Синонимы

      Миша преодолевал последние ступени. Вот и нужный седьмой этаж. «Какая там квартира?» — парень начал судорожно вспоминать информацию, полученную полчаса назад. Наконец в памяти всплыла цифра двести семьдесят восемь.       Совергон нашел глазами нужную дверь и шагнул к ней, не решаясь постучать. Да и к чему стучать, здесь просто тусовка нариков, дверь наверняка открыта.       Цыркунов дёрнул за ручку и не ошибся, поскольку квартира сразу же предстала перед ним во всей красе. Несколько вусмерть обкуренных тел валялись на входе, время от времени издавая неясные звуки или смеясь. Михаил с отвращением прошел мимо них и прикрыл дверь, отрезая себя от, теперь уже, не такого уж неуютного подъезда.       Он пришел сюда с определённой целью, и теперь эту цель осталось только найти. Не успел Миша даже прикинуть, куда ему идти в первую очередь, как почувствовал чью-то руку на плече. Парень резко развернулся и столкнулся взглядом с незнакомцем. Он явно не был трезв, но и рассудок все ещё был ясно виден. — Эй, парень, я тебя знаю? У нас тут не притон, пускаю только знакомых. Совергон растерялся. Честно говоря, он не думал, что что-то, а точнее кто-то, встанет у него на пути. — Я… Э… Нет, мы не знакомы, но я ищу кое-кого! Мне сказали, что он здесь и… — Так, я понял, — Цыркунова бесцеремонно перебили. — Я своих не сдаю, проваливай. — Нет, стой, он меня узнает, вот увидишь! Пожалуйста, мне правда нужно поговорить с ним! — Да с кем «с ним» то? — С Кашиным. — С Даней что ли? — Да… Так он здесь? — Михаил с надеждой заглянул в глаза собеседнику. — Подождешь тут. Скажи как тебя зовут, я щас вернусь, — видно было, что, по всей видимости, хозяин квартиры не шибко хочет идти на встречу Цыркунову, однако все же сжалился. — Совер… Совергон… Ми… — договорить Мише снова не дали. — Нихуя се, разнообразие. Я столько не запомню. Совер, так Совер, — с этими словами незнакомец шагнул вперед и исчез в глубине квартиры. Михаил растерянно замер, теперь абсолютно не понимая, куда себя девать и что он собирается говорить, когда, наконец, увидит Кашина. Обстановка к раздумьям не располагала и время тянулось медленно, будто стремясь напрячь Совергона еще сильнее. Парень закусил губу, только сейчас обратив внимание на запах запрещенной травки, текущий по всей квартире. Этот запах был непривычен и от того, неприятен Цыркунову. И теперь, он не мог думать ни о чем кроме него. Казалось, что запах теперь останется на одежде, и будет преследовать Мишу вечно, по крайней мере, в воспоминаниях точно.       В подобных мыслях Михаил не заметил, как хозяин квартиры вновь возник за его спиной и повторил тот же жест, что при знакомстве, вновь напугав этим парня. Тот вздрогнул и обернулся, ожидая того, что скажет уже знакомый, но все еще незнакомец. А он, в прочем, и не заставил ждать. — Да, Кашин здесь. И он даже не против с тобой поговорить, хотя обычно посылает даже меня. Так что… Идем, я покажу, — и, не обращая внимания на Мишу, хозяин квартиры снова нырнул в темноту коридора. Цыркунов поспешил за ним, петляя между стоящими, лежащими и сидящими людьми. Кто-то, казалось, был обкурен до того, что одной ногой был уже в могиле, а кто-то выглядел абсолютно трезвым. Такой контраст удивил бы Михаила, найди он сейчас время обратить на них внимание, однако его мысли, теперь уже занятые Даней, вновь поглотили парня с головой.       Наконец, перед Совергоном и хозяином квартиры, возникла приоткрытая дверь. Последний открыл ее, впуская Цыркунова внутрь и сразу же полностью закрывая ее, за его спиной. Теперь, как казалось Мише, он остался тут один. Его глаза, не привыкшие к мраку царящему в помещении не давали ему рассмотреть Кашина, сидящего на полу, опираясь на кровать, и внимательно изучающего взглядом вошедшего. — У меня два вопроса: нахуя ты приперся и как ты меня нашел? — хриплый голос татарина разрезал тишину, пугая Михаила вот уже какой раз за вечер. Вздрогнув, Цыркунов наконец увидел друга и, с опаской, подошел к нему. — Я… У меня есть свои связи, с их помощью и нашел. И пришел я для того чтобы поговорить. Даня, мы уже обсуждали это, тебе нужно кончать с этим дерьмом! Подумай только, куда катиться твоя жизнь! — А куда? В пизду? Так она туда уже докатилась. Мишенька, ты не понимаешь, ни-ху-я. Я уже не закончу, не слезу, не смогу. Меня все устраивает и плевать я хотел на то, что будет. Так что проваливай, ты все равно ничего не добьёшься в этой теме, — сказав это, Кашин рассмеялся и сделал затяжку из косяка, который держал в руке, все это время. Выдохнув дым в потолок, рыжий прикрыл глаза рукой, откинув голову на кровать за спиной. — Блядь, Даня! Тебя не все устраивает, ты сам говорил мне об этом! Я хочу помочь, какого хуя?! Я никуда не уйду, пока ты не согласишься свалить со мной! — с этими словами Цыркунов показательно сел рядом с другом, сверля его взглядом. На лице последнего дрогнула улыбка. — Ну, оставайся, мне так-то похуй. Но если с тобой что-то случится — не вини потом меня. — Даня убрал руку с лица и взглянул в глаза собеседника. Он видел отчаяние и боль в них, и в упор не понимал, зачем Миша все это делает. Зачем таскается за ним, зачем приперся сейчас в эту квартиру, зачем пытается помочь. А ведь если бы не тот раз, когда он обкуренный вломился в квартиру к другу и не начал пиздеть о том, как же ему хуево от всего происходящего, то сейчас бы всё было как обычно, и никто не помешал бы ему оттянуться так, чтобы на утро собирать ебало по кусочкам. — А что со мной может случиться? — в голосе Цыркунова промелькнул испуг. — Хуй его знает. Хочешь затянуться? — внезапно предложил Данила, сделав затяжку сам и теперь протягивая косяк другу. — Что? Зачем? — Ну, может, ты поймешь, почему мне хорошо от этого и перестанешь пытаться меня спасти, — на удивление логично рассудил Кашин, тряхнув головой. — Я… Э… Хуй с ним, давай. Мне не зайдет, вот увидишь. И тогда мы свалим отсюда, потому что я не перестану пытаться вытащить тебя! — Вот и посмотрим, — в этих словах была слышна насмешка. Даня передал сигарету другу и теперь внимательно наблюдал за тем, как тот робко прикладывает ее к губам и затягивается. Сразу за этим последовал кашель и Совергон уже хотел вернуть косяк хозяину, но тот отверг эту попытку и лишь кинул: — Затянись нормально, не бойся. И Миша попробовал снова, теперь вдохнув больше и увереннее, будто вовсе не пробовал впервые травку, а курил привычную табачную сигарету. — Уже лучше, — рассмеялся Кашин и, забрав косяк, затянулся сам. — Хочешь еще? Однако ответа на вопрос не последовало. Михаила пробила непонятная эйфория, а тело перестало слушаться. Совергон пугался неизвестных ощущений, но не мог отрицать того, что ему это нравилось. — Эй, Мих, приём! — Даня уже неприкрыто ржал. — Нравится? Я ж говорил! Сначала Цыркунов лишь издал нечленораздельное мычание, а потом, наконец, совладал со ртом и выдал: — Н-н-не нравится! — Разве? А хочешь, чтоб понравилось? — в голосе Дани промелькнула непонятная эмоция. — Не хочу! — А если честно? — Данила внезапно повернулся и, взяв косяк в зубы, обнял Мишу за талию, подтягивая к себе и затаскивая на колени. Ответа не последовало, Кашин услышал лишь рваный выдох. — Затянись еще разок и тогда уж точно будет приятно. Аккуратно взяв сигарету, он поднес ее к губам Михаила, который лишь едва мотнул головой, всем своим существом пытаясь выразить отказ. Тело его почти не слушалось, и каждое движение требовало усилий, а потери и этого малого контроля он точно не хотел. — Ну, дело твоё… — татарин потушил косяк об пол и откинул его. После чего, он напрягся, поднимая, будто ватное, тело Совергона на кровать и нависая сверху. Тот приоткрыл глаза и затуманенным взглядом прошёлся по лицу Дани, удержав внимание на приоткрытых губах и ярко блестящих глазах. — Даня… Что ты делаешь? — То, что никогда бы не рискнул, будучи трезвым, — в следующее же мгновение, Кашин подтвердил свои слова действиями. Михаил почувствовал влажные и искусанные губы на своих. Осознание происходящего пришло не сразу. Лишь ощутив то, с каким отчаянием друг целует его, Цыркунов наконец ответил, понимая что именно сейчас, в незнакомой хате, где нет рамок и не скажут «закругляйтесь», исполнилось его самое безумное желание…