Громкий шёпот

По оконному стеклу громко барабанят крупные капли дождя, но она просыпается не от этого стука, а из-за собственного шёпота. Или крика… Спутанность сознания и очевидная паника, не позволяют Софии детально вспомнить, что именно заставило её вскочить среди ночи. На второй половине кровати крепко спит Джекович, а в спальне всё ещё держится очевидный шлейф перегара. Шумно вздохнув, блондинка накинула на ноги тапочки и бесшумно покинула комнату. По вискам, словно молотом бил их дневной диалог. - Сонь, а я курицу в духовке запёк, пока ты ходила в поликлинику, – с нескрываемой гордостью заявил темнокожий, едва она успела порог собственной квартиры переступить. – Раздевайся – сейчас будем обедать. - Я ничего не хочу, – равнодушно проговорила Соня, мысленно понимая, что единственное, что ей сейчас нужно – это стакан прохладного морса и тёплая ванна с лавандовой пеной. Эти стандартные визиты к лечащему врачу, включающие в себя ряд надоедливых однотипных вопросов, знатно выматывают. - Ты изменилась, после всего случившегося, – стараясь смотреть ей в глаза, проговорил Джекович, а девушка мысленно усмехнулась. «Посмотрела бы я на тебя, после трёх суток реанимации», – возмутился внутренний голос блондинки, но сама она нашла в себе силы тактично промолчать. Незачем попусту тратить внутреннюю энергию, силы и эмоции. - Ты от меня отдалилась, – продолжил свой монолог негр. – Не позволяешь мне помогать тебе даже в каких-то бытовых мелочах, не подпускаешь к себе, хотя, должно быть, врачи уже разрешили тесные отношения… - Да не будет у нас с тобой ничего, Миш. Не сейчас, не потом, – она сглотнула. – Я думаю, ты и сам всё это понимаешь. Просто за эти два месяца мы привыкли так жить. - Как «так»? - Так – это так. Как есть сейчас. Я тяжело восстанавливалась, порядком устала от больницы и длинного списка лекарств, поэтому сразу после перевода на домашнее лечение, у меня элементарно не было сил на выяснение отношений. - Но я думал… Мне казалось, что мы вместе по-прежнему. Что мы семья… - Ну, какая семья, Миш?! – Соня мысленно чертыхнулась. – Не было у нас с тобой семьи никогда и быть не могло. Ты сам всё знаешь прекрасно… Просто в какой-то момент всё сильно запуталось. Всё зашло далеко. - То есть, ты изначально не хотела того ребёнка? – Джекович решительно поднял глаза. - Да. Не имею ни малейшего желания обманывать тебя. Тем более сейчас. - Я был о тебе лучшего мнения, Соня. Как вообще можно так говорить?! Ты же женщина… - А как можно два месяца жить в иллюзиях и мечтах о том, что у нас с тобой когда-нибудь будет семья?.. Диалог продолжался ещё минут двадцать. Летели откровенные оскорбления, обидные слова, но между всем этим, так или иначе, проскальзывала правда. Её правда. Соня наконец-то высказала своему непосредственному заместителю то, что следовало высказать уже давно. Она поставила точку в прошлом. И, несмотря на то, что негр [видимо на автомате] после семичасового отсутствия явился ночевать в её дом, блондинка не сомневалась, что их совместная история закончена. Ещё два месяца тому назад. . Повинуясь порыву души, она спешно оделась и вышла на улицу. Дождь к этой минуте заметно стих, но не прекратил капать. Москва сверкала в неоновых огоньках и утопала в довольно глубоких лужах. Было пустынно – на ночных улицах ни души. Прохладный воздух обжигал лёгкие, а ладони отчего-то дрожали. При этом, Соня не чувствовала холода от слова «совсем». И куда она идёт, девушка тоже не понимала. Ей просто хотелось прогуляться. Именно сегодня – сейчас. Побыть наедине с собой, но при этом не думать ни о чём. Постараться не думать. … Она чётко видела, что на светофоре горел зелёный (для пешеходов). Да и до этого сигнала дорога была совершенно пустой. Но как только блондинка сделала ровно три шага, буквально из неоткуда появился литой BMW тёмного цвета. Глухой дар, темнота… // - Забери меня. Пожалуйста, забери… Снова этот душераздирающий крик. Хотя криком эту мучающую его, вот уже без малого пару недель фразу, что каждую ночь заставляет серба вскакивать в холодной поту, можно было с огромной натяжкой назвать. Скорее шёпот. Иногда чёткий, а иногда едва уловимый именно шёпот. Её шёпот… Павел нехотя откинул в сторону тёплое одеяло и поднялся на ноги. Жутко хотелось пить, но ещё больше – выпить. Выпить чего-нибудь покрепче, в надежде забыться хотя бы на пару-тройку часов. С тех пор, как он вынужденно приехал в Москву, дабы решить ряд формальностей, связанных с открытием отеля «Белград», его стали мучить эти странные сны. До этого тоже, бывало, нет-нет, но Она ему снилась, но при этом всегда молчала. А тут этот душераздирающий шёпот… И город, за окнами тот самый город, где он был счастлив. С Ней… Опустошив стакан минералки, серб бегло посмотрел на часы. Ноль-ноль сорок семь. Были времена, когда он это время «детским» считал и зажигал ночи напролёт в клубах. Сейчас же ему хотелось банально «упасть» на кровать и уснуть до утра. Но внезапный телефонный звонок нарушил столь «грандиозные» планы Павла. - Паш, прости, что разбудила, – на другом конце провода послышался явственно взволнованный голос Элеоноры. – Но… Я уже почти полчаса не могу дождаться такси по непонятным причинам. - В смысле?.. – серб непонимающе помотал головой из стороны в сторону, словно собеседница могла это видеть. – Зачем тебе такси сейчас, ночью?.. Ты вообще где, тёть Эль?!.. - Я во Внукове. Десять минут назад должна была улететь в Чехию по работе, но… Ян позвонил. С Софией случилась беда, она в больнице. Я не могу оставить его одного. Кажется, Элеонора говорила что-то ещё, когда телефонная трубка упала на пол, но не разбилась. На улице заметно усилился дождь, и – видимо из-за непогоды – в доме электричество отключилось. Но это, ни сколько не помещало ему собраться в максимально рекордные полторы минуты, и целенаправленно бежать по подъездной лестнице вниз. … Павел знал, что тётя общается и встречается с Её отцом. Более того, он прекрасно помнит тот их поцелуй на свадьбе. На Её свадьбе. Это было два с половиной месяца назад, и тогда вышеупомянутая история не имела должного продолжения. Серб даже успел позабыть тот эпизод, хотя само торжество ему никогда не забыть, даже имея огромнейшее желание… Но буквально дней десять назад, Элеонора и Ян Вячеславович совершенно случайным образом пересеклись в Питере. Пересеклись и не смогли снова расстаться… Несколько раз он порывался поинтересоваться у родственницы о Её жизни. Хотя бы просто узнать, всё ли у Неё хорошо. Но так и не рискнул. Старательно убеждал себя, что это ни к чему, что будет ещё больнее (хотя куда ещё больше?!)… Однако все эти «правильные» установки, не помещали ему дождливой тёмной ночью со всех ног мчаться к Ней, молясь при этом только о том, чтобы всё обошлось. А лучше – чтобы всё это оказалось банальной ошибкой. «Ну бывает же такое… Бывает!», – мысленно старался себя настроить на лучшее серб, вжимая при этом до предела в автомобиле педаль. – - Доброй ночи! К вам поступала пациентка по фамилии Толстая? – отчего-то он был уверен в том, что после свадьбы Она не изменила фамилию, а сонная девушка, дежурившая в приёмном покое двенадцатой городской больницы, нехотя щёлкнула пару раз компьютерной мышкой. - А как инициалы? СЯ? – темноволосая особа в белом халате устремила на него донельзя внимательный взгляд. - Да… – сердцебиение участилось настолько, что казалось вот-вот и его сердце просто выпрыгнет из груди. - Пациентка скончалась в реанимации, – равнодушно проговорила фразу работница регистратуры, а он не понимал, как дышать. Всё тело, с макушки до пят, словно иглами одновременно все участки, обкололи… «Скончалась»… – отчаянно пульсировала по вискам фраза, из глаза ненормированным потоком хлынули слёзы… Ему было абсолютно наплевать на то, кто и что скажет. Пусть это не по-мужски, пусть неправильно… Неправильно он поступил дважды. Когда Её от себя отпустил, и когда так и не решился Ей сказать о том, что по-прежнему Её любит. Страдал, мучился, пытался сам от себя убежать… И ещё несколько часов назад у него был шанс всё исправить. Был… А сейчас нет Её. И Она уже никогда не узнает, что являлась истинным смыслом его жизни… … Он не помнил, как добрёл до лавочки в тихом больничном сквере. Дождь усиливался с каждой минутой, кругом была тишина. Серб отдавал себе отчёт в том, что утром снова на улицах закипит жизнь. Врачи, медсёстры, пациенты и их родственники, буту суетливо ходить по этому самому скверу. Большая часть людей отправится на работу, кто-то по магазинам пойдёт, кто-то в кафе… А Она уже никогда никуда не пойдёт. А Он… Он без Неё жить не будет. И это вопрос Им решённый. Звонкий надоедливый звук всё-таки заставляет Павла вернуться на секунду в реальность. Умные часы… Он снова их забыл снять перед сном, ибо ремешок на руке совсем не ощущается. Входящий вызов, номер Элеоноры. Он безучастно «стукнул» указательным пальцем по циферблату… - Паш, Павлуш, наконец-то ты трубку снял! Ты где сейчас, Паш?.. Наш вызов прервался, я звонила тебя ещё и ещё, но тщетно… Алло? Ты слышишь меня?.. Не вздумай ехать в аэропорт, я уже приехала на такси к «Склифу». Ян только что позвонил – всё обошлось с Соней. Всё будет хорошо… Алло?.. «Склиф… Обошлось…», – он самопроизвольно поднял голову, сглатывая солёные слёзы. Но это же другой конец города, а Её квартира именно в этом районе находится… Он даже не рассматривал варианты других больниц! Но… Всё сошлось же. Фамилия, инициалы… Как?! - Алло, тёть Эль! Тёть Эль, ты слышишь меня?! – завопил не своим голосом Павел, тем самым нешуточно напугав больничного охранника, вышедшего на улицу покурить. – Это точно?.. С ней всё хорошо?.. - Ян сказал, что жить будет точно. Ты утром приезжай сам в госпиталь, если хочешь. Утром?! Да он через пятнадцать минут будет там! Только… - Простите, ещё раз, – стараясь изо всех сил нормализовать сбивчивое дыханье, серб вновь помещал дремать дежурной в приёмном покое двенадцатой городской больницы брюнетке. – Вы можете сказать, как зовут пациентку Толстую?.. - Серафима Ярославна, восемьдесят шесть лет. - Спасибо! – его глаза загорелись неподдельным счастливым блеском и…надеждой. – Спасибо огромное вам. Оставив работницу регистратуры в полнейшем недоумении, он со всех ног побежал на пустующую парковку, на этот раз мысленно благодаря Бога за эту нелепейшую ошибку. # - Молодой человек, вы куда?! – не видя и не слыша вокруг себя абсолютно никого, он решительно ворвался в отделение нейрохирургии, видя вдали знакомые силуэты. - Павлуша?.. – Элеонора решительным шагом сократила царившее расстояние между ней и племянником. – Ты сейчас-то приехал зачем? - Затем, что я без малого год, непонятно чего ждал, – выпалил он на одном выдохе. – И больше я ждать не намерен. Сидевший на дальнем стуле Ян Вячеславович, лишь окинул Павла скептическим взглядом с макушки до пят. Он всегда подозревал, что личные отношения Софии и серба, далеко не так просты, как могут на первый взгляд показаться. - В какой она палате?.. - В сто семнадцатой. Но к Ней пока нельзя. - Что значит нельзя?! – серб мысленно чертыхнулся. – Что за врачи тут работают, пологая, что больные могут выздороветь без должной поддержки близких людей?.. Дежурная медсестра настолько была поражена его пламенной речью, что даже не нашла слов, дабы как-то возразить. Лишь многозначительно махнула рукой, наблюдая за тем, как поначалу открылась, а потом закрылась дверь одной из постреанимационных палат, после чего, вернулась на свой рабочий пост. В конце концов, у пациентки не настолько тяжёлые травмы: всего-навсего сотрясение мозга, да трещина в левом предплечье. Ей повезло, ибо при той скорости, на которой летела машина, всё могло быть намного плачевнее. Но ещё больше, Соне повезёт, когда Она утром, открыв глаза, увидит Его с собой рядом. - Я обязательно тебя заберу, – повинуясь порыву души, прошептал Паша, при этом зацеловывая Её тонкие женственные ладони. – Заберу, в нашу с тобой светлую счастливую жизнь.

Любовь исцеляет и лечит (с).