девочка-война

      Она всегда рядом.       Смотрит своими карими глазами с алым отсветом на самом дне, улыбается, больше кривясь, и хватает за шкирку, когда надо.       Она всегда рядом.       В первое знакомство пытается окунуть его башкой в унитаз, тренирует потом, помогает с поиском и неистово бьется за Эмпайр-Стейт-Билдинг. Бьется за то, что считает правильным.       Перси восхищается ею (большей частью, конечно, он не в восторге от ее ужасного характера), улыбается при виде нее и позволяет валять себя на матах, потому что она та, кто м о ж е т повалить его не задумываясь.       Она рядом, когда Гея возрождается и пытается их всех поглотить. Рядом, когда Перси (не)плачет из-за смерти Лео. Рядом, когда он не может спать после путешествия в Тартар.       Она сидит с ним на берегу, пуляет в воду гладкие камни и отвлекает разговорами о новой винтовке. Перси слушает вполуха и как никогда благодарен за этот фоновой шум. Она умеет поднять настроение.       Она рядом, когда Перси, злясь и ругаясь, рассказывает, как едва не погиб от рук чертовых духов и чертова Аполлона. Она усмехается и следом хохочет, ерошит ему волосы и замечает.       — Ты размяк или мне кажется?       — Я просто хочу думать, что в Риме у нас с Аннабет все будет хорошо, — честно признается Перси, закрывая глаза, когда попадает в крепкие объятия.       У них не все гладко, и Аннабет попросила небольшой перерыв, но Перси надеется, что кризис пройдет. Что у них с Аннабет все «навсегда».       — Все будет хорошо.       — Откуда ты знаешь, девочка-война?       — Просто знаю, рыбьи мозги, — прилетает ответ, и объятия на мгновение становятся крепче. — Просто знаю.       Она рядом, когда Перси идет в бар напиться до беспамятства, не в силах вынести того, что Джейсона больше нет. Талия осталась в Лагере, за Талией присмотрят, а ему… а ему нужно побыть одному.       Она садится к нему справа за барную стойку и просит водки.       — Если пришла сказать, что он поступил правильно, — начинает Перси, но его нагло обрывают.       — Я пришла напиться. Отвали.       Напиваются они вместе.       — Я рада, что ты пришел в себя, — говорит Аннабет на следующее утро. — Но впредь зови Риссу с собой и не заставляй бегать по всему Нью-Йорку в твоих поисках.       — Ты не ревнуешь, — констатирует Перси, потому что у него похмелье и прямо сейчас он даже не выпил кофе, ему можно задавать дурацкие вопросы. — Почему ты не ревнуешь?       — Потому что Рисса любит Родригеса, а ты любишь меня, — Аннабет мягко улыбается, ерошит Перси волосы и садится ему на колени, укладывая его голову себе на грудь. — И у тебя должен быть кто-то, кто позаботится о тебе, если меня снова занесет.       — Воображала, — вздыхает Перси, прерывая самобичевание Аннабет на корню. Аннабет целует его в висок.       — Рыбьи мозги.       Когда Перси в ужасе бегает по ювелирным Нью-Йорка и резервирует столики в пятнадцати разных местах, когда мистер Чейз ведет Аннабет к алтарю, а Перси не может и двух слов связать, она все еще рядом.       И Перси знает наверняка.       Даже в Элизиуме Кларисса Ла Ру, эта девочка-война, все еще будет с ним рядом. Всегда.