял его за дверь.             (а зеркала ведь — глаза души?..)             — Прошу, — в руки Джека ткнулась чашка, и он моргнул, приходя в себя. Они с миссис Саттон сидели за столом, а между ними на деревянной циновке лежало миниатюрное игрушечное седло. — У вас очень острый взгляд, мистер Ноубл. Признаться, я не заметила, что оно слетело — хотя знаю, что оно должно там быть, а вы заметили его отсутствие, не имея ни малейшего понятия о том, как выглядела шкатулка. Пейте, прошу вас.             — Э, да, — Джек моргнул, машинально проводя пальцами по волосам, и остановил взгляд на муслиновых занавесках. Казалось, он пять минут назад зашел в дом — а за окном почему-то разливалась чернильная тьма. — Уже что, стемнело? Я же пропущу свой рейс!..             — Это всего лишь тучи, мистер Ноубл, — улыбнулась миссис Саттон и аккуратно отпила из маленькой чашечки. — Я обещаю вам, вы вернетесь домой точно вовремя.             Джек бросил еще один взгляд за окно и поднес чашку к губам. Она пахла чем-то неуловимо-знакомым, но он никак не мог понять чем, и потому сделал большой глоток. Обжигающая жидкость прокатилась по рту в горло, и на языке расцвела затхлая горечь —             (золотой песок глаз сыпется сквозь пальцы и ускользает, ускользает)             и Джек запоздало узнал: трава. Так пахнет цветущая болотная трава, когда рогоз выкидывает коричневые соцветия и осыпает зеленую воду пыльцой.             — Было приятно пообщаться с тобой, Джек, — сказала миссис Саттон, и ее алые губы изогнулись, как натянутый лук. — Не буду больше тебя задерживать.             Джек отставил прочь чашку             (черная вода укутает нас, Джек, слышишь?)             и встал, деревянно улыбнувшись.             — Благодарю вас за гостеприимство, миссис Саттон.             — Прошу, просто Лилит.             — Что? — хрипло переспросил Джек, тяжело опираясь на стол.             — Просто Лив, — повторила она и протянула ему руку. Между пальцами было зажато седло. — Не забудьте, Джек.             — Конечно, — он протянул руку и коснулся холодного дерева.             Миссис Саттон улыбнулась и забрала покрытую плесенью чашку, небрежно поставив ее на край золотой мойки. Тяжелое зеркало скрипнуло, будто окликая ее, и она выглянула наружу, строго прижимая палец к губам.

***

            — О, боже мой, Ричард, посмотри, какая прелесть! — рыжеволосая девушка подхватила с постамента большую шкатулку и откинула крышку. — Она музыкальная! Ой, ой-ой, а ее можно запустить?             — Говорят, что она не играет, — с сожалением сказал продавец. — Мне говорили, что прежний хозяин пытался ее починить, но, к сожалению, пропал без вести, не доведя работу до конца. Поэтому она продается с уценкой.             — Ричард, давай возьмем? — девушка обернулась, сложив руки в молитвенном жесте. — Она такая красивая!.. Отдадим ее мастеру, ее нам починят… Ричард?             Ричард вздрогнул и вскинул голову, поднимая глаза от кружащейся карусели.             — Конечно, милая. Как скажешь.             Под глухие щелчки онемевшего гребня по кругу неслись три всадника, оседлавшие льва, грифона и единорога.