Единственное, что ты никогда не сможешь променять

      Сейчас я бы хотел поведать вам историю, которая произошла в старшей школе и коснулась всех нас.       Был у нас препод — Дио Брандо и его любимый, кажись, самый избалованный из всех братьев, сыночек Джорно. Он учился с нами, а мистер Брандо, соответственно, преподавал тоже у нас.       И мистер Брандо был жуть каким гандоном! Его не любил никто ни как человека, ни как преподавателя. Так, на выходные они со своей жёнушкой (у неё белые волосы и она, вообще-то, противоположного пола) решили уехать из города, чего не стоило делать, если ты тот ещё гандон! И оставив любимого сынка Джорно дома.       И сын их всей душой любимый решил закатить прямо в их доме, поместье семейства Брандо, вечеринку.       Найс, ничего не скажешь!       Естественно, об этом узнал каждый в нашей школе учащийся. В один миг мы все встали и одновременно подумали:       «О’кей, давайте придём туда и уничтожим всё до основания.»       Настал тот день, я пришёл на вечеринку и увидел всех из нашей школы: моих друзей великодушных по путешествию; ребят из Морио, тех ещё гопников; господ итальянцев, самых ярких и безумных; Джолин и её тюремную компанию вместе с её будущим женихом. Был и, конечно, сам виновник торжества — Джорно, так сильно любимый своими родителями, что даже неизвестно, разочаровались бы они в нём, узнав, что мы хотим сотворить на этой самой вечеринке.       Все начали пить так, будто за окном творился конец света, End of The World или как минимум гражданская война. К нам даже доктор приходил, этот, с зелёными волосами, как его... В общем, итальяшка, впоследствии отпиливший руки-ноги нескольким ребятам, выпившим чересчур много.       Сомневаюсь, конечно, что у него была медицинская лицензия... С ним ещё был парень в коричневом костюме, который записывал всё на камеру. Потом этого доктора напоили, как же его... Чокколатта, точно! — и напоили до такой степени, что он нам трюк показал. Трюк, как он самому себе оторвал конечности и ползал как голова с торчащим во всю длину позвоночником.       Потом я спустился, значит, в подвал. Там был бильярдный стол, где господа любители азартных игр устраивали свои страшные игрища. Так Б'Арби старший... Ой, то есть Даниэль Д'Арби! — пьяный в хламину, вдруг разбежался, со всей силы бросился на этот стол и тем самым сломал его пополам.       В дальнем тёмном углу подвала сидел и играл себе в приставку Д'Арби младший, товарищ Теренс. Я увидел его, подошёл, даже захотел с ним сыграть, но он неожиданно поведал мне жуткую тайну: один из итальянцев, кажется, Леоне Аббаккио, разузнал, где находится комната мистера Брандо, пробрался туда внутрь и нассал на его, папашу Джорно, ноутбук.       Услышав это, я поморщился; желание играть с Теренсом у меня по понятным причинам отпало, и я вскоре покинул подвал, поднявшись наверх, где было больше всего народу. Джоске, вспоминая былой опыт первой встречи с Роханом, крушил всю к чертям мебель мистера Брандо, а позже к нему присоединились Миста, Наранча и тот самый Аббаккио, видимо, припоминая уже свой опыт одной стычки с «врагом».       С виду я мог казаться слишком праведным, с высокой моралью, высокой культурой и духовностью человеком, но на деле эта вечеринка мне очень нравилась. Я стоял, держа в руках красный стаканчик (Джотаро и ребята из Морио внушили мне, что обычно с красным стаканчиком стоят крутые парни на крутых вечеринках; более того, он отлично подходил к моим волосам), а затем, видать, из-за ядрёного запаха алкоголя в воздухе (за всё это время я выпил разве что вишнёвый сок) и сигарет я начал терять сознание.       В тот момент мне показалось, что кто-то сказал: «Ребята, ребята, там полиция» и я, ради идеальной словесной ассоциации, заорал что есть мочи: «Нахер полицию! Нахер полицию!», а все остальные подхватили.       Подхватили наши друзья-итальянцы, юные анархисты и мафиози... Хоть в их рядах и был бывший коп, они орали эту фразу даже громче меня. У того бывшего копа, вероятно, были на это причины.       Подхватили наши друзья из Морио, тоже недолюблившие эту государственную структуру... Хотя в таком случае возникали вопросы к Джоске — его родне и, так сказать, будущей профессии.       Про Джолин, её жениха и их компанию и речи не шло.       Несколько десятков человек, многие из которых вообще не отвечали за свои действия, уверенно кричали: «Нахер полицию!» Пусть я и заварил эту кашу, но оказалось, что я впоследствии орал тише всех.       Причина, по которой кто-то сказал: «Ребята, ребята, там полиция», была предельно проста.       Там действительно была полиция.       Полицейские спустились с этажа выше и молча озирались на многочисленную пьяную толпу, орущую: «Нахер полицию!» прямо им в лица. Их выражения... были весьма удивлёнными. В них прямо читалось это «вау».       Там был дедушка Джоске и те копы, с которыми когда-то пришлось столкнуться Джолин. Первый вскоре достал свою рацию и произнёс: «Автозак сюда, живо!»       И затем Джотаро, друг мой сердечный, видимо, вдохновившись рассказами Джолин о том, как она с подругами разгоняла полицейских, схватил бутылку алкоголя, разбил её при помощи своего станда и во всю глотку заорал: «Вразброс! Быстро!»       И все моментально разбежались по углам.       Это зрелище можно было сравнить разве что с поведением станда The Harvest.       Я забежал в прачечную, запрыгнул на стиральную машину и вылез через окно в задний двор. Я побежал и увидел перед собой высокую стену с колючей проволокой.       Я подумал: «Ух, я раньше никогда не перелезал через такой забор».       И затем проснулся у себя дома.       Ей-богу, как будто время стёрли! Ничего не помню, даже то, как перелез тот злосчастный забор и как меня принесли домой.       В понедельник я пошёл в школу; шёл, значит, прямо к зданию, как вдруг мне на глаза попался Джорно.       Он заметил меня, поторопился прямо ко мне и завязал такой разговор:       — Привет! Ты ведь был на моей вечеринке вчера?       Я, представив себя великим лжецом, что, кстати, не совсем по моей натуре, ответил:       — Нет.       Джорно расстроился, посему потупил голову и отвёл взгляд. После короткой паузы он понуро заговорил:       — Всё вышло из-под контроля... Кто-то сломал бильярдный стол в подвале и нассал на ноутбук моего отца... — Джорно замолчал и, казалось, только сильнее опустил голову, загрустив. Я сделал вид, что ничего не знаю и что мне, ну, как бы интересно. Вскоре тот продолжил монолог: — Но хуже всего... Хуже всего только то, что кто-то украл очень старые фотографии моей бабушки, и мои родители не в восторге от этого.       У меня возникло несколько вариантов этого события. Во-первых, это мог сделать кто-то из моих друзей, чтобы потом сжечь эти фотографии. Джотаро и Польнарефф вполне на это способны, но в таком случае они позвали бы меня с собой. Про Джоске и его друзей я мало что могу сказать, но делаю ставку на итальянцев, особенно Аббаккио. Мало того, что он с Джорно враждует, поэтому мог бы и его семье насолить.       Скоро я об этой ситуации забыл, пока через какое-то время не произошло кое-что интересное.       Я зашёл в гости к своему давнему знакомому Рохану Кишибе — мы были в каком-то смысле коллегами и помогали друг другу в плане рисования, хотя его критика была порой слишком жёсткой.       Ладно, сейчас не об этом. Только я бросил взгляд на его новую работу, как вдруг он обратился ко мне:       — Иди за мной, я хочу тебе кое-что показать.       Он повёл меня в свою спальню, а затем в боковую оттуда комнату; мне это напомнило потайной ход, но я не стал возражать.       Мы оказались в крошечной комнате, которая от стены до стены была увешана старинными фотографиями людей, явно украденными со школьных вечеринок, причём со всех, которые только были за эти годы.       Я удивился и даже подался назад; мои глаза, округлённые, как блюдца, просто разбегались, и я не мог ни на чём сосредоточиться. Я еле нашёлся сил спросить:       — З... Зачем? Зачем тебе всё это?!       Рохан ухмыльнулся и перевёл нездоровый взгляд со своей коллекции на меня. Ехидно, нет, скорее безумно лыбясь от уха до уха, он ответил:       — ...Потому что это единственное, что ты никогда не сможешь променять.       Занавес. Это было настоящее сумасшествие.       С тех пор я больше никогда не пил вишнёвый сок из красных стаканчиков.