***
Бал был в самом разгаре. Гилфорд стоял в углу и, внимательно разглядывая гостей, будто пытаясь угадать, не может ли враг скрываться за очередной маскарадной маской, попивал прохладительный безалкогольный напиток. Его должность рыцаря Принцессы Корнелии всегда внутренне взывала быть настороже, и чувство долга не давало расслабиться и выпить со всеми даже на торжественном мероприятии: «Гилберт, ты на службе. Враг может появиться в любой момент». Но глядя на раскрасневшуюся принцессу Корнелию, энергично выплясывающую кадриль, он облегченно вздыхал: «Сейчас ее враг лишь алкоголь». Его лицо неосознанно приобрело тяжелую настороженность, когда Корнелия третий танец отдавала лорду Джеремии Готвальду. Их привычно было видеть вместе, когда они часто сходились в тренировочных боях, но сейчас… Неужели Джеремия хочет прыгнуть выше своей головы? Хотя нельзя было его недооценивать … Но не может же Принцесса… — Гилфорд, — вырвав его из грузных мыслей, задорно воскликнула Корнелия, и по-дружески толкнула своего рыцаря в плечо, — почему ты такой скучный и не танцуешь? — Я на службе, миледи, — сухо ответил он. — Ищешь отговорки тому, что не умеешь танцевать? — и сказано было это с присущим ей воинственным вызовом. — Конечно же, всем известно, что я лучше всех обучен придворным танцам, — так же сухо ответил он, — к тому же, если я пойду танцевать, то кто… — но было поздно, ведь Корнелия уже потащила его за руку в толпу. — Принцесса, — нервничая, возразил Гилберт, поправляя очки, которые чуть не потерял в удушающей развеселой толпе. — Ну хватит, Гилфорд, у Британии теперь есть найтмеры, победа нам обеспечена, и никакой враг не испортит мне этот бал. Корнелия уверенно присоединилась к колонне придворных дам, и рыцарю пришлось встать напротив нее для будущего танца. Он был физически сильнее, но спорить с Принцессой — все равно что с дьяволом, характер у нее был как у его величества — непреклонный. Гилберт тяжело вздохнул, и музыканты заиграли вальс. Танцующие пары сошлись друг с другом, и Корнелия крепкой хваткой прижала Гилфорда к себе, от чего он чувствовал на себе ее дыхание и аромат духов розы и жасмина, который цветочно-восточным шлейфом по-королевски рассекал воздух, оттеняя среди прочих дам свою хозяйку. Принцесса отдавала всю себя в любом деле — будь то бой или танцы, и Гилфорд даже запыхался, чего не бывало на службе (или же его подсознание допускало предательские мысли, что он немного был взволнован), но все-таки отметил про себя, что это было достаточно занимательно. Однако, некоторое настораживало. Принцесса Корнелия была сегодня подчеркнуто весела, много пила и особенно горячо спорила с гостями: — Не считаете ли вы, миледи, что такая политика жалованных британцев, подорвет авторитет Священной Британии? — учтиво поинтересовался у нее седоволосый барон, но природный пыл Корнелии сейчас умножался на долю содержимого в ней алкоголя и безоговорочно отнимал все безукоризненно заученные ей правила придворного этикета. — Вы сомневаетесь в нашей политике?? Что-то, по-вашему, может подорвать авторитет Священной Британии?! — миг — и содержимое бокала было выплеснуто на голову обескураженного барона, от чего девицы, окруженные им, манерно вскричали. Слуги быстро поднесли растерянному господину салфетки, а Корнелия разгневанно отправилась прочь. «Боже, — нервничая и злясь, гластонский рыцарь пробирался сквозь толпу к месту происшествия, — с ее высочество явно что-то творится». Он подоспел вовремя. Тактично извинился учтивым поклоном, что ее величество, сегодня не в духе. И не поинтересовавшись, насколько его извинения были приняты, поспешил ее разыскать, чтобы привести в чувство и напомнить о правилах приличия. Ведь Гилфорд знал — пощады в этом замке ждать нечего и не стоит об этом забывать, даже если вы Корнелия ли Британия. Он отлично знал принцессу: когда она была чем-то разгневана или опечалена, она уходила в сад. И он, поспехом выбежав, но, не забыв при этом прихватить ее накидку, которую в пылу она забывала прихватить с собой, направился прямиком в сад. Среди симметричных идеальных кустов и деревьев было темно. Лишь отблески яркого света с окон служили ему освещением, и он бродил по саду, пытаясь прислушаться, не раздаются ли шаги знакомой походки острых каблуков и уловить среди прочих роз — запах главной. Но она нашла его сама. И он вздохнул от чувства внутреннего облегчения. — Из тебя бы мог выйти не рыцарь, а настоящий сыщик, — не сказала — отрубила, очевидно, еще не умерив свой пыл. Корнелия, слегка освещаемая льющимся светом из окон среди кустов зимних цветов, и сама была похожа на розу: с ее пышными длинными локонами фиалковых волос и с шипами присущей ей колкости она казалась такой хрупкой и женственной и такой сильной и мужественной одновременно. — Миледи, вы же понимаете, что не должны вести себя так. Это неприлично. — Ты кто, мой рыцарь, Гилфорд, или нянька? — вскинула бровями она и подошла к нему ближе. Она наказывала его своим взглядом, но благодарно взяла у него накидку. Он, сердито сдвинув брови к переносице, терпеливо ждал объяснений. — Неприлично говоришь? А прилично, что лишь пару недель назад умерла леди Марианна, а Лелуша и Нанналли отдали как заложников премьер министру Японии? Но мы танцуем, — и она с горькой ухмылкой взяла его за руку и покружилась вокруг себя, — и веселимся, — а затем опрокинула в себя бокал вина. — Вы же знаете, — и Гилберт резко отобрал бокал у принцессы, чему она искренне удивилась, — в этом дворце, как и во всей Священной Британской Империи нет места слабости. — Вы правы, — сухо и подчеркнуто ответила она и резко развернулась к нему спиной, будто ей было стыдно за проявленную собственную слабость. — Но Евфимия… Сегодня кто-то что-то ей наговорил на балу, и она сказала мне, что порабощать чужие народы неправильно. Гилберт подумал, что Принцессе было больно слышать такое от родной сестры, и его критика сейчас бы была не уместна. И он попытался смягчить ситуацию: — Рассуждать о таком… Она умна не по годам, не правда ли? — Рассуждать, и так глупо, — повернулась она лицом, которое при этих словах чуть просияло, — моя маленькая глупая Евфи. Я буду всегда защищать ее. Гилфорд кивнул: они с Корнелией были такие разные, а разделяли такие похожие чувства.***
— Боже, черт бы побрал этого Зеро, — совещание уже прошло, но Корнелия не могла перестать ходить взад-вперед в попытках просчитать следующие ходы врага и проанализировать свои ошибки. — Они думают, я не слышу, как они шепчутся за моей спиной. Генерал-губернатор Корнелия уже не так сильна и уязвима! Армия Корнелии потерпела крушение, и авторитет Священной Британии был подорван! Немыслимо! — кулак разъярённой Принцессы приземлился на стол. Гилфорд же, сидя неподвижно в кресле, наблюдал за ней, надев маску разочарования и сдержанного гнева. Ведь сегодня они потерпели поражение. Но в душе, внутри себя он не мог насмотреться на Принцессу. Ведь … о боже, о чем она, о чем они все думают?! Ведь сегодня Корнелия была на волосок от смерти. И он был рад, он трепетал душой от того, что его Принцесса была жива, могла ходить, разговаривать и даже так искренне в ее манере яростно чертыхаться. Одновременно он злился на себя: он должен был ее спасти. Обязан! Однако, этот Куруруги... Возможно, политика жалованных британцев не так плоха, если есть такие ценные кадры, которые стоят жизни самой Принцессы. — Отвечай! — крикнула она так, что Гилберт привстал от внезапности. Похоже, он так погрузился в себя, что пропустил ее вопрос. — Ты тоже так… — и ее тон стал более серьезен и волнителен, — думаешь? По виску рыцаря скользнула капля пота. О чем она? Разве мог он, Гилфорд, ее рыцарь, винить госпожу в действиях этих террористов? Численность армии Корнелии и характеристики их найтмеров превосходили врага, но кто мог предугадать искусственный обвал? Ведь, казалось, Зеро очень тяготеет к защите невинных, но сегодня подтвердилось, что на пути к своей цели он не щадит даже мирных жителей. Черт, этот Зеро раздражал уже и его. Надо отдать ему должное уважение как врагу, однако он террорист, прикрывающийся благими намерениями, использующий своих солдат как пешек, на самом деле понимает значимость силы, власти и того факта, что люди не равны, наверное, даже больше чем сами британцы. И Корнелия, защищающая свой дом, свою честь, свою армию, она всегда рвется в бой и не боится сразиться один на один ценою жизни — честно и открыто. Он не переставал ею восхищаться даже в ее поражениях. Зеро никогда ее не понять и не превзойти в этом. Гилфорд резко поднялся, двумя шагами подошел к принцессе в упор: — Миледи, — и крепко ее обнял. Корнелия оцепенела, не сопротивляясь. Вся сущность Гилберта трепетала. Теперь он верил, что это не сон. Она была жива, он ощущал ее в своих объятиях, и каждая их секунда напоминала, что еще сегодня он мог ее потерять, и на кой черт ему бы были тогда все победы?! Принцесса расслабилась в его объятиях, и черты ее лица смягчились в грустной улыбке: — Вот как. Спасибо.***
По коридорам туда-сюда сновали, мечась из кабинета в кабинет, ученые, солдаты и рыцари. Корнелия сейчас резко отличалась среди них, гордо расправив плечи, уверенной спокойной походкой она вошла в библиотеку, и закрыв двери изнутри на ключ, тут же обомлела. — Боже, — ноги Корнелии подкосились, и Гилфорд, работающий здесь наедине за компьютером, поспешил ее подхватить, — я чуть не потеряла Евфи. И мы снова проиграли… Что я делаю не так? — в его объятиях она обратила к нему свой уставший взор. Гилберт удивился: он никогда не видел госпожу такой слабой. Ее волосы были растрепаны, а под глазами залегли мешки, которые уничтожали ее цветущую красоту и старили лет так на десять. Он не мог точно различить при тусклом освещении распаленного камина, но ему казалось, что она была в придачу и смертельно бледной. — Вы все делаете правильно, госпожа. Зеро. Вот, кто стоит на ложном пути. Она иронично рассмеялась. — Но стоит прочно, — и с лукавством заглянула ему в глаза, от чего он пропустил удар сердца. Казалось, он знал принцессу всю свою жизнь, но такой взгляд он видел у нее впервые. — Гилфорд, ты ведь можешь меня утешить? — и она дернула за шнурок своего корсета, немного высвободив свою туго перетянутую грудь. Корнелия указательным пальцем очертила траекторию от его скулы до подбородка. Уверенно. С распаляющим вызовом. Он замер, напрягаясь: «Нет, нельзя, Гилфорд, твой кодекс чести никогда этого не позволит». Он старался сохранять самообладание, но комок в горле с трудом удавалось проглотить. Нет… она… — Вы не можете этого сделать, — вполголоса сказал он умоляющим тоном. — Ведь я люблю вас. Корнелия потянулась к нему ближе и требовательно ухватила его за сюртук: — Именно поэтому и сделаю. И он не смог противиться ее настойчивому поцелую. Сдержанность Гилберта плавилась под непреклонной волей ее высочество. Голова стала горячей, самоконтроль отключился, и руки больше его не слушались. Он дёрнул за шнуровку ее корсета, поднял за бедра и уверенно прижал к стене, опускаясь к ее шее. Сегодня она будет лишь его Принцессой.***
Гилфорд быстрым шагом шел по коридору. Люди сновали туда-сюда, но он их не замечал, то и дело сталкивался с ними плечом, но продолжал уверенно идти вперед. Мысли в голове роились назойливым не распутанным клубком противоречий: как так получилось, что их Священная несокрушимая Британия проигрывает схватку за схваткой? Как Зеро удалось переманить к себе на сторону столь талантливых ученых, которые в своих инновациях могут соперничать даже графу Ллойду? Да что он за человек такой, что ему, в конце концов, повиновались генерал Дарлтон и принцесса Евфимия?! Принцесса Евфимия. В голове ее голосом произнеслось немыслимое «Солдаты Британии, пожалуйста, убейте всех японцев». Ни он, ни королевская семья не испытывали по поводу Евфимии особых надежд, она уже и до этого отличалась эксцентричными выходками, назначив в рыцари рядового жалованного британца Куруруги Судзаку и объявив об особой административной зоне «Япония» без должного согласования, но это… Сегодняшняя аудиенция Зеро. Гилберт стиснул зубы и крепко сжал кулак в руке, при этом задев плечом очередного прохожего. — Сер Гилфорд, — неловко обратилась к нему Сесиль, и он обернулся, — вы уже знаете? Евфимия скончалась. Ее застрелил Зеро. Казалось, время остановилось, и реальность треснула как стекло. Евфимия. Скончалась. Быстрым потоком мысли противоречиво атаковали друг друга. Их маленькая принцесса. С рисунками счастливого королевства. Или… Это хорошо. Хорошо для Британии, политических дел. Ее бы все равно пришлось выслать из замка и… Черт! Зеро победил. Зеро принес ее в жертву как символ справедливости, как хитер, змей! Их маленькая принцесса, обнимающая за колени Принцессу … Корнелия! Мысли сошлись на одной главной. Принцесса Корнелия. Сердце застучало как ошалелое, больно выбиваясь из груди. — Принцесса уже знает? — нетерпеливо спросил он. Сесиль кивнула: — Ее оповестили в первую очередь. Гилберт благодарно кивнул и быстро побежал по коридору. «Дождитесь. Она наверняка в библиотеке». И, кажется, он не прогадал. — Госпожа генерал губернатор, — стучал в библиотеку очередной чинуша, — я понимаю, что вас очень удручает, что ваша сестра, кхм, вице-губернатор, поставила нас всех в отчаянное и нелепое положение, и вы в крайнем замешательстве, но вы должны быть на срочном совещании через 15 минут. «В крайнем замешательстве, — приближаясь к цели, сердито сдвинул брови Гилберт, — болван, она вне себя от потери сестры». Служанка попыталась перегородить обоим путь: — Простите, госпожа сказала, она никого не принимает. Гилфорд остановился прямо напротив них и внушительным тоном сказал: — Отойдите. Мужчина и служанка покорно расступились. — Госпожа Корнелия, откройте, — постучал он. Ответа не последовало, строгим взглядом Гилберт дал понять, что посторонним стоит уйти, и они, кивнув, разошлись. Он достал ключ и незамедлительно открыл двери. И он впервые увидел ее такой. «Нет, это…» — у него с болью защемило сердце. Корнелия сидела на полу у камина с лицом потерянного ребенка и тупо смотрела в потолок. Гилфорд закусил губу: она была похожа на сумасшедшую. И даже не плакала. У нее не осталось сил. — Госпожа, — он мигом убрал со своего лица все признаки сожаления. Она обратила к нему свой взгляд, и он стиснул кулак — перед ним был взгляд человека, который с сожалением признает, что повержен. — Вы должны быть на совещании через 15 минут. — Опять сражаться? — осиплым тихим голосом спросила она. — За что? За остатки чести? — За честное имя вашей сестры, — с напором в голосе ответил он, и ее взгляд заострился. — Мы с вами знаем, что Евфимия по своей воле никогда бы не отдала такой приказ. Я не знаю каким образом, но Зеро воспользовался ею. — Я знаю, — устало ответила она. — Но где мне взять сил… — А где тогда нам их взять, если сдаетесь даже вы? Вы — столб Британии. Она обрушиться, если вы подкоситесь. Думаете, Евфи хотела бы этого? Хотела бы, чтобы Зеро, привел к власти толпу террористов и устроил анархию? Что бы вы знали, он прямо сейчас пляшет на ее гробу, заявляя, что Евфи — это кровавое лицемерие Британии, и кто как не вы, почтив ее память, можете отомстить и очистить ее доброе имя? — он произнес это на одном дыхании и теперь тяжело дышал, глядя, как Корнелия наполняется холодной яростью и поднимается, гордо расправив осанку. — Скажи, пусть подготовят найтмеров. Совещаться не о чем. Гилберт покорно кивнул. «Наша Богиня победы».***
Корнелия медленно открыла глаза. Гилфорд держал ее за руку, и его лицо озарила благодарная улыбка. Он шепотом благодарил бога, за то, что тот каждый раз снова и снова даровал жизнь этой смелой женщине. — Не похоже на Британскую ведьму? — самокритично съязвила она со слабой улыбкой, аккуратно приподнимаясь и скрывая эмоции тяжести от ноющей боли в подреберье. Брат Шнайзель таки оставил ее в живых, хотя в момент выстрела она в этом очень сомневалась. — Больше они не будут меня так называть, — вздохнула она, и ее поникший взгляд скользнул куда-то в окно — там, на улице, все, стиснув зубы и проглотив гордость, готовились к парадной процессии нового императора: «Хорошо, что ты умер и не видишь этого, брат Кловис». — Если хотите, — усмехнулся Гилберт, — я могу вас называть так в тренировочном бою или… — он прикусил язык, ведь его взгляд скользнул по контуру тела принцессы. Нет, это выше него. Сколько бы он не переубеждал себя, быть хладнокровным рыцарем, сохранять честь, он больше не мог смотреть на свою принцессу, не вспоминая, как целовал ее бархатную кожу, и как она извивается в его руках от поцелуев на животе. Вся его сущность боролась с собой. Он воспользовался слабостью принцессы, а она воспользовалась его любовью. И после того дня он не мог сосуществовать с ней как раньше. — Мне нужно уехать, — на миг закрыл лицо руками он, а затем уверенно посмотрел в глаза изумлённой принцессы, чтобы подтвердить серьезность намерения. — Тебя направляют на другой континент или… — Нет. Я больше не могу быть вашим рыцарем. — Что? — строго посмотрела она на него и подалась вперед, наплевав на боль в теле. — Ты нарушаешь клятву и свой кодекс! — Я уже ее нарушил, — ответил он так, что ей вмиг стало понятно о причине его желания уехать. Она чуть улыбнулась одним уголком губ. — Вот как, значит. Ты помнишь, ты сказал мне, что я столб Британии? Что если паду я, она подкосится? — Так и случилось, — грустно заметил Гилберт. — Той Британии больше нет, она в руках у Лелуша, — ее взгляд на миг выразил сожаление. — Однако, я ещё жива, — рыцарь замешкался, пытаясь понять, к чему она клонит. — Ведь ты тот столб, который поддерживает меня, Гилфорд. Лорд искренне изумился и почувствовал тепло в груди от признания. Корнелия выражает ему глубокую преданность, и все же… — Мы никогда не сможем быть вместе. Я не достоин, Британия нам не позволит. — Британия, которой больше нет? — в очередной раз напомнила она, но уже лукаво. Ведь, все они отчетливо понимали, что после прихода к власти нового императора Лелуша, их страна, как и весь мир, больше не будут прежними. Никогда. — Может быть, ты сам себе позволишь? — с вызовом вскинула брови она, и глаза Гилфорда в этот момент выражали столько разных эмоций — удивления, счастья, светлой грусти, он преданно припал к ее руке: — Миледи, вы всегда были храбрее и смелее любого мужчины полководца, но позвольте теперь я буду сильным вместо вас. Она благодарно улыбнулась. — Можно быть слабой? Гилберт кивнул, и их лица ответно просияли друг другу. — Не нужно больше воевать? — задумчиво отвела взгляд она, продолжая мягко улыбаться. — Ну, если хотите я буду поколачивать вас в найтмере до конца ваших дней. Корнелия искренне рассмеялась. — Силенок не хватит, — она съязвила, но на самом деле почему-то его слова произвели на нее особое впечатление, будто он снова клянётся ей в вечной верности. «Гилберт, ты…» — Чтобы воздействовать на меня, тебе не нужен гиасс? Рыцарь тихо посмеялся. — Разве можно научиться добиваться от принцессы Корнелии того, чего она не хочет сама? С улыбкой она заметила, что они стоят друг друга. В бушующем потоке времени, красочных воспоминаний пронеслось детство, «знакомьтесь, это сер Гилберт Гилфорд, ваш рыцарь!», их перегонки на лошадях вдоль реки, балы и уроки фехтования, первые неумелые битвы в найтмерах, гордо поднятые руки вверх, после очередных побед и горький ком в горле от поражений, траурная процессия Евфи, и яростная мстительная битва Корнелии с Зеро. «Принцесса Корнелия, я прикрою вас с тыла!», «миледи, вы не должны выдвигаться вперёд, позвольте, разберусь я!». «Принцесса, я…» Их внутренние голоса в унисон продолжили «…всегда буду рядом». Она сжимает его руку крепче: — Зови уже меня просто «Корнелия».