Никто не узнает

У маленькой черноволосой девушки этой ночью в очередной раз возникла одна проблема - она не была девушкой. И ладно бы в общепринятом смысле, но девушке полагались два уха и хвост, которые судьба у нее отобрала - кто знает, временно ли, навсегда ли. Она в очередной раз проснулась в час ночи и ее пустой взгляд упёрся в окно, рядом с которым был заваленный ненавистными конспектами письменный стол. Ощущение несоответствия ночами становилось совсем нестерпимым, и чтобы сбить его хоть каплю, она описала постель - скорее просто потому, что это приятно, чем в действительной надежде на успокоение. Несколько минут она сидела на мокрой постели, поглощённая собственным запахом, но сон и покой не шли. Что-то требовало наконец изменить квартиру как полагается ей, но слабый голос конформиста внутри говорил, что ничего хорошего из этого не получится. Впрочем, этой ночью конформист впервые был подавлен, в некотором смысле даже уложен на лопатки и укатан в асфальт - девушка вместе с одеялом сползла на пол и свернулась клубком уже там. На полу оказалось привычнее. Впрочем, очень не хватало запаха свежей травы. Промеж ушей промелькнула мыслишка: надо бы купить земли и вырастить хоть газонную траву дома, что ли... Впрочем, сейчас это была скорее мечта, чем план действий. Однако все ещё было впереди. Она задремала, но слишком долго проспать не удалось - сквозь прикрытые шторы просвечивали фары машин, слепя глаза даже сквозь закрытые веки. Девушка вновь привстала, теперь уже на своём странном лежбище, и решила, раз уж спать не дают, усовершенствовать его. Сонное тело засунулось в комод светлого дерева, устроившийся рядом с постелью, достала оттуда простынь и несколько полотенец и вывалила на пол. Они пахли слишком неуютно и никак, чувствовался оттенок порошка, которым она стирала - без запаха, он все равно придавал белью не вполне естественный аромат, который раздражал. На полотенцах и простынях - что достанной, что стянутой с постели, - она оставила метки и разложила весь этот ворох на полу. Стало мягче и уютнее. Свет все ещё мешал, но она презрительно повернулась к окну задом и, издав фыркающий звук, закрыла глаза. И в этот момент желудок мягко напомнил ей, что существам из плоти и крови иногда положено питаться. Вздохнув, девушка поднялась и отправилась на кухню, до которой, благо, было весьма близко. В холодильнике нашелся кефир, который тут же был открыт, надпит, но не удовлетворил ее полностью. Приятный картонный пакет лежал в руке настолько удобно и был сделан из картонки, о которую тут же захотелось поточить несуществующие когти. Допив кефир, девушка собиралась было выбросить упаковку, но дремучий инстинкт велел поскрести ногтями коробку. Ощущение оказалось приятным - кончики пальцев будто чесались, ногти понемногу оставляли мягкие следы на картоне. Вскоре следы стали глубже, ощущения приятнее. Девушка, зачарованная этим занятием, вернулась в комнату и уселась возле кресла. Раз, другой провела по обивке, а потом всецело вовлеклась в процесс. Что у нее начинают болеть пальцы, внимание она обратила не сразу. И вообще остановилась только когда нежная кожа не выдержала трения и покрылась мозолями, часть из который немного кровоточила. Два ногтя, особенно крепких, сломались. Руки дрожали и удовольствие напополам разделилось с недовольством этим дурацким телом. Девушка засунула руки в рот, по очереди проводя языком то по ногтям, то по подушечкам. Вкусная кровь разбудила нечто дремучее, и, совсем одурманенная ее вкусом и запахом, девушка встала и пошла искать ножи. Они нашлись в походном рюкзаке, валявшемся в углу комнаты, и тут же были оттуда извлечены. Сталь заменила когти и с болью, с нажимом она стала втыкать концы ножей в кресло, а потом раздирать его, извлекая обивку, запутывая ножи в обвисающей ткани. В груди зарождалось странное чувство. Именно оно заставило отвлечься от кресла и вновь отправиться на кухню. Свежее мясо размораживалось в холодильнике, немного окровавленное. Она собиралась запечь куриную грудку, но сейчас просто стояла и таращилась на подтёки крови и розовые волокна. Потом нерешительно лизнула мясо. Вкус оказался странным и не вполне приятным - кровь, все ещё оставшаяся немного в нем, была слишком горькой и не настоящей. Чтобы сбить вкус, она снова облизала свои руки. Осев на пол, она явственно почуяла собственное безумие и попыталась сбить его глубокими вдохами. Но собственный запах и запах крови только сильнее взбудоражили девушку. Не разбирая перед собой ничего, она пошла в ванную, где стянула шланг и пустила ледяную воду прямо себе на голову. Вода заливала пол, тряпка не успевала вбирать ее, а резиновый коврик начал неприятно хлюпать. Немного остуженная, она выключила воду, с гулким звуком уронив шланг и душ в ванную. Всё это сопровождалось сильным сексуальным возбуждением. Тем самым, странным, которое бывало у неё во сне, или когда она делала что-то похожее в вирте. Только сейчас оно было настоящим. Не сном. не фантазией. Помимо возбуждения, внутри засел странный страх. Утром надо идти на пары, сейчас же - собраться с мыслями и доделать конспект. Она же оставляла его на ночь потому, что вырубалась, когда пришла домой. С усилием девушка побрела в комнату, оставляя за собой мокрые следы, и, не разбирая, что делает, оперлась о стол, где грозно нависла над тетрадью. Вода капала с нее, размывая понемногу следы шариковой ручки. Повинуясь острому желанию, она схватила ножи и принялась рвать ими бумагу - так, как только что рвала кресло. Влажные кусочки конспекта полетели по комнате, стали липнуть к ее телу, к столу и к полу. Взгляд девушки был затуманен, на губах играла хищная улыбка, а изнутри вырывался тихий, но довольный рык. Да. Она делат всё правильно. Конспекты нужны, но они гадкие. Как и всё это место... Нельзя этого делать. Нельзя. И поэтому ещё острее удовольствие. Множество голосов в памяти... "Нельзя", "зачем", "неправильно", "наказана", "девочка", "человек"... Почти то же чувство было, когда лишала себя девственности, только сейчас радостнее. Когда от конспекта ничего не осталось, в расход пошел учебник, купленный вместо того, чтобы покушать приятную еду за эти деньги. Дурацкая книга, доставившая столько огорчений, за то, что в школе случайно надрывала учебники, ее наказывали... А теперь это можно сделать специально. Даже нужно. Ножи полосовали листы, и вскоре девушку затрясло. По щекам катились высыхающие слезы, а прошибающее возбуждение усиливалось. Изнутри сжигал жар, по спине лился пот, она вдыхала свой запах и сходила с ума ещё сильнее. Взгляд упал на шторы - без разницы, что без них будет слишком светло, ведь можно же их заменить да хоть и полотенцами! Ткань сорвалась вместе с карнизом, который с глухим звуком упал на пол, так сильно она дернула. В ткань она вцепилась ножами и зубами, рвала ее и кусала, пока не осознала, что запуталась в ней полностью. И тогда страх охватил ее полностью - связана, обездвижена и виновата в этом сама... Ножи помогли вырваться, и девушка, отпрянув от ошметков ткани, повалилась на лежбище. Уткнулась носом в мокрую ткань. Стала ласкаться растирая по телу влагу. "Что же наделала?..", "Так хорошо"... Девушку почти мгновенно накрыла горячая волна. Сладко кончив, дрожащая, она завернулась в одеяло и простынь, все ещё поглаживая себя, чтобы успокоиться. По щекам лились слезы, но понемногу и они высохли. Вскоре она просто отрубилась, наконец отдав себя в руки сладкому забытью. Яркий солнечный свет разбудил ее. Была поздняя весна и рассвело весьма рано, на улице стояла утренняя голубая дымка, покрывавшая ещё сонный городок. Свет заливал комнату, и с утра ночное безумие казалось ей ещё страшнее: пальцы в ранах, сломанные ногти, уставшее тело, озноб и вдобавок отсутствие готового конспекта. Нет, нельзя никуда идти. Дрожащим пальцами она схватила телефон и позвонила старосте. Та с первых истерических интонаций ее голоса велела оставаться дома и сказала, что передаст преподавателям и потом напишет домашку. После этого девушка бросила мобильный на постель и отправилась на кухню. Из еды ничего готового не нашлось, так что ночную курицу пришлось экстренно отправлять в духовку. Она едва смогла дождаться, когда еда приготовится, время от времени поливая себя водой, черпаемой из крана. В итоге из духовки было извлечено немного не доготовленное мясо, от которого девушка тут же ножом отрезала кусок. Слегка остудив его, она отправила его в рот, а потом набросилась на курицу с двумя ножами. Через пять минут от грудки ничего не осталось, а девушка облизывала пальцы и мыслила, что ещё можно поесть. Овощи в холодильнике не порадовали ничем, кроме возможности некоторое время ласкать себя огурцом. Впрочем, кончив, она сгрызла его без особого интереса - тело жаждало питательной еды. Девушка в срочном порядке отправилась в ванную, где поскользнулась на остатках воды, что не высохла с ночи, и едва не упала. Ухватившись за раковину, она истерически хохотала, глядя на своё растрепанное отражение. Пустив тёплую воду и наполнив ванную, она вымылась с одной только целью - сходить в магазин. Вытерев хорошенько волосы, девушка оставила их влажными, в комнате натянула ненавистное белье, штаны и футболку, схватила кошелёк и рюкзак и бегом отправилась до ближайшего супермаркета. Квартиру она закрывала с особым ощущением, будто прячет некую тайну, приятную и тёплую. Бегом припустившись в магазин, добралась она быстро, но пот лился по ее телу. Не обращая на это внимание, она шустро пробежалась среди рядов, гонимая одной мыслью: срочно нужна еда. Набрав мяса, самого разного, кефира и молока, на кассе она почувствовала себя неловко. Внутри что-то вновь стало говорить, что она попалась в ловушку, которую составила себе сама, но ей удалось вновь откинуть это чувство. Дома одежду с себя она сорвала, порвав футболку. Целыми штанами осталась не довольна, но на помощь вновь пришли ножи. Делала она это все прямо на пороге, едва закрыв за собой дверь и чувствуя себя так, будто за ней гонятся. Тяжёлые ботинки оставила на ногах. Повинуясь сладкой прихоти прогрызла коробку кефира и стала лакать его. Кефир потек по шее, рукам, стал стекать на пол. Девушка стала писать на пол, чтобы усилить свой запах, а потом вся в кефире пошла готовить ещё еды. По кухне разнёсся аромат мяса, которое слегка промариновалось капавшим с рук кефиром. По кухне разнеслись дурманящие голову запахи. Она влезла на стол, спихнув оттуда вазочку, где обычно хранилось сладкое, и та разбилась с приятным звоном. "Сходить с ума приятно...", "Да и что такого... ", "Это мой дом"... "У всех дома так, как они хотят...", "Никто же не узнал, что мяу на родительской кровати себя девственности лишила...", "И про это тоже... " Никто. Не. Узнает. Теперь дом действительно был куда больше похож на дом. Гадкие запахи мебели перебивались вкусными - еды и живого существа. Она сидела на столе и болтала ногами, ожидая, пока мясо проготовится. Все было вроде бы чудесно и правильно, только что-то недовольно пыталось высказаться об опасности мероприятия. Но нет, какая опасность, это же ее место, никто ничего не поймет... В нежное мясо на пару, простое и вкусное, она вцепилась зубами. А, наевшись, захотела погреться в ванне. Дойдя до ванной комнаты, стянула ботинки и прямо в лохмотьях рухнула в ванну. Пустив тёплую воду, закрыла глаза и задремала.