«Уважаемый незнакомец, я нашла вас спящим и голым на асфальте у Императорского парка Синдзюку, но не стала вызывать полицию, решив оставить это на ваше усмотрение. Сейчас я не могу находиться рядом с вами, чтобы помочь сориентироваться, но к вашим услугам моя постель, душ и холодильник. На столе есть мясной и вишневый пироги. Вы можете разогреть их в микроволновке. Чай в крайнем справа шкафчике. Там же кофе и турка. Также я оставляю вам свой телефон, чтобы вы могли позвонить родным и близким или в полицию. На столе в спальне есть ноутбук, там вы можете воспользоваться в режиме пользователя «Гость» интернетом».
Макото заколебалась над следующим пунктом, но все же дописала:«Ключи, если вам понадобится срочно покинуть это место, в ключнице в коридоре. Но я…»
«…буду рада, если вы дождетесь меня», — мысленно закончила девушка, решительно зачеркивая начало фразы.«Я вернусь с работы около половины одиннадцатого, но вы можете позвонить мне на мой рабочий номер, если у вас будут какие-то вопросы. С уважением, Макото Кино».
Она просмотрела телефон на предмет совсем уж конфиденциальной информации, удалила пару приложений, вышла из облачного аккаунта и соцсетей, удалила несколько файлов, сменила пароль на упрощенный и записала его внизу письма со своим рабочим телефоном. Затем положила записку и телефон на сложенную одежду на стуле, подумала минутку и ещё принесла разношенные гостевые тапки (Мамору они подходили, а значит и этому парню пойдут). Часы показывали уже начало десятого, и Макото нужно было спешить в ресторан. Мужчина продолжал безмятежно спать. Она осторожно отвела растрепавшиеся в процессе перемещения мягкие каштановые пряди с его лица, и губы незнакомца коротко дрогнули, словно он попытался улыбнуться. Макото затаила дыхание, но больше никаких движений мужчина не делал. Она закусила губу, достала рабочий телефон и сделала фото… красивого беззащитного спящего мужчины на своей постели… Если он уйдет, не дождавшись её возвращения, и никогда не позвонит, чтобы поговорить, это будет её памятью об этом сумасшедшем утре. Затем Макото достала из шкафа чистую синюю рубашку и на всякий случай ещё джинсовую куртку (слишком уж легко она была одета с утра, не рассчитывая, что придется раздеваться и выходить надолго из машины), вышла из квартиры и решительно повернула ключ. День тянулся чудовищно медленно, а дел навалилось выше крыши. Плюс ещё в мессенджере, который Макото временно установила на рабочий телефон, происходила вакханалия в общем чате: «Мако, что за тема с голым мужиком?!!!», — надрывалась Богиня Любви. — «Отвечай немедленно! Я же сгорю от любопытства!» «Макото, ты уже кого-то подцепила заместо этого мудака?» — среагировала Огонек. «Голый мужик — это дурацкая разводка на ночь любви?» — включилась Сладкий Крольчонок. «Отстаньте вы от человека» — взывала к благоразумию Синяя птица. Ами явно чувствовала себя виноватой за этот кипиш. Интересно, зачем она рассказала Минако? Или она рассказала Норберту, а тот в свою очередь Тэтсуо? Вполне рабочая схема… «Все в обед», — коротко написала Макото и поставила мессенджер в режим беззвучия. — Вы наконец-то решили расслабиться, шеф? — широко улыбнулся ей один из приемщиков, Кента. — Мы даже заскучали сегодня по утру, когда вас не увидели. — Непредвиденные обстоятельства, — криво усмехнулась Макото, пытаясь прогнать вольные мысли о незнакомце. Сейчас она обнаружила, что испытывает сожаление из-за того, что не оценила его задницу визуально, довольствовавшись только невольными касаниями, пока перетаскивала его и раздевала. Вскоре Кино настолько загрузилась вопросами ресторана, обсуждая с хозяином ресторана особенности нового меню, которое они планировали внедрить в следующем месяце, что умудрилась забыть и про обещанные объяснения девочкам, и про самого незнакомца в принципе. Поэтому, когда ей в четыре пришло сообщение с номера, в котором она не опознала свой, Макото даже не сразу сообразила, о чем речь. «Привет. Спасибо тебе за спасение моей задницы от неприятностей 😊. Пирог очень вкусный. Ты — ангел». — Ой, — щеки Макото вспыхнули, когда она осознала, что не удержала восклицание, а ещё представила, как таинственный мужчина ест пирог в её черной футболке с украшенным вишенкой ядовито-розовым кексом на груди. Штаны перед её мысленным взором незнакомец надевать отказывался… «Пора лечиться», — хмыкнула она про себя, набирая в ответ «рада помочь» и ставя смущенный смайлик. Следующее сообщение заставило её разочарованно застонать и уронить голову на руки: «Напиши, пожалуйста, свой адрес. Спасибо». Негнущимися пальцами Макото набрала адрес и отправила. Вот и всё. Незнакомец упорхнет, и только она его и видела. С глухой печалью Кино открыла сделанное по утру фото. Чарующая красота мужчины заставляла неровно биться её сердце. — Ты так похож на моего семпая, который разбил мне сердце, — не удержалась она от своей старой присказки, а затем, рассердившись не на шутку, выключила телефон и прошипела: — Хватит уже быть дурой, Макото. Может, он последний придурок. А ты тут уже нюни распустила! И ни черта он не похож на твоего семпая! Эта маленькая отповедь помогла ей настроиться на нужный лад, отодвинув историю вновь поглубже в сознании и сосредоточиться на работе. Остаток дня прокрутился быстро… Уже в десять, когда она, едва чувствуя натруженные ноги, шла замедленным шагом к машине, раздался звонок. — Да, — подавив зевок прошелестела Макото, не считав номер. — Ну ты и свинья морская, Макото Кино, — обрушилась на неё Минако. — Ни минуты не нашла мне черкнуть пару строк! Я и в чат писала тебе, и в личные, а ты хоть бы хны! — Я работала, — устало выдавила Макото, забираясь в машину. — Завтра выходной. Заходи, я тебе все расскажу в деталях. — Могла бы и пораньше сегодня отпроситься, — буркнула недовольно подруга. — Тебя же ждут. — В смысле? — Макото в прострации уставилась на список дел в блокноте, вяло анализируя. Ни в химчистку, ни за сковородками она сегодня не попала, планируя забежать туда в девять после приемки продуктов. Для видео-чата надо взбодриться… Но как знать, могут ли девочки? Однако точно надо заехать в магазин и сделать себе горячий ужин. — Твой спасенный. У него такой сексуальный голос! Я же не подумала, что ты оставила ему свой телефон и сначала позвонила на личный твой номер, а там… — Минако очень быстро перестраивалась. Теперь она мечтательно мурчала в трубку. Что бы ей сказал муж, если бы слышал? Наверное, много всего лестного. С другой стороны, это же сущность Минако — подмечать красоту в других, и это не мешало ей быть отчаянно верной своей любви. — Подожди, он ещё у меня в квартире? — усталость мигом отступила, когда сердце заколотилось как бешеное. — Я думала, что он позвал кого-то себе на помощь и уехал… — Нет, сидит, спасительницу дожидается. Он явно настроен тебя тепло поблагодарить, — фыркнула Минако, а затем изменила голос под мужской: — Не беспокойтесь, пожалуйста. Я обязательно передам Макото, что вы звонили. И добавила уже серьезным тоном: — Но, милая моя, держи под рукой жезл для перевоплощения или биту. Вдруг он все-таки маньяк, которого ты приветила. И не принимай еду из его рук! — Мина, он голый был! У него ничего с собой не было! — А вдруг он залез в твою аптечку? — У меня нет снотворного! Я не нуждаюсь в помощи со сном. Он у меня крепкий и здоровый, — хмыкнула Макото, припоминая, что в её аптечке может подойти для чьих-либо злодейских планов. Подсыпать ей слабительное — это был бы слишком нелепый способ благодарности. — В любом случае, когда будешь дома и поговоришь с этим парнем, обязательно набери меня, чтобы я знала, что с тобой всё в порядке! Если что, мы приедем и наваляем ему за твою честь! Макото воздержалась от комментария, что сама кому угодно наваляет за свою честь, но с улыбкой ответила: — Спасибо. Я знаю, что на вас можно положиться. Когда разговор завершился, она решительно повернула ключ в замке зажигания и стартовала. Всенепременно надо в магазин! У дома Макото была только без двадцати одиннадцать, опаздывая на десять минут от обещанного. Выйдя из машины с двумя пакетами продуктов, она с удивлением заметила у подъезда странную пару: эффектная блондинка в красном костюме делового покроя и светлом плаще, накинутом сверху, и худощавый брюнет, который наворачивал петли вокруг неё, что-то недовольно ворча. — Шшшш, — шикнула блондинка на него и, заметив Макото, обратилась к ней с лучезарной улыбкой: — Здравствуйте, вы — Макото Кино? — Ээээ, да, — растерянно ответила она, останавливаясь перед незнакомцами. — Аллилуйя! — воскликнул мужчина, ставя перед ней без всяких пояснений небольшой черный чемоданчик. — Стой, дорогой! Она же девушка, у неё руки заняты. Ты должен ей помочь! — всплеснула руками незнакомка. — Извините, мы не представились. Меня зовут Миюки Канэко, а это мой муж— Изаму Канэко. Мы здесь по просьбе господина Масато Санджойна, я его ассистент. Он дал нам адрес и попросил быть здесь в половину одиннадцатого, чтобы через вас передать вещи, которые ему нужны. Макото зарделась, постепенно вникая в ситуацию. Масато Санджойн… Вот значит как. Смутно знакомое имя… — Он, видимо, не хотел полностью разглашать адрес без вашего согласия… Или просто хочет взаимодействовать через посредника, — глаза Миюки настороженно блеснули, будто она в чем-то подозревала свою собеседницу. — Здесь всё, о чем он просил. Восстановленный телефон, костюм, часы, зубная щетка и тому подобное. Мой муж проводит вас, поможет все поднять. — Нет-нет, — Макото перехватила пакеты оба в одну руку и подняла чемоданчик. — Вам не о чем беспокоиться. Я очень сильная! И, стремясь продемонстрировать это, она подкинула и поймала чемодан. Семейная пара уставилась на неё с подозрением. — И все-таки, — с легким нажимом сказала Миюки, — мой муж вам поможет и проводит вас. Внезапно у неё зазвонил телефон, и она поспешила ответить: — Да, господин Масато. Да, отдала, как вы и просили… Мы сейчас тут, может быть вы хотите, чтобы мы… Что? Но почему? Нет, конечно, нет. Хорошо. Доброго вам вечера. Нажав отбой, Миюки с неожиданной злостью посмотрела на Макото: — Я очень надеюсь, что вы не держите его в заложниках, и это действительно его желание. — Я… — Макото почувствовала, как волна возмущения поднимается в её душе. Ей уже хотелось вырвать патлы этой женщине, которая её обвиняла неизвестно в чем. Но она удержалась. Если Санджойн не рассказал Миюки, в чем дело, то что действительно ей думать? — Нет, конечно, нет, — сохраняя внешнее спокойствие, холодно ответила она. — Я просто помогла ему. Миюки хмыкнула, поджала губы, пробурчала что-то похожее на «однодневка» и нарочито вежливо пожелала доброго вечера. Её муж взял её под руку, подарил примирительную Макото улыбку, и они пошли прочь. Кино вздохнула и зашла в подъезд. — Надеюсь, они тебе не доставили проблем? — раздался бархатный голос. О, Минако была права. Он очень сексуальный. От короткой фразы Макото ощутила, как по телу побежали мурашки, а коленки дрогнули. Его голос был похож на обволакивающее мягкое облако, которое обнимало, ластилось, подбираясь к её уязвимым местам. Щеки вспыхнули, и она коротко исподлобья глянула на него. Он стоял на нижней ступени в серых мягких брюках, черной футболке с кексом, которая оказалась ему лишь чуть-чуть тесновата — виднелся кусочек мускулистого живота, и в растоптанных тапках. В лицо ему Макото смотреть боялась. — Позволь мне, — он взял из её рук пакеты и чемодан. — Ты сегодня очень устала. Я бы хотел позаботиться о тебе так же, как ты позаботилась обо мне. — Я… Господин Санджойн… Вы… — Зови меня Масато, — весело отозвался он. — Я не закрывал дверь, думая, что спускаюсь на пару минут. — Хорошо, — кивнула Макото, разглядывая его ступни. Перед глазами всплыла утренняя картинка — обнаженный Масато у парка. Оххх… Они достаточно быстро поднялись, Масато занес пакеты на кухню и вернулся к Макото, чтобы помочь ей раздеться. Не ожидавшая подобного поворота событий, она уже сняла куртку, и они столкнулись нос к носу. У него были потрясающие яркие синие глаза: у неё аж перехватило дыхание. Но любовалась она недолго, через пару секунд Макото поняла, почему он казался ей знакомым: — Лорд Нефрит…***
Это началось пять лет назад. Очередная злодейка, напавшая на Землю, в очередной раз поставила своей целью захватить Эндимиона. Её амбиции были столь велики, что она, желая получить принца Земли, всерьез постаралась убить Усаги, и в критический момент, когда казалось её не остановить, Мамору засиял ярким светом и просто испепелил в прах неудачливую Ведьму Черной Дыры из Галактики Стрельца А. Воительниц это шокировало, поскольку до этого Эндимион был прославлен, как воин-джентльмен для рукопашных схваток, стратег и целитель, но не сверхмощная огневая пушка… А спустя пару дней, когда они устроили вечеринку в храме Хикава в честь дня рождения Рей, Мамору, глядя вдаль с крыльца храма, внезапно сказал: — Они вернулись. — Кто? — удивленно спросила Усаги, ластившаяся к нему как котенок. — Моя гвардия, — задумчиво улыбнулся Мамору, а потом пояснил: — Генералы Золотого Королевства, которых захватила Металлия и обрекла на службу себе. Кунсайт, Нефрит, Джедайт и Зойсайт. Я чувствую их в этом мире… — Что?! — воскликнули хором девочки. — Только не это! Их первые серьезные противники, с которых и начался сложный путь воительниц. Сражение с их предводительницей Королевой Берилл заставило Усаги «переписать» мир, в котором Темного Королевства просто не существовало. Логично было предположить, что и его генералов тоже. Однако память о битвах никуда не делась, оставив глубокие шрамы. — Все в порядке, — поспешил их успокоить Мамору. — Они преданы мне. Та вспышка силы обострила мои чувства, и теперь я знаю, что так или иначе мой путь пересечется с ними. — Хочешь сказать, что теперь они наши союзники? — настороженно спросила Ами. — Теперь, да, — кивнул принц Земли. — И это очень здорово… Выражение его лица было несколько мечтательным, как будто он вспоминал о чем-то дорогом, что было давно утрачено. И вроде бы все ничего… Но первая же встреча с пробудившимся генералом привела к очень тяжелым и неожиданным последствиям. Она прояснила, что они далеко не все помнят о Серебряном Тысячелетии, а именно о том, какую роль сыграли генералы не только в падении Лунного королевства, но и в гибели самих воительниц. А ещё, что их связывало с воительницами много больше, чем предполагалось изначально. Первый удар обрушился на Минако, которая столкнулась на прослушивании на роль в сериале с фэнтезийным сюжетом с Тэтсуо Сайто, помощником режиссера. Помимо того, что она узнала в нём «голубого» лорда Кунсайта, Венера получила ужасные воспоминания прошлого. Она сбежала с проб и заперлась на неделю одна в квартире, выставив Артемиса. С большим трудом на истечение седьмого дня девочки уговорили её впустить их и поделиться своими переживаниями. Макото отчетливо помнила, как в чертах Минако проступало ужасное отчаяние и осознание тщетности борьбы с приобретенным знанием. Как будто судьба не оставляла иного пути, кроме как принять. — Усаги, я, кажется, тебя теперь лучше понимаю… Но, скажи, как ты можешь находиться рядом с Мамору и не вспоминать о том столкновении с Темным Эндимионом? — тихо спросила Минако, нервно теребя стакан воды в руках. Она призналась им, что пробовала напиться, однако то ли само по себе вино оказалось неудачным, то ли организм воспротивился, но получить забвение от «зеленого змия» не вышло. — Он же пытался… —Минако сделала порывистое движение к шее. Усаги неожиданно мягко улыбнулась и накрыла ладонями сведенные нервной судорогой руки Венеры: — Я вспоминаю… Редко, но вспоминаю. Это невозможно забыть. Он действительно мог убить меня… Я словно прорывалась через самый страшный из всех возможных кошмаров, но почему-то с убеждением, что он закончится… Что давало мне основания так думать? Не знаю. Когда он должен был казнить меня по приказу Берилл, я ударила его, потому что знала, что не могу умереть и сделать ваши смерти напрасными. Сработала шкатулка с мелодией, он вернулся, но был вынужден закрыть меня от удара Берилл и умер, попросив меня найти себе «хорошего парня». Когда мир перезаписался, и была возможность все начать сначала, блаженное неведение оберегало меня от размышлений об этом. А потом, когда память вернулась, Мамору оказался тем, кому её добыть было сложнее всего. Так что мне было слегка не до того. Усаги взяла паузу перевести дыхание, а девочки внимательно смотрели на лицо своей принцессы. — Даже этот страшный опыт «почти смерти» от его рук, почему-то не мог пересилить мою потребность в нем. Тем более, что в этом я винила Металлию. Я не знала, что было бы со мной, если бы я попала под чары этой черной сущности… Смогла бы противостоять? Бороться? Преодолеть? У меня не было желания судить за это Мамору. Ведь в итоге он справился, откликнулся на мой зов… — Мы с Кунсайтом убили друг друга во время битвы, — бесцветным голосом сказала Минако. — А до этого тайно встречались. И он сделал мне предложение. — Вот черт, — низко прошипела Рей, запуская руки в волосы. — А почему мироздание раньше таких воспоминаний не возвращало? — Понятия не имею. Я шла по коридору до залы, где проходило прослушивание. А тут он… Показался мне симпатичным: смуглый, волосы в хвост, очки в тонкой оправе, ну я и решила ему улыбнуться. Встретились взглядом и… вот, — развела руками Минако. — Как мне теперь с этим жить? Усаги приблизилась и обняла Минако, положив её голову себе на грудь и поглаживая волосы. Она не сказала ни слова, но в этом молчании была какая-то зловещая мысль, от которой Макото стало необъяснимо горько. И она заплакала. С того дня они были будто обречены. Ходили в толпе людей, предчувствуя, что один случайный честный взгляд глаза в глаза может открыть шлюзы в бездну. После тех неудачных проб Минако восстановилась и продолжила работу, планируя избегать проектов, в которые был вовлечен режиссер предыдущего и связанные с ним люди (она не знала, как зовут Кунсайта в его повседневной жизни, поэтому внесла в список потенциально опасных всех мужчин того проекта, которых не знала в лицо). Но этим планам не суждено было сбыться: проклятье памяти работало в обе стороны. Макото этим не гордилась, но она отговаривала Минако принимать искалеченную любовь Кунсайта. Ей казалось, что на таком кромешном ужасе нельзя построить ничего. Но Венера не просто приняла её, а ещё и вышла за Кунсайта замуж, поставив всех буквально перед свершившимся фактом, что она теперь Минако Сайто… Потом была Ами, встретившая Зойсайта. Потом в бездну заглянула Рей. И вот теперь…***
— Лорд Нефрит. Воспоминания черной мерзкой волной захлестнули её сознание, вызывая гнев, ярость, боль и что-то ещё. Что-то, от чего саднило сильнее всего. Нефриту хватило мгновения, чтобы считать её лицо, а затем он рыбкой нырнул в темную комнату. Судя по характерному звуку, обрушился он на пол. Макото хлопнула глазами, пытаясь переварить ситуацию, а потом почувствовала, что что-то сжимает в правой руке. Причем сжимает до скрипа. Жезл для превращения. Она удивленно посмотрела на него, а затем разжала сведенные судорогой пальцы. — Я не буду на тебя нападать, — голос звучал хрипло и даже зловеще. Макото подумала, что не поверила бы человеку, которой заявил бы ей что-то аналогичное таким голосом. — Выходи. — Я застрял, — донесся грустный голос Нефрита из комнаты. Девушка прошла в гостиную и включила свет: её бывший противник застрял между диваном и стеной, куда он умудрился втиснуться. — Вот бы не подумала раньше, что ты трус, — она скрестила руки на груди, грозно глядя на пытавшегося повернуться лорда. Диван в гостиной стоял у неё увесистый, подарок тети, которая в свою очередь утверждала, что он принадлежал её родителям, хотя Макото не могла его припомнить в их доме. Четыре грузчика с трудом доставили ей этот замечательный подарок, который она тихо надеялась уничтожить в один благостный день. Кстати, ударить его громом Юпитера было вполне хорошей идеей… — У меня нет магии в отличии от тебя. А ты явно продемонстрировала намерение напасть. Вот и пришлось в укрытие прятаться, — закатил глаза Нефрит. — Я должен трезво оценивать все риски. Удар твоей молнии — и я мертв. — Видел бы ты, что видела я… — недовольно протянула Макото, чувствовавшая себя неуютно от того, что она чуть не обратилась и не понеслась уничтожать. — Я видел, — коротко ответил Нефрит. — Может, поможешь мне? Макото пожала плечами и резко толкнула бедром диван в зазоре между ним и стеной, вложив всю возможную злость и ярость в этот толчок. Диван двинулся, и Нефрит смог встать. — Спасибо, — коротко поблагодарил он, поднимаясь. — Я не осмелюсь более злоупотреблять твоим гостеприимством. Он прошел в коридор к чемодану, взял его и скрылся в спальне. Макото проводила его взглядом и поняла, что очень устала за сегодняшний день. Она зашла в ванную, чтобы умыть лицо, заодно понадеявшись, что это поможет ей отстраниться от воспоминаний, широкой лентой расстелившихся в сознании. Холодная вода взбодрила, и она прошла на кухню, сторонясь комнат, пока в их недрах прятался Нефрит. На кухне её ждал неожиданный сюрприз: на плите стоял сотейник с горячей пастой карбонара, а на столе — кувшин с чем-то похожим на сангрию. Макото понюхала, подтверждая своё предположение, и удивленно крякнула. В чашечку были натерты остатки сыра пармезана, подготовлены два широких блюда, два бокала… Раздались шаги: из темноты гостиной возник Нефрит в щеголеватом синем костюме и рубашке на пару тонов темнее, с ботинками и чемоданом в руках. — Я оставил одежду на твоей кровати. Ещё раз спасибо, что помогла. Постараюсь больше не попадаться тебе на глаза, — горечь исказила его улыбку, превратив в гримасу. Макото опустила глаза, чувствуя, что опять хочет сделать то, о чем точно пожалеет. — Я была бы рада, если бы ты поужинал со мной. И мы бы заодно поговорили. — Ты думаешь это хорошая идея? — в его голосе прозвучала настороженность. Подобная тактичность её удивила. В воспоминаниях лорд Нефрит никогда не отказывался от ужина с девушкой. Ах, да. Это же были другие девушки. Не она. — Думаю, да. Прошло много времени с той поры, когда для меня кто-то готовил. И мне было бы приятно не быть в такой знаменательный день одной. А паста рискует остыть, если мы сейчас не сядем за стол, — постаралась безмятежно пояснить Макото. — Признайся, что тебе просто неловко выгонять меня после того, как я сообразил незатейливый ужин из остатков в холодильнике, — фыркнул Нефрит, опуская чемодан. — Но если ты действительно готова вытерпеть мою компанию… — Готова. Ты должен мне историю в благодарность за помощь сегодня утром, — Макото решила, что ситуацию надо использовать по максимуму. Выдумывать что-то на ходу девочкам, когда они набросятся завтра на неё с вопросами, было немного страшно. Кстати, о девочках… Пока Нефрит снимал пиджак и вешал его в коридоре, Макото набрала в общий чат сообщение: «Со мной все в порядке. Я дома. Передайте Мамору, что я встретила лорда Нефрита» и вновь перевела телефон в беззвучный, пока её не завалили вопросами. Сидеть напротив человека, которого когда-то жестоко убила, испытание не простое… Макото все же находила в себе смелость смотреть в лицо Нефрита, стараясь принять воспоминания. Самое страшное — их последняя битва во времена Лунного Королевства — было пока и самым выпуклым: словно в замедленной съемке, она мысленно наблюдала, как выбрасывает шар сине-зеленой энергии, который попадает в грудь Нефрита, выбивая из него жизнь. Его искаженное звериным оскалом лицо… Макото глубоко вздохнула, ковыряясь вилкой в тарелке. Если у Минако были похожие воспоминания, то неудивительно, что её неделю было из дома не вытащить… А она, подчинившись чувству неловкости, оставила источник своей боли в доме, когда он так тактично был готов свалить. Макото подняла глаза на Нефрита, надеясь обнаружить, что ему тоже не очень комфортно, но он в свою очередь зачарованно смотрел на её бюст… Мгмс. Конечно, она всегда гордилась тем, что у неё такая выдающаяся грудь, но, какого черта?! — Я вижу, что ты всё ещё редкостный извращенец, — буркнула Кино, нарушая затянувшееся молчание. — Моё лицо повыше будет. — Знаю, — не меняя выражения лица, кивнул Нефрит. — Но ты бы только знала… Он осёкся, решив не заканчивать фразу, и с готовностью посмотрел ей в глаза. Макото тотчас поспешила опустить взгляд в тарелку. — Не клеится у нас разговор, — хмыкнул Нефрит. — Позволь предложить тебе сангрии. — Странный выбор напитка, — Макото пододвинула к нему бокал. — Он обычно для жары. — Ну, мне стало очень жарко, когда я понял, что очаровательная девушка видела меня в беззащитном виде и оказала такую горячую помощь, — насмешливо ответил Нефрит. — А потом выяснилось, что она — принцесса Юпитера. Можешь поверить, меня до сих пор в пот бросает. Возможно, придется ещё раз воспользоваться твоим душем. — Холодным, — прошипела Макото, сузив глаза. Двойственность восприятия становилась абсурдной. Она будто одновременно являлась и собой, и кем-то другим. И этот кто-то другой очень злился на красивого мужчину перед ней, припоминая все мелкие и крупные обиды. …их хотели поженить. Сделать ещё один союз между Землей и планетой Альянса, но Нефрит был слишком уж сердцеед, чтобы она вообще всерьез рассматривала его как жениха. Хотя были у неё и воспоминания, в которых он воспринимался ею, как очень и очень привлекательный. В этих воспоминаниях он смущал, порождая странное пламя в её груди, и как будто одерживал верх над ней, заставляя чувствовать себя беззащитной и хрупкой рядом с ним… и более всего это чувство беззащитности и злило Юпитер. За него она ненавидела его больше, чем за обращение в демона. Масато чутко вглядывался в её лицо, будто читал что-то, что она тщательно в себе маскировала, и Макото не удержалась: — Почему ты так легко смотришь на меня? Я же убила тебя в той жизни. Нефрит закатил глаза: — Знаю, но у меня было больше времени с этим смириться, чем ты думаешь. Я уже два года, как осознал себя в качестве лорда Нефрита, и был уверен, что рано или поздно встречу тебя. — Ты вспомнил раньше? Но почему? И почему тогда не вышел на связь с кем-нибудь из лордов или с Эндимионом? — Макото с трудом оттолкнула от себя вопрос «Почему не дал мне знать о себе?». В конце концов в прошлой жизни они не были парой, скорее людьми, которых пытались свести, но которые совсем не подходили друг другу. — Я не знал, как у остальных обстояли дела… Да и какие жизни они ведут, тоже не знал. Искать их намеренно — а вдруг они не желали, чтобы кто-то с ними обсуждал Темное Королевство и уж тем более предательство во время Серебряного Тысячелетия? — пожал плечами Нефрит, махнув вилкой, словно говоря «вот как-то так». — Я знал, как и где найти Эндимиона. У меня хорошо сохранилось в памяти, где искать Сейлор Мун, а то, что принц с ней, я и не сомневался. Но я не знал, как он относится к нам. — Мамору готов вас всех принять, — сказала Макото, скользя по нему взглядом. — Он и сказал нам о том, что вы вернулись. И все остальные, кроме тебя, уже нашлись. Странно, что… — Что они не связались со мной? — бросил Нефрит, светло улыбаясь от слов девушки. — Нет, не странно. Я уверен, что они не связались со мной по тем же соображениям, что и я с ними. Никто не полагает себя в праве требовать пробуждения памяти от другого. Я счастлив слышать, что Эндимион будет рад меня видеть… — Интересно как… — Макото наконец пригубила сангрию. На её вкус был слегка перебор с пряностями, но все равно достаточно приятно. — И что будешь теперь делать? — Встречусь с ними, раз все так обстоит, — пожал плечами Масато. — Я буду рад, если мы снова разделим общий путь. Ты только скажи, Зойсайт всё такой же засранец, каким я его помню? — Ами над ним работает. Самая большая к нему претензия, что он крайне волен в языке и постоянно ругается на немецком, — обрадовалась этой почти светской теме Макото. — На немецком? О… Звучит, наверное, угрожающе, — хохотнул Нефрит. — Даже в сочетании с его смазливым личиком. И безусловно пошло. — Есть такое, — слегка зарделась Макото. — Кстати, ты расскажешь мне свою историю? — Хочешь блеснуть пошлостью при вашей сходке? — изящная ровная бровь взлетела вверх. Если бы Масато Санджойн не был тем, кем он был, то Макото бы не старалась сдержать волну возбуждения, которая готова была захватить её при мурлыкающих звуках его сексуального голоса. Напор был силен. Слишком силен. — Немного. А ещё хочу прогнать подальше призраков прошлого, — постаралась она быть с ним честной и сделала большой глоток напитка из бокала. — Хм, — Нефрит откинулся на спинку стула, расстегнул две верхние пуговицы рубашки, обнажая ключицы, а затем запустил руку в волосы. — Что ж, моя девушка, вернее я скажу «моя бывшая девушка», решила, что я ей изменил со своей беременной ассистенткой Миюки. Ты как раз видела её с мужем. — Она беременная? Как ты мог позволить себе двусмысленности в адрес беременной женщины?! — возмутилась Макото, прерывая его. — Эммм, я и не думал, что позволил. Дело то как раз было в том, что Миюки переживала, что я отстраню её от работы, и она захотела со мной это обсудить. Ей стоило большого мужества признаться. Это не было теми переменами, которые она планировала и которых ожидала, — Масато стал предельно серьезен, и Макото почувствовала, что оснований не доверять ему у неё нет. — Я предложил ей поужинать. Мы долго говорили о жизни, о планах, о людях, которые рядом. Ты можешь смеяться надо мной, но она мой друг, о котором я забочусь из возможных сил. Она — моя Пеппер Поттс, которая решила, что замуж за Тони Старка — это слишком много проблем. — То есть когда-то вы все-таки переспали? — участливо поинтересовалась Макото, выпивая бокал до дна. — Ну было дело, — буркнул Нефрит, наливая ей без вопроса новую порцию сангрии. — Но давно, когда она ещё только начала работать на меня. — Неудивительно, что твоя «девушка», — Макото показала кавычки в воздухе, — ревновала, когда вы всю ночь задушевно проболтали. Масато недовольно посмотрел на неё, но ничего на это не сказал, продолжая свою историю: — В общем, она взъелась за Миюки и закатила истерику. Я пытался объясниться, а она сбежала в ночь. Шел дождь… Я попытался её найти, не получилось. А на следующий день она пришла милая и красивая как никогда и сказала мне, что поняла, как погорячилась и хочет помириться, — его лицо скривилось, будто он раскусил горошину черного перца. Макото отодвинула блюдо с остатками пасты и положила локти на стол, опираясь на них грудью, будто стремясь податься вперед к нему. — Мы так много говорили о любви друг к другу, о планах на будущее, в которые пытались вписать друг друга… А потом я отключился и проснулся у тебя дома, узнав из твоей замечательной записки, что ты нашла меня голым у парка. Как я понимаю, она планировала, что там меня найдут менее отзывчивые люди и сделают из этого новость общегородского масштаба, что опозорит меня и мою компанию «Санджойн групп». Я же достаточно медийное лицо… Так что ты действительно спасла мою задницу от крупных неприятностей. Она ещё какими-то красными чернилами на ней написала, что обо мне думает. Ну а дальше ты знаешь… — Когда ты понял, кто я? — тихо спросила Макото. У неё стояло несколько фотографий в рамках, а значит у него был шанс узнать, как она выглядит и, учитывая его воспоминания… — Честное слово, я не знал. Это как заклинание защиты — я помнил тебя, но узнать мог только встретив в живую. Я рассчитывал на приятный ужин с очаровательной спасительницей, а не грозной принцессой Юпитера. — А что ты помнишь? — осторожно спросила она. Её мучила странная мысль: все девочки обрели в опальных генералах свою судьбу, хотя у каждой был выбор жить так, как хочется. Но ни одна не воспользовалась этим, приняв решение, озвученное ещё тогда в прошлом. Они с Нефритом никакого решения не озвучивали, а значит обладают самой большой свободой. Но вот радовало ли это её? — О, можно я свою гибель сразу выкину за скобки? — Нефрит слегка развернул корпус и закинул ногу на ногу, рассеянно хлопая ладонью по колену. — Кроме того, что ты была ужасающе прекрасна в тот миг, я больше ничего конструктивного сказать не могу. Макото поперхнулась сангрией, но не стала комментировать. — Что я помню… Я помню, какая ты была смущенная и взволнованная во время нашей первой встречи. Ты постоянно теребила корсаж платья, как будто тебе казалось, что твои фрейлины обрядили тебя в чересчур вызывающий наряд… и что внимание будет обязательно со знаком минус… Ты так походила на олененка в этот момент: нежная и робкая. Дрожь пробежала по коже — описываемая сцена встала у неё перед глазами. Платье действительно казалось ей тогда слишком смелым, а она самой себе наоборот — чересчур неуклюжей, нескладной, как будто порода её отца не могла найти себе вместилище в красивой девушке. Сейчас, когда она совсем иначе смотрела на свою внешность, ей было странно вспоминать такое. Лорд Нефрит тогда показался ей насмешливым хищником, который был готов сожрать всех женщин в зале… кроме неё. — Ещё… помню, как попытался спровоцировать тебя на ревность. Мне показалось, что я нравлюсь тебе, и так захотелось подтолкнуть тебя сквозь твою робость… Да, после моего флирта с твоими фрейлинами наши беседы оживились, но не так, как я на это рассчитывал: ты стала презирать меня. А мне от репутации бабника и сердцееда было не отвертеться. Ты каждую нашу встречу подвергала меня такому суровому суду! Я пытался раз за разом объяснить тебе, что они мне не интересны, и тогда ты стала призывать меня проникнуться к ним сочувствием… Мы как-то запутались в этом танце препирательств. Один с таких разговоров всплыл перед глазами Макото: Нефрит стоит у неё за спиной, осторожно касаясь подушечками пальцев её шеи и что-то шепчет про единственную, в глазах которой он боится себя потерять. В горле пересохло, и Макото вновь поспешила осушить бокал. Нефрит улыбнулся ей с игривым интересом: — Может быть вина? — Нет, пожалуй, текилы, — буркнула она, вставая из-за стола и доставая под удивленным взглядом Нефрита из шкафчика две длинные рюмки с толстым дном, бутыль Leyenda del Milagro Reposado, соль и лайм. — Эээээ, — озадачено протянул он. — Ты не будешь? Просто я чувствую, что вино явно не поможет мне отогнать кошмары сегодня. — А текила поможет? — сумрачно спросил Нефрит. — Тебе обязательно напиться сегодня до беспамятства? — Минако в этом потерпела неудачу, — задумчиво протянула Макото, теребя горлышко бутылки. — А вот Ами наоборот. Преуспела. И даже очень. Это было то, что помогло ей заснуть после откровений о кровавейшей смерти от рук Зойсайта. — Ами? Меркурий, то есть? — уточнил Нефрит. — Сложно в это поверить. — Мы тоже в шоке были. Так ты будешь? — она помахала бутылкой перед носом у Нефрита. — Только если ты позволишь мне взять лайм из твоего рта, — криво усмехнулся он. — Я пью текилу лишь в тех случаях, когда есть приятный бонус. — Обойдешься, — Макото со звоном поставила бутылку на стол и стала ловко резать лайм. — Ты, значит, из тех извращенцев, что пьет текилу из пупка? — Нет, не фанат, — Масато скрестил руки на груди, все ещё сумрачно наблюдая за её приготовлениями. — Ты не боишься, что напьешься настолько, что оставишь меня ночевать? Макото провела рукой по пуговицам синей рубашки, потеребив верхние в легкой задумчивости. Не будь перед ней Нефрит, она бы уже сняла рубашку и сидела бы на кухне в своём черном топе без бретелей, в котором чуть не замерзла по утру, пока спасала его достоинство зеленой рубашкой… Но он и так пристально смотрел на её грудь, зачем давать больше обзора? — Не боюсь, — просто ответила она, добавив пренебрежительное пожимание плечами. Во всем, наверное, виновато лихое желание секса с незнакомцем, которое она невольно испытала, пока вспоминала днём голую красоту спасенного. И пусть теперь она была твердо уверена в том, что никогда и ни при каких обстоятельствах не займется сексом с ним, лишить свою нынешнюю личность шальных мечтаний, которые можно было оживлять, глядя на Нефрита, она не могла. Что плохого в том, что они проболтают всю ночь и заснут в одной квартире? А завтра она выставит его за дверь и больше никогда не увидит… — Значит, никуда не спешим? — Нефрит с подозрением заглянул ей в глаза. — Никуда, — покачала головой Макото, пропуская сквозь пальцы хвост каштановых волос перед тем, как налить себе текилы. — Ты ещё не все мне рассказал. — А что ещё ты хочешь услышать? Про розовую розу? …вот оказывается, какое её болезненное воспоминание. Не то, когда она чуть не утонула в земной реке, а Нефрит её спас, заставив чувствовать себя слабой и жалкой, а также обязанной ему, а роза… Которую он дарил ей два раза. Первый раз она отказалась наотрез, сказав, чтобы он дарил другим такие подарки. А бутон выглядел таким красивым и нежным… Ей так и хотелось коснуться ладонью лепестков и позволить тонкому аромату вскружить голову. А второй раз он оставил розу на скамье, сообщив, что сдается на её счёт. Но перед этим он обратил к ней мольбу, которой заронил в душу мысль — если она примет розу, то станет его единственной. Она пожалела, что отвергла его. Горькие слезы, острая печаль, а зачарованная роза не чахла… И тогда, на тот роковой Лунный бал, когда Земля напала на Луну, она заколола волосы розой, надеясь, что Нефрит увидит и поймет, что она сдается, соглашаясь быть его возлюбленной… Вместо этого ей пришлось вступить с ним в бой и убить, а зачарованная роза погибла на поле боя, как и её робкие надежды. — Я не объяснил тебе, но на Земле розовая роза означает начало новых отношений, обещание чувства, которое вскоре разгорится между двумя влюбленными. Это была моя клятва тебе в том, что я хочу начать с тобой все с чистого листа безо всяких списков, но ты так меня ненавидела… что я решил отступить. А потом уже не было возможности вернуться к этому — Металлия, Берилл и все такое… Он так буднично сказал об этом, что у Макото защемило сердце. Она движением на автомате слизнула с руки соль, выпила залпом текилу и закашлялась. Что-то пошло не так. Горло словно спазмом свело. Смаргивая болезненные слезы, Макото замотала головой, будто что-то отрицала, а потом выдавила сдавленным хриплым голосом: — Я приняла её. С огромным опозданием, но приняла. И тогда на балу она была в моих волосах. Нефрит уставился на неё так, как будто она ему предъявила трех розовых драконов на веревочке. Ну или так, будто она просто с ума сошла. — Я не шучу и не пытаюсь исказить прошлое, — сердито бросила Макото, стремясь сразу ощетиниться на этот взгляд. — Это действительно так. Я хотела предъявить тебе розу, а вместо этого пришлось тебя убить. — Ты хотела ответить на мои чувства? — тихо спросил он, ставя обе ноги на пол и наклоняясь слегка вперед над столом. — Ты правда… Он не закончил, но Макото не смотрела на него, механически закручивая бутылку. Видимо, у неё случай Минако. Напиться не получится. — Я думал… Думал, что ты меня ненавидишь или презираешь, — растерянно проговорил Нефрит, потирая висок. — Но ты… — Ни слова больше, — Макото встала и убрала в шкафчик невезучую (или напротив везучую) текилу. — В тот день я ненавидела тебя со всем возможным мне пылом. — Угум, — хмыкнул он, но Макото почувствовала, как его взгляд впился ей в спину. — Чаю? — наигранно спокойно спросила она. — А потом я постелю тебе на диване в гостиной. — А футболку дашь? Я забыл попросить Миюки положить мне в чемодан пижаму. — Она твоя, — пожала Макото плечами. — Та самая. Ты носишь пижаму? — Нет. Я обычно сплю голый, но мне неловко проворачивать это у милой скромной девушки дома. Макото развернулась и посмотрела на него с легким раздражением от подобной провокации, но Нефрит встретил её взгляд дерзкой улыбкой, обещающей «неприятности». Что-то изменилось после её невольного признания, и она не была уверена, что поступила правильно… Может быть, стоило унести откровение про розу с собой в могилу? — Что делаешь завтра? — спросил Масато, как можно непринужденнее, когда они пили мятный чай с крекерами. — У меня выходной, собиралась отдохнуть, — Макото бросила взгляд на часы, показывавшие начало второго. — Может Минако запорхнет днём… А вечером думала встретиться с теми из нашей группы, кто не застрянет на работе. Скорее всего, в храме Хикава. Хочешь — приходи. — Конечно. Если ты позволишь мне пойти с тобой, — он пожал плечами, показывая, что относится к идее спокойно. — Без твоей поддержки мне будет трудно это сделать. — Кхм, — Макото подавилась крекером и закашлялась, ярко представив, как среагируют девочки, когда она придет с Нефритом на хвосте на собрание. Их же сразу повенчают! — Нет уж, давай ты сам туда доберешься? — буркнула она, получив власть над голосом. — Почему? — наивно похлопал ресницами этот негодяй. — Разве я не могу рассчитывать на поддержку грозной беспощадной воительницы? «Да нужна она тебе!» — чуть не воскликнула возмущенно Макото, но вместо этого наигранно спокойно сказала, игнорируя его реплику: — Утром можешь меня не будить. Закроешь дверь запасным ключом, а вечером отдашь его на встрече. — О, я завтра тоже планирую как следует поспать! — с энтузиазмом ответил ей Нефрит. — Супер-Миюки отмажет меня на работе. Ведь у меня стресс после такой истории, так что с ключом заморачиваться не придется. Макото клацнула зубами, смыкая челюсть, и её лицо, видимо, приобрело такое зловещее выражение, что Нефрит поспешил уткнуться в чашку. Но не от смущения. Его плечи дрожали, пока он пытался подавить смех. Вот выгнала бы она его сразу… Почему не сумела? Почему довела ситуацию до абсурда? Из-за его красивой внешности, под очарование которой она успела попасть, пока не знала, кто он? Или из-за того, что благодаря ему она съела вкусный горячий ужин, а не какой-нибудь там гретый гамбургер или лапшу в коробочке? Выдохнув, Макото отставила чашку, отодвинув её прочь, и тихо сказала: — Подготовлю тебе постель на диване в гостиной. Уже очень поздно. Пойдешь в душ? — После тебя. Пока помою посуду, — Нефрит тоже отодвинул чашку, внимательно всматриваясь в её лицо, будто пытаясь что-то поймать в нём. Кино кивнула и спешно устремилась в гостиную, где стала сооружать на диване удобную постель. Конечно, было бы здорово, если бы у неё был футон, но обустроенная в европейском стиле квартира к этому не располагала. Она чутко прислушивалась к звукам, доносившимся с кухни: они были поразительно обыденные, привычные… Так ещё недавно звучал Акихико, оставлявший за собой уборку кухни перед лицом ночи. Масато Санджойн. Интересное земное имя у Нефрита… Знала она как-то одного Масато — добрый пожилой дядюшка по соседству с её родителями. Он читал ей книги, рассказывал сказки, слушал все её детские и подростковые горести, болтал про джайв и наставлял про чудеса детства и молодости, а потом умер. Родители сказали, что он уехал, но она уже была не такой маленькой, чтобы не понимать таких простых вещей. Сейчас, вспоминая о нем, она подумала, что его глаза были очень уж похожи на глаза Нефрита, просто окруженные сеткой возрастных морщин. Оттолкнув от себя воспоминания, Макото взбила подушку, оправила плед, которым укрывала Нефрита по утру, а затем поспешила в спальню, чтобы взять для себя полотенце и халат. В ванной она спешно разделась, аккуратно сложила одежду в корзину для стирки и нырнула в душевую кабину. Оказавшись за прозрачной дверцей, она включила сильный напор душа и подставила своё утомленное тело горячим струям. Вода обволакивала её неровным покрывалом, заставляя её плавно раскачиваться и подставлять то спину, то грудь, чтобы равномерно получить тепло… Макото закрыла глаза, убаюкивая себя магией воды, помогающей отстраниться от тягостных эмоций дня. Плавно скользя рукой по груди, она внезапно поймала себя на том, что вспоминает лорда Нефрита… жестокого сердцееда, который бережно касался её шеи, прослеживая длинными касаниями пальцев нежность кожи… циничного засранца, который стискивал её с отчаянной силой, когда вытащил из бурных вод земной реки, будто боялся, что её отнимут у него… злостного манипулятора с плотоядной усмешкой, рассказывающего ей про глупость женщин, стремящихся «казаться, а не быть»… беззащитного обнаженного Масато Санджойна, распластавшегося у Императорского парка во всем сиянии своей беззастенчивой красоты. Сдерживаемая волна желания закрутилась внизу живота, обжигая жидким огнем. Никто не узнает… никто не узнает, как она хочет поддаться судьбе… никто не узнает, что она могла бы проиграть битву за свою независимость, если бы только позволила эту слабость… как он не знал тогда, что она признала его победу над собой. Макото усилила напор воды, откинулась к стенке кабинки, позволяя струям ощутимее задевать напряженные соски, и опустила руку вниз. Она трепетным касанием огладила лобок, замерла, опустив пальцы на большие половые губы, прислушалась к своим ощущениям, мысленно уступая самой себе. К черту сейчас всё… К черту страхи и сомнения. К черту независимость и гордость. Обнаженный Масато возник перед её взором: безупречный, дьявольски-искусительный, он улыбается ей, направив восхищенный взор синих глаз на её внушительную грудь. Макото улыбнулась, теребя пальцами малые губы, представляя как член Нефрита… нет, пусть будет Масато… упирается ей во внутреннюю поверхность бедра почти у самого входа… скользит, чуть задевая большие губы… его властная рука с такими чуткими и отзывчивыми пальцами опускается на её грудь, сжимает горошину соска мягко перекатывая между двумя пальцами, а остальными оглаживает упругое полушарие… Губы жадно прижимаются к её шее, чуть прикусывая, а затем выписывают петли между скользящих капель воды, прочерчивая страстную дорожку к точенным ключицам. Продолжая ласкать её грудь левой рукой, правой он властно раздвигает малые губы, задевая подушечкой большого пальца клитор отчего её словно электрический разряд прошибает… Макото выгнулась, напрягая бедра и упираясь ягодицами в стенку душевой. …Масато дразняще качает бедрами ей навстречу, задевая головкой вход… Макото низко застонала, погружая внутрь себя пальцы… Возбуждение рвало её на части, торопя ускориться в пылких томительно сладких движениях. …ей нужно это как воздух… как свет… без этого она словно потерянный ребенок в темноте… Синие глаза смотрят на неё с пониманием, и, отвечая на её безмолвные мольбы, Масато приподнимает её за бедра и входит на всю длину, давая ей чувство заполненности… нужности… целостности… Ловя сладкую судорогу мышц, Макото стремительно распахнула глаза, отпуская с губ вибрирующий томный стон. Тело расслаблялось, и она растерянно заморгала, глядя прямо перед собой на дверцу кабинки. Ей показалось, что полотно двери ванной расползлось, расширив вдруг своё пространство на полоску бархатной тьмы, из которой на неё направлялся отчаянный алчущий взор. Она заморгала, но в следующий момент дверь была в порядке. Макото, спешно намыливаясь, пыталась вспомнить, воспользовалась ли она задвижкой? Конечно, её привычкой стало не закрываться — она не пряталась от Акихико, оставляя ему возможность присоединиться, и не находила необходимым закрываться, когда оставалась одна. Быстро помывшись и вытершись, Макото с ужасом обнаружила, что забыла взять чистое белье… Опять-таки, живя одна, она не утруждалась такими мелочами. Даже голышом иногда ходила. А тут… Она как следует завернулась в халат, покрепче затянув пояс. Халат, к счастью, доходил до колен. Макото приблизилась к двери и приникла к ней лбом, вслушиваясь в тишину квартиры. Гостиная, находившаяся прямо за дверью, казалась ей сейчас местом обитания грозного хищника, готового напасть на неё. Почему-то из-за этой алчущей полосы тьмы, померещившейся (или нет?) ей, несмотря на физическую и магическую силу она почувствовала себя беззащитной… Стук, раздавшийся с той стороны, заставил её отпрыгнуть от двери. — Ты в порядке? — раздался ровный голос Нефрита. — Вода давно стихла, и я… — Да, я в порядке, — Макото ощупала не закрытую задвижку и с тревожным чувством толкнула дверь. Свет в гостиной не горел, и Масато, ожидавший за дверью, тонул в бархатном сумраке ночи. Высвеченное лицо было совершенно спокойным, но в глазах… Макото почудилось, что в них горит древнее пламя, от которого неясное волнение охватывало её от самых кончиков пальцев ног до макушки. — Доброй ночи, — тихо произнес он, позволяя ей пройти мимо. Макото рассеянно сушила на ходу волосы полотенцем, провожая взглядом его спину, пока он скрывался в ванной. Ей внезапно сильно захотелось увидеть его обнаженным, убедиться, что её воображение сработало как надо и не исказило ни черточки… Но она лишь сжала до одури костяшки пальцев и коротко выругалась. В кровати Макото лежала без сна, разгоняя воспоминания прошлого по углам выцветшей во мраке комнаты. Вокруг неё ореолом витал запахи цитруса и бергамота, оставленные её проспавшим тут весь день спасенным. Она слышала, что Нефрит достаточно быстро вышел из ванной, повозился, устраиваясь, на диване и затих… Циферблат электронных часов показывал половину третьего. Душно… Шелковая ночная сорочка облепила кожу, и она поспешила встать и подойти к окну. Когда ночной воздух вполз в приоткрытое окно, вздохнула с облегчением. — Тебе тоже не спится? — звук его голоса заставил Макото подскочить. — Убирайся из моей комнаты, — сердито зашипела она, скрещивая руки на груди и недовольно рассматривая его силуэт в её футболке, возникший в распахнутом проеме двери. — Почему? Мы же оба не можем заснуть… — произнес он тоном вампира, которого неосторожно пригласили через порог, а теперь пытаются безуспешно выпихнуть вопреки правилам. — Я хотел кое о чем тебя спросить. Макото насупилась, обходя его по дуге, и поспешила забраться на кровать, чтобы выстроить барьер из одеяла, который будет надежнее нежели шелк сорочки. — Спрашивай, — буркнула она, глядя исподлобья и надеясь, что мрак не ретуширует её злость. И не выдает её волнение… Нефрит, не дожидаясь приглашения, сел на кровать и поднял босые ноги, подгибая их на турецкий манер. Из такой позиции бросаться на неё будет не очень удобно. Значит, действительно мирные намерения? — Ты хочешь дать мне шанс? — его голос прозвучал очень проникновенно. Он будто бы погладил её по щеке ладонью… — Нет, — поспешила ответить она, а потом, запинаясь, добавила. — О каком ты шансе вообще говоришь? — Хм, о шансе на прощение. О шансе на принятие. О шансе на то, что мы с тобой будем вместе. Кстати, в нашей игре «а что если» ты мне его давала… Прощала меня… — В какой игре? — Макото растерянно пыталась вспомнить, когда она играла с Нефритом в такую игру. Может в его воображении? «Дядюшка Масато, дядюшка Масато! А что, если бы Несару приняла розу? Что было бы тогда?» — внезапно всплыло в её памяти. Когда-то улыбчивый пожилой мужчина рассказывал ей сказку о прекрасном рыцаре, влюбленном в принцессу. И звали этого рыцаря… — Нефрит, — яростно выдохнула она. — Ты меня ещё и ребенком обрабатывал?! У тебя вообще совести нет?! — Нет, — согласился он с ней, склоняя голову на бок и глядя пристально все с тем же странным пламенем в глазах, которое она приметила, выходя из ванной. — Но я не обрабатывал тебя. Я спрашивал… Слушал тебя… Мне хотелось лучше понять тебя. Время оказалось жестоко: оно разнесло наши перерождения на большие расстояния. А сейчас я вообще оказался собственным внебрачным сыном, когда переписанному миру понадобилось как-то меня встроить. Даже осознавать не хочу, как это работает у Серенити с её кристаллом… Ты не осознаешь, как моя судьба стремится сплестись с твоей. Я был с другой женщиной, увязший так, что думал «несмотря на все неровности, мы будем вместе и поженимся», но вот стечение обстоятельств пускает все под откос, и я вижу тебя. И узнаю, что ты оказывается приняла мои чувства. — Ничего я не приняла! Я… собиралась, но… …рука, с которой сорвалась молния, горела жарким пламенем. И она чувствовала, как злые слезы катились по её щекам. «Почему, Нефрит? Почему?!». Синие глаза, в которых ещё недавно сияли насмешливые огни, обратились в бездушные стекляшки… Нефрит подался вперед, крепко оборачивая одеяло вокруг неё ещё теснее, будто бы боялся, что она мерзнет, но на самом деле ему было важно стеснить её движения. Не успела Макото возмутиться, как его горячие губы обрушились на её: лаская, волнуя, клянясь. Она протестующе замычала, а потом, не добившись ослабления потока касаний, укусила его за нижнюю губу. Металлический вкус крови осел на её языке. Но боль его не спугнула. И Макото внезапно для себя сдалась, принимая жадную ласку. Его руки все так же крепко удерживали её в коконе одеяла, и она чувствовала только тяжесть и жар его тела, ощущавшийся даже через эту преграду. Это взращивало в ней ту отчаянную пугающую жажду, которая заставляла её торопливо отвечать на движение его рта. Однако совместный вальс продлился недолго. Его губы сместились, целуя её в подбородок, в лоб, висок, щеки, нос, ухо… Быстрые легчайшие касания, похожие на трепетания крыльев бабочки. Затем он ослабил хватку и отстранился, молча, глядя на неё с неясным ожиданием. Макото часто хватала ртом воздух, как будто он был подобен ледяной воде, способной унять пламя, разгоревшееся в ней с новой силой. Потом торопливо скинула одеяло. — Иди сюда… — прошептала она, протягивая вперед руки. Масато… Нефрит… какая разница? Судьба, предназначение… Почему бы, собственно, и нет? Она полюбила его ещё тогда… Но поняла это только сейчас. И потому что любила, сказала про розу. Слишком гордая, чтобы признаться прямо, она хотела заставить его составлять пазлы, выжимать из неё правду натиском. Но оказаться сейчас слабой почему-то не было болезненным или обидным. — Придушишь? — озабоченно спросил он, прикасаясь к её раскрытым ладоням. Переплетая пальцы, Макото только покачала головой. Они легли рядом, все ещё держась за руки, вглядываясь в лицо друг другу. — Что теперь? — тихим шепотом спросила Макото, завороженно вглядываясь в его глаза. — Не знаю, я об этом и мечтать не смел, — честно ответил он и подобрался поближе, прикасаясь своими обнаженными ногами к её ногам. — Будем вместе. Если ты, конечно, не против. Мне не предложить тебе южные наделы Земли. Пока… Как знать, что ждет планету в будущем? Но и то, что я имею сейчас, с радостью положу к твоим ногам. — Дурак, — фыркнула она, улыбаясь ему и подаваясь вперед корпусом. Расстояние превратилось в ничто… — Я люблю тебя. «Несару»… «Наоки»… «Макото»… «Сейлор Юпитер»… Слова, прозвучавшие так естественно, вызвали жаркий румянец. Почти такой же, какой украшал её щеки, когда она впервые увидела розу на его ладони. Словно отзвук на это воспоминание — прикосновение руки к одной из её сережек, которые в эту безумную ночь она забыла снять. — Я… — она запнулась, поперхнувшись воздухом, а он с пониманием улыбнулся: — Не торопись. Теперь у нас много времени. Горячий поцелуй расцвел на тыльной стороне ладони её правой руки, а глаза блеснули хищным многообещающим огнем. — Отлично, — она быстро поцеловала его в нос, набросила на них одеяло и наигранно зевнула. — Ты не против поспать? Уже три ночи… Если честно, то меня рубит, — Макото насмешливо улыбнулась, испытывая легкое удовольствие от вытянувшегося лица Нефрита. Но тот быстро овладел собой и изобразил ответный зевок: — Да, конечно. Пора спать. Утром решим остальные вопросы. — Чтобы их решить, воспользуйся тумбочкой у кровати за тобой — там все, что нужно: ополаскиватель для рта, стаканчик, вода, презервативы и смазка… — Макото плавно перевернулась на другой бок, елозя по кровати, пока не прижалась спиной к нему вплотную, чувствуя сквозь его боксеры соблазнительную твердость. — Ммммм, а ты решала сегодня вопрос при помощи рук, — провокационно выдохнул Нефрит ей в ухо, прикусывая мочку. — И так горячо решала, что мне тоже захотелось… — Я же сказала, что ты извращенец. Ещё и «корона» у тебя там, — фыркнула Макото, сжимая обеими руками кольцо тесно обернувшихся вокруг неё рук. Спокойная радость, поселившаяся в её сердце, уняла буйство памяти и подарила надежды на хорошие сны. — Я люблю тебя, — тихо прошелестела она и соскользнула в сон, наполненный ароматом розовых роз, раскинувшихся морем перед её внутренним взором. Символ начала нового яркого чувства, захватившего сердца двух влюбленных. Утреннее предчувствие не обмануло. Это действительно был прекрасный день…