mud on your face

«Леоне Аббаккио». Звук его имени не привел его в чувство и вообще мало что значил, когда он едва ли мог встать, а хватка на горлышке бутылки дешевого пойла, казалось, была единственным, что удерживало его в этой реальности. Сейчас все казалось мутным, и хотя ему это не нравилось, так было всяко лучше, чем видеть мир четко, сознавая, кто он и до чего опустился. Аббаккио привалился к проему черного хода, используя его как опору, дабы суметь привстать и взглянуть в лицо говорящего. Это был сказочно красивый мужчина, за таким Леоне приударил бы в те дни, когда учился в академии, или когда был совсем новичком и носил униформу и еще верил в этот мир дорого одетый: даже его зонт был дизайнерским. Вот оно что. Леоне был пьян, но, черт возьми, он не был тупым. Он знал, что это за человек. — Отъебись, я никому не задолжал. Что ж, хотя бы этого он остерегался, пусть его сбережения стремительно таяли благодаря квартплате и употреблению в пищу одного только джина. — Я знаю, — ответил мужчина, наклонив голову, и его аккуратное каре качнулось следом. Аббаккио не мог понять, какое впечатление производил этот человек. — Тогда зачем пришел? Мужчина улыбнулся, слегка изогнув губы, но не меняясь в лице. — У меня есть к тебе предложение. Аббаккио поднял брови, пару раз моргнул: — Ты хочешь, чтобы я тебе отсосал. — Что… Не то чтобы у него был опыт, но… Он взглянул на полупустую бутылку в руке, подумал об опустевшем бумажнике и о том, как заработать еще на одну. К тому же парень был горяч. Он бы ему все равно отсосал. — Да, хорошо. — Нет! Я не это… — кажется, лицо мужчины немного покраснело, и Аббаккио не был уверен, от смущения или возмущения. — Я здесь не поэтому. Вовсе нет. Я Бруно Буччеллати и я пришел, чтобы предложить тебе работать у меня в подчинении. — В подчинении. — Не в этом смысле! Аббаккио оттолкнулся от дверной рамы и сделал под дождем пару неуверенных шагов к той стороне переулка, где стоял Буччеллати. Чтобы устоять на ногах, уперся предплечьем в стену, вжав в нее мужчину. Затем ткнул пальцем Бруно в грудь: — Что, думаешь, поверю, что ты натурал? — Боже, нет. Хотя, вообще-то, немного обидно это слышать… — Буччеллати встряхнул головой и Аббаккио зачарованно уставился на то, как его каре снова качнулось. Волосы струились, выглядели такими мягкими. Ему хотелось их потрогать. Оу, он уже их трогал. Буччеллати нахмурился, слегка поджал губы. Затем поднял свободную руку и накрыл ладонью скулу Аббаккио. Приласкал, выводя большим пальцем круги на его щеке. — Бедняжка. Аббаккио подался навстречу мягкому голосу и нежному прикосновению, закрыл глаза. Мужчина все еще что-то говорил, что-то, на чем Леоне не мог сосредоточиться, чтобы понять, что именно это были за слова, но тон, с которым тот это делал, вызывал покалывание у основания черепа. С закрытыми глазами мир стал еще более шатким, прикосновения и гул голоса Буччеллати стали его якорем, и он подался вперед. Навалился, прижавшись своей грудью к чужой, и кожа Бруно была теплой, в то время как его — прохладной от капель дождя там, где проходил вырез его плаща. Затем Буччеллати провел пальцем по его нижней губе, и Аббаккио был слишком пьян, чтобы его волновал последовавший за прикосновением стон. Он схватил Бруно за запястье и, продолжая держать, провел губами по внутренней стороне дорожку полупоцелуев. — Пожалуйста, — хрипло прошептал он, даже сквозь опьянение понимая, что звучит скорее жалко, чем сексуально. — Позволь мне отсосать тебе. В попытке оттолкнуть ему в грудь мягко уперлась ладонь. Аббаккио не сдвинулся. Лишь открыл глаза и увидел Буччеллати в замешательстве, нахмуренного и покрасневшего. Тот качнул головой, встретившись с Аббаккио взглядом: — Ты еле стоишь. — Мне и не нужно стоять, — пробормотал Леоне ему в запястье… точнее, проскулил. Он снова провел губами по внутренней стороне, по венам к ладони. Опустил голову, чтобы взять палец в рот, обвести языком и затем с щелчком выпустить. — Пожалуйста. Буччеллати неотрывно смотрел на него, казалось, перестав дышать. Аббаккио высунул язык, чтобы еще раз лизнуть кончик его пальца, затем коснулся ладонью его щеки. Бруно облизал свои пленительно пухлые губы, к которым Леоне вдруг отчаянно захотелось припасть собственными. Но он бы предпочел припасть к его члену. Пальцы скользнули по губам Аббаккио и тот выдохнул, опустив дрожащие ресницы и приоткрыв рот, слегка высунув язык. Но не почувствовал их, они лишь проходились по нижней губе. Он открыл глаза, и Буччеллати посмотрел на него так ласково… — Хорошо. От этого взгляда у Аббаккио подкосились ноги и он, охнув, сразу же чуть не упал на колени, но Буччеллати в последний момент подхватил его, помогая опуститься на бетонную мостовую. Леоне шлепнулся в лужу, но его кожаные штаны не промокали. Он схватился за пояс брюк Бруно и спустился к молнии, однако Буччеллати остановил его со словами «позволь мне», и неведомым образом они расстегнулись. Аббаккио был слишком пьян, чтобы понять, как. Член Буччеллати еще не стоял, когда Аббаккио высвободил его из белья, но как минимум выглядел заинтересованным. У мужчины был красивый член, насколько Леоне мог судить. Небольшого размера и толщины, аккуратный и гладкий. Аббаккио не терпелось увидеть его возбужденным. Он прижался к нему щекой и взглянул на Буччеллати, поглаживая и припадая губами сбоку, почувствовал, как член начинает твердеть. Леоне старался следить за выражением лица Буччеллати: как его полные губы приоткрывались, как он смотрел вниз сквозь ресницы. Как капли дождя капали с прядей его волос. Дождь? Оу, Бруно наклонил зонт вперед, чтобы он был… над Аббаккио. Вот почему на него не капало. От этого в груди что-то сжалось: он весь промок, чтобы не пришлось мокнуть Леоне. Аббаккио этого не заслуживал. Он взял член в рот. «Дегустация» была тупым развлечением для богатых, которым больше нечего было делать со своей жизнью помимо обедов в ресторанах, но, черт возьми, член Буччелати было приятно держать во рту. Почти бархатный, так приятно лежал на языке, будто его рот был создан для этого. Аббаккио застонал, взяв его глубже, но затем пожалел, что родился на этот ебанный свет, когда осознал, что слишком пьян, чтобы насадиться на член этого мужчины до глотки. Он заскулил. — Что такое? — чуть ли не проворковал Буччеллати. Он положил свободную руку Аббаккио на макушку, зарылся в волосы, и Леоне был готов поклясться, что мужчина собирался выебать его в рот. Но, нет, пальцы двигались вниз по длинным прядям волос Аббаккио, расчесывая их. От этого кожу головы покалывало, и он снова заскулил, не зная, как справиться с этим теплым чувством. Буччеллати продолжал постанывать, не столько от удовольствия, сколько… пытаясь подбодрить. Продолжал гладить по волосам. Его костюм промок насквозь, белая ткань местами просвечивалась, прилипнув к телу, и Аббаккио видел, что у Бруно не только красивый член, но и сам он хорошо сложен и, черт. У него перехватило дыхание, когда Леоне двинул головой, он нахмурил брови и часто жмурился, и этого хватало, чтобы понять, что у Аббаккио хорошо получается. Частый стук в груди сливался с влажными звуками его рта и голосом Буччеллати. Он выпустил член изо рта, лизнув головку и поглаживая основание. Прошелся губами по длине члена, размазав по щеке слюну. Отклонив голову, он осознал, что весь член Буччеллати был в его слюне, настолько мокрый, что блестел, и, боже, ему снова хотелось взять его в рот, и он, черт возьми, это сделал, снова застонав с членом во рту. — Ты такой молодец, — голос Буччеллати был таким мягким. Он накручивал на пальцы волосы Аббаккио. — Какой хороший мальчик. Леоне заскулил в его член и вцепился для верности в костюм Бруно, тонкая белая ткань затрещала в его пальцах. Он не заслуживал такой похвалы. Он взял глубже, желая уткнуться покрасневшим лицом в лобок мужчины, где завитки татуировки обрамляли его член. Но сделал это слишком быстро, поперхнувшись. Подступила густая слюна, и член в его рту был весь в ней. Ладонь Буччеллати опустилась к его лицу, погладила по щеке. — У тебя весь макияж потек… — затем он провел пальцем под глазом. — Не плачь. Он плакал? Плакал. Он не пытался насадиться до глотки, просто подавился. Видимо, поэтому. Затем Бруно обвел пальцем губы Аббаккио там, где они были натянуты вокруг его члена, приговаривая «тс-с», и Леоне снова подавился — на этот раз всхлипом. Теперь слезы струились по его лицу. Он чувствовал, как потоки соединялись под челюстью, чувствовал их вкус, когда они попадали на губы. Леоне продолжал двигаться, а Буччеллати продолжать гладить его по волосам. Каждый пронзавший его всхлип немного душил — рот и глотка сжимались на члене мужчины. Глядя сквозь слезы, он увидел, как изменилось лицо Бруно: как, когда он икал, губы мужчины приоткрывались все больше, как он зажмурился. Аббаккио заскулил. — Тс-с-с… — рука Буччеллати напряглась и он охнул, когда Аббаккио снова всхлипнул. — Тс-с-с. Можешь поласкать себя. С этим разрешением к Леоне пришло осознание того, как он был до боли возбужден. Он сосредоточился на приятной тяжести на своем языке, а разум был захвачен вкусами и запахами… он поднес дрожащую руку к ширинке и высвободил свой член, который запульсировал в ладони, и Аббаккио издал горловой звук, а Буччеллати ласково приговаривал: — Посмотри на себя. Такой большой, такой твердый. И все из-за меня. Леоне опустил голову, пытаясь собраться с мыслями: как хорошо член Бруно лежал во рту, какими ласковыми были прикосновения к волосам, как он ласкал себя своей рукой, какими сбивчивыми были движения в попытке мастурбировать и ритмично кивать головой одновременно… а теперь к ним добавилась мысль о том, что красивому мужчине, стоящему перед ним, возможно, так нравился его член, что он бы его оседлал, и Аббаккио взвыл, прикоснувшись к себе. Чувство времени покинуло его. Жар внизу живота и боль в челюсти, пульсация члена в ладони, движения руки едва ли могли сравниться с прикосновениями Буччеллати. Это было обжигающе. Ему не пришлось долго ждать прежде, чем его член вздрогнул, и он кончил в ту же лужу, в которой стоял, его затрясло, и он держался за костюм Бруно как за свою ёбанную жизнь. Кончая, он захныкал и поднял глаза на Буччеллати в поисках одобрения. Увидев легкую улыбку, он выдохнул и закрыл глаза. Затем Леоне осознал, что еще не закончил, что член Бруно все еще был твердым и тяжелым, и он подавился очередным всхлипом, и по щеке побежала слеза. Он должен сделать все правильно. Он двигался медленно, определенно с меньшим усердием, небрежнее, чем раньше. У него болела челюсть, он устал. Он чувствовал, как слюна размазывалась по его лицу, по члену Буччеллати. Он должен был заставить Бруно кончить. Но он снова всхлипнул и, услышав судорожный вздох, почувствовал горячее и соленое на своем языке. Ниточка слюны тянулась за его губами, когда он отстранился. Леоне взглянул на Буччеллати, красивого, тяжело дышащего, смотрящего вниз сквозь ресницы. Установив зрительный контакт, Аббаккио открыл полный семени рот. Затем закрыл и сглотнул. Снова открыл, чтобы показать, что все проглотил. Буччеллати низко застонал и погладил того по волосам. Леоне улыбнулся и уткнулся в бедро Бруно, отдавшись ласке. Он закрыл глаза.

***

Аббаккио закряхтел и перекатился, потянулся к прикроватному столику за опохмелом. Но рука прошла сквозь пустоту. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы все осознать, но затем он сел и оглянулся. Солнечный свет пробивался сквозь занавески, усиливая головную боль. Это не его кровать. Блядь. Он снова влез в неприятности и не мог дождаться, когда напьется, чтобы вытравить это из памяти. Он вылез из постели, обнаружив на себе только белье. Сраные бесшовные трусы, которые не просвечивались через его брюки. Он оглянулся в поисках своей одежды, но не обнаружил ее. Чудесно. Леоне вышел из гостиной и обнаружил у кухонной плиты мужчину, напевающего себе под нос. Тот обернулся на звук открывшейся двери и… — О, ты проснулся, — у него было удивительно мягкое лицо. — Завтрак почти готов. — …я тебе отсосал. — Да. Разумеется, не более того. — Зачем тогда ты готовишь мне завтрак? Мужчина отвернулся от плиты, разложил завтрак по тарелкам и поставил их на столик. Сел за стол и жестом предложил Аббаккио присоединиться. Он не ответил на вопрос, но Леоне все равно подчинился и сел. На тарелке была рыба. Кто, блин, вообще ест рыбу на завтрак. На столе уже стояли две чашки кофе и мужчина — охренительно красивый — отпил из своей. Он наклонил голову и его аккуратное каре качнулось. — Просто чтобы ты знал, это в любом случае никак не влияет на мое предложение. Аббаккио нахмурился, отпил свой кофе и потер виски. Да, он помнил что-то такое. Помнил Буччеллати. Вообще-то, он мало что помнил. Ни как он попал сюда, ни… Бруно словно читал его мысли: — Ты уснул, так что я принес тебя сюда. Принес его? — Ч-что? Как? Буччеллати просто улыбнулся и откусил немного рыбы. — Так что думаешь? Присоединишься к моей команде? Солнце пробивалось через занавески за спиной Бруно Буччеллати, подсвечивая его силуэт, и Леоне Аббаккио кивнул. P.S. Дверь в другой половине комнаты открылась, и из нее вышел мальчик в шелковой пижаме. Затем уставился на почти голого Аббаккио, зашел обратно, оглушительно захлопнув дверь. Из-за двери донесся крик: — КАКОГО ХЕРА, БУЧЧЕЛЛАТИ?!