Kohanci

- Пап, ты когда-то расставался? - Да... - А какой она была? - Она была пустой... - Это ты о той, от которой ушёл, или о той, к кому ушёл? - Это я о себе... *** [Ася] Прошло уже полгода с того момента, как я вернулась домой, в Москву, ровно четыре месяца, одна неделя и пять дней с того момента, как я отказала Мите. Я знаю, что у него появилась девушка и, если честно, очень его ревную, хоть и сама встречаюсь с Аленом. И вот, сейчас, мы всей нашей компанией(включая, вторых половинок) собрались на дне рождения Кости, парень, по такому случаю, снял домик за городом. ***   Вокруг Мити крутится эта его Соня, а он, сердитый кот, уворачивается от её ласк. Не хочет. Злорадствую. Чего она к нему прицепилась? Опять ловлю себя на ревности. Отрезвляю себя мыслью, что сама виновата.   Ален отвлекает от раздумий, спрашивая разрешение потанцевать с Мотей. И когда он умудрился стать таким каблуком? Разрешаю. Не ревную  его. Не люблю.    Возвращаюсь к Мите с Соней, за ними наблюдать гораздо интереснее, чем слушать всякие вопросы Алена. Только вот Соня куда-то делась. Кажется, ей надоело тормошить парня. Ухмыляюсь поведению Мити. Вроде, встречается с ней, но не подпускает. Мой.   Пока Ален танцует с Мотькой, а Соня болтает со Степкой и Алкой, сажусь рядом с Митей и кладу руку ему на плечо. Молчит. Обиделся, кот. — Чего ты пришла? — Так грубо, как только мог. Не видела его таким никогда. — Митя, ты обиделся на меня, — Не спрашиваю — утверждаю. Кивает. — Зачем ты пришла? — повторяет ранее заданный вопрос. — Соскучилась, — смотрю на него глазами, полными слез. Кивает. *** — Любишь его? — спрашивает после долгой паузы. — Нет, — не сомневаюсь, — А вот тебя — да, — ломаю стену, построенную мной же. — Пошли, — говорит уже мягче, поднимаясь из-за стола и тянет меня за руку.    Выходим в сад, здесь никого нет и не играет эта надоедливая музыка. — Объяснись, — смотрит прямо в глаза. — Хорошо, — медлю, — только ответь мне на один вопрос. Ты любишь её? — Нет, а вот тебя — да, — отвечает мне, моими же словами, — а теперь объясняй, зачем отказала мне... Если любишь... — Понимаешь, я испугалась, что меня опять могут отправить в Париж, а тогда, может, или ты меня разлюбишь, или я тебя. — Не врешь? — я отрицательно мотаю головой, — Глупая ты, Аська! — Почему? — понимаю сама, но решаю уточнить. — Ты, ведь, прекрасно знаешь почему, — горько усмехается. Даже не собирается отвечать. — Ладно, пошли в дом, я замёрзла, — беру его за руку и тащю в помещение, не дожидаясь ответа.    На лестнице Митя опережает меня и ведёт на второй этаж. [Митя] — Эй, кот, куда ты меня тащишь? — малышка, идущая со мной рядом, задорно расхохоталась. Былое напряжение между нами сошло на нет. — Делать кошку своей, — говорю серьёзно. — Чего? — переспрашивает моя девочка. — Изменяла когда-нибудь? — от Митеньки - паиньки не остаётся и следа, в глазах чёртики устраивают свои лихорадочные танцы. Малышка, лишь удивленно мотает головой, — Занчит, сейчас изменишь, — затаскиваю её в первую пропавшуюся комнату, прикрыв за собой дверь.    Быстро усаживаю девочку на комод, стоящий у двери, и немедля целую, врываясь языком в её ротик, она так же быстро отвечает. Мои руки путешествуют по телу малышки, поглаживая. Пока, она не может справиться с моей рубашкой, я опускаюсь губами на её шейку, оставляя парочку пошлых засосов. Ася, все таки, разрывает мою рубашку, откидывая её в сторону, за ней летит моя борцовка, которую она аккуратно снимает через голову, в отличие от предыдущей вещи. Я, в свою очередь, снимаю с малышки блузку, после, бюстгальтер. Перехожу поцелуями с шеи на грудь, возвращаюсь к губам. Дразню. Ася сладко стонет мне в губы, что ещё больше разжигает меня. Вдруг, малышка протягивает ножку, чуть отталкивая меня. Обводит большим пальцем мой сосок, проводит линию до ремня брюк. Чувствует моё напряжение, видит, как натянулась ткань брюк от её действий. Улыбается, закусывая губу. Возвращаюсь на свое место между её ножек. Опять впиваюсь в её губы. Расстегиваю ширинку её джинс и стягиваю их. Избавляю мою девочку от последнего элемента одежды. — Ты такая красивая, — любуюсь. Довольно улыбается. Провожу рукой по внутренней стороне её бедра. Тихо стонет. Медленно вхожу в неё двумя пальцами и так же мучительно медленно двигаю ими внутри неё. Стоны становятся все громче. Неожиданно выхожу, облизывая пальцы. Дразню. Опять стонет. Теперь разочарованно.    Нагая девочка спрыгивает с комода и виляя бёдрами подходит к кровати. Теперь её очередь меня дразнить. Садится на неё, прогибается в спине, опираясь на руки, при этом, глядя на меня. Расстегиваю ремень, за ним ширинку, медленно спускаю брюки, следом боксеры. Малышка осматривает моё обнажённое тело беззастенчивым взглядом. Ей определённо нравится стриптиз в моём исполнении. Подхожу к кровати, Ася тянет меня на себя, я поддаюсь и оказываюсь сверху. Но у девочки другие планы. Она переворачивает меня и теперь сидит на моих бёдрах. — Хочешь быть сегодня главной? — ничего не отвечает. Сбегает. Недалеко. За моим ремнем. Опять садится на меня. Провожу руками по её спине, но она перехватывает их и привязывает к спинке кровати. Не сопротивляюсь. Знаю, что рано или поздно доминировать все равно буду я. — Что ты задумала? — затыкает меня своими губами. Опускается поцелуями вниз. Оставляет яркие засосы на шее, на груди. Такая же собственница, как и я. Моя.    Вздрагиваю, когда мягкие губы касаются моего, и так возбужденного, органа. Пальцы пробегают у основания, язычок скользит по головке. Резко прекращает свои действия и развязывает мои руки. На меня, моим же оружием. Кошка решила поиграть? Ну хорошо!    Переворачиваю Асю и, теперь, нависаю над ней. Слишком нежно оставляю поцелуи на шее и ключицах моей девочки. Возбужденный член упирается в её ножку, и малышка стонет, моля о продолжении.    Сжаливаюсь над ней и вхожу... Резко и глубоко. Даю привыкнуть к себе и начинаю двигаться, постепенно наращивая темп. Наши стоны заполняют всю комнату. А я только сейчас понимаю, что не закрыл дверь на защёлку и начинаю волноваться, чтобы никто не начал нас искать, ведь, дом не большой, а значит, найдут нас быстро. Тогда, мы уж точно сгорим от стыда. Хотя... Пусть все знают, что эта малышка — моя. Переключаюсь обратно на Асю, и рассудок окончательно затуманивается.    Чувствую приближение своего и её пика и начинаю вдалбливаться в девочку с новой силой.    Кончили, с разницей в пару секунд, выкрикивая на пике имена друг друга.    Обессиленные, но счастливые откидываемся на подушки и лежим вобнимку, приходя в чувства. — Я тебя люблю, — сладко шепчу ей на ушко, едва отдышавшись. — Я тебя тоже, — мурлычет мне в грудь, а я ощущаю себя самым счастливым человеком. — А что мы будем делать с Аленом и Соней? Просто скажем про нас? — Ася вспоминает, что мы находимся в отношениях с другими людьми. — Да, объясниться с ними надо. Давай, мы спустимся вниз, а там, как получится.  — По наитию? — рассмеялась. Киваю и отвечаю широкой улыбкой. ***   Одеваемся и по очереди, спускаемся вниз. Сначала я, потом, минуты через три, она.    Соня, похоже, даже не заметила моего отсутствия. Сажусь туда, где сидел изначально.    Асе повезло меньше: как только она спускается, к ней сразу же подлетает Ален. Я сижу близко к лестнице, поэтому замечательно слышу диалог моей малышки и её песика. — Ася, где ты была? Я, раз пять, оббежал весь дом, пока искал тебя, — ухмыляюсь. Плохо искал. — Я... — даже не дает придумать моей девочке нормальной отмазки, перебивает: — А это что такое? Засос? И тут, и здесь... — Опять ухмыляюсь. Заметил. А я осознаю, что мы, очень даже неплохо, друг друга разукрасили. Если, он заметил "следы преступления" при том, что девочка была в блузке с довольно высоким воротом и с распущенными волосами, то Соня увидит мою "боевую раскраску" быстрее, чем меня, ведь я остался одет лишь в свободную борцовку. Моя шея и грудь открыты, видны все засосы, с рёбрами и спиной — та же история, все до единой царапинки, оставленные моей малышкой в порыве страсти, видны. Ну, и пусть!    Из мыслей меня вырывает чья-то рука, грубо положенная мне на плечо. Поворачиваю голову и вижу Асю, нервно покусывающую ногти, Алена, смотрящего на меня таким взглядом, будто сейчас убьёт меня, и Соню, которая, как только, я поворачиваю на неё голову, замахивается, чтобы дать мне пощёчину, но я перехватываю её руку. — Ты не знал, что чужое трогать нельзя? Она — моя! — показывает пальцем на мою девочку, потом грубо хватает её за локоть и так же грубо притягивает к себе, а Ася уже плачет. "Он сделал ей больно", — мелькает в моей голове, а ладони непроизвольно сжимаются в кулаки. — Ошибаешься, — максимально сдержан. Освобождаю малышку из его грубых объятий и усаживаю к себе на колени. Нежно осыпаю её поцелуями. Подбородок. Щечка. Уголок губ. Висок. Лоб. Девочка сразу же успокаивается и прижимается к моей груди так, будто я сейчас растворюсь, и, если это произойдёт, то её тоже непременно не станет. — Стася, скажи, что это не правда, — говорит Ален глядя на эту картину, но я понимаю, что такая информация ему нужна только для того, чтобы утешить своё самолюбие. А Соня, наблюдая за мной и Асей, постоянно закатывает глаза и цокает, но молчит.    В ответ моя девочка отрицательно мотает головой и тихонько мурлычет: — Ален, я — не твоя... И никогда не была твоей... Я всегда была только его... — Так вот, почему ты мне не давала! Чтоб ты знала, у меня в Париже есть куча девушек, которые готовы заниматься со мной сексом, даже не рассчитывая на отношения! — Ален уходит с праздника ни с кем не попрощавшись. — Я тебя никогда не любила, — говорит мне Соня и возвращается к Алке со Степкой. Не знаю правду она сказала, или нет, мне все равно. ***    Нехотя отрываю малышку от себя, ставлю рядом с собой, встаю сам и тяну её за руку к выходу. Мы уходим вместе, напоследок пожелав всего наилучшего имениннику, а остальным крикнув "пока". ***    Мы приезжаем ко мне домой, в мою двушку, которую я купил почти год назад.    Садимся на кровать, медленно и очень нежно оставляем друг друга без одежды. Не ради секса, нет... Просто, чтобы заснуть в объятьях, ощущая каждую клеточку тел друг друга и быть счастливыми от такой откровенности.    И мы безусловно счастливы... Здесь и сейчас... А что будет дальше — неважно.