К чёрту!

Весь день она нервничала, не зная, как такое ему сообщить. И, усадив его на диван в гостиной их дома, Свон села и сама. Рядом с ним, но не пересекаясь с ним взглядом и не касаясь его. — Нил, я люблю тебя, — сказала она так, словно чувствовала вину. Так как это была его Эмма, которую он знает, то он примерно догадывался, что она собирается сказать, и пока молчал. — А ещё я… Нил… — она резко вскинула голову, в отчаяньи взглянув на него. — Обещай, что после того, что я скажу, между нами всё останется по-прежнему. Ты… не бросишь меня опять? Свон была готова заплакать. Нил всё ещё молчит, но что-то в его глазах даёт ей понять, что он не откажется от неё никогда в жизни. — Нил… Я… Ох… Это сложно. Почему мне так сложно? Нил, — она сглотнула. — Мне… нравятся девушки! Тишина, что наступила в доме, была просто оглушительной. Эмма задержала дыхание. — Ты с неба упала? С дьяволом же именно это случилось, да? — Знаешь, ты милая. — Ты так считаешь? — Но не в том смысле, что мне хочется потрогать тебя за щёчки, а, скорее, прижать к стенке. На что ты так внимательно смотришь? — Единственное, что привлекает мое внимание — это твоя задница. — Чёртова автозамена — Мы как бы вслух разговариваем… Такие вот недвусмысленные фразочки часто мелькали в разговоре Эммы и Реджины. Нил взглянул на свою возлюбленную и задался вопросом: в каком месте его должно было это удивить? Эмма же была сейчас напряжённее струны, сердце билось то ли где-то в горле, то ли ушло в пятки. Дело было даже не в том, что она призналась в этом Нилу, а в том, что она вообще впервые в этом призналась. — Но я и тебя люблю, знаешь, как в шведской семье… И, может лучше ты сделаешь вид, будто я этого не говорила? Свон нервничает, готовая лезть на стенку. Кэсседи усмехнулся. — Та, кто тебе нравится… Реджина Миллс? Если так, то это отличный выбор — мать нашего сына. Это же идеально! — Ты прикалываешься? — Как никогда серьёзен, — Нил обнял её, прижав к себе. — Знаешь, я догадывался, наверно, всегда. Но думал, что ошибаюсь, потому молчал. А теперь ты сама заговорила об этом… И… это правда Реджина? — Д-да. Что ж, когда ты всё знаешь, ты можешь бросить «не такую» меня. — «Не такую»? — Ну, неправильную, ненормальную… Нил встряхнул её. — Эмма! Никогда не смей так называть себя! Это вовсе не неправильно и не ненормально. Некоторых в принципе не интересует секс, так что же, и они ненормальные? — Но… А как же ты сам? — Ты что-то упоминала там про шведскую семью? Учитывая весь бардак, что происходит в Сторибруке, мы уже давно шведская семья, так что, я в деле.

***

Теперь предстояло «всего-то» рассказать об этом Прекрасным. И если отец давно дал понять, что любит в Эмме рыцарские черты, то Снежка… — Это будет провал! Нет, это будет провал! — Эмма ходит из угла в угол в доме Реджины. Сама Миллс сидела вместе с Нилом и Генри на диване, не понимая, с чего вдруг Свон волнуется. С другой стороны, Снежка вряд ли станет её слушать, так что, да, повод для волнения был. — Сейчас я просто хочу оказаться посреди большого поля и громко закричать, — пожаловалась Эмма тем, кто на диване. — Лучше выпей, чего нибудь покрепче, — со знанием дела посоветовал Нил. От Реджины она ожидала насмешек и того, что Миллс, возможно, не признается в своей ориентации и ответных чувствах к ней. Нил в её мыслях бросил её, не желая видеть и знать. А Генри… Эмма думала, что ему придётся на пальцах объяснять об однополой любви и шведской семье, но мальчонка просто подлетел к ней, обнял за ноги и сказал, что всегда о таком мечтал. Свон была очень благодарна и удивлена, что они отреагировали спокойно и с пониманием. Но проблемы всё равно остались. Из двух зол, Свон решила отложить одну, и заняться второй, взяв мобильник и позвонив отцу. И решила начать издалека. — Пап, ты помнишь, кто такой Нил? — с оным Эмма переглянулась. Но вся компания на диване лишь вопросительно склонила головы — почти синхронно, отчего Эмма мысленно умилилась — они и вправду семья. — Кто этот дебил?! То, как рассеяно и обрывисто ответил Нолан, заставило Эмму виновато прикусить губу — Дэвид так разговаривал только если был за рулём. Шериф отвлекает своего зама от руля… — Поговорим после, жду тебя в участке, — так же быстро ответила она и выключила мобильник, обратившись к компании на диване. — Так даже лучше. Это не телефонный разговор. — Тебе нужна поддержка? — заботливо спросила Реджина. Эмма благодарно улыбнулась. — Нет, но спасибо. — И ты не сбежишь в самый ответственный момент? — поднял Нил одну бровь. — Я не сбегу, хоть мы оба в этом настоящие асы, но нет. Обещаю, ради всех нас.

***

Через несколько минут отец и дочь встретились в участке. — Прости, — в один голос сказали они, и Эмма рассмеялась. Она всегда была ближе к отцу, нежели к матери. — Ты прости меня, я не знала, что ты на патруле, — она шагнула вперёд. — Нет, ты тоже прости меня, я знаю, кто такой Нил, просто… я был на патруле, да. И в городе иногда происходят в последнее время… всякие казусы. — Да, кстати о казусах… — Эмма закусила губу. Проще сказать, что она идёт с Нилом на свидание, чем сделать каминг-аут. — Давай просто подытожим, что все тут дебилы, — шутливо предложил Дэвид. — Да, в том числе и ты. — В том числе и я. Отец и дочь снова рассмеялись. Всё же есть в Дэвиде что-то… из-за чего так приятно и спокойно на душе, просто от обычного разговора. Но как ему сказать? — Дэвид, — Эмма мысленно благодарит отца и за то, что он не просит называть его «папой», хотя каждый раз хмуриться, когда собственная дочь обращается к нему по имени. — А… я могу кое-что сказать тебе… Ты постараешься меня понять, даже если я скажу, что пончики могут говорить? Мужчина снова рассмеялся. — Но, это ведь что-то серьёзное? — Да… Это касается меня и… — она сглотнула, веля себе сосредоточиться. — Это касается всех родителей Генри. Дэвид дал понять жестом, чтобы она продолжила. Эмма представила, что и Нил, и Генри, и конечно же, Реджина находятся сейчас рядом с ней. В какой-то момент она собралась, и уверенно выдала: — Я влюблена в Реджину Миллс. Наступила тишина. — Пап… ты что-нибудь скажешь… — Реджина, с твоим сарказмом у тебя никогда не будет мужа. — Согласна, никакого мужа… — А что насчёт жены? Мне нравится твой сарказм. И вообще, Реджина так флиртует. — Тогда она так флиртовала с половиной Зачарованного Леса и Сторибруком, — хихикнул Дэвид. Мать и дочь тут же вопросительно воззрились на Реджину. — Сколько у тебя было? — почти в один голос спросили они. (Да, тогда разговор зашёл куда-то не туда) Великие вещи случаются, когда ты улыбаешься… или когда ты голая Я хочу от тебя… тебя (И это ещё не все оговорки от Эммы, но те, которые Дэвид смог вспомнить сразу) — Наверно, я скажу «Наконец-то ты призналась». Но… как быть с Нилом? Он так надеялся, что у всё может быть, как прежде. Эмма улыбнулась. — Он знает, пап, — вот честно, его хочется называть папой, это получается само собой. — И его я тоже люблю, мы уже договорились жить, как шведская семья. И… спасибо, что понял и принял меня. — Я люблю тебя, и рад за тебя, Эмма, — Дэвид подошёл ближе и крепко обнял дочь, что обняла в ответ и позволила себе парочку скупых слезинок, затем мягко оттолкнула отца. — Ещё раз спасибо, я так долго не могла признаться. Но… как быть со Снежкой? Ты знаешь её лучше, чем мы все, ну, кроме Реджины, но… Она никогда в жизни не примет мою любовь к Королеве. Верно?

***

В лофте Прекрасных в тот день был не хилый скандал, Снежка била посуду в гневе и растерянности. А ещё её поражало, что Дэвид одобряет любовь дочери и Реджины. — А я думаю, что папа просто знает, что наша с Реджиной любовь такая же, как ваша, Снежка, — довольно парирует Эмма. Снежка улыбается нехорошей улыбкой, которой она одаривает мужа, после чего обращается к Эмме. — Ты считаешь, что твой отец всегда знает, что делать, но в Зачарованном Лесу он был тем, кто хотел казнить Злую Королеву, хотя я никогда не хотела ей смерти! Повисла напряжённая тишина. Эмма задержала дыхание, поняв, что это значит. Её Реджину могли казнить, и кто — её собственный отец! Нет, она знает, что Реджина там творила не только добро, но казнить… Те, кто называют себя героями… казнить… — Это правда?! — Эмма сделала шаг от обоих родителей, глядя округлившимися от неверия глазами на отца. — Дэвид, это правда?! — обида на них говорит с новой силой. — Не вы ли оба последние недели только и говорите мне, что добро и надежда — это выход из всех проблем? Скрывали от меня правду, будто мне шесть лет, только (вот сюрприз!) я давно выросла! А вы, видимо, нет, раз не понимаете, что вы поступали также, как и ненавистное вами зло. И вы оба обязаны попросить прощения у Реджины. И признать наши с ней отношения. И не сметь разлучать её с Генри — она его мать по праву, и я это ценю. Будьте так добры, также относиться к матери вашего внука.

***

Неделю спустя. Снежка и Дэвид оба попросили прощения у Реджины и приняли их с Эммой любовь. Теперь их семейная ситуация такова: «Место женщины на кухне. Место мужчины на кухне. И вообще, всем место на кухне, ведь там еда». Они живут вместе в особняке Реджины, чему бесконечно счастлив Генри. И к чёрту это!