The Cardigan

Taylor Swift, One Direction, Harry Styles (кроссовер)
Гет
G
Завершён
23
автор
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
23 Нравится 2 Отзывы 2 В сборник Скачать

The Cardigan

Настройки текста

***

Я толкнула тяжелую деревянную дверь и вошла в помещение, в эту же секунду ощутив, как тяжелый пыльный воздух буквально окутал меня с ног до головы. От порыва ветра, ворвавшегося в дом вместе со мной, образовалась эта тяжелая серая завеса, напоминающая туман. На пару мгновений она лишила меня всякой возможности видеть. Я прокашлялась и сделала еще один шаг вперед, оказавшись своими любимыми замшевыми кедами — теперь уже предназначенными лишь для такого рода прогулок — на грязном придверном коврике. Было немного страшно и волнительно поднимать глаза. Страшно, потому что воспоминания могли нахлынуть с силой, что способна сбить меня с ног и лишить спокойствия на недели и месяцы. Страшно, потому что придется видеть место, которое когда-то было для меня всем, в состоянии, в котором оно сейчас. Страшно, потому что здесь до сих пор словно пахнет тобой. Здесь все принадлежит тебе, я знаю это. Мне даже не нужно поднимать взгляд, чтобы знать, что прямо передо мной большой дубовый стол и высокие массивные стулья, на которых мы сидели, болтая ногами и слушая драфты моих новых песен. На столе, я почти уверена, стоит стеклянная ваза, сейчас наверное пустая, а на кухонной тумбе свалены в кучу старые кастрюли и сковородки. Справа, если пройти сквозь арку, диван, пара мягких разноцветных кресел и камин. Еще правее, к окну, большой комод, который мы вручную расписывали в один из наших «побегов от реальности». Да, это место словно принадлежит тебе. Здесь каждый уголок пропитан тобой, твоей энергией, твоим смехом, твоим дыханием… Все-таки сделав еще один шаг вперед, я поежилась. Здесь всегда так прохладно, даже летом. Захотелось обнять себя за плечи и скорее зажечь камин, подкинув туда шалфея для аромата. Сесть у этого камина и перебирать детские дневники и фотографии. Интересно, помнишь ли ты тот вечер? Ты тогда сказал, что любишь меня, а я от неожиданности рассмеялась. Ты обиделся и собрался уехать, но машина не заводилась, и ты закрылся в ней и злился на меня, пока я стояла в свете фар и молча ждала, пока ты перестанешь дуться. Такие классические мы… Я — взбалмошная, вечно в облаках, непоседливая и смеющаяся. И ты — ранимый, чуткий, любящий. Такие классические мы… Собравшись с мыслями и с трудом откинув в сторону свои навязчивые воспоминания, я прошла ровно на середину комнаты, к столу, чтобы наконец сделать то, зачем я сюда приехала. Коробка, до этого находившаяся в моих руках, оказалась по центру стола, и я растерянно оглядела эту часть дома. Что бы я хотела отсюда забрать? То детское фото, висящее рядом с окном? Старое полотенце, сшитое моей бабулей, когда мне было семь? Да, точно. Полотенце. Я забираю полотенце. Чихнув от пыли, попавшей в нос, я встряхнула этот яркий кусочек ткани и, сложив вдвое, сунула его в коробку. Проходя вдоль стены, я открывала шкафчики, самая не зная, что там может быть. Вот старые тарелки и турка, которую ты притащил сюда в один из первых дней, что мы приехали. Ты сказал, что купил ее, чтобы сделать мне тот самый, настоящий кофе. Ты ведь знаешь, что я ни разу не была здесь после нашего расставания? Ну или хотя бы догадываешься? А я ведь раньше так любила это место, это был мой личный рай, уголок уединения. И ты был единственным, кого я привела сюда за всю свою жизнь, кроме семьи и кошек. Почему-то мне казалось, что именно ты сможешь разделить мое блаженство и любовь к этому старому домику в лесу. Но турку эту я забирать не буду. А закаты, которые мы встречали, валяясь в гамаке на опушке, помнишь, интересно? Я прошла дальше, намеренно не смотря в сторону старого фортепиано. Нет-нет, эти воспоминания мне точно ни к чему. Я приехала сюда по делу, и я буду заниматься делом. Я и так уже слишком отвлеклась. Но рука сама тянется к поверхности инструмента, и я не глядя провожу пальцем по толстому слою пыли, а уши ласкает характерный скрипящий звук. Когда садилась за это фортепиано, я забывала обо всем на свете. Даже о тебе. И именно оно стало моим другом в тот вечер, когда ты ушел. Но тот вечер я вспоминать не буду. В зеркале я увидела свое отражение и попыталась вспомнить, такой ли я была восемь, девять лет назад. Многое ли изменилось? Вроде все те же светлые волосы, собранные на макушке, все те же выпирающие ключицы и тонкие губы. Но что-то все-таки изменилось. То ли это взгляд, что перестал быть таким легким и даже хитрым. То ли это осанка, которая словно выдает мое внутреннее состояние. То ли это количество неудачных романов и попыток все уладить, отражающееся на моем лице… С камина я взяла только статуэтку, привезенную из тура по Европе. Это красивая фигурка целующейся под зонтом пары. Париж. Город красной помады и белого вина. Ты обожал красную помаду на мне и даже подарил мне одну, от шанель… все как полагается. А я ведь до сих пор себе такую покупаю… Хм, пожалуй, я заберу эту парижскую статуетку, хоть и не знаю, куда дома ее поставлю. Возможно, вместо того стеклянного шара, который ты купил мне на одной из наших вечерних прогулок по Нью-Йорку… Возможно. Второй этаж, самое сложное. Продавая этот дом с кучей старого хлама, я словно продаю воспоминания. И предаю воспоминания. Эта хижина в лесу словно шкатулка с самым тайным, сокровенным и больным. Есть такие воспоминания, они как горький каштановый мед. Такие обволакивающие, тягучие, сладкие. Но с привкусом горечи, отдающей где-то глубоко-глубоко внутри. Вот этот дом — моя шкатулка с такими воспоминаниями. Горькими, болезненными, но такими счастливыми. Интересно, буду ли я когда-нибудь снова так счастлива, как тогда, восемь лет назад в этом лесу? Ступени громко скрипят под ногами, и я невольно морщусь, вспоминая, как ты носился по ним вверх-вниз по утрам, когда готовил нам завтрак. Дверь в спальню поддается не сразу, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы открыть ее. Внутри, в солнечных лучах из окна, летают маленькие пылинки и частички прошлого. Их можно увидеть и даже словно дотронуться. Моменты, которые так далеко, сейчас здесь, на расстоянии вытянутой руки. И я знала, что мне придется столкнуться с ними, когда я войду в этот дом. Знала, и все равно я здесь. Быстрым шагом я пересекаю комнату и распахиваю резной шкаф. Здесь то, за чем я приехала. Вот он… Я протягиваю руку и медленно вынимаю с полки твой старый теплый кардиган. Боже, да он ведь стоил целое состояние. Я даже не помню, что это за бренд, ведь ты при мне демонстративно отрезал бирку и сказал, что будешь притворяться, будто этот кардиган веками передается из поколения в поколение в твоей семье. До сих пор помню то легкое покалывание в груди. Тебе так хотелось этого. Наследия, традиций. И ты так завидовал мне, ведь в моей семье это было. Этот кардиган был на моих плечах, когда я замерзала, сидя на крыльце и попивая эль, он укрывал меня, когда я спала на диване у камина, он грел мои руки, когда ты сказал, что нам надо попробовать расстаться. Я натягивала его по самые костяшки, смотря прямо в твои бездонные глаза цвета моря, и думая о том, как я буду жить без тебя дальше. Этот кардиган был со мной в ту ночь, когда я осталась одна. И я заперла его в этом шкафу, завалив другим старым шмотьем, убегая в панике из этого дома, просто потому что боялась столкнуться со всеми этими воспоминаниями в мире, где тебя уже нет рядом. Но вот я здесь, и вот он — в моих руках, такой пыльный, колючий, родной. Хочется набрать твой номер, позвонить тебе и сказать: «а помнишь?». Честно, хочется, но я, конечно, не буду. Ведь мы давно уже не части жизней друг друга. Мы далеко. Мы разные. Мы общаемся лишь посредством музыки, посредством маленьких деталей, словно красные нити вшитых в тексты песен и понятных только нам двоим. Вокруг них можно сколько угодно строить догадки, копать глубже и глубже, но никому никогда не понять смысла, так бережно и с любовью вложенного в эти слова. Может быть, я напишу песню про этот кардиган и посвящу ее тебе, снова. А может быть и нет. Почему я не могу забыть тебя, оставить тебя в покое? Твой образ снова и снова приходит ко мне во сне — твои кудри, которые треплет ветер, твои руки, крепко сжимающие кружку с горячим кофе. Твои плечи, которые видели столько моих слез. Твои глаза, которые знают меня наизусть. Говорят, когда ты молодой, ты ни черта не знаешь и не понимаешь. Что в двадцать с хвостиком ты еще ребенок, который лишь ощущает себя взрослым. Но мы, черт возьми, знали все. Здесь, в этом старом деревянном доме, на жестком джутовом ковре, но в дорогущем красном кардигане, с чашкой ароматного чая в руках. Мы знали все. Пьяными, трезвыми, ночью и днем, в лесу или на оживленной улице. Мы знали все, когда были вместе. Мы только не знали, что это временно. Что это урок, испытание, опыт, который останется с нами на всю жизнь. Романтическое приключение, но такое короткое. Оставившее столько боли, но столько теплых, даже горячих, обжигающих воспоминаний. И этот чертов кардиган, ради которого я проехала несколько сотен километров. Лишь бы не продать свою драгоценную и пугающую шкатулку вместе с ним. Лишь бы не отказаться от этой частицы тебя, частицы прошлого, хотя мне так этого хотелось. Лишь бы не потерять ту тоненькую ниточку, связывающую меня прошлую со мной настоящей. Лишь бы остаться собой и быть с собой честной. Упаковав все в коробку и заклеив ее старым скотчем, найденным в тумбе у входа, я вышла на улицу, как раз поймав начавший разгораться закат. Он такой легкий, розовый, приятно ласкающий глаз — как начало отношений, начало нас. А этот грузный старый дом позади меня, отправляющийся в небытие и чужие руки, — это наш конец. Я кладу коробку с кардиганом и старыми безделушками на переднее сидение и бережно пристегиваю ее ремнем безопасности. И вот я в том возрасте, когда я берегу свое прошлое, не имея настоящего. И вот я в том возрасте, когда я действительно ничего не знаю.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.