Не зная покоя

      Эта история не столь романтична, сколько трагична. Она о боли, о потерях, а, самое главное, о жертве. О жертве ради и во имя любви. Любви к отцу, любви к сыну, любви к другу, любви к брату, любви к любимому, любви к любимой.       Хотя подождите, возможно, я соврал. В этой истории будет романтика, она притаится среди хаоса и раздора, ожидая своего часа. Возьмет за руку любовь и подведет ее как можно ближе, для того, чтобы та обернулась предательством, смертью и ложью, а вот они уже вонзят ножи в беззащитное наивное сердце.       Нет, эта история не романтична, ни сколько. Вот только, мисс Бёрнелл не согласилась бы со мной. Она сказала бы, что эта история о спасении, о свете, о силе духа и о любви. О да, о той же любви, всепрощающей и всепонимающей. Той любви, ради которой необходимо свернуть горы, сразиться с чудовищем, пройти полосу препятствий, ну и в конце ты разрушишь злые чары поцелуем истинной любви.       Что ж, как бы там ни было, а началось все в те времена, когда люди верили в потусторонние силы, остерегались их, или напротив — искали у них помощи. Но у каждой услуги есть своя цена, порой она бывает слишком высока.       Я — Влад III Басараб, более известен как Влад Дракула или Влад Цепеш, и это моя история любви.

1444 год, Османская империя, дворец султана в Эдирне

      Когда я оказался в "плену" у турецкого султана, меня охватил страх. Первобытный и необузданный страх неизвестности. С самого раннего детства меня учили быть смелым и храбрым, воином, гордостью своего отца, достойным продолжателем рода, сыном дракона. Но глубоко в душе я был всего лишь испуганным мальчишкой, терявшимся от возложенной на него ответственности. Я так скучал по родному дому, но храбрился как мог. Нельзя было впадать в отчаянье, ведь теперь на мои плечи легла забота о младшем брате. Мне следовало стать примером, защитником и опорой для него. Мой страх не должен передаться Раду. Он младше, а значит уязвим. Одно мне было известно точно: политическая ситуация между нашими странами была весьма нестабильна. За четыре года могло случиться все что угодно, и тогда исход был бы печальным. Следовало спланировать пути отступления на случай опасности. В тот момент трудно было представить, какую участь уготовила судьба для меня. Жалею ли я о всем, что случилось сейчас? Нет, ни сколько. Если бы я смог вернуться в прошлое, я прожил бы свою жизнь точно также, потому что мне был дарован поистине королевский подарок — я полюбил ее, и это стало моим приговором.       В день, когда нас с братом привезли во дворец, на душе было неспокойно. Я решил осмотреть окрестности, чтобы лучше понимать как можно выбраться отсюда. Любой план казался мне чистым самоубийством, но я не мог сидеть на одном месте. Незаметно мне сделать это не удалось при свете дня. Вокруг было слишком людно: куча слуг, гвардейцев и других ненужных свидетелей. Я решил, что придется совершить небольшую вылазку ночью. Уже возвращаясь обратно в свою новую комнату, я увидел как двое мужчин тащили на поводке за собой собаку. Та выла и активно сопротивлялась, всеми силами пытаясь вырваться. Она так жалобно скулила, а в ее глазах таилась вселенская скорбь. Толком не думая о том, что мне не следовало высовываться и наживать себе лишних врагов, я кинулся ей на помощь. — Не умеете обращаться с животными — не беритесь! Куда вы ее тащите? — сложно сказать, что это было: отвага или глупость, но я встал у них на пути. Наверное, такой дерзости от пленников они еще не видели. — А ты кто такой, малец? — мужчина окинул меня грозным и в то же время насмешливым взглядом. — Иди своей дорогой, не мешай старшим. — Я не мешаю, а хочу помочь, — присев на корточки, я погладил собаку, пытаясь дать ей понять, что меня бояться не стоит. Я не дам ее в обиду. Если нужно будет, пойду к самому султану, чтобы оставить собаку. Почему-то я почувствовал огромную ответственность за это испуганное существо. И ее глаза смотрели на меня с такой надеждой, что я не смог пройти мимо. — Это собака погибшего шехзаде Хасана. Раньше он держал ее в своих покоях, но теперь ее место на псарне, — конечно весть о том, что сын султана скончался недавно, довольно в юном возрасте, у всех сейчас на слуху. Значит, эта собака потеряла своего хозяина и теперь осталась совсем одна. Как можно отправлять животное, которое выросло в любви и в ласке на псарню? Возможно поэтому меня потянуло к ней, я тоже лишился дома. — Постойте! Чье это распоряжение? — Только в этот момент я заметил рядом с нами девушку. Как долго она тут стояла? Как много слышала? Мужчины склонились в поклоне, приветствуя ее. Какая-то важная особа? Не похоже, чтобы это была служанка. Вид у нее был довольно решительный. — Лале-хатун, теперь некому о ней заботиться, вот мы и... — мужчина запнулся под ее недовольным взглядом. Как такая маленькая девчонка могла напугать бесстрашного взрослого мужчину? — Понятно. Я заберу ее себе! — и снова я был шокирован, теперь уже девушкой. Зачем ей собака? Почему в ее глазах, помимо упрямства, скрывался страх, отчаянье и боль. — Если некому о ней позаботиться, это буду делать я! На псарне сотня собак и не все из них дружелюбны. Для домашней собаке, приученной к ласке, это ужасное место.       Не найдя что ответить, гвардейцы отдали ей поводок. Девушка присела рядом с собакой, отстегнула ее ошейник, и та радостно начала прыгать вокруг своей спасительницы, виляя хвостом. Собака была счастлива, она явно доверяла новой хозяйке и не боялась ее. Я не сразу заметил, как охрана ушла, а следом и сама девушка. И вроде, все так удачно сложилось, животное было под опекой, мне больше не стоило об этом волноваться, но меня продолжал мучить вопрос — куда она денет собаку? Я хотел убедиться, что девушка действительно сможет ухаживать за ней, потому что ее поступок выглядел не совсем обдуманным. Я догнал и окликнул ее: — Лале-хатун... Что будете делать с питомцем? Порыв спасти животное очень благороден. Только вы, я думаю, не одна живете, — вероятно, у нее есть воспитательницу, которая не слишком обрадуется питомцу. Собака смело загавкала, будто бы обещая, что они с этим справятся. — Я живу со своей наставницей. Она добрая женщина и, я уверена, все поймет, — честно сказать, не было особо заметно, что Лале в этом уверена. — Только понадобиться время, чтобы подготовить её. А пока спрячу её где-нибудь. — Собака — не девичий дневник. В кустах не спрячешь, — заметил я с легкой иронией. Девушке, видимо, не очень она понравилась. Кажется, я задел за живое. Но в следующую секунду Лале, будто что-то вспомнив, снова полна решимости пошла дальше. Я последовал за ней, потакая своему любопытству. — У вас, наверное, много дел, не хотела бы отвлекать. — Абсолютно никаких дел. Учеба начнется только завтра, а в остальном — на нас здесь всем плевать, — я сделал вид, что не заметил ее попытки избавиться от меня, но она восприняла мою фразу не так, как я ожидал. — Это неправда, дядя Мурад заботиться... — и снова такая неожиданность. Что ж, сегодня удача явно на моей стороне. — М-м, так я имею честь говорить с племянницей султана? Вот так поворот, ваше высочество, — ситуация вышла забавной, глупо было спорить с ней о искренности добрых мотивов султана. Я бы солгал, если бы сказал, что с нами плохо обращаются, но это большая политика, где во всем нужно искать скрытые смыслы. Видно, что Лале очень любит своего дядю, ее наивность даже кажется милой. Дальше мы шли молча, но Лале продолжала искоса посматривать на меня, думая, что я ее не замечаю. Ее изучающий взгляд трудно было не заметить. Наконец она не выдержала и спросила: — В Валахии все так хорошо говорят по-турецки? — Вот что ее интересовало? Или она просто зашла из далека, не зная, что спросить? — А вы думали, там отсталые варвары живут? Для образованного человека нормально знать несколько языков, — я ничего не мог поделать с иронией и усмешкой на моем лице. — Ну, а так как ваш любезный дядюшка захватил мою страну и заполнил своими солдатами — турецкий у нас знают многие.       Мы опять затронули неприятную тему и Лале это почувствовала. Я очень остро реагировал на новое положение дел. Нельзя было никому доверять и заводить дружбу тоже было бы опасно. Но в то же время я переживал. Что будет, если мы надумаем бежать? Султан объявит войну? Или просто казнит непослушных пленников? Придется приспосабливаться, пока все спокойно. На секунду в голову пришла мысль, что я слишком несправедлив к Лале. В чем ее вина? В том, что она родилась племянницей султана? Или в том, что султан пытается добиться от нашего отца покорности за счет его детей? В этом нет ее вины. Глупо срывать свою обиду на ни в чем не повинной девушке. — Вы ведь тоже вступились за собаку? Любите животных? — даже после моей неоправданной агрессии Лале старается быть вежливой и поддерживать разговор. Эта девушка полна сюрпризов. — Да... И мы с ней чем-то похожи... — именно поэтому я не мог пройти мимо. — Кем был ее хозяин и как ее имя? — гвардеец сказал, что собака принадлежала покойному шехзаде, очевидно, что это сын султана. Но стоило уточнить, чтобы не попасть в глупую ситуацию. Я все еще не до конца понимал уважительные обращения турков. — Она принадлежала моему кузену. Но как ее зовут, я не знаю, — Хасан действительно погибший сын султана. Отец говорил, что уже третий. Мне было трудно представить, каково это хоронить своих детей одного за другим. — Значит вы можете дать ей имя сейчас. Есть идеи? — я подумал, что новая хозяйка должна дать ей имя. — Думаю, назову ее Тали, — собак излучала чистое счастье и радость. Даже потеряв своего хозяина, она не унывает, веря в то, что Лале о ней позаботится. — Да, ей подходит, — Тали явно была в восторге от своего нового имени.       Мы остановились возле кустов. Я вдруг вспомнил свою шутку. Неужели Лале восприняла ее так буквально? Девушка занервничала, словно не решаясь на что-то, но собака в этот момент сделала выбор за нее. С радостным лаем Тали скрылась в зарослях, а я пошел за ней, чтобы не потерять из виду. — Тали, вернись, не надо туда... — собака выела нас на поляну у домика. За зарослями его можно было и не заметить. — Ого! Здесь кто-то живет? — дом не выглядел жилым, но и старой развалиной его тоже трудно было назвать. Тут часто кто-то бывал. — Нет. Хозяйка дома давно умерла. Он пустует, — неужели я ненароком открыл чье-то тайное место. Вот почему Лале хотела, чтобы я ушел. — Отличное место, чтобы на время спрятать Тали. Вы ведь суда ее вели? — Да, только пожалуйста, никому... — девушка боялась, что я ее выдам, но мне это было ни к чему. Кто я такой, чтобы распоряжаться чужими секретами? Тем более, что для нее это было важно. — Не беспокойтесь, — мы завели собаку во внутренний дворик. Лале устроила ей подстилку в тени и оставила плошку с дождевой водой. Действительно хорошее место, чтобы спрятать животное от посторонних. Мне хотелось верить, что Лале удастся уговорить наставницу и Тали не придется скрывать. — Будь умницей, милая. Завтра я тебя заберу, — собака с довольным видом устроилась на своем новом месте.       Мы заперли калитку и вышли обратно в сад. Но кажется, мы вышли не с той стороны, потому что тропинка завела нас к мечети. Чуть дальше возле нее должно быть располагалась тюрбе. Лале остановилась перед ней как вкопанная. — Я хочу войти внутрь, — было видно, что она колебалась, ей было трудно решиться. Но я опять увидел этот полон решимости взгляд. — Мне нужно навестить близкого человека. — Если хотите, я пойду с вами, — сейчас Лале выглядела очень расстроенной и испуганной, можно ли ее оставить одну в таком состоянии? — Хочу, — я пошел за ней, стараясь не мешаться. За свою недолгую жизнь мне не доводилось еще видеть турецкие гробницы. Хороший пример того, насколько отличаются наши культуры.       Внутри было довольно прохладно, но очень красиво. Стены тюрбе обложены плиткой, раскрашенной каллиграфическими узорами. Из широких окон лил свет в центр комнаты, где находился гроб, покрытый богато вышитыми покрывалами. Создавалось ощущение, словно он светится, и от этого сияния исходило тепло. Лале остановилась возле гроба. Ее лицо выражало глубокую скорбь и печаль. Казалось, она уже не здесь, а где-то далеко, рядом с человеком, который обрел тут покой. — Мне его так не хватает. Он был очень хорошим человеком... — ее голос охрип от поступающих слез. Должно быть, она была очень близка с кузеном. — Наследник престола сам захотел учится в школе наравне с остальными. И всегда со всеми был приветлив. Он и погиб потому, что пошел искать свою собаку в грозу!       Лале была на грани того, чтобы заплакать. Мне хотелось ее как-то поддержать, но я не знал как. — Не думал, что когда-нибудь скажу такое об османе, но мне жаль, что он умер, — я был абсолютно искренен в своих словах. В этом холодном и траурном месте я чувствовал, что здесь находится очень светлый и добрый человек, который даже после смерти притягивал свет.       То как говорила о нем Лале, какую боль она испытывала, находясь рядом с его бездыханным телом, наводило на мысли, что она любила его. И о покойном сыне султана до сегодняшнего дня я слышал много хороших слов. Вся империя скорбела о Хасане. Я подошел ближе и легонько коснулся плеча девушки в знак поддержки, от чего та вздрогнула. Совершенно неожиданно для меня, Лале шагнула на встречу ко мне и спрятала лицо в моей груди. Я был в полнейшем шоке. Видимо, она искала в моих объятиях утешение, но я не решался обнять Лале в ответ, боясь нарушить минуту ее скорби. Тогда она сама посмотрела мне в глаза, словно пытаясь забраться мне по кожу, в самую душу. Мое тело словно пронзило током. Это ощущение длилось всего долю секунды, но я хорошо его запомнил. Следом последовала неловкость. Лале отстранилась, смутившись своего порыва, и вернулась к гробу. — Я все время спрашиваю себя, почему он, почему именно Хасан? — И снова на ее лице появилась грусть. Почему-то именно в этот момент я подумал о то, что Лале очень красива в своей скорби, окутанная солнечным светом. — Я тоже постоянно задаю себе этот вопрос. И самое ужасное, что я знаю ответ, — мы оба не ожидали, что здесь был кто-то еще. Лале испуганно обернулась на вход в гробницу, где стоял султан. — Дядя Мурад! Мое почтение, падишах... — Я рад, что встретил тебя здесь. Что ты помнишь Хасана, — в этот момент султан заметил меня, и я немного стушевался. Возникло странное чувство, что нас застукали за чем-то непристойным. Мне не следовало тут находиться, и я не должен был становиться свидетелем слабости Лале. — М-м, это вы, мой юный друг. Видите, у вас уже появились здесь друзья, вы гуляете с племянницей падишаха. Вас не засадили в клетку, не морят голодом. Скоро вы поймете, что османы вам не враги.       Он говорил снисходительно, по-отечески, но я все равно уловил скрытые угрожающие нотки в его тоне. Султана трудно винить, он только недавно потерял сына и теперь волнуется за свою племянницу. Он одновременно хочет заручиться полезным союзником в моем лице и обезопасить Лале от потенциального врага. Ему тоже трудно мне доверять. — Ступайте, дети, я хочу побыть наедине с сыном, — вдруг я увидел в нем туже боль, которая была несколько минут назад у Лале. Здесь и сейчас он не грозный правитель Османской империи, а скорбящий отец. — А ты, Лале, зайди ко мне вечером. Я пришлю слугу.       Мы исполнили его волю и покинули тюрбе, оставив мужчину одного. Я пошел обратно в свою комнату. На то, чтобы осмотреть территории не осталось никаких сил. Из меня будто высосали всю жизненную энергию. Собака, Лале, Хасан, султан — слишком много происшествий для первого дня. Поэтому этой ночью я крепко спал, но сны мне снились беспокойные. Словно меня пронзает молния, все мое тело горит и я задыхаюсь от нехватки воздуха. А испуганная Лале бежит в мою сторону, выкрикивая мое имя.