Билет в никуда

      — Долго еще, начальник? — молодой парень красивой наружности одной ногой наступил в хлюпающий перегной, другую поднял и поскреб грязными пальцами укус комара, раздражающий еще со вчерашнего вечера. Пошатнувшись, свободной рукой зацепился за стоящего рядом высокого парня с темными волосами.       — Сколько потребуется, чернь, — сплюнул низкий мужчина в мундире, так же остановившись. Последний привал был больше десяти часов назад, а пробираться столько по болотистой местности — приятного мало. Мужчина стер сальным платком пот с шеи, постарался не обращать внимания на боль и скомандовал: — Привал!       Позади раздался общий усталый выдох и шум падающих рюкзаков. Потратив около десяти минут на организацию туалета, готовку остатков еды и перекур подобранных с утра бычков, мужчины устроились вокруг небольшого костра.       — И все же, мы идем уже десятый день, — вновь заговорил молодой парень, обращаясь к высокому брюнету, — а так и не встретили ни своих, ни чужых. Может…       — Имей хоть каплю уважения к командиру, чернь! — слабо прикрикнул низкий мужчина в расстегнутом до живота мундире с виднеющимися кровавыми кровоподтеками на шее, — Как болото пройдем, выйдем к деревне.       — Что-то вы разговорились, начальник, — ухмыльнулся парень, ложась на землю и припирая голову рукой, чувствуя, как локоть понемногу проваливается в грязь, — Все время, что мы с вами кукуем, вы не обмолвились ни с кем из нас даже парой фраз, лишь командуя: «Подъем, чернь!» или «Быстрее черти!», — молодой парень так верно передал интонацию командира, при этом не забывая кривлять свободной рукой на манер чревовещателя, что остальные солдаты рассмеялись, а некоторые даже слабо похлопали парня по плечу, из-за чего локоть пришлось с силой доставать из грязевых пут.       — А вы не боитесь возвращаться к своим? — задал командир встречный вопрос, почесав промежность, — или все же верите, что вам дадут почести и свободу?       Смех утих, потрескивание дров в костре стало отчетливей.       -Мы и не думали о том, что нам простят все и освободят, — подал голос высокий брюнет, поддержавший молодого парня перед привалом, и сидевший сейчас рядом с ним, — Правительство никогда не выполняет свои обещания, тем более по отношению к нам, начальник. Ни тогда, ни сейчас.       — И зачем вы тогда здесь? Могли бы остаться, как остальные и просто доживать оставшиеся вам года.       — Вам не понять, начальник, — со слабой улыбкой проговорил молодой парень, и в бликах пламени от костра командир увидел, что парень действительно молодой. Лет семнадцать, не больше. Высокий брюнет не слишком старше — около двадцати пяти, и то, если сбрить образовавшуюся щитину, под ней тоже мог оказаться ребенок.       Разговоров больше не заводили. По молчаливой договоренности затушили костер и легли как можно ближе друг к другу — ночи в этой местности холодные, как и земля под ногами. Очередь дозорных выпала на молодого парня и высокого брюнета.               Ветер дул прямо в лицо, отбрасывая отросшие до шеи волосы цвета соломы. Дыхание сбилось около квартала назад, парень бежал лишь с одной мыслью: «Они там, они там, они там».       Споткнувшись об поребрик, парень грязно выругался, кашлянул и вновь побежал, заметно снижая скорость. Слева замаячили белые огни, слепящие в ночи, и парень сменил направление, направившись к ним. Ветер бил со стороны, из-за чего пряди попадали в рот, глаза и больно бились об лицо, но такие мелочи парень даже не заметил. Адреналин кончался, боль в мышцах проявлялась все сильнее, а огни, изначально казавшиеся райским уголком, превратились в дьявольские силки. Засада.       — Прости, Болт, но у меня не было выбора! — кричал толстый паренек — одноклассник бежавшего. Он стоял рядом с патрульной машиной, без наручников, милиции позади себя и прочих знаков, что его захватили, заставили, пригрозили. Приглядевшись, парень не увидел на нем и синяков, помимо нанесенных им же в шуточном спаринге пару дней назад.       Бежавшего подхватили двое в форме и грубо прижали лицом к капоту, до вывиха завернув руки за спину. Обшарив блондина, один из форменных подошел к толстому парню и, поднеся к его лицу прозрачный мешок, спросил: «Оно?»       — Да, оно! — воскликнул паренек, но тут же заткнул рот руками, заметив направленный на него взгляд «Болта».                     — Подъем, чернь! — сквозь сон услышал молодой парень, резко поднимаясь и тут же опускаясь обратно. Половина тела погрузилась в грязь, из-за чего было невозможно подняться самостоятельно, учитывая тяжелую одежду, перекинутый через шею под голову рюкзак и заброшенную на плечо винтовку.       Высокий брюнет, сменивший молодого парня на дежурстве, подошел к нему и помог подняться. Вся группа, поднявшись и сходив в туалет подальше от на скоро сооруженного лагеря, отправилась дальше.       К вечеру, наконец, добрались до небольшой деревушки, еще не захваченной врагом. Посмотрев на командира, молодой парень дождался махнувшей руки и, зло осклабившись брюнету, указал на небольшой деревенский дом. Высокий парень пальцем быстро указывал то на себя, то на молодого. Наклонив голову, будто в раздумьях, парень шире растянул потрескавшиеся губы и кивнул.       Около получаса спустя парни вышли на крыльцо дома, прикрыв за собой дверь и закурив на двоих одну сигарету, решив растянуть найденую пачку на большее время, слушали женские крики, смех сослуживцев и треск огромного костра, разведенного из мебели и оставшихся книг.       — Будем спать там? — спросил брюнет, кивнув на дверь позади, передавая сигарету.       — Только дежурить придется, — затушив бычок, на выдохе произнес молодой парень, выпуская густой дым, — девка пусть и не сможет двигаться ближайшие пару дней, а мужик вполне способен проломить дверь из погреба.       — Пока мы были заняты он ничего не сделал, с чего бы сейчас бояться?       — Может, ему нравилось? — хохотнул парень, поднимаясь с земли. Командир стоял недалеко от парней, стеклянным взглядом смотря на разрушенную деревню. Молодой парень хотел было что-то сказать, но брюнет одернул его, покачав головой, — Ладно, пошли уж. Я первым лягу.                     Натянув черную бескозырную кепку до бровей и дождавшись закрытия скрипучей тяжелой двери позади себя, парень с соломеными волосами сделал небольшой шаг вперед и с вызовом посмотрел на сидящих на койках мужчин.       — Болт, — надменно произнес парень,       — Там Дерево, возле него сидит Кнопка, — высокий брюнет, стоящий в середине камеры представлял всех, начиная от перекаченного мужика лет сорока, сидящего с ним тоньше палки, кажется, ровестника Болта — лет пятнадцати, заканчивая играющими в карты близнецами, — на койке играют Однерка и Двойка. Я Миша.       — Без клички? — ухмыльнулся Болт, подходя к свободной кровати и плюхаясь на нее, вызывая громкий скрип, отчего качек прищурился и помассировал средним пальцем место между бровей.       — Нет смысла. Все равно гнием.                     Громкий хлопок вырвал парня из сна, а грузное тело, упавшее сверху — вздрогнуть.       — Он все же пролез?       Бровь брюнета красноречиво поднялась, а сам обладатель вышел из домика, напоследок перевернув женское тело, без движений лежавшее на полу, убедившись, что то еще живо.       Смотря в потолок, молодой парень нахмурился и, наконец, стянув с себя тело мужчины, поднялся. Хрипы, раздающиеся от женщины больно били по вискам парня, вызывая раздражение.        — … Пройдем километров десять и… — командир запнулся на середине фразы, смотря на спокойно вытирающего об штанину мокрый нож молодого парня, — выйдем к остальным, — завершил он речь и, развернувшись к выходу из деревни, начал движение. Остальные подтянулись за ним, и группа растянулась на несколько десятков метров.       Подошедший брюнет ничего не произнес, лишь подал кусок хлеба и воды.                     — Слышали новость? — крича, подбегает Кнопка, махая рукой. Сегодня была очередь гулять четным камерам, поэтому часть шестнадцатой с Мишей во главе сидела за свободным деревянным столиком, Кнопка убегал к десятой, где сидел его друг по ограблению.       Близнецы, как оказалось, немые, и большой роли в жизни Болта не играли. Качек вначале пугал, но, сыграв с ним пару партий в шахматы в комнате отдыха, Болт доже получил больший кусок колбасы, когда приходили посылки со свободы. Миша оказался всего на пять лет старше Болта, и парень до сих пор терялся в догадках, как он стал «главным по камерам». Кроме странной, успокаивающей ауры, как бы странно это не звучало, в нем ничего не было. Видимо, здесь достаточно и этого, тем более сам Болт на место командира не претендовал.       — Что случилось, Кнопка? — тихим, глубоким голосом спросил Миша и все обернулись на запыхавшегося паренька, — Мне охрана ничего не говорила.       — Только… что пришло… вот! — худощавый парень подал небольшой клочок бумаги, с помощью которого один охранник, хороший мужик лет тридцати, передавал все важные новости Мише и прочим приближенным.       Аккуратно взяв листок, брюнет быстро пробежался глазами по строчкам, а Болт подал Кнопке железную кружку с водой, за что получил благодарный взгляд и вычурный поклон. Дерево закатил глаза и скрестил руки, становлясь еще шире, а близнецы вернулись к картам.       — Болт, пойдем со мной, — резко бросив, Миша поднялся с деревянной лавки и быстрым шагом направился к выходу со двора, не оборачиваясь на поспевающего за ним парня. На все вопросы отвечал односложно и одинаково, — Погоди немного, все узнаешь.       Пройдя по долгому узкому коридору, парни вошли в небольшой зал, где их попытался остановить охранник, но, стоило ему взглянуть на Мишу, тут же отступил, показывая на крайнюю правую дверь. На Болта он покосился, но брюнет сказал, что тот с ним. Не задавать вопросы становилось все сложней.       — Сергей Викторович, — постучавшись, произнес брюнет, заходя в кабинет, веля Болту проходить следом.       — Ох, Миша, здравствуй, — поднявшись, грузный мужчина в зеленой рубашке с темными пятнами под руками обошел небольшой стол и подошел к брюнету, пожимая руку, — Видел объявление?       — Да, мне передали. Сокамерник, кажется, заглянул внутрь, но мало что понял. Ребенок еще.       — Ты и сам дитя, Миша, — мужчина указал парням, ни слова не спрашивая про Болта, садиться на широкий мягкий диван, находящийся под окном, и тут же переходя на деловой тон, — Там все правда.       — Они действительно хотят нас выпустить?       — С кучей условий, но да, хотят. Власть сменилась, недавно началась война, а…       — Отправлять мирных ребят они не хотят, — подал голос Болт, начиная понимать причину, по которой их вызвали. При чем тут он, до сих пор не ясно.       — Именно, — со вздохом произнес мужчина, сгорбливаясь в своем кресле, — В замен вам предлагается свобода или, смотря у кого, сокращение срока.       Мужчину прервал громкий смех Мишы.       — Ох, простите, просто смешнее шутки никогда не слышал. Нам если срок и сократят, то только введением на статью смертной казни.       Сергей Викторович скривил губы, молча соглашаясь с Мишей, а Болт взглянул в окно напротив дивана, щурясь от солнца. Здесь его хотя бы кормят.                     Проснувшись в незнакомом месте, молодой парень резко подорвался и хотел было снять с пистолета предохранитель, как на плечо легла широкая рука. Обернувшись, парень выдохнул — стоящий рядом высокий брюнет протянул кусок хлеба, сорванное с дерева яблоко и флягу с чем-то крепче воды.       — Все воспоминания мучают? — спросил брюнет, делая глоток из своей фляжки.       — Ну. Столько лет прошло…       — Всего два года, — усмехнулся высокий парень.       — Да? Ох, мать твою, что там?       — Я не спрашивал, мне просто налили. Скажи спасибо.       — Если переживу, то обязательно.       Парни стояли на краю огромного лагеря, оглядываясь на настоящих солдат, что косо смотрели, периодически плеваясь в сторону их небольшой группы. Стоило им присоединиться к основной группе солдат, их сразу же осмотрели, потребовали отдать винтовки и пистолеты, но начальник стоял на своем: солдаты есть солдаты — оружие должно быть у всех. Молодой парень такого рвения не понимал, и был готов отдать свое, разумеется, припрятав в сокровенных местах пару ножей и небольшой дамский пистолет.       — Когда выходим, начальник? — спросил молодой парень, когда мужчина в мундире подошел ближе.       — Завтра утром, — сплюнув, ответил тот. Судя по его виду и настроению, встреча с остальными командующими принесла мало приятных моментов. Если хоть что-то здесь можно считать приятным.                     — Нет, — категорично заявил мужчина со шрамом через все лицо.       После разговора в кабинете прошло два дня и новость окончательно разлетелась по всему «отелю», дойдя до самых-самых: стариков. Стоило информации долететь до них, случилось обеденное собрание, на котором сидели все, особенно представители шестнадцатой камеры. Болт так и не понял, какую роль в тюрьме занимал Миша, но определенно ясно, не последнюю.       — Шанс выйти на свободу есть, Шрам, — медленно проговаривал Миша, прикрывая глаза от усталости. Собрание длилось больше часа, а находиться в компании двухста человек в, оказывается, тесном обеденном зале — невыносимо.       — Мы никогда до этого не сотрудничали со властью, и сейчас тоже не будем. Тем более они точно не выпустят нас, Миша. Это же…       — Знаю. Но! Шанс. Во всяком случае, легче сбежать на улице, чем находясь в четырех стенах.       — Как хотите, — устав, махнул рукой Шрам, поднимаясь со стола. Остальные пошли к выходу вместе с ним, — Однако, Миш, — остановился Шрам перед выходом из столовой, — вернуться обратно вы не сможете. Считай, билет в один конец и лучше вам действительно не возвращаться.                     — Не нравится мне это, — тихо прошептал молодой парень брюнету, стоя в первом ряду «представления». Железные машины и крики на чужом языке раздражали, а тяжелая рука начальника на плече перед выходом на фронт заставляла глаза щипать. Черт.       — Терпи. Осталось немного, и обратно, — ободряюще усмехнулся брюнет, поворачивая лицо к молодому парню. Крики становились все громче.       — Шрам нас убьет, если мы обратно вернемся.       — У нас нет выбора, кроме как возвратиться, Болт.       Молодой парень грязно выругался и, сплюнув, достал сигарету из нагрудного кармана.       — У нас же закончились спички.       — Мне для имиджа, — мягко улыбнулся Болт с непомятой сигаретой в зубах, выглядя на свой семнадцатилетний возраст. Миша отвернулся от него, смотря вперед. Тут ему в рот воткнули такую же сигарету, — Тебе тоже надо.       — У тебя там кто-нибудь есть? — тихо спросил Миша, все так же смотря на приближающуюся ораву.       — Неа, — попытавшись сделать голос безразличным, ответил Болт, — детдом. Был друг один, но…       — Тот, из-за которого в тюряжку загремел?       — Именно. А у тебя?       — Тоже сирота. Мать отца избивала, — прикрыв глаза, говорил Миша, чуть повысив голос, — в конце концов довела его до того, что он специально выехал на встречку. Мы в деревню тогда ехали. Он сразу умер — в лобовое вылетел. Мать жива осталась, но со сломаной ногой. Я только страхом отделался.       — Ты ее…       — Там разбитое стекло лежало, — отрезал брюнет, не желая продолжать.       — Но почему ты в воровской камере сидел?       — Сергей Викторович это колега отца. Он отмазать меня не мог — не в его полномочиях, но попросить посадить меня в его тюрьму, тем более в нужную камеру — херня вопрос.       — Так к тебе по этому такое отношение?       — Они все помнили ту суку. А зная, что это я «отомстил» их другу… Даже к убийцам иногда относятся по-людски.       Крик усилился, шум стал невыносим и Миша замолчал, покрепче сжимая винтовку, поднимая ее на плечо.       — Готов? — спросил он у Болта, уже доставшего охотничье ружье, взятое в том дачном домике.       — Вернемся к Шраму и выбьем из придурка всю дурь, — с высунутым языком от возбуждения произнес Болт, задорно поглядывая на Мишу.       Брюнет, перезарядив винтовку, усмехнулся. Если бы все так просто.