Town in the clouds

Темнота. Первое, что увидел Марло после пронзившей его голову скребущей жгучей боли. Тело почти не ощущалось. Не то чтобы оно онемело — просто было необычайно легко и свободно. Ни форма, ни уж тем более тесные ремни от устройства пространственного маневрирования (с каким только лицом Эрвин говорил это слово!) — ничто не стягивало и не натирало кожу. — Я умер? — спросил Марло. Никто не ответил ему. — Похоже на то, — тихо ответил парень сам себе. Кто-то хихикнул возле его уха. Пахнуло цветочными духами. — Хитч, это ты? — спросил Марло снова. Ему и в этот раз никто не ответил. Наверное, это просто галлюцинации, подумал Марло. Но так хихикнуть могла только Хитч. Уж он-то знает. Неожиданно вдалеке что-то забелелось. Марло прищурился — и эта штука начала к нему приближаться. Она становилась всё больше и больше, а ещё светилась. — Я точно умер, — подытожил вслух Марло. В этот момент сияние окружило его полностью. Сияние было совсем белое, как парное молоко, и… мягкое. Как зимой, когда выдыхаешь тёплый пар изо рта. Оно не резало глаза, как обычный свет. Просто окутывало большим прохладным одеялом. Вдруг тело юноши стало понемногу опускаться вниз, и Марло разглядел то, во что никто бы не поверил: человеческий силуэт. Прямо тут, в этих клубах сияющего пара? Да не может такого быть. «А может быть и может, я же умер», — подумал Марло. К несчастью, тело его вдруг обрело какой-то физический смысл и плюхнулось куда-то вниз. Прямо в эти клубы пара. Может быть, это были облака, но Марло ещё не очень-то понял. Было одновременно тепло и прохладно. И очень хорошо. — Пресвятая Роза! — послышался незнакомый женский голос. — Где же Вас так потрепало? Вы можете идти? Прямо к Марло бежала высокая девушка. Кожа её была бледной, а из-под соломенной шляпы выбивались длинные тяжёлые пряди иссиня-чёрных прямых волос. Под самым подбородком был завязан большой голубой бант из атласной ленты. — Скажите… — Марло приложил руку к саднящему лбу и приподнял голову. — Я умер? — Ну, коматозники и парализованные обычно ходят в других местах. — Девушка села на корточки. — Так что да, Вас в мире живых больше нет. А вот вспомнит ли кто-то о Вас — дело наживное. Вам помочь встать? Глаз не болит? — Да уж… — Марло помотал головой. — Никогда бы не подумал. Поднимусь я, пожалуй, и сам. Со мной же всё хорошо? Ну… теперь? [Image 288.jpg] Если бы только он видел себя со стороны! Прежде довольно симпатичное, строгое лицо молодого парня было обезображено шрамом, выходившим из-под плотной тёмной чёлки, изломавшимся на переносице к правому глазу и заканчивающимся где-то на правой стороне нижней челюсти. Правый глаз, уже упомянутый, потерял свой серебристый оттенок и был теперь затянут пеленою бельма. — Ну, я не исключаю, что этот мир послужит Вам искуплением. Возможностью, так сказать, получить всё то, что не было получено в той жизни, — объяснила девушка. — Кстати, а как мне Вас называть? — Марло. Марло Фройденберг. Я… не заслужил, пожалуй, чтоб ко мне на Вы обращались, — ответил Марло смущённо. — С кем имею честь говорить? — Я Фрида Рейсс. Но Вы можете звать меня просто Фридой. Мне так удобнее даже. — Девушка дружелюбно улыбнулась и запустила руку глубоко в волосы, убирая их на одно плечо. Уши девушки оказались нетронутыми — в них не было даже отверстий для серёжек. — А где я? — Марло попытался подняться. — Это ад? — Нет ни ада, ни рая. Есть только этот город. — Фрида устало улыбнулась. — Ну, полно Вам. Пойдёмте. Нужно же Вам где-то жить, верно? Марло согласно кивнул и пошёл за Фридой. Та легко, немного вприпрыжку, шла чуть впереди. Солнце понемногу заходило за горизонт. Облака стали нежно-розовыми, как полежавшая немного в румянах белая пуховка. В воздухе пахло прохладой и мёдом. Ветерок, тёплый и игривый, развевал юбку и длинные волосы Фриды, трепал чёлку Марло. Всё было таким нежным, приятным и… летящим, что ли. — Подумать только, — сказала вдруг Фрида, — а ведь я раньше была титаном! — А разве тут это не работает? — Марло приподнял тонкую бровь. — У кого как. У меня вот не работает. — Фрида крутанулась на носках вокруг себя один оборот, и юбка её на пару мгновений встала колоколом. — Наверное потому, что я сижу с детками. — С… детками? А Вы довольно молодо выглядите… — Мне всего семнадцать или около! — усмехнулась Фрида. — У меня два братика и три сестрички. Одна из них ещё там, на земле. И дай Богиня увидеть её здесь, только когда она состарится! С этими словами Фрида закатала рукава блузки. О ужас! Руки девушки были донельзя искорябаны, словно бы кто-то тщательно пережёвывал или тёр в мясорубке хрупкое, беззащитное тело, а потом собирал заново по кусочкам. Кое-где кожа деформировалась тонкими складками, как после больших ожогов. — Меня сожрал титан, — пояснила Фрида. — Поэтому моё тело теперь вот такое. Оно ни молодеет, ни стареет. — Ужас какой, — тихо произнёс Марло. — А что же с Вашими братьями и сёстрами? — Я и не помню уже… — Фрида спустила рукава. — Я стараюсь не напоминать им об их смерти так сильно, что сама забыла, отчего они здесь, со мной. Марло лишь задумчиво промолчал в ответ. — Кстати, а у Вас симпатичная причёска! — подметила Фрида. — Особенно когда ветер треплет её. — Да что Вы говорите, — улыбнулся Марло. — Да-да! — Фрида кивнула. — Она мало кому к лицу, но Вы, так сказать, из списка исключений. Марло в ответ на это лишь плечами пожал. Он не помнил, чтобы ему делали комплименты. А тут вдруг какая-то незнакомка… Интересно, где сейчас Хитч? Она знает о гибели Марло? А если нет? А если всё-таки знает? Она будет плакать? Или наоборот, посмеётся?.. — Давайте Вы пока у меня поживёте? — внезапно подала голос Фрида. — А там решим, у нас останетесь или съедете. По рукам? — Только если я не стесню, — ответил Марло. — Вас же много, как я понял. — Лишняя постель у нас точно найдётся. — Фрида улыбнулась юноше. Создавалось впечатление, что она вовсе не помнит о своей смерти. И тут Марло заметил, что они идут по мощёной камнем дорожке. Когда он упустил это из виду? Неясно. Фрида же подошла к ажурной чёрной калитке и отперла её ключом, пригласив Марло пройти. Глазам юноши предстал голубой двухэтажный дом, окружённый цветущим садом. Одурело пахли пионы под окнами первого этажа. Фрида по узкой тропинке прошла на задний двор, где на прикрытых тонким малиновым балдахином садовых качелях сидели две девочки. Одна из них, малышка лет шести-семи, почти дремала, положив светлую хорошенькую головку на колени старшей девочки. Длинные локоны девчушки закрывали её плечико и шею. Старшая девочка была на вид лет десяти-двенадцати и имела чуть более крепкое и сильное телосложение. Волосы её были русыми, завязанными в короткий, до плеч, хвостик. Фрида помахала девочкам рукой: — Привет! Вы ели? — коротко поинтересовалась она. — Да, Улькин разогревал похлёбку в печке, — кивнула старшая девочка. — А кто это с тобой? — Это Марло. — Фрида указала в сторону парня рукой. — Он поживёт с нами немного. Марло, это Абель и Флориана, мои сестрёнки. — Приятно познакомиться, — кивнул Марло. Абель, старшая девочка, чуть подвинулась и указала на место возле себя: — Присаживайтесь! — Спасибо. — Марло опустился рядом с девочкой и сложил руки на коленях. Абель достала из кармана передничка конфету и дала её Флориане. Сквозь дрёму девочка приоткрыла рот и, когда конфета оказалась там, стала сонно пережёвывать лакомство. Фрида усмехнулась, глядя на сестёр. — Марло, а Вы тихий человек или активный? — спросила она, ослабляя ленту шляпы и откидывая ту назад. — Тихий. Я не любитель разных бегов, игр, в которых надо прыгать и бегать… — Марло вздохнул. — А почему Вы спросили? — В нашем доме немного шумно. — Фрида улыбнулась. — Так что придётся потерпеть. Облака принимают едва ли сиреневый, а затем и нежно-голубой оттенок. Значит, уже солнце садится. Марло и не заметил этого. Путь до дома Фриды и разговоры с ней заставили ненадолго запутаться во времени. — Право, Вы голодны? — спрашивает Фрида, поднимаясь с качелей. Абель и Флориана тоже спрыгивают на мощёную камнем садовую дорожку и встают позади старшей сестры. — Не отказался бы от еды, спасибо. — Марло встаёт и проходит за сёстрами в дом. Внутри поклеены какие-то зелёные в мелкий цветочек обои. На уровне талии Фриды и ниже до самого пола — светлые гладкие доски. Пахнет медовым хлебом и цветами. Кухня большая, просторная. Обои там голубые, а мебель белая. Прямоугольная печь с плитой покрыта известью, смешанной с голубым красителем. Под самым потолком висит люстра из белой металлической паутины, в которой хаотично расположены голубые колбы со свечками. За белоснежным тюлем на окне растут сиреневые нежные вьюнки, своими цветочками-рупорами обнимающие белое сооружение из толстой проволоки, и тёмно-сливовые стеснительные фиалки, прикрывающие бутончики пушистыми круглыми листиками. Марло смотрит на эти вьюнки и фиалки, грубыми пальцами с обрезанными под самый корень ногтями проходится по лепесточкам. — Они почти как живые, — произносит Фрида, улыбаясь. — Только говорить не умеют. Интересно, если бы они говорили, что бы они сказали нам? Марло задумался. Ему никогда не приходилось размышлять о подобном. Так что и разговор он поддержать не смог бы. Интересно, в нём всё ещё осталась та жилка, благодаря которой он в детстве любил лежать в пионах, пока их нежно-розовые лепестки осыпались прямо на чёрные густые волосы, и гладить уличных кошек, пока те с громким тёплым урчанием ластились к вечно исцарапанным рукам мальчика? Марло сам этого не знает. Он устало опускается на угловой диван, лицом к двери, и смотрит на Фриду. Фрида стоит возле стола и нарезает фрукты: яблоки, груши и персики. — Вам помочь? — спрашивает Марло. — Спасибо, не стоит, — отвечает Фрида. На кухню входит юноша примерно того же возраста, что и Фрида. А может, и чуть младше. Он открывает стоящую на плите кастрюлю и черпает оттуда половником бульон. Затем наливает его в стеклянную белую плошку, свободной рукой зачёсывает назад каштановую чёлку и уходит с этой плошкой куда-то в другую комнату. Судя по звукам — наверх. Марло кажется, что юноша не замечает его в упор. Случайно ли? Или же нарочно делает вид, что незнакомца со странной причёской тут нет? — У нас дядя болеет. — Фрида ставит нарезанные фрукты на стол. — Приходится носить ему еду прямо в комнату. — А этот парень? — Марло кинул на фрукты мимолётный взгляд. — Это Улькин. Один из моих братьев, — поясняет Фрида. Марло понимающе кивает и вновь смотрит на фрукты. — Их же можно есть, да? — Конечно, можно! — Фрида с улыбкой садится возле Марло. — Ешьте, сколько захочется! Марло отвык от фруктов. На службе их ему редко давали, а тратить жалованье на них он не додумывался. Поэтому сейчас парень неуверенно берёт дольку груши и съедает, не решаясь глянуть на Фриду. На вкус груша сахарно-прозрачная, прохладная. Так во рту и тает. Фрида сама берёт дольку персика, прожёвывает её и вдруг спрашивает: — Вы ра́но ложитесь спать? — Отбой в Полиции был в десять, но вот я допоздна сидел с отчётами, — честно признаётся Марло. — Поэтому режим у меня сбился… Но я хотел бы хоть раз лечь пораньше. — Мы ложимся в десять. А душевых комнат у нас дома две. Можете помыться сейчас, я дам Вам полотенце. — Фрида встаёт и уходит с кухни куда-то. Спустя несколько секунд она возвращается с большим белым полотенцем и говорит: — Вот, возьмите. Я сейчас Вам постелю на втором этаже. Марло идёт за Фридой, которая провожает его до самой душевой комнаты. Там две кабины и умывальник с зеркалом, на полке которого стоит стакан с зубными щётками, баночка зубного порошка, крем для лица и небольшие ножницы. На самой раковине лежит кусочек хвойного мыла в фаянсовой мыльнице. Перед тем, как оставить Марло одного, Фрида забирает баночку с кремом и говорит: — Шампунь стоит в шкафчике, вон там. Откроете и увидите зелёный стеклянный флакон. Как только дверь закрывается, Марло для уверенности задвигает щеколду. Затем вешает свою одежду на крючок и подходит к лакированному деревянному шкафчику. Сразу же найдя флакон с шампунем, парень идёт к кабинке и случайно бросает взгляд в зеркало. Его лицо покорёжено шрамом. А правый глаз затянут бельмом. Марло какое-то время смотрит на своё отражение в зеркале. Он не может оторвать взгляд от своего лица, которое теперь едва ли не источало холод. Было странно видеть свои собственные увечья. Стараясь не поворачиваться к зеркалу лицом, Марло встаёт под душ и открывает кран. Вода льётся на тёмную макушку, окутывает тонкими струями тело, гладя натёртыши от ремней. Вымыв голову, парень намыливает тело куском земляничного мыла, лежащим на решётчатой полочке над бортиком ванны. Скоро мытьё заканчивается. Марло вылезает из ванны, вытирается, одевается заново и выходит. Выйдя из ванной, Марло доходит до лестницы, на расстоянии двух метров перед которой находится окно, и садится на широкий подоконник. Спать не хочется. А если и захочется, он свернётся прямо на подоконнике. Не впервой.