Минуле. Сьогодення. Майбуття.

Когда Украина просыпается, два человека, зажав его грубыми движениями, тащат в другую комнату. Украина всхлипывает от паники, накрывшей его в первые мгновения после того, как он пробудился. - Тихіше, ми тебе не образимо, - говорит один из них, вцепляясь пальцами в мягкие волосы Украины. - Та він тільки хлюпати носом вміє, - отвечает второй и хватает Украину за руку, как только чувствует, что он готов вырваться прочь от них. УПА и Третий Гетьманат. Отдельно они не причиняют Украине вреда, но вместе... Украину трясёт сладкой дрожью в их объятиях. Ему страшно и возбуждающе. - Стінка чи ліжко? - Швидше! Грубый голос будто выдёргивает Украину из его собственных мыслей. - Простите... Кровать, пожалуйста... - Рідну мову забув? Москальською... ти! Ми ще тебе навчимо! - Значить, стіночка, - весело отвечает тот, что более нежный. - Якщо ти справді хочеш, щоб ми тебе виїбали на ліжку, ти завжди можеш попросити. - Виблагати, - поправляет тот, что более грубый. - Вже хочу подивитися, як він на колінах благає бути ніжним. Гетьманат толкает Украину, заставляя упасть. УПА снимает штаны и пихает свой член Украине в рот, пока Гетьманат крепко держит. Украину начинает подташнивать уже от солоноватого вкуса головки, и страшно представить, что будет, если всё это окажется в его глотке. - Повільніше, - говорит Гетьманат. - Йому ж зараз погано буде. УПА молча соглашается и, простонав, закатывает глаза - то ли от того, как Гетьманат защищает Украину, то ли то того, какое удовольствие приносит ему горячий и влажный рот Украины. Гетьманат держит Украину за волосы, пока УПА входит Украине в рот глубже с каждым толчком. - Я кінчаю. Все ковтай, - говорит УПА. - Тримай його волосся, Третій. Украине хочется вывернуться наизнанку прямо сейчас из-за солёной и густой спермы, наполняющей его горло. Пока Гетьманат держит волосы Украины, УПА зажимает Украине ноздри. - УПА, не треба... - говорит Гетьманат, но УПА всё равно. - Він не буде дихати, поки не проковтне все. Украина покорно глотает. УПА отпускает его ноздри, и Украина тут же падает на пол, скорчившись. - Я казав тобі - не треба! - орёт Гетьманат на УПА. - Зараз здохне, що казатимеш потім, коли судмед приїде? "Ой, вибачте, я тут випадково заїбав людину в кожному сенсі цього слова"... - А ти не вийобуйся! Він розмовляв москальською, розумієш? - Тепер за москальську вбивати? Я теж тебе вбити можу за матюки, але не вбиваю. Гей, Україно, все добре? - Чого ви... обидва... хочете? - в слезах стонет Украина, едва поднимая голову. - Якщо виїбати... почекайте, будь ласка, коли мені буде краще... Гетьманат наклоняется и касается лба Украины. - Гарячий, - задумчиво произносит Гетьманат. - Може, йому треба на ліжко? Не чіпай його, УПА. Йому погано. Якщо щось з ним буде, відповідатимеш переді мною. Я тебе знищу, підрило, якщо щось з ним буде. - В моїх планах не було вечірки мертвяків! - кричит УПА, но помогает Гетьманату перетащить Украину на кровать. - Неси вугілля! - говорит Гетьманат, когда УПА уже выходит из комнаты. - Вугілля, селітра та сірка... - нараспев произносит УПА, пока идёт на кухню. - Зараз буде великий вибух. Поїбалися, блять. Це ж Третій запропонував цю авантюру... Вскоре УПА возвращается со стаканом воды, в котором, похоже, растворён активированный уголь. - Пий, - говорит УПА, и Украина припадает губами к стакану, жадно выпивая всё. УПА и Гетьманат сидят на кровати около Украины и терпеливо ждут. Наконец Украина медленно поднимается и садится между ними. Руки Украины дрожат, щёки вспыхивают. Украина тянется к Гетьманату за поцелуем. - Дякую... - выдыхает Украина в губы Гетьманату. - Гей, а чому тільки йому поцілунок? Хто тобі твоє вугілля приніс? Богдан Хуїцький, чи що? - обиженно произносит УПА. - Не гнівайся, повстанче... - Украина поворачивается к УПА и оставляет на его губах такой же поцелуй, какой оставил на губах Гетьманата. - Хто тут в нас такий велелюбний? - говорит УПА и лезет руками под футболку Украины. - Він готовий, Третій. - Що ти йому напхав туди замість вугілля, підрило?! Украина постанывает, пока УПА вертит его соски, то совсем слабо, то сильно. - Я хочу вас... Дуже, дуже хочу вас обох... Будь ласка... - Не відвертишся тепер, УПА! Брудно граєш! Напхав щось туди, напхав! Гетьманат гневно смотрит на УПА. - Приєднуйся, Третій... Дивись, як йому подобається. Але він хоче більше, хоче нас обох... Каже це відверто. Його тіло палає, і все, чого йому треба - відчути нас обох в собі. Ти не можеш відмовитися, бо це ти запропонував... Гетьманат вздыхает, и, пока УПА касается горячего тела Украины везде, где можно, Гетьманат покрывает нежными поцелуями лицо Украины, пока тот истекает слезами и постанывает. - Благаю, не зупиняйтесь... - просит их Украина, и они не могут отказать ему. Вскоре футболка и джинсы Украины выкинуты в дальний конец комнаты, и не остаётся ни одного участка на теле Украины, который не был бы расцелован и облапан УПА и Гетьманатом. Кроме члена. УПА и Гетьманат, не сговариваясь, дразнят Украину и пока не спешат с основным. Украина мучается сладкой болью, ощущение ниже пояса его беспокоит, и Украина, схватив руку Гетьманата, направляет туда, куда так сильно хочет. - Ні, - говорит УПА, отталкивая Гетьманата чуть дальше. - Зв'яжи його. Він зараз буде махати руками і все зіпсує. Гетьманат расстёгивает ремень на брюках и скручивает руки Украины. Почти закончив со связыванием, Гетьманат фиксирует ремень на спинке кровати. УПА наконец-то доволен сотрудничеством с Гетьманатом. - Тихіше, не рухайся, мусиш заспокоїтися. Нічого поганого не буде. Ми розв'яжемо тебе, як тільки скінчимо... УПА подходит ближе, горячо целует шею Украины, иногда кусая - скорее всего, малинки останутся надолго. Гетьманат гладит Украину по волосам, и вскоре тот относительно успокаивается. Только член изнывает и просит ласки, и Украина теперь не может потрогать его сам. Гетьманат целует Украину снова, и их языки переплетаются. - Він вже готовий? - нетерпеливо спрашивает УПА. - Так... - протягивает Украина так же нетерпеливо. Гетьманат проскальзывает под лежащего на спине Украину и дышит ему в шею. Подняв с тумбочки тюбик смазки, уже приготовленный им и УПА, Гетьманат смазывает свой член и почти сразу входит в Украину. Тут же по комнате проносится крик - боль, смешанная с удовольствием. Это та боль, которую Украине нравится терпеть, потому что Украина знает - за ней последует такое наслаждение, которое он испытывает редко, хоть и любит всем сердцем. УПА стоит рядом, наблюдая, как Гетьманат начинает двигаться внутри Украины. Это, конечно, интересно, но было бы интереснее самому принять участие. В какой-то момент Украина сам насаживается на член Гетьманата, краснея и постанывая всё чаще. УПА вопросительно смотрит на Гетьманата, и, когда Гетьманат слегка кивает, УПА будто срывается с цепи. Быстро смазавшись по минимуму, УПА готовится присоединиться к Гетьманату. - УПА, вибач, я не витримаю... Будь ласка... можна по черзі? Я ж справді не витримаю, ви можете розірвати... - Ти казав, що хотів нас обох. Отримуй, - УПА входит. Украине кажется, что мир перед ним расплывается. Очертания комнаты, лица и тела УПА и Гетьманата, даже собственные ощущения становятся расплывчатыми и всё менее ясными. И всё-таки, Украина держится. Даже когда УПА почти сразу начинает грубо долбить Украину и внутри него тереться о член Гетьманата. - Е-ех... - рвётся из Украины стон. - Ти такий гарячий всередині. Ти такий тісний. Мені дуже подобається. Треба повторити це ще кілька разів... Украину слегка волнуют слова УПА и его всё более грубые движения, но наслаждение, которое доставляет ему нежность Гетьманата, успокаивает намного больше. Испытывая боль, Украина понимает, что он счастлив, что ему правда этого хочется, что он не испытывал ничего такого раньше. Украина, не помня себя, кричит и стонет, отрывисто прося не останавливаться. Удовольствие уже почти полностью перекрывает боль, и Украине становится окончательно хорошо. Украина дрожит от удовольствия, из его горла рвутся сдавленные стоны. УПА груб, Гетьманат нежен, и эти ощущения так сильно охватывают Украину, что он начинает уже привыкать к двум членам, почти не чувствуя боли. В любом случае, граница пересечена, и за пределами того, к чему Украина привык раньше, ему намного лучше. Украина хотел бы, чтобы это длилось всегда, хотел бы каждое мгновение своей жизни испытывать это, но Гетьманат слегка прикусывает его ухо и шепчет: - Кінчай, Україно... Украина кончает с протяжным стоном, потом кончает УПА, сдавливая бёдра Украины и оставляя на них синяки. Почти сразу кончает и Гетьманат. Оба выходят из Украины, оставляя после себя растянутое и наполненное спермой отверстие. УПА и Гетьманат садятся около Украины и помогают прийти в себя. Украина чувствует себя так, будто он только что умер и сразу же воскрес. - Моє минуле... - Украина целует УПА в шею. - Моє майбуття... - и тут же целует Гетьманата в щёку. - Ти поводився, як шльондра. Стрибав на наших членах тільки так. - УПА смеётся и тут же успокаивает Украину. - Будь таким частіше. - Буду, звісно, буду! - отвечает Украина, устроившись между УПА и Гетьманатом. - Тільки почекайте... Я тепер навіть ходити не можу, але це мені дуже сподобалось! - Ми понесемо тебе, якщо буде потрібно, - нежно говорит Гетьманат, целуя ключицы Украины. Ложатся спать они втроём. Украина ластится то к УПА, то к Гетьманату, и засыпает последним из них. *** Когда Украина просыпается, ни УПА, ни Гетьманата в комнате уже нет. Украина вытаскивает телефон из кармана джинс, сложенных Гетьманатом, и звонит России. Россия стоит около окна и курит. Когда из телефона становится слышно родной рингтон, Россия чуть не вдыхает дым через нос. - Хохол на проводе! - весело кричит в трубку Украина. - Москаль тоже на проводе! - отвечает Россия. - Тебя слышно плохо, - бурчит Украина. - Сейчас. Путин, бомба, чеченцы, вокзал! Теперь лучше? - Да, лучше! - Прекрасно, - радуется Россия. - Поедешь завтра со мной и Штанами на велопробег? - Извини, не в этот раз. У нас вчера с УПА и Гетьманатом такое было, что ещё не скоро будет следующий велопробег. - Я всё понимаю. Удовольствие-то получил? - Получил! Но если УПА узнает, что я с тобой говорил по-русски, не миновать продолжения... - это звучит с такой громкостью и интонацией, что Россия понимает - Украине очень хочется продолжения. - Ну хорошо. Пока, хохол! - Пока, москаль! Россия вешает трубку и говорит уже Штатам, сидящим неподалёку на диване: - Вот так-то, Штанишки. Блядские хохлы ебутся... А нам не во что обуться!