Фотография

— Зеницу! Если ты сейчас же не перестанешь щелкать своим фотоаппаратом, я до смерти забью тебя шваброй, обещаю! — взвыл Иноске, не выдержав бесконечной череды звуков в пустом классе. Танджиро тяжело вздохнул и продолжил вытирать тряпкой пыль с подоконника, пытаясь не обращать внимание на бесконечные распри на пустом месте этих двоих неугомонных мальчишек. Он иногда уже чувствовал себя чуть ли не в два раза старше, чем они, ей-богу. — Замолчи! Что ты смыслишь в искусстве?! — завопил Зеницу. — Только и знаешь, что в своем клубе единоборств кулаками махать! — Вообще-то, я тоже туда хожу, если ты не забыл, — буркнул Танджиро, оскорбленный тем, что его друг не воспринимает их увлечение всерьез. Однако его все равно никто не услышал. — От этого хотя бы есть польза! — ответил Иноске, срывая с шеи душивший его весь день галстук и оттягивая ворот рубашки. — А вот в чем смысл твоей «фотосессии»? — Сто раз уже говорил. Это нужно для школьного конкурса! Беспамятливый! — Сам такой! Танджиро продолжал молча убирать класс. Не хотелось ему попасть под горячую руку любого из них. В прошлый раз уже хватило. — Конкурс твой ерунда, дурак, — беззлобно сказал Иноске, отбрасывая швабру. — Этим судьям достаточно будет сфотографировать фикус в горшке и пустой класс — и они уже будут в культурном шоке от того, насколько точно ты передал атмосферу нашей школы. Никто из остальных участников так не напрягается как ты, Дурницу! — Дурноске! Зеницу и вправду перегибал с этим конкурсом, по мнению Танджиро. Да, в этот раз он почти что был на стороне Иноске. Достаточно было только сделать пару кадров — не более, но их друга как-будто какая-то муха ужалила. Он начал фотографировать все. Даже то, что не нужно. Удивительно как Зеницу еще в душе ничего не запечатлел. Хотя Танджиро не мог этого стопроцентно гарантировать. Да и к тому же, поначалу они пытались помочь ему, подыскивая лучшие моменты для съемки. Однако после многословной критики Зеницу сначала сдался Иноске, а затем и сам Танджиро, ибо выслушивать это было невыносимым делом. Пусть уж он будет предоставлен сам себе. Тогда обвинить в собственных неудачах тоже будет некого. Танджиро погрузился в собственные мысли, слегка забыв о происходящем вокруг, а очухался уже когда Зеницу стоял прямо перед Иноске и назло фотографировал его. — Я тебя сейчас! — орал тот, пытаясь закрыть объектив камеры, однако, он практически не попадал по нему. Зеницу в ответ на это лишь злобно смеялся, продолжая крутиться вокруг разъяренного парня. — Идиоты, — непроизвольно вырвалось у Танджиро. Он кинул тряпку на стол и ринулся разнимать их. Пора прекращать этот балаган и заканчивать проклятую уборку. Когда в дело вмешался Танджиро, их разборки достаточно быстро прекратились. Иноске вновь взялся за швабру, а Зеницу наконец-то получилось отговорить от постоянного фотографирования всего вокруг. Танджиро с видом победителя вручил ему тряпку и кивком указал на недомытые окна. Парень в ответ лишь только недовольно забурчал, однако, все-таки пошел на свое новое рабочее место. — Давайте, ребята, — сказал Танджиро, аккуратно поправляя парты, чтобы они все стояли ровным рядком, — не будем окончательно подводить сенсея. — Плевать на старика, — отозвался Иноске. — Я делаю это только лишь потому что чем быстрее я отмучаюсь — тем лучше. Танджиро хмуро сдвинул брови в ответ на слова своего друга. — Мне тоже это дежурство после уроков вообще не нравится, — поддакнул Зеницу. — Пессимисты, — буркнул Танджиро. Кое-как разобравшись с оставшимися делами, парни быстро собрались, закрыли дверь, ведущую в класс, и отправились по домам. — Ну, я пошел, — сказал Танджиро, когда они прошли перекресток. — Сегодня вечером я обещал Канао сходить в магазин, чтобы выбрать подарок ее подруге. — Толку то от тебя в этом плане, — фыркнул Иноске. — Ладно, давай уж. До завтра. С этими словами он крепко пожал руку парня. — Передавай привет милашке Незуко! — крикнул Зеницу вслед Танджиро. Его губы растянулись в идиотской улыбочке. — Фу, — только и сказал Иноске, увидев это выражение на лице друга. — Выглядишь сейчас прямо как самый настоящий извращенец. — Да отстань ты, — отмахнулся от него Зеницу. Они прошли еще немного и оказались практически возле дома Иноске. Парень наскоро попрощался, бесцеремонно хлопнул Зеницу по спине и помахал рукой перед тем как завернуть за угол к себе. Едва тот скрылся за поворотом, парень с шипением потер ушибленное место и заковылял к себе домой.

***

Зеницу обожал фотографировать. Это было его основным увлечением. Друзья как-то раз ради эксперимента пытались затащить его в клуб единоборств, однако, он наотрез отказался, после того как глава потренировал на нем свои основные приемы. Зеницу долго вопил об этом и постоянно жаловался Танджиро и Иноске. Почти на следующий день после занятий он наткнулся на клуб фотографии. Его охотно приняли, поэтому парень решил, что будет реализовывать весь свой потенциал именно там, где точно есть шанс показать себя. Именно по этой причине Зеницу так обеспокоенно и с толикой маньячества отнесся к конкурсу. Парень сидел за столом и разглядывал получившиеся фото, попутно удаляя ненужные ему или смазанные. Всего фотографий получилось довольно много. Только лишь за один день у Зеницу выходило около ста кадров. Он лениво нажимал на кнопку «вперед», пока не наткнулся на фото Иноске, который стоял возле окна и задумчиво смотрел вдаль. Зеницу поморщился. Он вспомнил, что потом за этим последовало, а именно — удар локтем в бок. Ну не любил Иноске папарации. Парень почему-то вопреки всему не удалил это фото, а продолжал рассматривать Иноске. И правда у него есть ярко выраженные девчачьи черты лица. Зеницу, конечно, далеко не профессионал в этом, но ему бы ходить по подиуму и рекламировать модную мужскую одежду. Иногда его лицо служило ловушкой для хулиганов, которые жаждали поиздеваться над ним. Обычно после таких попыток они потом долго не приходили в школу, а безбашенный и совершенно не сдерживающий себя Иноске получал очередной выговор от директора. Зеницу увеличил фото. Глаза его друга были ярко-зелеными и довольно красивыми, а губы слегка пухловатыми. «Вот где внешность точно обманчива», — пробубнил себе под нос парень, перелистывая фотографии и вновь возвращаясь к той самой. Он не стал удалять этот кадр. Что-то внутри него яро запротестовало, и Зеницу мысленно с этим согласился. Такими темпами он дошел до фотографий, которые сделал сегодня. Снова много кадров с Иноске. И почему он его так много щелкал? «Назло ему. Забыл что ли?», — мысленно ответил на свой же вопрос Зеницу. А точно ли назло? Зеницу непонятно хмыкнул и выключил фотоаппарат. Пора уже заканчивать на сегодня.

***

Прошло пару дней, и Зеницу понял, что внутри него что-то изменилось. Он почему-то стал гораздо чаще посматривать на Иноске. Сперва это были мимолетные взгляды во время беседы, посиделок, прогулок. Затем Зеницу (если говорить простыми словами) стал откровенно пялиться на парня. Он ловил себя на этом, отводил взгляд, но потом снова возвращался к непроизвольному созерцанию Иноске. Тот тоже заметил эту странную новую черту в поведении Зеницу. Он, конечно, туговат в своих размышлениях, но до него все равно рано или поздно доходит. — Чего таращишься? — тихо спросил Иноске, когда они сидели на уроке истории. — Я? — будто очнулся ото сна Зеницу. — Я не таращусь. — А то как же, — фыркнул парень, мотнув головой. — Что на тебя нашло вообще? У меня прыщ на лбу вскочил или что? — Нужно мне пялиться на твои прыщи! — вспыхнул Зеницу и отвернулся. Танджиро удивленно наблюдал с задней парты за своими друзьями. Он, конечно, тоже замечал странные взгляды Зеницу, случайно или нарочно брошенные на Иноске, но вслух решил ему об этом не говорить. Мало ли он ошибается. Однако Иноске о таком чисто физически не может поразмышлять, поэтому и сказал все в лоб. — А ну, тише там! — прикрикнул на них учитель, и два парня мгновенно замолчали. Зеницу почувствовал, что у него после слов Иноске стали краснеть уши, поэтому он отчаянно прикрыл их руками. Иноске еще раз недоуменно посмотрел на него, пожал плечами и равнодушно стал переписывать задания с доски.

***

Зеницу все еще корил себя, что Иноске заметил его взгляды в свою сторону. Надоест же теперь! Засмеет! Парень удрученно сел на кровать и уткнулся лицом в подушку. А впрочем, какая Иноске разница. Он же просто смотрит на него, а не делает что-то плохое. От таких мыслей парень смял подушку еще сильнее. Раньше Зеницу думал об Иноске просто как об образе. Он был у него перед глазами прямо как обычная красивая фотография — не более того. Но едва ему стоило представить, что Иноске начинает совершать какие-либо действия по отношению к нему, у Зеницу непроизвольно начинали краснеть уши и щеки. «Интересно, какой Иноске дома, когда мы не видим?» — неожиданно подумал он, представив как парень заходит в квартиру, разувается, здоровается с матерью, уплетает лапшу за обе щеки, заходит к себе в комнату. Раздевается. Зеницу завопил и заметался по кровати. О чем он думает? О чем, черт подери, он думает?! Да это же Иноске! И-нос-ке! Этот бешеный пацан! Он в принципе не может нравиться Зеницу! Зеницу ведь нравятся симпатичные красивые девушки, наподобие Незуко, с длинными волосами и…и зелеными, пронзающими насквозь, глазами. — Пошло все! — заорал Зеницу, снова уловив в своих мыслях образ Иноске. Он услышал скрип двери и увидел в проеме ошалевшего дедушку, который стоял с подносом в руках. — И-извини! Я не тебе, дедуль! — Я, пожалуй, попозже зайду, Зеницу, — промычал тот, плотнее закрывая дверь. Парень устало закрыл лицо руками.

***

Зеницу занял на конкурсе фотографий второе место. Танджиро искренне порадовался за него, однако, не смог приободрить парня до конца, потому что тот все равно был недоволен результатом. Зеницу лежал на скамейке, стоящей на крыше школы, во время обеденного перерыва и усиленно жалел себя. Он думал о том, что даже здесь ничего из себя толком не представляет, что это глупая полувлюблённость в Иноске мешает ему спокойно говорить с ним, что Танджиро, судя по его взгляду, догадывается обо всем. Тяжко. Парню на лоб кто-то мягко поставил банку с газировкой. Зеницу открыл глаза и увидел нависнувшего над ним Иноске. — Йоу! — сказал он. — Ты чего тут, помираешь уже, да? Зеницу молча удовлетворительно кивнул. Вот только его присутствия здесь не хватало. Сейчас начнет свои издевки. А сердце начинает безумно колотиться как назло. Бесит! — Я слышал о том, что случилось с конкурсом, — продолжил Иноске. — Ну может ты все-таки сядешь нормально, а? Зеницу послушался парня. Он лениво приподнялся и сел. Иноске примостился рядом и всучил ему в руки банку. — Пей, — приказал он, — пока холодная. Зеницу отрицательно помотал головой. — Я не хочу. — Значит потом захочешь, — спокойно ответил Иноске, уставившись на небо. — Так и быть. Забирать не буду. Ты, кстати, не переживай насчет конкурса. Стопроцентно у них там все по блату. — Ты-то откуда знаешь? — горько спросил Зеницу. Иноске пожал плечами. — Знаю и все тут. Хочешь я их поколочу всех? — Нет, нет! — в испуге вскрикнул Зеницу. — Не надо никого колотить! Они хорошие, это я просто бездарность. — Здесь я не согласен. То что ты дурак — это понятно, но вот бездарность — вряд ли. — Спасибо, успокоил, — пробубнил Зеницу, вертя банку в руках. Иноске слегка кашлянул и успокаивающе похлопал парня по плечу. Все-таки не привык он к проявлению какой-либо заботы, однако, ему хотелось, чтобы у друга на лице снова промелькнула улыбка. Пусть даже и идиотская. Зеницу снаружи никак не отреагировал, но внутри у него все ликовало. Влюбленность теперь казалась уже не такой глупой, а проигранный конкурс не таким важным. — Там говорят, что скоро начнется какой-то новый конкурс с фотками, — как бы невзначай проронил Иноске. — Ты попробуй, а? — Обязательно, — слегка улыбнувшись ответил Зеницу, сделав вид, что он случайно мягко погладил Иноске по руке. А тот, в свою очередь, сделал вид, что не заметил этого.