Иван-Царевич и Серый Волк

Село небольшое оказалось, уютное да ласковое. В первую же дверь постучавшись, в дом приветливый попали да просторный. Королевне сыскалась светёлка махонькая, мы же с волком на печи, за шторкой устроились. - Не хотите ли пирожков с мясом отведать? – хозяйка, старушка шустрая, черепки, в ткань закутанные, доставала, песенку весёлую насвистывая. - Нельзя мне, Иван, мяса пробовать, - прошипел волк взволнованно. – Чуть только на зуб попадёт, обращусь зверем тот же час! Вздрогнул я внутренне, да виду не подал, что испугался. Одеяло подоткнул ему и заметил успокаивающе: - Не волнуйся, Серый, не такая уж бабка эта и страшная. Не станет же она силой в тебя пирожки свои заколачивать?.. Зверь посмотрел на меня недоверчиво, а затем молвил с сомнением: - Мало ты, видать, царевич, старушек сердобольных знаешь! Такая, иной раз, опаснее Яги будет… - Тоже мне, храбрец выискался! – фыркнул я. – Зверь косматый, чудище лесное, а бабки деревенской перепугался! И не стыдно тебе, а? Не сказал ничего Волк, только сжался весь, когда старушка пирожки свои через шторку передавала. Усмехнулся я этому да принялся уплетать с энтузиазмом. Больно хорошо старушка готовила. Вкусно да сытно. Предлагал я и для волка теста общипать, но тот отказался, лишь молока горячего выпил, а после уснул сразу же. Вот вам и зверь плотоядный. Закончил я с ужином, лёг да устроился поудобнее. Придвинулся волк вдруг ко мне, к самому боку. Руку свою на грудь мне закинул, ликом светлым в плёчо уткнулся… и дышит. А у меня мурашки по спине табуном как подбежали! Хотел, было, отодвинуться от него, да в лицо его взглянул мельком. Такое мирное, такое тёплое. Не стал я ворочаться, чтобы чудо это странное не разбудить ненароком. Приподнял лишь руку, в ответ обнимая, и глаза закрыл. Разбудила нас селянка с самым рассветом. Не намеренно, конечно. Готовить принялась, печь затопила, а мы и взмокли наверху, на дворе-то лето! - О, великий Семаргл, - простонали откуда-то снизу. Приподнялся я аккуратненько да с волка скатился, краской малиновой залившись. Усмехнулся косматый, оскал голодный показывая. Я же ещё больше занервничал да с печи по-быстрому спрыгнул. - С добрым утречком, - ласково улыбнулась старушка и кашу перловую в печь отправила. – Как спалось вам? - Замечательно, - пробурчал я еле слышно. – А где умыться можно да ополоснуться? - А выйди-ка из избы, там за домом умывальничек да полотенце на гвоздике узорчатое. Выбравшись на крыльцо, потянулся я довольно, воздух свежий полной грудью вдыхая. Огляделся вокруг, оживлённость утреннюю замечая, и улыбнулся новому дню. Умывшись наскоро, вернулся я в дом. Волк уже за столом сидел да поедал кашу за обе щеки. Пигалица наяривала рядом. Осмотрев картину идиллическую, смекнул я скоренько: коли буду рот разевать, так и без завтрака останусь! - Садись, голубчик, откушай кашки, - усадила меня старушка за стол да кушанье поставила, а сама за водою ушла. - Ну что, Иван-Царевич, - эдак вкрадчиво королевна затянула, - когда в царстве твоём будем? Свадебку на какой день планировать? Поперхнулся я кашей да так всю её по столу-то и раскашлял. Волк в ответ смехом залился, а королевна не понимает ничего, глазами только хлопает да раздражается. - А ну, - говорит, - Иван, отвечай! А я ещё больше в кашель. Отсмеялся Волк, по спине бить меня похлопал и говорит: - Ты, королевна, на чужой каравай рот не разевай, - и ухмыльнулся так, мне подмигивая. Моё недовольство заметив да королевнено замешательство, добавил, обстановку разрядить пытаясь: - Не для себя тебя крали, для царя Афрона. На коня златогривого обменяем. Посмотрел я на Волка удивлённо. Только хуже сделал. Зачем же так сразу-то всё рассказывать? Возмутил лишь пигалицу и расстроил. Кабы чего не учудила... Губами захлопала, будто рыба, на сушу выброшенная. Вскочила с места и как заверещит! - Да вы..! Да вы..! С ума сошли! Где это видано, чтоб королевн распрекрасных и умнейших на коней меняли, пусть и златогривых! Не бывать этому! Отвезите домой меня, сей же час! И ножкой ещё притопнула. Хмыкнул волк, стянул занавеску с окна да и смотал в неё королевну, как в кокон. - Так потише будет, - хмыкнул волк на мой взгляд ошарашенный. – Уходить надо, пока старушка не вернулась да царевну связанную не обнаружила. Нехорошо будет, Иван. Кивнул я утвердительно да из избы вышел. Волк за мною, пигалицу на плечо закинув. До царства Афронова тем же вечером добрались да отдохнуть стали на старом месте. Размотали королевну, умыли на силу, волосы кое-как пригладили. В общем, товарный вид несчастной возвратили. Не сопротивлялась больше пигалица, сидела смирно, только глазами зыркала уморительно, будто извести нас с волком мысленно пыталась. Повёл я королевну в палаты царские, с Афроном знакомить. А та и рада. Как убранство богатое да слуг дрессированных увидала, так враз нимфой обернулась нежной. Вздрогнул я от перемены такой своевременной да без угрызений совести девку на коня сменял, мысленно Афрону посочувствовав. Вернулся я к Волку на поляну, привязал коня к дубу высокому да присел к костру яркому. - Не жалеешь ли, Иван-Царевич, что красу такую на коня променял? – спросил вдруг волк вкрадчиво. Усмехнулся я невесело спутнику своему: - Та краса не про меня, а я не про неё. Не жалеть тут надо, только радоваться. Расслабился зверь рядом со мною да улёгся посвободнее. Осмелел я вдруг, реакцию его заметив, опустил руку свою на холку его да погладил аккуратно. Волк лишь ухом дёрнул да чуть ко мне сдвинулся, чтоб удобнее было. Так и заснул я, решив твёрдо, подловить Серого человеком на следующую ночь.