Не злись на меня

Сидя за письменным столом и разгребая горы документов и досье, под тихий равномерный скрип чёрной шариковой ручки думаю, когда я успел влюбиться в тебя. Наверное, это было давно, настолько давно, что сейчас уже и не вспомнишь, но я попытаюсь. Наверное, это случилось настолько давно, что мои волосы тогда были грязно-белые, а ни о каком мотоцикле и речи не заходило. Когда Ризотто в очередной раз что-то рассказывал и объяснял команде, я усердно делал вид, что разбираю хотя бы малую часть его казавшейся полнейшим бредом болтовни, а сам пытался хоть украдкой, хоть мельком посмотреть на тебя, потому что нашёл тебя примерно в миллион раз более интересным, чем поступающие от капо инструкции. Восемнадцатилетний я, с беспорядком в голове и на голове, ничего толком не понимающий и в целом-то не представляющий, что будет дальше, влюбился по уши - наверное, когда в первый раз заговорил с тобой. Ты тогда был не особо приветливым и дружески настроенным, но кого и когда это останавливало? Помню, как ты разбил мне губу, а потом под пристальным взглядом Прошутто нехотя и практически неслышно бормотал неразборчивые извинения, в ответ на что я просто пожал плечами, потому что, наверное, влюбился уже тогда. В твою глупую вспыльчивость и резкость, в сыпящиеся в разные стороны колкости и брань. Я помню тебя всего. Помню каждую родинку, помню ямочки на щеках, каждую твою мимолётную эмоцию, на секунду проскользнувшую на серьёзном нахмуренном лице. Как ты улыбаешься, всегда немного саркастично и скаля зубы, как редко, но звонко смеёшься, запрокинув голову назад и вытирая рукавом выступившие в уголках глаз слёзы. Как ты злишься, сверля взглядом, как кричишь, когда чем-то недоволен или возмущён. Не злись на меня, пожалуйста, я ведь правда никогда не хочу сделать тебе плохо или больно. Мне просто нравится замечать стремительно меняющиеся черты лица, штампом запечатывать их в собственной памяти. Признаюсь, до безумия люблю доводить тебя до белого каления просто чтобы посмотреть на то, как белеют костяшки пальцев, когда ты сжимаешь кулаки, чтобы не сорваться и не ударить меня, как после нашего первого общего собрания. Правда, тогда я сам нарвался, нечего было лезть не в своё дело, что тут сказать, полноправно заслужил. Не злись на меня, пожалуйста, я ведь всего-то навсего такой, какой есть, и ничего тут особо не сделаешь. С отвратительным юмором и потребностью в перепалках. Всего-навсего Мелоне, со своими заебонами и тараканами в голове, уж прости меня. Хочу выскакивать с тобой на балкон с потускневшими от времени кафельными стенами и курить втихую украденные у Прошутто дорогущие сигареты. Хочу чиркать зажигалкой, боясь обжечься из-за дующего в абсолютно непредсказуемом направлении ветра. Ладонью закрывать огонь от потоков воздуха и наблюдать, как ты, умиротворённо прикрыв глаза и свесившись из окна почти по пояс, тонкой струйкой выдыхаешь дым. Говоришь, это помогает тебе быстро развеяться, а я наоборот, сижу как на иголках, в ожидании непонятно чего накручивая на палец уже окрашенную светло-фиолетовой краской прядь. Говоришь, курение помогает привести мысли в порядок? Так вот, я физически не могу собрать их во что-то связное и логичное, когда смотрю на тебя, по-особенному красивого и расслабленного, с зажатой между пальцами тлеющей сигаретой. Не взвинченного, такого спокойного и такого...такого тебя. Смотрю и влюбляюсь ещё больше каждый раз, с разбега падаю в пропасть, не думая о последствиях. Я просто хочу чувствовать тебя рядом до тех пор, пока вселенная не перестанет существовать. Хочу лежать в отчего-то пропахшей цитрусовыми тесной комнате с выключенным светом и распахнутым окном. Хочу обниматься с тобой, пока не перестану чувствовать собственные руки, и засыпать, прижавшись щекой к твоей груди, краем уха слушая приглушённое биение сердца. Хочу дышать тебе в шею, теребить пуговицы белой косоворотки и лениво целовать твои губы, которые на вкус, как ванильное мороженое (именно его ты любишь больше всего, я запомнил). Хочу мёрзнуть, дрожать от холода и кожей чувствовать поразительное тепло твоего тела, жаться ещё ближе, чтобы согреться. Хочу осторожно переплетать с тобой пальцы в желтоватых лучах мигающей настольной лампы, целовать костяшки, запястья, предплечья. Хочу, чтобы ты гладил меня по спине, по рёбрам, очерчивая каждый позвонок, каждую косточку, пока я тихо мурлычу под нос ненавязчивую мелодию. Хочу видеть твою счастливую улыбку, потому что видеть тебя счастливым - награда получше любого многомиллионного состояния на этой чёртовой странной планете. Хочу водить тебя узкими запутанными улочками Неаполя и смотреть на разрисованные замысловатыми узорами здания, которым, наверное, больше лет, чем всей Сквадре вместе взятым. Покупать кофе со льдом и апельсиновым соком, прячась от жары в тенистых парках и немноголюдных скверах, где я могу целовать тебя до потери пульса, ерошить ярко-голубые вьющиеся волосы и по новой рассматривать синеющие вены на слегка загоревшей под июньским солнцем коже. Подвыпившими заваливаться в штаб-квартиру, когда надо успеть к запланированному на шесть часов общему собранию, и третий раз за неделю выслушивать нотации от Ризотто. Хочу засыпать у тебя под боком после тяжёлого задания, в кои-то веки чувствуя себя в безопасности. Никому ничего не должный, вдали от грязной работы, крови и не самой приятной компании в виде врагов. С каменной усталостью в занемевших конечностях, под молчаливый скрежет сухих веток деревьев на улице и играющую в наушниках музыку, вдыхая запах мятного шампуня и табака. Словами не описать, как сильно я тебя люблю. Не злись на меня, пожалуйста.