Место в Раю

Слэш
PG-13
Завершён
26
Награды от читателей:
26 Нравится 2 Отзывы 3 В сборник Скачать

...

Настройки текста
Смерть Гвидо Мисты началась приятно, почти что в эйфории. Он не стал медленно гаснуть, как это обычно бывает. Пламя меж его рёбер только разгоралось, зажаривая мясо и обугливая кости. Его смерть началась ещё когда он увидел эти золотистые волосы и глаза цвета светлого, почти прозрачного, янтаря, веки которых были украшены пышными светлыми ресницами.

***

Вечерело. Солнце уже давно закатилось за горизонт, даже его алые лучи перестали отбрасывать на небо последние свои, предсмертные всплески. Ходили слухи, что именно в такое время в люди выбирается нечисть, но это всего лишь бредни двинутых на голову конспирологов, верно?

***

— Знакомьтесь, это Джорно Джованна, перешедший к нам из лингвистической школы. Джорно, не стесняйся обращаться за помощью к одноклассникам и преподавателям, все они будут действовать из лучших побуждений, чтобы помочь тебе почувстовать себя частью коллектива, семьи, которая образовалась из детей из разных концов Италии. По рядам прошёл возмущённый шёпот: из лингвистической закрытой школы? Да какой придурок мог из частной школы, в которую вливают столько баблища, что учителя, кажется, купаются в золоте, с соответствуюющим уровнем образования, перевестись в обычную, без чётко оформленного профиля? Дело было нечисто, потому класс сразу стал с лёгким презрением относиться к новичку: чай натворил чего-нибудь, вот и исключили, пускай тот и выглядел как божий одуванчик, но всем известно, кто водится в тихом омуте. Этот вопрос волновал всех, кроме главного задиры класса: Гвидо Мисты, единственного обладателя станда в своей школе. Многие считают, что он постоянно жульничает в тире или в кружке стрельбы из лука, но в том была заслуга лишь его природной силы воли, благодаря которой к нему никто и не лез. Вообще никто. Бугаи на две головы выше и так не больно низкорослого Мисты обходили того за пушечный выстрел: кто знает, может, он и с любой пушкой совладает. В свои шестнадцать он уже имел разрешение на ношение огнестрельного оружия, коим являлся револьвер, последний подарок от отца Гвидо. Однако, у него не было цели держать в страхе кого-либо: просто он желал, чтобы никто его не тревожил лишний раз. Его философия была проста: оценивающим взглядом осматривать любого встречного, не заморачиваться по поводу пространных размышлений о смысле жизни, быть готовым к любым выкрутасам судьбы и в то же время не брезговать вдарить какому-нибудь наглецу локтем в нос или, раз уж на то пошло, пригрозить своим магнумом. Поговаривали, что Гвидо был связан с мафией, но подтверждать этот факт никто особо не лез — себе дороже. — Я здесь сяду? — вопрос звучал скорее как утверждение с, так и быть, снизошедшей соответствующей интонацией. Миста сидел один, на ряде ближе всего к окну и не гнушался похабных жестов, типа забрасывания ног на стул гипотетического соседа, но этот напор, как медленный, но настойчивый паровой каток, заставил Гвидо слегка поперхнуться ментально и убрать испачканные в земле подошвы своих туфель. — Почему ты именно сюда сел? Полно свободных мест вокруг, — Гвидо искренне интересовался, но в его голосе можно было уловить тонкую нотку претензии. И вправду, округ стрелка парты были девственно чисты и незамаранные никакими надписями и наклеенными под нижний край жвачками. Джорно объяснился: — У меня достаточно хорошее зрение, вот и решил сесть подальше. А ещё отсюда, вопреки месту сзади и спереди тебя, из окна открывается вид на спортивную площадку. Приятно видеть, что молодёжь не забывает о физической подготовке. Миста фыркнул: «молодёжь», говорил златовласка, а сам выглядел младше всех в классе. Его девственно чистое даже от юношеского пушка лицо было бледным, за исключением кончика носа, ушей, высоко посаженных скул и пухлых губ, уголки которых всегда были опущены вниз. Гвидо почесал щетинистый подбородок, своим обыкновенным взглядом оценивающе осматривая Джованну снизу вверх. Тот сел, выкладывая на парту учебники и тетради. Чёрт, и каким образом его субтильные ручки не сломались под тяжестью огромного тома учебника по истории? Обнаглев, Гвидо стащил прямо из-под ладоней новичка уже достаточно потёртую тетрадь. «Хах, почерк как у девчонки, как и ожидалось… Стоп, а это мы не проходили, что за чёрт?», — стрелок от удивления выпрямился как швабра, в то время как Джорно самодовольно улыбнулся. — Что, не проходили Карибский Кризис? — Ага. Что за формулировка вообще? — Хочешь, после урока расскажу? Я был лучшим в своём классе по истории. — Так, Гвидо, — среди этой идиллии раздался громогласный возглас учителя, — Раз сам не учишься, не мешай учиться другим. Ты не подумал, что Джорно отстал от программы? Миста свёл брови к периносице в раздражённом жесте и склонился над двумя тетрадями. — Зануда, — фыркнул парень тихо. — Мне он тоже не понравился, — вторил тому Джованна, — Я насквозь вижу типаж таких людей. Меня оскорбляет их двуличие. Их… Незаслуженное чувство собственной важности, попытки унижений… Всё это мерзко, хоть я и понимаю, что такие люди просто глубоко несчастны и желают хоть немного почувстовать себя счастливыми, когда все вокруг них находятся в ещё худшем положении. Миста опешил. Он видел синьора Лоссионе один лишь раз, и уже успел определить его метод поведения. По одному лишь обращению-нагоняю для своего соседа. «Ты что, в своей башке золотистой степень по психологии держишь, умник хренов?» — хмыкнул стрелок, возвращаясь к уроку с одной лишь фразой: — Карибский Кризис. Хочу послушать. После школы, лады? Джованна лишь кивнул в знак подтверждения.

***

— Карибский Кризис — это острый политически-военный конфликт между СССР и США, случившийся в 1962 году. Он поставил мир на порог ядерной войны меж двумя сверхдержавами. Ты ведь знаешь, кто такой Фидель Кастро? — Да, конечно, — Гвидо не воспринимал информацию, лишь коротко поддакивая в нужных местах. Он не слушал. Он слышал. Слышал один только мелодичный голос Джованны, который своими хрустальными переливами повествовал что-то о Хрущёве и Кеннеди, холодной войне и прочей дребедени, которую мозг Мисты категорически отказывался воспринимать. Нет, Джорно объяснял всё ровно и чётко, своими словами, со знанием дела, но парню было не то интересно. За сдержанной жестикуляцией наблюдая, стрелок понял, что его новый одноклассник человек с манерами, подобающими представителям голубых кровей. Возможно, заходящее солнце просто отбрасывало свою тёплую тень, но кожа Джованны становилась и вправду слегка голубоватой. В свете восходящей весенней луны парень был настолько похож на живого мертвеца, что это одновременно пугало и завораживало. «Кровь его была густа и ленива, как утренний секс, наполнена питательными веществами, что хотелось облизнуться, дать себе волю, выпустить клыки и…» — Гвидо. Гвидо! Ты меня совсем не слушаешь! — сурово смотрел на него Джорно, поблёскивая глазами во входящей в свою пору ночи. — Зануда, — добродушно фыркнул парень, шутливо отмахиваясь от нравоучений новичка.

***

Новый день, а Джорно всё же решил не знакомиться с остальной частью класса, пусть и девушки ходили за ним буквально толпами, все старшеклассницы были наслышаны о загадочном блондине, сердцееде, который спелся с не менее сексуальным стрелком. Многие посматривали на них изподтишка, каждый раз протягивая что-то вроде «тили-тили-тесто, жених и невеста». В том, кто из них какую роль играл мнения расходились. А, вроде бы, взрослые люди уже… — Тебе не больно было, когда ты падал с неба? — машинально выдал стрелок один из своих самых тупейших подкатов, когда новая толпа фанатов начала глазеть на то, как в школьном коридоре на подоконнике стрелок усердно списывал у блондина домашнее задание по истории. Джованна рассмеялся, следом и Миста, а толпа восхищённо и умилённо ахнула, наблюдая за их «воркованием». Когда же оба выдохлись, с улыбкой смотря в глаза друг другу, Джованна вдруг ответил. — Да, было, хочешь, покажу насколько? В коридоре наступила мёртвая тишина. Даже муха не прожужжала. Но стрелок быстро нашёлся: — Да. Только не сейчас, дорогуша, а вдали от посторонних глаз, — и Миста с победным взглядом на умолкшую толпу, приобняв Джованну за талию, удалился вместе с ним в класс.

***

Пуговица за пуговицей, складка ткани за складкой, ниспадающие с бледных плеч, и он увидел тело истинного Аполлона, но… Быть не может. Вся его кожа была покрыта кровоточащими язывами, которые заживали буквально на глазах, по мере того, как лунный свет подчёркивал фигуру Джорно. — Что это? — Следы, что оставляет на мне солнце, пока я иду в школу. — Так ты… Тоже пользователь станда? — приподнял брови Гвидо. — И да, и нет, — юлил Джованна, тепло улыбаясь стрелку. — Ты явно не человек, парень, раз тебе вредит солнце. Неужели… Неужели эти байки про вампиров и прочую нечисть — правда? — И да, и нет. Я вампир лишь наполовину, но голод… Порой он сводит меня с ума и приходится, как подлый змей, выискивать в подворотнях тех, кто сам бы с удовольствием распрощался с жизнью. Но я же не Бог, чтобы судить, кому жить, а кому умереть. — Замашки у тебя, определённо, божественные, — невольно начал флиртовать Гвидо, — Да и мне плевать, у кого списывать домашнее задание. Повисло неловкое молчание, в миг которого Джованна вновь надел на себя школьную форму. Перекаты складок, рельефы шикарного тела под тонкой деликатной тканью… Стрелок ещё никогда не мечтал коснуться какого-либо парня так, как он делал это с девушками. Разгорячённая ладонь коснулась рельефного пресса Джорно, отчего хозяин тела опустил глаза цвета чистого янтаря на парня. Блондин был холоден, как мертвец, стрелок не чувствовал биения сердца в его груди. Неужели он и вправду не совсем человек? — Ты что-то хотел? — наивно спросил златовласый. — Нет, — лгал стрелок неумело, румянец, выступивший на его щеках — Обычно от меня бегут, Гвидо Миста, но ты… Ты странный, — грустно улыбнулся блондин. — Не страннее тебя, Джорно Джованна.

***

Шли недели. Вторая, третья. И с каждым новым днём блондин приходил в школу во всё более и более неприглядном, даже жалком виде. Золотистые пряди поблёлкли, больше не отражая свет люминисцентных ламп, кожа истончилась настолько, что через неё стали проглядывать тёмно-синие вены, и так хрупкая фигура Джованны, казалось, могла оступиться при каждом шаге и, совершив падение, разлететься на маленькие кусочки, как хрупкая фарфоровая кукла. — С тобой всё в порядке, Джорно? — раз за разом спрашивали учителя. — Да, в полном, — раз за разом с вымученной улыбкой отвечал парень, буквально таявший на глазах, пока не перестал терпеть. — Я голоден, Гвидо, — шёпотом сообщил он на одной из перемен. — Пошли. Я знаю тихий уголок, куда почти никто не заходит, — расстёгивая на ходу манжету школьной формы, чтобы Джованне было откуда пить и что можно было прикрыть, в отличие от шеи. Облегчённо вздохнув, блондин впился в вены на запястье Мисты, блаженно прикрывая глаза. Чем-то он напоминал ему маленького ребёнка, которому стоило дать соску, как он успокаивался и так же почти засыпал. Хватка на руке стрелка ослабевала, пока ладони Джованны полностью не отпустили её, а испачканный в крови жадный рот с острыми клыками не отстранился от оставшихся кровоточить двух глубоких ранок. Он слизал последние солоноватые капельки, и проколы стали затягиваться. — Спасибо, — мальчишка мягко коснулся своими окровавленными губами чужих, утягивая в искренне-мягкий поцелуй, будто благословение. Его никто не целовал так, как этот парень. Его вообще не целовали парни, да и желания особо не было, но Джорно… Этот экземпляр был весьма привлекателен, потому Гвидо не отстранился, вкушая сладость их первого поцелуя. — Тебе чуждо всё человеческое. Что же ты за существо, Джорно Джованна? — прошептал стрелок в чужие губы, жадно облизывая свои от собственной крови. — Одна лишь вторая часть меня делает остальное, человеческое во мне, чуждым и неестественным. Ты не представляешь, как тяжело сдерживать свой внутренний голод, свою натуру голодного зверя. Мне хочется… Мне хочется полностью излечиться от этого, но мне придётся убить человека. Я… Кажется, не готов. Ведь можно придумать что-нибудь другое… Я не знаю, Гвидо, прости, что вываливаю всё это на тебя. Мне стоит быть сдержаннее. С этими словами определённо похорошевший за мгновения блондин покинул тихую кладовую, где он утолял свой животный голод среди швабр и чистящих средств.

***

Следующие несколько дней друзья почти не разговаривали, но Джорно периодически ловил на себе сочувствующий, тоскливый взгляд стрелка, который при первом знакомстве казался ему горой, упёртой и неприступной, как анклав. Но стоило Джованне возвести свои янтарные зеницы к Гвидо, тот отворачивался, делая вид, что глубоко занят уроком. Даже на переменах они не могли и словом обмолвиться, однако фанаты продолжали бушевать. — Мы не педики, ясно вам? — в какой-то момент рявкнул Гвидо на толпу, которая после этого начала стремительно редеть. Блондину лишь следовало утвердительно кивнуть, горько поджимая губы. Лишь ему одному он доверил тайну своего существа и, похоже, потерял его с концами.

***

— Мне кажется, я готов. — К чему? — поднял голову Джованна, бледный как смерть и с ужасными глубокими тенями под глазами. — После урока, в той же кладовой. — Хорошо.

***

 — Мне… Так будет комфортнее, но не подумай ничего лишнего, — Гвидо выставил вперёд ладони в примирительном жесте и шагнул в почти кромешную тьму. Янтарные глаза Джованны, казалось, и были единственным источником света не то что в этой кладовке, а в целой школе, заполненной грязью, двуличностью, подхалимством, подставами. — Впрочем, не думаю, что это удачное время, чтобы загрузить тебя ещё больше, и так добрая половина того, что произошло после твоего признания в… Нечеловечности висит на твоих плечах, но… Понимаешь, Джорно, я трус. В другое время я могу и не решиться. М-можно? — его голос дрогнул, когда он протянул руки, чтобы взять в свои мозолистые ладони обожжённые и субтильные особенно сейчас ладони Джованны. — Я испытываю к тебе романтическую симпатию. Можешь делать с этим знанием что пожелаешь, но моего положения это не изменит. Я желаю пожертвовать своей жизнью полного раздолбая, чтобы ты стал… Нормальным. Чтобы у тебя была возможность отучиться не в вечернюю смену, чтобы ты смог построить карьеру своими руками, а не через посредников. Чтобы… Чтобы живительные для всего солнечные лучи не причиняли тебе боли. Я хочу пожертвовать собой, Джорно. Это будет моим единственным благородным поступком за всю мою жизнь. И чёрт бы побрал эту человечность! На глазах Гвидо выступили хрустальные слезинки, что скапливались на нижнем веке и срывались с ресниц в бездну, в глухой тишине отзываясь лишь тихой капелью. Он всё ещё мягко держал своего одноклассника за хрупкие ладони. — Почему ты плачешь, Гвидо? — наивно спросил блондин, перемещая свои ладони на его скулы и утирая дорожки слёз большими пальцами. — Потому что я хотел бы быть с тобой. Но не могу. Если я останусь в живых, ты будешь вечно страдать, а если я пожертвую собой, то больше никогда не увижу тебя. — Знаешь, порой отец рассказывал мне о Рае. О том, что он свой для каждого туда попавшего. Может, и в твоём Раю найдётся место для меня, — грустно улыбнулся Джорно, в полутьме склоняя чужой лоб к своему и проникновенно зашептал, — Я никогда не забуду твоей жертвы, Гвидо Миста.

***

— Я люблю тебя, Джорно, — слабо выговорил уже бледный как мертвец парень. Объект его страсти лишь жадно облизнул две колотые ранки, из которых уже еле-еле сочилась тёплая кровь. Стрелок закрыл глаза.

***

Смерть Гвидо Мисты началась приятно, почти что в эйфории. Он не стал медленно гаснуть, как это обычно бывает. Пламя меж его рёбер только разгоралось, зажаривая мясо и обугливая кости. Его смерть началась ещё когда он увидел эти золотистые волосы и глаза цвета светлого, почти прозрачного, янтаря, веки которых были украшены пышными светлыми ресницами. Красота этого существа поглотила его полностью.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.