Цветущий

Владимир крепко сжал руку на вьющемся стебле розы, пуская кровь. Алые капли коснулись кисти, окропляя затем белоснежного цвета рубашку. Поэт не воскликнул болезненно, и уж тем более не отнял руки от цветка, напротив, он лишь сильнее надавил на шипы, почти чувствуя как те плавно входят в кожу, раздирая плоть в клочья. Прекрасная белоснежная роза растущая прямо из грудины, оплетала тонкий юношеский стан; особо болезненно по-началу ныло под ребрами. Острые иглы давили и царапали кости скрытые тонким, молочного цвета полотном. Сейчас стебель оплел шею, стискивая ее в своих удушающих объятиях. На языке явно ощущался привкус крови, от которого было тошно. Колючки раздирали тело, не оставляя живого места на нем. Боль была настолько невыносима, что давно уж стала частью Ленского. Внезапно, молодой человек почувствовал бархатный лепесток у себя на языке, а затем лоза окончательно сдавила горло поэта. Одинокий бутон в ту же секунду пророс изнутри. Мягкие губы приоткрылись, и Владимир Ленский наконец пролил кровь.