~
— Ирен! — позвал Генри. — Ирен! — крикнул он, когда девушка не ответила. — Ирена! — мальчуган даже пощелкал пальцами перед лицом подруги, чтобы та пришла в себя. Сработало. Вот только мысли Ирен тут же вернулись обратно, в день ярмарки, когда вот также перед ней щелкала Джана. Месяц минул с той встречи, а Ирен все не могла выбросить из головы загадочную восточную красавицу. Счастье переполняло девушку при каждой мысли о том дне, а лампа, так ни разу и не потертая, теперь стояла на видном месте на прикроватной тумбе, чтобы каждое утро напоминать о случившемся. Ирен теперь часто витала в облаках, в деталях вспоминая крупицы разговора. — А, да, я здесь, — будто очнулась от забытия девушка. — Я прослушала, ты спросил меня о чем-то? — Мы собираемся в лес, ты с нами? Ирен задумчиво почесала затылок. Странно, обычно ей необходимо было участвовать во всем, что только попадало под руку, чтобы восполнять запас прекрасного внутри и быть счастливой, будь то даже колка дров или выпас скота, но с той встречи внутри девушки вдруг что-то перевернулось. Больше не нужны были долгие подпитки от наблюдения за природой, счастье теперь не нужно было зарабатывать, оно просто было. — Нет, сегодня без меня, — наконец сказала она, замечая всеобщее непонимание друзей. — Ты после ярмарки изменилась, — сказала рыжая девчушка, держащая за предплечье уже другого парня. — Просто нашла новое увлечение, — усмехнулась Ирен. — Не забивайте голову, может к вечеру найду вас в лесу. И они отчалили, оставляя девушку наедине со своими воспоминаниями. Она гуляла по городу, всматриваясь в лица и больше не находя в них ту красоту, что видела раньше. Будто все померкло, и лишь восточная краса Джаны могла освятить путь. Прогуливаясь по маленьким улочкам, Ирен думала обо всем и ни о чем одновременно, как вдруг услышала крики неподалеку. Любопытство вновь победило в недолгой схватке со здравым смыслом, и девушка отправилась в сторону шума. Толпа скопилась возле ворот в город. — Здесь таким нет места! — кричали люди в ней. — Убирайся! — Да посмотрите на нее, поди чахотку с собой принесла, — вторили другие. Ирен подошла к знакомому пекарю и спросила, что происходит. Из-за толпы не было видно, кого так сильно боятся люди. — Там торговка пришла кочевая, сказала, что ее ограбили, и она теперь ищет место, где осесть. Внутри у Ирен все похолодело. Она?! Здесь?! Тысячи мыслей проносились в ее голове. Ограбили? А как же "сжатие" товара? Она не пострадала? А если пострадала, что как сильно? И кто ее ограбил? Люди герцога защищают торговцев… Ирен сжала руки в кулак и с силой начала пробиваться внутрь толпы. На извинение времени не было, каждая секунда была дорога. А вдруг не она? Но, добравшись до эпицентра, Ирен увидела совсем не ту горделивую и своенравную женщину, что ожидала. Джана, грязная, с ссадинами и синяками, в порванной одежде и стянутой с лица тканью, металась из стороны в сторону, пытаясь выбраться из оцепившего ее круга. Люди кричали и смеялись над ней, обзывали последними словами, кидались грязью. Что могло вызвать столько агрессии в ее сторону? Девушка кинулась вперед, вставая между Джаной и толпой. — Стойте! — крикнула она. Комок грязи прилетел и ей в лицо перед тем, как люди вокруг стихли. Джана выпрямилась и горделиво вскинула подбородок, даже не посмотрев на свою спасительницу. — Отойди, Ирен, эта цыганка хочет пробраться в город, и мы должны разобраться с этим, — сказал знакомый девушке стражник, но та даже не шелохнулась. — Она со мной, — ответила Ирен на выпад мужчины. Рука женщины незаметно скользнула в руку девушки и с силой сжала. Джана все еще не смотрела на Ирен, упрямо глядя на толпу перед собой. Ирен ободряюще сжала руку в ответ. — И ты готова за нее поручиться? — не унимался стражник. — Всегда, — без колебаний ответила девушка. Толпа сзади начала медленно расходиться, понимая, что зрелище подходит к концу. За ними потянулись и остальные. Лишь упрямый стражник стоял на своем. Он подошел к Ирен вплотную, с презрением глядя на женщину за ее спиной. — Если она украдет что-нибудь, я посажу тебя вместе с ней, — угрожающе прошептал он. — Если она украдет что-нибудь, ты этого даже не заметишь, — в тон ему прошептала Ирен. Мужчина нахмурился, смерил обеих потенциальных преступниц оценивающим взглядом и отправился на свой пост. Ирен вздохнула свободнее. Она обернулась к Джане, все еще не выпуская ее руку из своей. — Хочешь благодарности? — спросила женщина также надменно, как всего минуту назад смотрела на толпу. Ирен усмехнулась. Да, это определенно все еще та же женщина. Идеально. — Хочу вернуть тебе лампу, мне она не пригодилась, — сказала она, улыбаясь все еще сцепленным пальцам рук. — Тебе ведь нужно где-то переночевать, верно? Женщина кивнула через силу. Восточная гордыня не сгибалась даже в самых тяжелых ситуациях. Ирен восхищалась этим. Она могла бы предложить вслух остаться у нее на ночь, но одного тяжелого кивка хватило, чтобы понять: Джана сказала "да" на все ее вопросы и предложения. Они шли по узким улочкам, петляя между домами, чтобы не попасться на глаза большой толпе, как вдруг женщина резко остановилась, дернув Ирен за руку. — Рен, — произнесла она, и девушка замерла, будто впервые услышав это обращение. Рен… Как долго она не слышала это имя. Рен определенно нравится ей больше, чем Ирена. — Зачем ты это сделала? Девушка посмотрела в глаза напротив, такие чистые и непонимающие, растерянные и подозрительные, и поняла, что от ее ответа сейчас многое зависит. — Я же твой джинн, помнишь? — улыбнулась она, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони Джаны. — Все еще не выкинула те глупости из головы, — заговорщески прошептала она, делая шаг навстречу, сократив и без того маленькое расстояние между ними. — Значит, выполнишь любое мое желание? — Какое пожелаешь, я амар омри, — сказала Рен, вспоминая выученные недавно обращения на родном языке Джаны. Женщина удивилась, услышав знакомое выражение. В ее народе не принято разбрасываться такими словами. Она внимательно посмотрела в глаза девушки, оценивая серьезность сказанного. Ни единой тени сомнения не промелькнуло в них. — У меня есть последнее желание, амель, — еще одно значимое слово сорвалось с губ Джаны. Рен знала его значение, оттого и слушала так внимательно, как не делала этого никогда доселе. — Научи меня счастью, — еле слышно попросила женщина, закрыв глаза. Страшно доверять другому человеку впервые, еще страшнее, когда назад пути уже нет. Рен нагнулась чуть ниже, так, чтобы их лбы соприкасались, дождалась, когда Джана откроет свои глаза, и без колебаний произнесла: — Клянусь.Часть 1
12 августа 2020 г. в 12:15
Весь город трепетал в ожидании ярмарки. Шум и гам, веселые рассказы о прошлогодних приключениях, песни и пляски под одобрительный топот гуляк… Будто бродячий цирк уже приехал, а лавочники разложили свои товары, хотя до момента истинного веселья, начинавшегося только вечером, оставалось еще пару часов.
Среди многоликой толпы, где каждый удивлял своим нарядом и занятием, особенно выделялась одна девушка. Она была совершенно обычной. Нет, конечно же она, как и ее друзья, также плясала на площади, горланила песни, приценивалась к только-только выложенным на прилавок товарам, но, в отличие от остального люда, девушка не носила на себе яркое тряпье, которое каждый в городе бережно хранил весь год, чтобы в день ярмарки достать из закромов. Серая рубаха, потертый кожаный жилет, старые ботинки, явно доставшиеся от предыдущего владельца по наследству, да коричневые штаны, готовые стереться от старости в любой момент.
Большая компания подростков, с которой ходила девушка, уже целый час крутилась вокруг длинного шеста, который еще не воткнули в землю. Тот лежал на земле и ждал, пока придет час конкурсов. Стоит только звездам показаться на небе, как десятки подвыпивших весельчаков будут пытаться забраться на него, чтобы забрать заветный приз. В прошлом году были ботинки, а в этом — пока неизвестно. Тайна лишь подогревала интерес парней и девушек, скопившихся вокруг.
— Я уверен, что это будет меч, — выкрикнул бойкий мальчуган, самый низкий из всех. — Зуб даю, будет меч! Или кинжал!
— Так кинжал или меч? — подтрунивал другой мальчишка, явно старше, но еще недостаточно, чтобы носить гордое звание юноши.
— Да какая разница! Колется? Режется? Железный? Ну и все! — не унимался пацан.
— Так тебе и кухонного ножа хватит, Генри. — подала голос та самая девушка, выделявшаяся в толпе.
Ее голос был звонким и громким, слышимым даже самым дальним участникам компании. Все разразились хохотом, а мальчуган ничуть не смутился.
— Если ножик будет большим, то да! — гордо выкрикнул он, чем вызвал очередную волну смеха.
Девушка лишь покачала головой. Она огляделась по сторонам, чтобы поискать новое место для веселья, и наткнулась на синий шатер, стоящий в отдалении. Яркие звезды, вышитые на нем золотыми нитками, светились на солнце. Хотя наверняка девушке показалось, а узоры были просто золотистыми. Ведь не существует в мире нить из чистого золота, верно?
— А что там за шатер? — спросила она, не обращаясь ни к кому. — В прошлом году его точно не было.
Долговязый парень, не занятый обсуждением будущего ножа Генри, тоже посмотрел на странное сооружение.
— Вроде должна была старьевщица с востока приехать, — задумчиво сказал он. — Батя утром что-то такое говорил.
— Да там поди ничего интересного, пыльный хлам, да и только, — развязно подметила рыжая девчушка, вцепившаяся долговязому в предплечье. — Еще и воздух спертый, ну его.
Пара в унисон хмыкнула и вернула внимание к Генри, который уже хвалился, как весь год тренировался лазать по деревьям. Девушка нахмурилась, пропустив мимо ушей очередную шутку про падение мальчика с высоты. Все ее мысли занимал загадочный шатер и восточная старьевщица. Путешественники, заглядывающие в город, часто вспоминали о красоте восточных женщин, огромных количествах золота в казнах султанов — местных герцогов, да магических артефактах, которые встречались в пустынях то там, то тут.
Убедившись, что компания не собирается уходить от шеста, пока Генри не попробует на него забраться раз эдак пятнадцать, девушка двинулась в сторону шатра. Любопытство било в ней ключом. Редко когда в городе появлялись новые развлечения, по факту, ярмарка была единственной из них, потому ее и ждали целый год, а праздновать начинали даже до ее начала. Тем удивительнее, как равнодушно отреагировали другие на странное сооружение.
Девушка подошла к шатру и попыталась найти вход, даже обошла его кругом, но ткань была плотно зашторена. Наверное, еще не открылось… Но разве это когда-нибудь останавливало подобных ей? Воровато оглядевшись по сторонам, девушка быстро приподняла тяжелую ткань с земли и пролезла в образовавшийся проход.
Внутри и правда был спертый воздух. Помещение было тесным: даже если вычистить из него все барахло, внутрь со скрипом поместились бы две повозки без лошадей. Свободного места вообще не было, каждую пядь занимал или стол, или полка с кучей всяких странных вещей. Фиолетовые и зеленые порошки, крысиные черепки, змеиная кожа, чучело бобра, резной кинжал с рукояткой из чей-то кости, перья, ленты всех цветов и размеров, склянки, банки и еще столько всего, что глаза разбегались.
Девушка протиснулась в центр шатра, аккуратно огибая товар. Старьевщицы нигде не было, но что-то подсказывало девушке, что с таким набором под рукой женщина могла бы просто материализоваться в воздухе прямо за ее спиной. Она резко обернулась, чтобы проверить, нет ли колдуньи там. Пусто. Выдохнув, девушка повернулась обратно и нос к носу встретилась с… чужим носом. Резко отпрыгнув назад от неожиданности, она случайно задела пару склянок. Те со звоном повалились на бок. Благо, внутри у них было пусто.
Женщина перед ней была… восточной. Иначе и не скажешь. Одежда из легкой, практически прозрачной ткани, открытые туфли с острым носом, накидка на голову и ткань, прикрывающая нижнюю часть лица так, что видны были только глаза. Яркие, черные, будто светящиеся в темноте. А еще золотое ожерелье — летящая птица — висящее на груди. На птицу девушка особенно засмотрелась, потерявшись в бликах и переливах. Украшение было искусным.
Вдруг перед носом что-то щелкнуло.
— Мои глаза выше, деточка, — произнесла женщина, вновь щелкнув пальцами.
Девушка смутилась.
— Я не… Я не пялилась, просто украшение красивое, — промямлила она уже гораздо менее уверенно, чем пару минут назад на площади.
— Мне все так говорят, — подмигнула женщина, подалась вперед и почти что прижавшись к гостье поправила упавшие склянки.
Голос старьевщицы бы низким, но от того не менее звонким. Он будоражил кровь и пускал мурашки по коже. А, может, все дело в непосредственной близости.
Поправив ущерб, женщина не отошла, как полагалось правилами приличия, а облокотилась на стол рядом, все еще вплотную стоя к девушке. Та и рада была бы отойти (нет, не рада, ее все устраивало), да только места в шатре было не так и много, а разбить что-нибудь при хозяйке не очень хотелось.
— Знаешь, я ведь еще не открылась, — сказала женщина, в упор глядя на гостью.
Ее взгляд завораживал сильнее голоса. От него не просто шли мурашки, он прожигал насквозь, смотря будто в самую душу и выворачивая ту наружу.
— Ты пришла купить что-нибудь или ограбить меня? — после затянувшейся тишины вновь спросила женщина.
— Я… — самообладание девушки все еще не желало возвращаться, так ее поразила незнакомка. — Я просто посмотреть.
— Просто смотрят в борделях, а здесь нужно покупать, — ядовито усмехнулась женщина. — Как тебя зовут?
— Ирен, — ответила девушка.
— Рен, — тягуче произнесла женщина, будто пробуя имя на вкус, — Ре-ен. Мне нравится.
Кратко девушку называла только мать, да и то редко, но сейчас, услышав на чужих губах сокращение, у гостьи даже язык не повернулся поправить. Сегодня она Рен.
— А вас?
— Иншалла, зови меня на "ты", — вдруг рассмеялась женщина, причем так искренне, что даже Рен слегка расслабилась и улыбнулась. — Меня зовут Джана, деточка. И раз уж ты так бесцеремонно вломилась ко мне, то почему бы не осмотреться?
Рен заворожено слушала женщину, не смея оторвать взгляда от глаз. Акцент, с которым говорила Джана, был ей не знаком, но казался таким же тягучим и терпким, как мед с местных пасек, который закупали по всей стране. Девушка ни на секунду не пожалела, что влезла в шатер.
Джана наконец покинула личное пространство Рен, позволив той вздохнуть чуточку свободнее. Эта женщина определенно знала, как влияет на людей.
Почувствовав мнимую свободу, Рен огляделась вокруг более внимательно. Удивительно, но помещение теперь казалось немного больше. Девушка задумчиво представила пять не впряженных повозок и поняла, что они бы легко влезли в шатер, еще и место осталось. Но как?..
— Разве здесь было не более… тесно? — спросила она, растерянно оглядываясь вокруг.
— Ох, Рен, деточка, думаю, все дело в моих чарах, — Джана грациозно развернулась на месте и зашагала за импровизированный прилавок, состоящий из стола, на котором было чуть меньше странных безделушек, чем на других, и толстой тетрадки, в которой, видимо, записывались покупатели. Рен готова была поспорить, что раньше этого стола там не было. Здесь вообще всегда было так много столов?.. Рен бы и посчитала их, да не могла оторвать взгляда от раскачивающихся бедер женщины.
— Опять на украшение засмотрелась? — усмехнулась Джана, пряча половину своей красоты за прилавок. Рен вновь покраснела, благо в полумраке шатра не было видно румянца. Здесь бы не помешало несколько свечек, чтобы немного осветить помещение.
— Что за "чары"? — ухватилась за слово девушка, стараясь перевести тему со своей ненормальной одержимости телом этой прохвостки.
— Знаешь, милая, женщинам опасно передвигаться большими караванами в одиночку. Поэтому я слегка сжимаю свой товар.
Рен кивнула, подметив, что свечи в шатре все же есть, причем довольно много. Они всегда тут стояли?..
— Постой, — смысл сказанного вдруг дошел до гостьи, — "сжимаешь"?!
— Какие нынче любопытные пошли покупатели, — усмехнулась Джана сквозь ткань на лице. — Некоторые из моих товаров обладают особыми свойствами, и пока я их не продала, почему бы ими не воспользоваться? — пояснила торговка, наблюдая за гостьей. — Но давай представим, что я не раскрывала свой маленький секретик, хорошо? Люди редко покупают пользованные вещи.
Рен кивнула. Даже если она и решится рассказать об этом, никто ей не поверит. Легко давать обещания, нарушать которые опасно для собственной репутации. С каждой секундой, проведенной в шатре, женщина начинала казаться девушке все более и более загадочной персоной. Загадочной и завораживающей.
Рен мало интересовал товар, так как на покупку у нее все равно не было денег. В карманах валялось несколько серебряников, заготовленных на подарок матери, но их тратить было нельзя. Но, чтобы не расстраивать Джану, девушка все же прошлась взглядом по полкам. С каждым поворотом головы казалось, что товара становится все больше. Это что — второе чучело бобра?..
Спустя пару минут блужданий по все увеличивающимся коридорам из столов взгляд девушки зацепился за масляную лампу, стоящую за десятками старинных книг с названиями на языках, которые Рен видела впервые.
— Это мое любимое, — проворковала над самым ухом девушки Джана, магическим образом вновь подкравшись к гостье.
Рен вздрогнула, но в этот раз сильно вида не подала. Она начинала привыкать к выходкам женщины.
— Почему именно она?
Рен видела подобные лампы у стражников, но те были довольно посредственными, а тут целое произведение искусства. Витиеватые узоры украшали корпус и носик лампы, напоминая то ли цветы, то ли облака, то ли деревья. Рен и сама не понимала, на что похоже то, что она видит, но ей определенно нравилось это.
— Ее всегда возвращают, — пожала плечами женщина, огибая Рен и доставая лампу из-под книжных завалов.
Девушка аккуратно взяла товар из рук Джаны. Повертев его и рассмотрев со всех сторон, Рен усмехнулась. Простая лампа, довольно красивая, но все равно лишь лампа. Пожалуй, это было самое заурядное, что видела девушка в странном шатре.
— Она немного... отличается от других твоих товаров, — прокомментировала она.
— Ты так думаешь? — усмехнулась женщина, — А что, если я скажу, что эта лампа — тюрьма для джинна?
Рен нахмурилась. Слово впервые ей было услышано.
— Джинн? Что это?
Опасный огонек промелькнул во взгляде Джаны. Было видно, что ей очень нравится то, что она скажет дальше.
— Не "что", а "кто", деточка, — поправила она с коварной ухмылкой.
Рен не могла оторвать от нее взгляда, как мотылек, что летит на огонь даже зная, насколько это опасно.
— Джинны — это духи. Элементали. Энергетические сгустки, если тебе угодно, — на каждое слово часть свечей тухла от неожиданно поднявшегося ветра. — Существа, обладающие мощью всего мира. Стоит только потереть лампу и один из них предстанет перед тобой, готовый исполнить три твоих желания.
Рен рассмеялась. Даже странное совпадение с потухшими свечками не оправдывало того абсурда, что говорила эта восточная женщина.
— Значит существо, обладающее мощью "всего мира", просто сидит в лампе, потому что это его "тюрьма"? А еще по первому же зову он вылезет наружу и исполнит мои желания? — уточнила она, все еще смеясь через слово. — Это звучит странно даже для такого места.
Джана разочаровано хмыкнула. Она явно ожидала большего интереса к лампе после своей истории.
— Не нравится — уходи. У меня и без тебя клиентов будет много.
Женщина быстро сократила расстояние между ними и потянулась за лампой в руках Рен, но та вдруг подняла ее над своей головой так, что Джана банально не дотягивалась.
— Почему ее возвращают тебе? — спросила Рен, нахально ухмыляясь своему превосходству в росте. Она наконец почувствовала себя в своей тарелке.
— Не купишь — не узнаешь, деточка, — также нахально ответила женщина, ничуть не смутившись тому, что не может достать до лампы.
Они стояли очень близко друг к другу, делили одно дыхание на двоих и не спешили разрывать неожиданную связь, образовавшуюся между ними.
— Почему ты не использовала лампу для себя? Неужели нет заветных желаний? — вновь спросила Рен уже более серьезно.
Женщина нахмурилась, явно задетая вопросом.
— Мое единственное желание, чтобы ты купила лампу и исчезла из моего магазина, а то всех клиентов распугаешь.
Все обаяние Джаны, минуту назад задействованное в обольщении Рен, было вмиг переброшено на попытки выгнать противную девчонку из шатра, но та, почувствовав уже не наигранную эмоциональность Джаны, даже и не думала сдвигаться с места.
— А у тебя? — пошла в атаку женщина. — У тебя нет заветных желаний?
Джана сделала шаг назад и облокотилась на ближайший стол. Рен опустила лампу вниз и задумчиво посмотрела на нее.
— Думаю, у меня и так все есть, — произнесла она спустя непродолжительное размышление.
— Так уж и все, — усмехнулась женщина, скрестив руки на груди. — Неужели не хочется стать самой красивой девушкой в мире, например?
Рен рассеяно подняла взгляд на Джану. Непонимание плескалось в ее глазах.
— Зачем мне это, если есть женщины вроде тебя?
Смешок вырвался быстрее, чем Джана дослушала неумелое заигрывание.
— Деточка, я раза в два тебя старше. Неужели ты думаешь, что сможешь покорить меня таким глупым комплиментом?
Рен улыбнулась. Ей определенно нравилось, куда зашел их разговор.
— Я не пытаюсь "покорить", — подметила она, все еще сжимая лампу в руке. — Я просто говорю, что я… — пытаясь подобрать подходящее слово, Рен забавно сморщила нос, — наблюдатель. Мне больше нравится смотреть, чем быть самой.
— Глупости, — заявила Джана, уже более оценивающе пройдясь по внешности гостьи. — Тебе определенно не помешало бы стать более женственной. Да и о внешнем виде начать заботиться. Сейчас ярмарка, а ты выглядишь как бледная моль, покусавшая еще более бледного султана.
Теперь пришел черед Рен усмехнуться.
— Вау, как конкретно, — протянула она. — Но, знаешь, мой отец часто говорил мне, что главное родиться не красивым, а счастливым. Так что мне и так хорошо. Я наблюдаю красоту вокруг, и для меня этого достаточно. Я смотрю на тебя, например, и наслаждаюсь видом. Я разговариваю с тобой и радуюсь каждой секунде этой беседы. Ты отвечаешь на мои попытки "покорить" себя, и я становлюсь ещё счастливее, чем была раньше.
Глупая улыбка озаряла лицо Рен, какая бывает только у беззаботных горожан, живущих от ярмарки до ярмарки. Джана видела их из года в год, такие люди наскучили ей уже очень давно. Они окружали себя аурой благополучия, но колосс на глиняных ногах никогда не стоит долго. И их беззаботность рушилась о первую серьезную проблему в жизни. Джана была расчетлива и никогда бы не позволила себе быть счастливой только потому что вокруг счастливы другие. Это непрактично. Но что-то было в улыбке и словах Рен, что немного… трогало ее? Все те простаки, что встречались женщине, пока она кочевала, не могли и пары слов связать, а если могли, то делали это в угоду себе или ей. Но девушка, стоящая перед ней, говорила все эти вещи от чистого сердца и даже, кажется, не пыталась таким образом "подкатить". Все те взгляды были красноречивее слов, тело Рен реагировало также, как и у десятков человек до нее, но чистота и открытость подкупали.
— Ты несешь чушь, деточка, — надменно, но уже не так уверенно произнесла женщина. — Твой отец глупец, раз считает, что человек может родиться счастливым.
— Это да, — просто согласилась Рен, чем сильно удивила Джану. — Поэтому мать всегда добавляла, что счастливым человек становится. Так что я становлюсь им каждый день, и никакая лампа и волшебные джинны этого не изменят.
Джана открыла рот, чтобы возразить, но впервые в жизни не нашла, что ответить. А Рен, заметив замешательство на лице женщины, улыбнулась еще шире и искреннее.
— Если твое заветное желание, чтобы я купила лампу и ушла, то пусть так и будет, — сказала девушка, доставая из кармана припасенные серебряники — Рен выиграет какой-нибудь подарок матери на ярмарке совершенно бесплатно. — Но только учти, что обратно лампу я не верну, а то еще испорчу твое желание.
— Ты даже не потрешь ее, чтобы проверить, сидит ли там джинн или нет? — удивленно спросила Джана, косясь на протянутые ей деньги. — Я ведь могла запросто тебя обмануть.
— Я буду думать, что она пустая, — ответила Рен, всеми силами пытаясь запомнить женщину перед ней. Девушка прекрасно понимала, что вряд ли увидит ее снова. — Может там и есть волшебный дух, исполняющий желания, а может и нет, но какая разница, если сегодня я на пару минут сама стала твоим джинном? Кому нужна лампа в качестве посредника?
Джана второй раз за день не знала, что ответить.
— Ты не джинн, — наконец выдала она, забирая деньги из протянутой руки.
Она вновь взяла себя в руки и своей самой соблазняющей походкой пошла за прилавок. Она знала, что Рен смотрит и получает свою дозу "счастья" прямо сейчас. Отчего-то ей становилось легче, когда она думала, что бескорыстно приносит кому-то удовольствие. Не об этом ли говорила глупая девчонка пару минут назад, да?
— Ты права, пока я не джинн, — произнесла Рен, засовывая пустую лампу в свою сумку. — Но как только выйду отсюда, то исполню твое желание и стану им.
Джана смерила девушку уничижительнейшим взглядом, ожидая, пока та покинет наконец шатер. Отвратительный оптимизм раздражал реалистичную натуру женщины, а счастье, выпирающее из каждой частички Рен, ослепляло. Когда та, подмигнув напоследок, вышла на улицу, Джана даже вздохнула с облегчением. Попадаются же клиенты, иншалла!