витражи

красное море виднеющиеся вдалеке: маковое поле, огромное и, казалось бы, необъятное. лаборатория луки находилась в самом благоприятном местечке загородом. лениво потянувшись в потёртом старом кресле бальса задумчиво почесал голову и улыбнулся, вспомнив своего друга виктора, который напоминал ему маковое поле: яркий, нежный и летний. им хотелось любоваться, его присутствие успокаивало после тяжёлого дня. был ли он ему просто другом? эти мысли прервал звук велосипедного сигнала, оповещая луку, что его дорогой друг здесь. отодвинув пыльные занавески, он улыбнулся знакомой фигуре гранца, котрый припарковал свой велосипед в его дворе. он всегда приносил с собой сладкие фрукты, печенье к чаю и очаровательную улыбку. на небольшом журнальном столике лежат связка бубликов, сетка с сочными персиками и несколько медовых леденцов в забавной пёстрой обёртке. виктор выглядит уставшим, но радостно улыбается. лука счастливо улыбается в ответ и идёт на кухню за графином со свежим холодным компотом. — много писем было, виктор? гранц устало кивает в ответ и кладет голову на стол. стакан с компотом аккуратно опускается рядом с ним, лука быстро проводит по мягким волосам виктора, немного взъерошив их. уик тоже выглядит уставшим и вскоре засыпает у ноги своего хозяина. холодный напиток бодрит блондина, пока лука без передышки рассказывает о своем дне, о соседе, о том, как он засматривается на маковое поле по утрам. — летние лучи солнца словно благословляют его, если не надеть очки, то кажется что это и вправду красное море! виктор, мы обязаны туда пойти. сегодня же. все возражения виктора исчезают, глядя на надежду и восхищение в глазах его странного гения. лука садится за велосипед виктора, ему нравится, когда блондин крепко обнимает его, сидя сзади на багажнике. бальса любит ездить быстро, поднимая пыль дорог, отпуская одну руку, чтобы словить ветер ладонью. виктор прячет лицо от потока ветра и пыли уткнувшись в немного сутулую, широкую спину брюнета. — я почти доделал одно окно, скоро моя лаборатория будет не так скучно выглядеть. — мм, — виктор тихо мычит ему в спину и улыбается. красное море встречает их с лёгким ветром, отчего волны из бутонов колышутся в разные стороны, каждый ряд по очереди, что напоминает… и правда морские волны. лука разминается, ходит вдоль обочины, наслаждаясь прекрасным видом. он тянется к небу, показывает на облако, которое по его мнению напоминает схему в электрическом трансформаторе на его улице. гранц даже не представляет что это, но с удовольствием слушает. маленький маковый цветок оказывается за ухом виктора, лука звонко смеётся и убирает его пряди отросших волос, выделяя цветок. — тебе идут цветы в волосах. луке казалось, что виктору всё к лицу. блондин застенчиво улыбается и кладет голову на плечо друга, когда они сидят на краю обочины, глядят на поле. что-то замирает внутри и бальса клянётся, что выложит маковый цветок из разноцветных стёклышек, на память об этом дне. иногда лука забывал о чем-то важном, но нашел решение — визуализировать это через разноцветные стекла в своих витражах и мозаиках. скучная спайка проводов, запах канифоли и электрики иногда надоедали ему. он всегда боялся, что ему может всё быстро наскучить, и начал увлекаться ещё и небольшим творчеством. мозаичные стекла различных цветов, которые напоминали осколки леденцов, из которых можно создать целую картину… лука мечтал научиться рисовать, но его лень и желание делать все быстро мешали. он умел чертить настолько точно, до миллиметра, просчитанного не менее точно. огромные окна в лаборатории были выполнены в псевдо готическом стиле, и бальса немедленно решил научиться делать витражи. на небольшом рынке рядом с лабораторией он нашел человека, котрый продавал нужные стекла, фольгу и схемы. бальса купил множество книг, но остановился лишь на одной — техника витражей: тиффани. по этой технологии куски стекла, перед спайкой, обрамляются медной фольгой. за счёт гибкости шва появилась возможность объединения деталей в объёмные конструкции — шары, кубы. и он пообещал, что сделает небольшой шар красного цвета для его виктора. — витражные картины поражают своим великолепием и игрой света, проходящего через них, — объяснял он виктору. гранц увлеченно наблюдал за работой своего друга, пока тот припаивал последние элементы его витража. палящее солнце больше не проникало нагло в его лабораторию, теперь его лучи фильтровались сквозь разноцветные стекла, маскируясь под их цвет. лука нежно берёт за руку своего друга, ведёт к главному окну у его кровати. оно самое большое и располагается почти в пол. — смотри, это наше поле, — тонкий палец луки показывает на середину окна, — это мы с тобой, а это то облако в виде трансформатора! — мм! — виктор чудно улыбается и восхищённо рассматривает его работу. и он готов расплакаться, когда замечает кучу разных деталей, напрямую связанных с ним… его велосипед тоже присутствует там, парк, в котором он так любит гулять. парень, похож на самого виктора, который держит в руках птицу — это та самая сова, которую он нашел раненной, и выхаживал несколько месяцев. по бокам были цветы, разные цветы, которые фотографировал виктор. на их лепестках тонким маркером были записаны названия песен, которые они слушали вместе. названия книг, городов, в которых они были, и в каких хотели побывать. вплоть до смс, которые ему писал гранц... — это чтобы не забыть ненароком, ты же знаешь, я болван, — смеётся лука. теплота и уют охватывает тело виктора, когда он чувствует свою важность здесь и сейчас. лука довольно улыбается, понимая, что его работа понравилась. они долго сидят на полу, под благословенными лучами заходящего солнца. на их щеках разноцветные тени от рисунков и надписей, лука медленно проводит большим пальцем по губам виктора, забывая, что не во сне. — у тебя на губах отражается маковый цветок и щеки кажутся такими же красным, — удивляется лука. " они красные не от отражения… " мысленно отвечает ему виктор. в темных глазах луки проскакивают медовые цвета, котрые отражает цветение одуванчиков на стекле. он смотрит так завораживающие, и с каждой секундой все ближе и ближе… нежные пальцы поглаживают красные теплые щеки виктора, и он закрывает глаза от удовольствия и смущения. — могу ли я? гранц не знает о чем его спрашивают, но быстро кивает, не желая чтобы касания прекратились. влажные теплые губы, на которых ещё остался лёгкий вкус от медовых леденцов, накрыли его. лука целуется также лениво и медленно, его пальцы поглаживают скулы блондина. виктор ищет вторую руку, чтобы сплести их пальцы: ему кажется это самым важным сейчас. виктор никогда не целовался прежде, но даже забыл об этом. губы луки теперь настойчиво сминают его, тонкий язык дразнит и заставляет дрожать. небольшой клык приятно задевает верхнюю губу блондина, а тот смущённо стонет в ответ. закончив поцелуй, виктор прячет лицо в своих ладонях, но лука продолжает целовать его от запястья, до кончиков пальцев, пока тот не убирает руки. лучи последнего на сегодняшний день солнца сквозь витражные окна оставляют их кожу разноцветной. цвет рассыпается по комнате, обнимая серые стены, впитывая их настоящую окраску. виктор все ещё держит за руку бальсу и играет с его пальцами: обводит каждый мелкий шрам, поглаживает стёртые от постоянной ручной работы ладони. лука рассказывает о техниках, в которых выполнял эти витражи, целует его в макушку в перерывах. его руки ласково зарываются в светлых мягких волосах, он наконец-то позволяет себе вдохнуть их аромат и постараться запомнить это навсегда. — однажды я сделаю мозаичный витраж, где будем мы с тобой. мы будем в персиках, цветах и проводах, ты же любишь персики? так вот. однажды нас не станет или я что-то забуду, но на витраже мы будем всегда вместе. лунный свет пробивался сквозь полузакрытые окна, теперь уже освещая небольшую кровать, где обнимаются двое уставшие от очередного трудного рабочего дня, влюбленные мальчики. отражение надписи «я люблю тебя» с кусочка витража, которое синим цветом опускалось на щеку виктора, заставило луку счастливо засмеяться, ведь эту надпись сделал виктор, вероятно, когда бальса уходил за чаем.