Эмма вновь и вновь мысленно возвращается в тот день.
— Прощайте, друзья! — улыбаясь, говорил Норман. — Растите здоровыми и крепкими!
— И ты, Норман! — крикнул Фил.
— Счастливого пути! — сказал Дон.
Норман улыбнулся ему. Дон тоже натянул улыбку.
Как же, оказывается, сложно улыбаться, зная, что сейчас произойдет что-то непоправимое.
Малыши заплакали, и Норман присел на колени, успокаивая их. Он улыбался и подбадривал всех, хотя подбадривать нужно было его.
— Эмма, а где Рей? — вдруг спросила Изабелла у стоящей с краю девочки на костылях.
— В медкабинете, — не поднимая головы, ответила Эмма. — Он сказал, что не хочет прощаться.
Рей знал, что может не сдержаться и сорваться, поэтому не вышел ко всем. Наверное, правильно сделал…
Норман встал.
— Дон, Гильда… присмотрите за Эммой и Реем, ладно? — попросил он, улыбаясь.
— А?.. — Друзья мгновенно стряхнули с себя настоящие эмоции и заулыбались: — Конечно, положись на нас!
Норман тоже улыбнулся им и с тоской и улыбкой посмотрел на Эмму. Она чувствовала его взгляд, но не могла посмотреть в ответ.
Глядя на опущенную рыжую макушку, Норман вдруг подумал: «Интересно, а что бы на их месте чувствовал я?»
Что бы чувствовал он, если бы Эмма вот так, ради него, шла на смерть? Он бы не пустил ее. Пошел бы сам, лег костьми, сделал бы все, но не пустил Эмму — самого дорогого человека в мире. «Если из-за меня с тобой что-нибудь случится, я себе этого не прощу», — вспомнил он свои слова, когда-то давно сказанные ей. В тот день ночью Эмма полезла за цветком для заболевшего Нормана, сильно поранилась, но нашла то, что искала — ради него. И он пообещал себе, что больше не допустит того, чтобы она рисковала собой ради его жизни.
А еще в тот день она впервые заплакала. Норман никогда не видел, чтобы Эмма проливала слезы. Сильная девочка, которая, стиснув зубы, всегда поднималась и шла дальше, как бы сильно не ушиблась. Но, как только речь зашла о жизни Нормана, она заревела от ужаса, потому что он
мог умереть.
Она бы тоже сделала все, чтобы он жил, вот только сам Норман не давал.
«Мы ничего не можем поделать, кроме как молча наблюдать за тем, как он покидает нас?»
Эмма стояла, низко опустив голову, не в силах смотреть на друга, которого видит в последний раз.
— Эмма, — окликнул ее Норман. — Позаботишься обо всех?
Эмма молчала.
Улыбка Нормана сползла с лица. Он опустил голову, взял почти пустой чемодан. Все-таки натянул улыбку.
— Ну что ж, ребята, берегите себя!
Все зашумели, прощаясь. Норман в последний раз посмотрел на Эмму, повернулся и зашагал к выходу. Решительно так, гордо. А внутри стискивал кулаки и заставлял ногу отрываться от пола и делать еще шаг, и еще…
«Ты сильный. Ты сможешь, иди».
Эмма так и не подняла головы.
Девочка вдруг вспомнила, как когда-то она прочитала книгу, где главный герой тоже шел на смерть, чтобы уберечь свою подругу, а она об этом не знала и говорила с ним, как обычно, не подозревая, как терзался друг. «Каково это — знать, что разговариваешь с дорогим тебе человеком в последний раз?» — подумала тогда Эмма. А сейчас она знала. Ты стоишь перед ним, смотришь в любимые глаза и не знаешь, что сказать. Или вообще не смотришь — знаешь, что уж тогда точно заревешь. На глаза наворачиваются слезы, ты пытаешься их сдерживать и улыбаться, но ничего не выйдет. Будешь плакать, кричать, умолять не уходить, клясться, что сделаешь все, чтобы он жил…
Нет, она не может так сделать. Ради их же блага.
«Больше всего Норман боится, что его усилия пойдут прахом. Ведь он делает все ради нашей семьи».
И Эмма знает это. Знает, но… она не сможет принять.
«Я должна остановить его… иначе Норман… умрет!»
Разум услужливо подсунул картину мертвого Нормана, лежащего с остекленевшими глазами и постепенно наливающимся кровью цветком в груди, а вокруг него стоят демоны.
«Я не могу позволить этому случиться», — с ужасом подумала Эмма, чувствуя, как холодеют руки. — «Я не позволю ему умереть… Не позволю!!!»
— Норман!
Эмма бросилась к нему, отбросив костыли, сбила с ног, обхватила руками, прижалась что есть сил.
— Эмма… — пораженно выдохнул Норман.
— Я отвлеку маму, прошу тебя, только беги! — горячо зашептала она ему на ухо.
Норман все понял. И сделал по-своему.
Они со стуком упали на пол. Все ахнули.
— Дура! Должен же быть предел у твоего безрассудства! — шепотом заорал Норман. — Сейчас ты должна сосредоточиться на другом! Думай о ситуации в целом!!!
Эмма села. Посмотрела на друга. Его голубые глаза метали молнии, а губы сложились в тонкую дрожащую линию. Наверное, у нее самой такое же лицо…
— Нет, замолчи! Я не отпущу тебя! — закричала Эмма в ответ.
Норман стиснул зубы.
— Они ссорятся? — спросил кто-то из младших, но друзья не обратили на него внимания.
— Почему ты не можешь просто послушать меня? — обреченным голосом зашептал Норман. — Сейчас ты делаешь совсем не то, что я хочу! Я лишь хотел, чтобы ты проводила меня с улыбкой на лице… Поэтому прошу… — его голос стих, голова поникла. — Выполни мою просьбу, пойми мои чувства, — еле слышно прошептал он.
— Ни за что, нет, я не понимаю тебя! — закричала Эмма, стукнув кулаком по деревянному полу. — Это единственная твоя просьба, которую я отказываюсь выполнять! Тем более потому, что глубоко внутри ты и сам понимаешь, что не хочешь этого!
Норман замер.
Да, он понимал.
«Я хочу выжить!»
Эмма так безрассудна. Так наивна. И все же… она так открыта и прямолинейна, что затмевает собой все вокруг. Ее сосредоточенное лицо. Она впервые смотрит на него так: упрямо, жестко, собранно и… обреченно.
«Понимает же, что я не изменю своего решения. Моя умная девочка…» — с теплотой подумал Норман, чувствуя, что на глазах появляются слезы, а губы разъезжаются в улыбку. Он накрыл ее ладонь своей.
— Эмма… — прошептал он дрожащим голосом. — Ты с ума сошла. Такая безрассудная и опрометчивая, наивная и бестолковая, но… — Он заулыбался еще шире. «Не плачь, слабак!» — … такая честная. Благодаря тебе я могу улыбаться, несмотря на все свои страхи и боль. Лишь благодаря тебе одной… я могу улыбаться даже сейчас. И это причина, по которой… по которой я…
Он медленно протянул руку к ее щеке. Зеленые глаза напротив, полные боли, в отчаянии расширились.
— Я…
Но в этот момент над ухом раздался приторно-сладкий голос:
— Нам пора, Норман.
Рядом сидела Изабелла, надевая на Нормана упавшую шляпу.
Норман поднял голову. Такой спокойный.
— Да, мама, — улыбаясь, сказал он.
Его рука исчезла с ладони Эммы, оставляя вместо тепла холод. Он встал.
— Стойте! — в ужасе закричала Эмма, вскинув руку и протягивая ее к Норману.
Изабелла жестко посмотрела на нее.
— Эмма, — сладко сказала она. — Успокойся. Я понимаю, что ты будешь скучать по нему, но не стоит так горячиться.
Она приблизилась и совсем другим, страшным, твердым голосом прошептала ей на ухо:
— Если ты еще раз устроишь подобное, я убью тебя. Твои усилия тщетны, ты ничего не можешь поделать с этим. Так что сдавайся.
И рука девочки медленно, дрожа, опустилась. Эмма сидела, не видящим взглядом смотря в спину уходящего друга. Неужели… все? Вот так все и закончится? Они жили только ради того, чтобы однажды вот так распрощаться и отправиться на съедение демонам?! Но почему, неужели их жизни совсем ничего не значат?!
Норман никогда не видел Эмму такой — разбитой, кричащей в отчаянии. Он никогда не видел в этих зеленых глазах столько боли. Мальчик наклонился, поднимая отлетевшие в сторону костыли.
— Мама, можно я… еще раз попрощаюсь с Эммой? — таким же приторным, как у Изабеллы, голосом попросил он.
— Да, конечно, — улыбаясь, ответила Мама. — Давай, Эмма.
Она помогла ей подняться. Норман повернулся к Эмме, подал ей костыли. Протянул руку, снова взял ее ладонь в свою. Улыбнулся. Эмма не подняла головы.
— Эмма.
— Да.
— Спасибо.
— Ага…
— Прости, что обманул тебя.
— Ага…
— Не… н-не стоит калечить себя еще больше, — голос предательски сорвался. Лишь бы самому не зареветь.
— Ага…
— И не совершай больше глупостей.
— Ага…
— Продолжай поправляться, кушай хорошо.
— Ага…
— Я рассчитываю на тебя.
— Ага… — дрожащим голосом отозвалась Эмма, и Норман не выдержал. Притянул ее к себе, и девочка уткнулась лбом ему в плечо.
— Все будет хорошо. Прошу,
никогда не теряй надежду, — прошептал Норман, решительно глядя куда-то поверх головы Эммы. Да, для него все решено. Но для Эммы, Рея и остальных — нет. Они будут жить. Они
должны. Хотя бы ради него.
Норман почувствовал, как Эмма стиснула зубы, и, кажется, на его пиджак что-то закапало.
— Хор-рош-шо…
Она тоже не верит.
Норман обреченно вздохнул и все же улыбнулся. Так приятно обнимать ее. У нее мягкие волосы…
«Когда она вырастет, наверное, будет красавицей», — подумал он, переводя взгляд на рыжие пряди. — «Она и сейчас красивая…»
Вот так, прощаясь навсегда, он обнимал ее, а она прижималась к его плечу. Если бы можно было защитить ее от всего…
Он отстранился, внимательно и — о, черт —
в последний раз посмотрел в родные зеленые глаза, ободряюще кивнул и убрал руку.
Вот и все.
«Прости… я так обманул тебя», — глядя в пол и уверенно шагая, думал Норман, оставляя за спиной комнату, братьев, сестер… и Эмму.
«Прости… я так и не смогла проводить тебя с улыбкой на лице», — глядя в пол, думала Эмма, не имея сил шевельнуться. — «Прости… что я такая неудачница.
Норман…
Спасибо тебе… спасибо за все, что ты сделал.
Норман…
Спасибо, что ты был с нами!..»
— Норман! — в отчаянии выкрикнула Эмма и упала, уже не скрывая слез, ручьями бегущих по щекам.
***
— Твой чемодан… В нем ничего нет? — спросила Изабелла.
— Да, он практически пустой. Все равно бессмысленно брать что-либо с собой.
Они шагали к воротам. Последний раз Норман идет по траве, последний раз его обдувает свежий ветерок, последний раз над головой простирается звездное ночное небо… Это все в последний раз.
— Я знала, что ты не сбежишь, — вдруг сказала Изабелла, улыбаясь и глядя вперед. — Знала с самого начала, потому что мне известно, насколько ты добр. Это похвально. Ты поступил правильно. Теперь благодаря тебе я смогу отправить Рея и Эмму тогда, когда они достигнут своего полного потенциала.
— Они будут счастливы, пока не придет время? — спросил Норман с легкой улыбкой.
— Да, — ответила Мама. — У них лучшая жизнь, о которой они могли только мечтать.
Норман опустил голову, задумавшись.
— Скажи, мама… — он еле выдавил из себя это слово. — А ты счастлива?
Изабелла вздрогнула. Натянула улыбку.
— Да, конечно.
«Кому я вру?»
— В конце концов, я смогла встретить кого-то вроде тебя.
«И Рея. И Лесли…»
Она прикрыла глаза.
«…– Какая красивая мелодия!
Из ветвей высунулась голова девочки. Сидевший под деревом мальчик дернулся и вскрикнул.
— Изабелла?!
Девочка ловко спрыгнула.
— Я услышала тебя, пока взбиралась на дерево, и не смогла удержаться… Извини! — улыбнувшись, выпалила она.
— Ты меня так напугала! — сказал мальчик, снова устраиваясь поудобнее. Изабелла села рядом.
— А как называется мелодия? — спросила она, с любопытством глядя на друга.
Мальчик смущенно потупил взгляд.
— Я… еще не придумал, — улыбаясь, сказал он.
— Лесли, неужели ты сам сочинил ее?
— Да…
— Ого! Вот здорово! — воскликнула девочка, потом внимательно посмотрела на друга и попросила:
— Я хочу вновь услышать ее!
Лесли удивленно посмотрел на Изабеллу, а затем улыбнулся.
— Хорошо! — Он немного подумал и, наклонившись к ней, прошептал: — Но я немного стесняюсь, так что никому не говори о ней, хорошо?
Изабелла кивнула. И он заиграл…»
«Я любила Лесли», — подумала Изабелла. — «Я любила свой дом. Я любила… И выдержала все, потому что эта мелодия была со мной».
Она вспомнила день, когда они прощались. Она стояла, едва сдерживая слезы, а он улыбался и желал всем счастья. Как Норман… Она вспомнила, как Лесли в последний раз обернулся и посмотрел на нее. Он тоже ее любил.
Лесли улыбнулся, а потом их взгляды разошлись. Он ушел. Тогда она не знала, что навсегда. Она плакала ночами, вспоминая его добрую улыбку, и заставляла себя улыбаться, говоря, что сейчас он в хорошей семье, он счастлив и тоже вспоминает ее. Как же она себе врала.
«Его больше нет. А я должна жить для себя… чтобы его жизнь имела смысл. Я не могу ничего изменить. Я просто хочу выжить», — в ее глазах появилась жестокость. — «Да. Не могу».
Она твердо верила в это.
«А что делал бы Лесли на моем месте?..» — промелькнула мысль на краю сознания, но Изабелла поспешила отогнать ее, потому что понимала, что
он был бы другим.
Он бы погиб, но не посылал на гибель других.
Изабелла надела маску счастливого безразличия и повела Нормана дальше, зная, что в доме такая же маленькая девочка, как и она когда-то, оплакивает того, кто был ей дороже всего.
И, ужас, эта девочка
знает, что этот дорогой ей человек идет на смерть, а она ничего не может сделать. А Изабелла не знала — ей было легче прощаться, надеясь, что не навсегда.
***
Утро в доме начинается со звона часов.
— Доброе утро!
— Доброе!
Эмма прошла мимо Рея.
— Доброе утро, Рей, — поздоровалась она, улыбаясь. Рей не ответил.
Эмма бы тоже была рада не отвечать. Вообще не говорить, никого не видеть, ничего не делать.
«И мне нужно, чтобы среди всех остальных был
ты, Норман!
Мне нужен
ты, Норман.
Ты!..»
Доброе утро, но…
Теперь его место опустело. Его больше нет.
«Нет. Нет. Нет… Нет!..» — билось в голове одно-единственное слово. Ужасное, страшное слово.
Вокруг бегали дети, смеясь и играя, а Эмма стояла словно в другой реальности. Перед внутренним взором мелькали воспоминания, связанные с Норманом. Как он обнимал детей, как завтракал, как слушал музыку, как бегал со всеми. Как улыбался. Как просто
был…
— Эмма!
Эмма вздрогнула и обернулась. На секунду показалось, что вот он, Норман, стоит сзади, улыбается и машет, но…
Нормана больше нет. Нигде.
«Этот мир слишком жесток, чтобы позволить нам иметь все, что мы захотим».
И прощаясь навсегда, она так и не улыбнулась ему.
