i can't close my eyes to crime.

jeon jungkook — молодой и крайне амбициозный прокурор, на его счету несколько выигранных громких дел и безупречная репутация. его не интересуют деньги или слава. всё что нужно чону — справедливость за содеянные преступления. park jimin — известен, как «адвокат дьявола». профессионал своего дела, вытянет из цепкой хватки фемиды даже тех, кто заслуживает пожизненного или даже смертной казни. чем вы влиятельнее и богаче — тем больше вероятность, что адвокат пак возьмётся за дело. 　　— прокурор чон, — блондин изгибает губы в фальшивой улыбке, смотря на только что вошедшего парня, — я не ожидал вашего визита сегодня. 　　— избавь меня от формальностей, чимин, и не утруждай себя. мне к черту не нужна твоя улыбка. 　　[когда-то именно из-за нее я влюбился. больше не повторю ошибку.] 　　старший молча поджимает губы, жестом руки предлагая присесть на одно из кресел, что стоят перед адвокатским столом. чон же отказывается, выбирая довольно агрессивную позицию — опирается руками о деревянную поверхность и слегка наклоняет голову вбок. 　　паку некомфортно под пристальным взглядом темно-карих глаз. если раньше в глазах чонгука сияли мириады созвездий, то сейчас — непроглядная тьма и усталость. 　　— так что же тебя привело? если хочешь выудить у меня информацию о завтрашнем суде, — мин не смотрит ответно, прячет взгляд в первых попавшихся документах, — то ты зря… 　　чимин не успевает договорить, дергаясь от резкости парня напротив. чон вскидывает руками и с грохотом возвращает их на стол. злой чонгук — не то, чтобы хотелось видеть в конце рабочего дня, мин бы предпочел бы не видеть его вовсе, но выбора нет. 　　— ты, как никто другой, знаешь, что он виновен. блять, чимин, он совершил шесть убийств! 　　— ты слышал о презумпции невиновности? — пак отрывает взгляд от протокола, как ни в чем не бывало. — а завтра я докажу, что мой клиент не причастен ни к одному из возбуждаемых дел. 　　 — завтра ты покажешь мастерство в фальсификации улик и подкупе присяжных, — хмыкает брюнет, падая в рядом стоящее кресло. чонгук поднимает взгляд к серому потолку кабинета, думая над последующими действиями. 　　адвокат на долю секунды задерживает взгляд на плотно сомкнутых губах обвинителя, следом скользит по шее и с трудом сдерживает легкую ухмылку. воспоминания о том, как пак лично покрывал тело младшего обжигающими поцелуями и багровыми засосами-укусами, заставляют блондина подняться со своего места и направиться к мини-бару, дабы утопить в дорогом алкоголе ностальгию. 　　— выпьешь? 　　— я не пью с адвокатами. 　　— а с бывшими? — мин вальяжно опускается в кресло рядом с прокурором, держа в руках виски со льдом. парень немного отпивает, а следом слизывает с пухлых губ алкоголь, все еще с интересом разглядывая чона. 　　гук переводит взгляд с уже полюбившегося потолка на чимина. младший кривит губы в подобии улыбки, от чего казалось, что он скажет что-то грубое, что могло бы запросто задеть чимина до глубины души. конечно, будь она у него. 　　— возможно, — задумчиво тянет, — не будь мой бывший адвокатом. 　　пак хмыкает, вливая в себя еще виски, и ловит себя на мысли, что он даже скучал по этому строгому взгляду из-под отросшей челки. они не виделись несколько месяцев после того, как пак перешел из прокуратуры в адвокатуру. чон тогда устроил скандал, заявив, что не хочет строить свою жизнь с тем, кто защищает преступников. 　　— знаешь, все хотел спросить. почему сейчас? ты полгода обходил стороной меня и все судебные процессы, в которых я выступал адвокатом… 　　— я следил за каждым твоим делом. супружеские измены, гос. измены, кражи, даже три громких убийства, — чон без спроса тянется к золотистой папке на столе адвоката, — и все оправданы. я бы восхищался, будь твои клиенты действительно невиновны. многие из них вернулись к своим злодеяниям. 　　— после завершения суда — не моё дело, чем заняты мои клиенты, — чимин принимает более расслабленную позу, даже позволяя трогать свои вещи, — если ты ищешь в ней какие-то подсказки или мои заметки, то эта папка содержит сухую информацию. 　　— я правда не понимал, что случилось с тем юношей, в которого я влюбился несколько лет назад, — продолжает прокурор, листая материал о деле ли сокхёна, — твоя улыбка, твоё рвение к справедливости и харизма — зацепили меня. сейчас твоя улыбка — притворство, харизма больше на меня не действует, а справедливость… ты помнишь, что это? 　　— все меняются со временем, капитан справедливость, — ухмыляется пак, зачесывая волосы назад и впивается взглядом в своего бывшего, — ты не ответил. почему ты так вцепился в это дело? 　　прокурор находит нужную страницу и протягивает блондину, призывая внимательно вчитаться в содержимое. старший проходится взглядом по и так хорошо изученному материалу и вопросительно поднимает бровь. 　　— он убил двух девочек. шести и семи лет, — чон замечает, что ухмылку адвоката будто бы ветром сдуло. 　　— и? я всё это знаю. у него есть алиби на это время. 　　— да, ты уж об этом позаботился, — младший смотрит с презрением, — твоей племяннице пять. где вероятность того, что этот урод не убьет её, когда получит свободу? или любого другого ребёнка. ты ведь понимаешь, что такие уроды не меняются. 　　— не приплетай сюда миён, — старший с трудом подавляет агрессию, сильнее стискивая зубы. — ей ничего не угрожает. её нет в стране. 　　— ах, ну да. ты хорошо зарабатываешь на несчастьях других, чтобы сделать счастливой своего ребёнка, — младший поднимается со своего места и нависает над паком, упираясь руками в подлокотники кресла. — когда миён-и станет взрослой, она скажет тебе спасибо, что ты вытаскивал таких уродов, как сокхён? 　　чимин кладет ладони на грудь чона, всеми силами пытаясь оттолкнуть от себя, но тот лишь сильнее напирает и не позволяет разорвать зрительный контакт. блондин не из робкого десятка, но под чонгуком он всегда слабый. пак находит последние капли своей гордости и сжимает ворот белой чоновской рубашки. 　　— ты хочешь воззвать к моей совести, — шепчет в самые губы, — но не ты ли назвал меня бессердечной сукой? 　　мин касается губ чонгука своими, вовлекая того в поцелуй. ни намёка на нежность. жадный, глубокий и до невозможного собственнический. брюнет на долю секунды подвисает, совсем не ожидая такого выпада от пака. прокурор и сам поддается своим чувствам, изголодало впивается в пухлые губы, кусает их, лижет, будто компенсируя всё время, которые они упустили. 　　остатки здравого смысла бьют набатом по вискам, заставляя гука оторваться от парня, напоследок прикусив его губу до крови. младший отшатывается от чимина, тыльной стороной ладони стирая поцелуй со своих губ, словно это метка, которую никто не должен увидеть. 　　— всё еще любишь, да? 　　— ненавижу, — всё на что хватает сил у брюнета. 　　блондин ухмыляется, убедившись, что он засел в сердце у чонгука, так же сильно, как и сам чон в сердце пака. чимин взглядом следит за тем, как обвинитель вылетает из кабинета, но успевает его окликнуть у самой двери: 　　— прокурор чон? 　　— что вам нужно, адвокат пак? 　　— не допустите завтра освобождения ли сокхёна. и, возможно, сходим на свидание в стиле «я-чертовски-сильно-соскучился-по-твоим-рукам-на-моём-теле?» 　　— только если мы будем праздновать мою победу.