our tomorrow has come (no way out)

Он заходит на вокзал ровно в тот момент, когда резная минутная стрелка на огромных часах с тяжелым скрипом сдвигается ровно на одно деление от полудня. Ниикура Каору не знает, куда идет. Не знает, куда едет. Странное хобби - ездить на поездах в разные концы страны. Иногда помогает прочувствовать скорость времени. И тонкий, звенящий стук одиночества. Иногда ему кажется, что пустота внутри осязаема, словно раскаленный клубок проволоки; ее металлические ржавые концы неровно плавятся под дорожным сухим ветром за окном пролетающего состава. На абсолютно безлюдном перроне холодно и остро пахнет дождем. Не то, чтобы неприятно, но желание передернуть плечами возникает незамедлительно. Мертвый голос из хрипящего динамика звучит неестественно; Каору внимательно прислушивается к затертым словам и подходит к дверям подъехавшего поезда. Поезда - словно книжная пыль: являются частью истории, лишь слегка прикасаясь к неровной поверхности чужих воспоминаний. Иногда важных. Но всегда - настоящих. Каждый раз, садясь в поезд, Ниикура Каору больше всего боится, что не сможет вернуться. Что часть чужой жизни затянет его в водоворот мыслей, великодушно позволяя захлебнуться в чьей-то боли и обрывках неясной системы; образов, ошибочных действий. Но никогда - счастья. Это страшно и притягательно. А счастье - эфемерно. Лишь иллюзия призрачной жизни. Счастье не может длиться вечно, ведь существует четкая граница между добром и злом. Борьба двух миров. Добро, как правило, поддается. Неосмотрительно. Каору заходит в последний пустой вагон и садится на место около окна; солнце с размаху рассекает облака призрачным ключом. Ярко-синий чемодан оказывается нелепо живым пятном среди хаотичных воспоминаний. Поезд постепенно набирает ход, проносясь мимо облетевших осенних деревьев, словно забытые путники, стоящие на обочине чужой ветвистой дороги. Туман вьется в воздухе тяжелыми клубами; кажется, что в любой момент волна выбьет хрупкие стекла и покроет плотным слоем иссиня-черной воды, густой, словно чернила. Тоору бы без раздумий бросился в этот чернильный омут, заслоняясь от слепящего солнца, отстраненно думает Каору. И омут бы зацвел пурпурными разводами эмоций, нарушающих целостность мира. Слишком больно. Слишком много. Утопическая реальность - что может быть наивнее? "Я ненавижу тебя", - глухо говорил тогда Тоору, судорожно втягивая приторно-горький дым, неясно дрожащий на кончиках его пальцев; Каору увлеченно рисовал руками свою Вселенную, расцветающую в призрачном мареве, и ловил в ломкие объятия вздрагивающие плечи, обманчиво хрупкие, но такие самоуверенные. /you don't have any reasons for being self-confident/ "Я покажу тебе Космос, хочешь?" - и Тоору кивал, соглашаясь, зная, что Каору всегда сдерживает обещания. "Я взломаю океан для тебя." Жертва всегда оправдывает цель. Жертва ли? "Мы упадем вместе, слышишь?" "Я не верю тебе", - смех рассыпался яркими снежными искрами. Каору мягко целовал легкие, вытравленные краской волосы; Тоору покорно выгибался в его руках, вцепившись зубами ему в запястье до прозрачно-красных следов /небольшие шрамы в ничтожную копилку воспоминаний/. / - я ненавижу тебя, потому что ты заставляешь меня верить/ У них оставалось не больше месяца. Ниимура Тоору не оставлял ему никакого шанса. Все еще жертва? /you'll be safe and warm in this winter day/ Ниикура Каору не доверяет себе; он не оправдал собственноручно возложенных на себя надежд. Ложь во спасение оказалась тьмой; а ведь пропасть была так далека /хоть и крошилась под ногами крупным темным песком - испуганная мысль из разряда "забыть"/. Он встает с места, против движения подходя к двери, ведущей в следующий вагон. Стекло запотело, покрывшись извилистым узором из инея, и Каору осторожно протирает его рукавом длинного пальто. Вагон мерно покачивается из стороны в сторону; Каору вглядывается в замерзшую темноту, но окно следующего вагона кажется все таким же размытым. - Это последний вагон, - вкрадчиво говорят сзади. Тоору привык возникать из ниоткуда, но Каору все равно вздрагивает, видя отражение позади себя. - Одиннадцатый. - Хорошо, - соглашается он, слегка приоткрывая дверь; ветер теряется где-то под ногами. В руку вцепляются мертвой хваткой; Каору упрямо мотает головой, ощущая странно знакомый сладкий запах. Так пахнут слегка подгнившие лилии. Так пахнет снег за окном. Так пахнет смерть. - Последний, - почти беззвучно, на грани шепота. Закат за окном взрывается мелкими осколками; Каору осторожно наступает на осыпавшееся, словно мертвые осенние листья, стекло; Тоору молча смотрит на него, почти не осуждая. Он просто не имеет права. Каору все-таки слишком привык себе верить. /forgive me, I don't have enough strength to move on all alone/ Он распахивает дверь до конца, и поток света врывается в вагон ярким всполохом, выбивая последнее окно; Каору закрывает глаза, чувствуя холодные руки на своих плечах. /our tomorrow has come/ Последнее слово осталось за ним, но проигрыш уже засчитан. 1:0 Вселенная оказалась слишком тесной. "Я ненавижу тебя." Солнце тонет в пыльной мгле; закат умирает снова. /again and again/ Призрачный поезд набирает скорость. 1:1 /no way out/