Пробуждение Балрога

      Свернувшись, обкрутив ноги длинным хвостом и прикрывшись крыльями, Балрог крепко спал. Снилась ему юная Арда. И он, во всей своей силе и могуществе, вместе с братьями-Балрогами во главе с яростным Готмогом, Угнетающим Страхом. Они всегда и во всем поддерживали первого из Вал, Мелькора.       Они заставили отступить самих Валар и обратили в бегство Унголиант. Они жгли Белерианд, равняли с землей горделивые твердыни эльфов, рубили гномов и заставляли склоняться людские шеи. Орки и тролли боялись и превозносили их силу. Кровь лилась потоками. Языки подземного огня Удун ревели, как живые. Вдовий плач возносился к небесам. Он был рожден для битв и иной судьбы не представлял. Славное было время.       А потом что-то пошло не так. Из Чертогов Безвременья на помощь к Валар спустился безмозглый и громогласный Тулкас. Именно с ним у врагов появился окончательный перевес. Четырнадцать против одного! Они смогли одолеть Мелькора, сковали его несокрушимыми цепями, наложили мощные заклятия и выбросили во Тьму Нездешнюю.       Кто-то из его самых близких соратников выжил. Навроде хитреца Майрона и десятка драконов, из числа самых мелких. А Балрог, понимая, что уже ничем не поможет своему повелителю, обратился в бегство. От гнева Валар он спрятался под корнями Мглистых гор. Долгие века продолжался его спокойный и радостный сон.       А потом он проснулся. Вернее, его разбудили.       Когда тебе по яйцам прилетает пятипудовым горняцким ломом, который сжимают корявые и мозолистые ручищи — это больно. Будь ты человек, гном или эльф, ты сразу улетишь в Залы Мандоса. Ну, или в другое место, кто что заслужил. В любом случае, посмертный путь твой будет долог и далек.       И даже если ты Барлог, такой молодецкий удар приносит изрядную боль. Он унижает, да и на настроение влияет не самым лучшим образом. К тому же никто из гордого рода Балрогов никогда не славился покладистым и миролюбивым нравом. А тут еще и разбудили!       Бородачи добывали мифрил и ни о чем подобном, как встреча с древним демоном, не думали. Стоило отдать им должное — они трудолюбивая раса, и просто долбили штольню или шахту. Или как это у них называется? Они работали в поте лица, так сказать. И отвалив огромный камень, закрывающий проход в скалистую нишу, к своему ужасу обнаружили Балрога.       В шахте было темно, а свечки, укрепленные у горняков на касках, давали очень мало света. Но очнувшийся от шума Балрог их различил — квадратных, с широченными плечами и грязными натруженными ручищами, с запыленными бородищами, в грубых портках, робах и ботинках с подковками. Они уставились на него так, словно увидели своего ненаглядного Ауле. Хотя, от неожиданности, он возможно даже и превосходил сей впечатляющий образ.       — О, Махал, да кто же это? — с суеверным трепетом воскликнул один из бородачей. Они наконец-то разглядели его. И переполнились ужасом.       И все же гномы не дрогнули и не побежали. Они всегда отличались стойкостью и готовностью биться до конца, до самой смерти. Изумление их оказалось недолгим. Они пришли в себя весьма быстро, забегав, как растревоженные муравьи. Балрог еще толком не проснулся от векового сна, соображал плохо, и фигуры горняков казались ему размытыми силуэтами.       Вот один из них смело шагнул вперед и как следует приложил его ломом. Да еще и ударил туда, куда в драке мужики не бьют, проявляя солидарность.       — Ангбанд! — заревел Балрог, приходя в неистовство. Сон как рукой сняло. Вернее, не рукой, а ломом.       — Навались, тангары! Дружно, еще раз, мужики, во славу Всеотца Ауле! — гномы возбудились не на шутку.       Балрог закрылся крыльями и перетянул одного из гномов огненным кнутом. В безмерной ярости он рассек врага на две части и отбросил куски тела обратно в штольню. Остальных забрызгало кровью.       — Ты убил моего брата! — потрясенно вскрикнул какой-то бородач. Он подпрыгнул, и в воздухе, двумя руками, ударил киркой в грудь Балрога.       Бородачи были невысокими, ростом до бедер демона, но силушкой обладали изрядной. От удара Балрога откинуло назад и он приложился спиной. Пещера задрожала. Посыпались камни и пыль.       «Нет, так дело не пойдет» — сообразил демон. В настолько маленьком пространстве он был лишен подвижности и маневра, а гномы, наоборот, чувствовали себя прекрасно. Их увесистые удары сыпались со всех сторон, и ему приходилось несладко. От бешенства и унизительного положения он буквально задыхался, свирепея и чувствуя, что гномы одолевают.       — Я сожру ваши сердца! — демон отпрянул к дальней стене, к тому месту, где он спал и где в подземные глубины уходила тонкая жила мифрила, заключенная в базальт и гранит. Он прильнул к ней спиной, а в следующий миг напрягся и оттолкнулся ногами и руками, да еще и крыльями себе помог.       Поднявшийся ветер запорошил гномам глаза. Как таран, он устремился вперед, раскидывая врагов рогами и плечами. Кто-то успел врезать ему киркой по голове, от чего все вокруг закружилось, но главного он добился.       Он вырвался в штольню, а гномы разлетелись во все стороны. Парочке из них особенно не повезло — демон вылетел с такой силой, что их отбросило, и они упали в какую-то черную щель. Наверняка и теперь они еще летели и думали, долго ли им до дна.       — Ну, все, недомерки, теперь настал мой черед, — Балрог выпрямился во весь свой исполинский рост и расправил крылья. Он в восторге зарычал, чувствуя как глубоко внизу, под корнями гор, плещутся и текут подземные огненные потоки. В них таилась исполинская сила и он, незримо потянувшись к ним, словно испил бодрящей и родной магмы. Разум его прояснился. Последние крохи сна испарились, очищенные темным пламенем Удуна. Он снова стал собой — Древним демоном, Ужасом и Мраком, Огненным Бичом и Валараукаром. Его сила вернулась, и не было здесь тех, кто бы смог ее сдержать.       Гномы рассыпались, обходя его со всех сторон. В руках они сжимали кирки и ломы. Но на них не было доспехов, да и мечи с топорами остались где-то там, наверху, в их горных чертогах.       Пахло потом, пылью и кровью. Он видел, что они хотят его убить. А еще он видел их ярость. И страх. Бородачи начали понимать, что ни одному из них более не суждено увидеть своих жен и детей. Не вздохнуть им свежего воздуха на поверхности Арды. Не выпить пива и не впиться зубами в поджаренное, с корочкой, мясо, от которого жир течет по бороде.       — Барук Казад! Казад аи-мену! — гномы разом закричали и бросились вперед.       Балрог помнил их древний клич. «Топоры гномов! Гномы идут на вас!» — вот что он значил. Но ныне он звучал погребальной песней бородачей.       — Я — Гулавар! Великий и Ужаснейший! Примите свою судьбу! — заревел Балрог. В его правой руке появился клинок, отбрасывающий волны мрака, а левая продолжала сжимать огненный хлыст. Крылья угрожающе разошлись в стороны. Под мощными ногами хрустел камень.       В первого врага он вонзил меч, погрузив в тело на всю длину клинка. Второго оплел кнутом и, размахнувшись, отбросил в сторону. С влажным чавканьем тот врезался в скалу и сполз вниз, изломанный и уже мертвый. Третьему смял грудную клетку, ударив ногой.       Свечи у бородачей давно погасли, а единственный светильник смяла чья-то стопа. Балрог, для которого Тьма была родной матерью, видел их прекрасно. Перед ним они мерцали красным цветом — так он воспринимал их жизненные силы и кровь, что бежала в жилах. Они были словно огоньки в непроглядном подземном мраке. И каждым ударом он гасил и заставлял затухать эти огоньки.       Последнего гнома он схватил за шею и поднял. Их головы оказались на одном уровне и глаза встретились. Карие, под густыми бровями, очи бородача и яркие, сверкающие багровым огнем, глазницы демона.       Гном дергался, безуспешно надеясь вырваться из железной хватки. Он пытался ударить его ногами, но не доставал, и хрипел от нехватки воздуха, вцепившись руками в запястье Балрога.       — Тебе не одолеть… нас… потомков Дурина, — еле слышно прошептал гном.       — Глупец! Я уже победил. Просто вы еще об этом не знаете, — Балрог некоторое время держал его на весу, пытаясь рассмотреть получше, понять настрой и мысли гнома. Удовлетворив любопытство, он одним мощным движением сломал гному шею и как ветошь отбросил тело в сторону.       Что ж, настало время выяснить, насколько хорошо гномы укрепились в Казад-Думе, в своем древнем царстве.       Впереди его ждала славная битва. И не одна. Балрог вновь зарычал, предвкушая грядущую радость. Его окутала косматая туча, сотканная из тьмы. И со свирепым гулом над плечами и головой взметнулись языки пламени, составляющие суть демона.       Осмотревшись, он прошелся по штольне и нашел путь наверх. Там его не ждали. Про него забыли, вычеркнули из памяти, посчитали поверженным. Что ж, будет славно напомнить о себе.       И Балрог двинулся вперед.