Чашка кофе и "ты мне нравишься"

      Ещё одна стопка книг была успешно проверена. Юри трёт свои глаза рукой и опускает голову на стол, устало зевая. Она прекрасно понимала, что никому не важно, что они с Вейвером прошли войну за Грааль, ведь они — студенты, которые провинились. Они было удостоены самого жестокого, как им казалось, наказания — перебрать все стеллаж с книгами за неделю, расставить книги в алфавитном порядке, перед этим их проверить: подклеить, вытереть заметки карандашом, найти недостающие страницы в специальной папке.              Вейвер откидывается на спинку стула, глядя в высокий потолок пустующей библиотеки. На часах уже три ночи, а они с Накахарой перебрали только ¼ первого стеллажа за десять часов. Это очень мало. Казалось, им придется провести вместе за этим делом чуть ли не все свои выходные, которые юноша хотел бы потратить на сон и учебу.              С одной стороны, он был рад проводить столько времени в компании Юри, которая разбавляла монотонность тишины своим дыханием, редкими шутками и походами за кофе, чаем или едой.              С другой стороны юноше очень неловко от того, что Накахара, с момента заключения мирного договора на Войне за Грааль между ними, стала куда открытее с ним, пыталась шуточно флиртовать, старалась быть постоянно рядом, говоря, что лишь волнуется о состоянии Вейвера после смерти Искандера.              Дурочка, ведь и сама все ещё не отошла.              Юри пару раз тихо шлёпает ладонью по столу, нащупывая наконец руку Вельвета, потянув того на себя. Она отрывает юношу от очередной книги, совсем пропустив момент, когда она так бессовестно уснула на столе. Вейвер впервые был настолько близок к губам сонной девушки, которой, кажется, хоть бы хны.              Юноша все не знал куда ему смотреть: в голубые глаза или же на мягкие розоватые губы. Почему-то Вильвету казалось, что если их укусить и поцеловать — они соблазнительно набухнут. Парень махает головой, пытаясь выгнать из головы такие глупые мысли.              Он не должен был думать о таком с участием Юри, которая всегда только и делает, что помогает ему. Она на войне была готова пожертвовать своим слугой, лишь бы только спасти задницу Вильвета, а потом отнекивалась, когда Александр начал говорить, что Накахара просто поуши влюбилась в юношу, хоть Вильвет так и не понял о чем говорили на русском Юри и Пушкин.              — Ты выглядишь уставшим и сонным. Я собираюсь сходить за кофе. Тебе принести чашечку? — Интересуется девушка у своего одноклассника, отпуская его руку. Юноша неуверенно кивает, расслабляясь в тот момент, когда Юри исчезает за поворотом.              Вейвер скатывается по спинке стула, пытаясь взять себя в руки и перестать думать о Юри, о войне, об обещании следовать за Искандером. Закончит учебу и метнется искать Вавилон. Лишь потом, когда ничего не будет давить на него. Он так устал от всего происходящего вокруг него, что сложно сказать жив ли он морально, или оставил все свое психическое здоровье на мосту в Фуюки.              Вильвет был согласен с тем, что он уже и сам не понимал, что он хочет, что он будет делать, как жить дальше. Как понять собственные желания и собственные мысли. Он словно потерялся, застрял. Единственное, что изредка его толкало жить дальше и стараться забыть о всем том ужасе, что он пережил — пинки Накахары.              Но по ней и не скажешь, что все хорошо.              — Ты уже спишь сидя с открытыми глазами? Вот это достижение, Вильвет. — Слабо отшучивается девушка, привлекая внимание парня на себя. Шутки это совсем не ее, но что уж поделать. Он осматривает ее уставшую улыбку и стакан с какао в руке. Судя по запаху — это либо кофе с молоком, либо какао. Уже было сложно что-либо различить. — Нужно проверить ту стопку с верхней полки. Я буду тебе подавать книги, а ты ставить их на стол.              Вейвер взглотнул, нервно потерев шею от понимания, что его взгляд опять ненароком зацепиться за ее юбку, а может и за то, что под ней. Вильвет понимал, что ему нельзя было заглядывать под юбку девушки, пялиться на ее грудь, да и вообще думать о том, чтобы поцеловать ее. В его голове всплывают глупые и навязчивые кадры из фильмов для взрослых, которые он смотрел с Искандером. Это было не по его желанию, просто он ляпнул на свою голову, а потом отдувался, глядя на то, как женщина и мужчина занимаются непристойностями.              Кто бы мог подумать, а…              Юри трёт свой глаз ладонью и не сразу замечает выпавший лист из книги под ногой. Пол такой скользкий, что ступив на листок — Накахара подскальзывается, с грохотом падая на задницу. Вейвер поворачивает голову и застаёт девушку в не особо приличной позе. Ноги раскинуты так, как позволяла юбка, белая рубашка промокла насквозь от пролитого теплого какао, облегая красивую грудь. Он отворачивается, пытаясь успокоить свои скачущий гормон, считая до десяти.              Раньше это помогало, но не сейчас.              — Извини. — Вылетает у юноши. Он извиняется за то, что так бесстыдно рассматривал Юри в такой позе. Он даже смог разглядеть пару родинок на груди девушки.              — Нет, тебе на за что извиняться. — Подаёт тихий голос девушка, нащупывая рукой упавшую чашку. Вздыхает, ведь та была цела.              — Постой, сейчас. — На одном дыхании выпаливает Вейвер, поднимаясь со стула. Он подаёт руку подруге и помогает девушке встать с пола. Стоит ему отпустить руку девчонки, как сразу принимается стягивать с себя свой пуловер.              — «Стой-стой-стой, что, прямо тут?» — Сбивает с толку одноклассника Юри, вновь переходя на русский язык. Издав смешок, Накахара тут же нервно проводит ладонью по лицу от напряжённого взгляда Вейвера, практически снявшего с себя кофту. Она вздыхает и усмехается. — Прости, это мой тупой сонный юмор.              Махая головой, Вейвер отдает свой пуловер и падает обратно на стул, откинув голову. Он закрывает глаза, прислушиваясь к тому, как шерудит рубашка Юри, которую та снимает. Парень всеми силами умоляет себя не смотреть на девушку, но что-то внутри него щелкает, говоря голосом Македонского, что он может пропустить что-то очень важное из-за своей неуверенности. Вейвер был уверен, что Искандер говорил не про грудь Юри, а скорее про его чувства к ней.              Вильвет внимательно наблюдает за тем, как тонкие пальцы стягивают с плечей белую ткань, оголяя бледную кожу. Он ведёт взглядом по большой груди, замечая ещё парочку родинок, которые до этого не мог разглядеть. Неотрывно наблюдает за тем, как девушка натягивает на себя его пуловер, явно в голове прокручивая то, что стоит будет потом купить ему новый. И вправду. Юри заметила, что грудь может растянуть ткань и Вейверу уже более не спасти свой свитер.              Придется купить новый. В знак благодарности, конечно.              Юноша вздрагивает от громкого соприкосновения дна чашки со столом и понимает, что Юри уже давно смотрит на него. Что она уже поняла, что он всё это время смотрел. И на ее лице зассияла усмешка. Вильвет пытается извиниться, но язык не поворачивается. Он вновь, как завороженный, наблюдает за тем, как девушка откидывает голову, открывая ему вид на свою чистую кожу, которую так и хотелось осквернить засосами и поцелуями.              Юри уже четко хватает за руку Вейвера и тянет ещё ничего не понимающего парня на себя. Он приходит в себя. Отнекивается. Оказывается между ее ног, прижатый к краю стола. Ее тело так близко, что ему сложно это осознать. Такое тёплое, словно внутри девушки обогреватель.              — «Ты же понимаешь, что нам лучше не шуметь?» — Шепчет девушка на родном языке на ухо юноше, зная, как сильно это может завести. Ее акцент, хриплость, растягивание букв. Она словно играла на струнах его юношеского хлипкого терпения, пока ее руки обвивали шею Вильвета.              Он не понимал ее слов, но внутри что-то подсказывало, что она совсем не оскорбляла его, наоборот, просила о чем-то. Скорее всего, как он понял, ему лучше не задавать лишних вопросов и лишних звуков не издавать, ведь там, за стеллажом, сидит старая библиотекарша, которая жутко ненавидела громкие звуки.              Юри поддается назад и обхватывает лицо Вильвета, стараясь рассмотреть его полностью. Запомнить этот расстерянный взгляд. Запомнить немой стон, когда она вновь толкнула его бедра в стол. Мягкие губы соприкасаются с его губами. Такие теплые против его сухих и дрожащих от попыток что-то сказать.              Она боится напугать его своими действиями, своим напором, своими глупыми признаниями, которые передавала своим настойчивым поцелуем. Он вскружил им головы, не оставляя и попыток отстраниться друг от друга. У них нет сил и времени, чтобы отказаться друг от друга, хоть, быть может, это и неправильно. Воздуха не хватает катастрофически, но Вильвет все равно прижимает свои руки к ее бёдрам, придвигает ближе, не отпускает.              Девушка впервые делает это без отвращения.              Руки Накахары спускаются по худому телу юноши, заставляя его издать тихий стон в ее губы. Пальцы медленно, дразняще касаясь оголяющихся участков кожи, расстёгивают рубашку на Вейвере. Холодные пальцы проводят от шеи к низу живота по телу, одаренному, хоть и смутно проявленным, рельефом. Он вновь шипит, вновь стонет. И все ей одной на радость.              Странно, что их все ещё не застали в таком положении.              Руки юноши не отстают и он спускается ладонями от бедер по ножкам сидящей на столе Юри, довольствуясь мягкостью ткани чулков на девушке. Он дразнит в ответ, не давая и секунды продыху ее языку, хотя целуется чуть ли не в первый раз. Кажется, просмотры фильмов пошли ему на пользу, или же образ Искандера в голове рулил застенчивым Вейвером Вильветом, не давая ему просрать момент.              Маг медленно поднимает юбку девушки, оголяя все больше ее ноги, однако в порыве цепляет своим языком ее брекеты, сам не понимая как. Девушка откидывает голову и прижимает к рту тыльную сторону ладони, вновь открывая вид на свою шею. Вейвер, словно хищник, обрекший свою жертву на верную смерть, принимается терзать бледную кожу горячими поцелуями, своим дыханием, такими возбуждающими прикосновениями и дорожками кончиком языка, еле видными засосами, что обрамлены следами от его зубов.              Потом он обязательно извиниться за это, но, а пока его руки заставляют девушку вновь ойкнуть. Сжимает аккуратные ягодицы, пробравшись под юбку Юри. Мнет. Вдавливает пальцы в кожу. Он делает всё, чтобы на ее пятой точке остались синяки от его пальцев. Чтобы она какое-то время ещё помнила этот глупый опыт с таким, как он.              Вейвер был так уверен в своих силах и способностях, что погрузился в ласки с головой, не замечая, что он уже давно не Охотник и не папочка тут. Юри, дожидаясь момента, лишь хищно улыбалась, отвечая на настойчивость юноши. Но его уверенности пришел конец, когда его тело опустило на стул, прижатое ножкой Юри к спинке.              Девушка ведёт от плеча Вейвера, ниже, к его бёдрам. Проводит по груди, по животу. Ведёт от одного бедра дугой к другому и упирается в его пресс кончиками пальцев. Вильвет не на шутку был удивлен и напряжен. Его словно только что опустили лицом в холодную воду, давая прийти в себя. Он понял, что сверху будет далеко не он. По крайней мере, сегодня.              Накахара усмехается, оглядывая медленно расслабляющегося Вейвера, который совсем не чуял подвоха в ее действиях, а ведь она только начала развлекаться. Ее ножка ведёт ниже и юноша заметно напрягается, следя за тем, как Юри опускается на его пах. Он хватает девчонку за лодыжку, намекая, что это уже слишком, но она все равно настойчиво давит на пах, заставляя юношу откинуть голову и зажать рукой рот, взвыв.              — А ну тише! — Ругательно кричит библиотекарша своим противным голосом, заставляя Юри усмехнуться.              — «Я ведь просила быть тебя потише, сладкий». — Огорчённо шепчет девушка, заставляя Вейвера опять напрячься. Почему она говорила на русском так, мать вашу, сексуально?              Ногу убирают и Вильвет выдыхает, надеясь, что экзекуция окончена, но рано радуешься, дорогуша.              Он даже не понимает в какой момент он пропустил то, что девушка опустилась перед ним на колени. Когда ее пальцы успели расстегнуть его штаны и приспустить ткань нижнего белья. Вейвер закрывает лицо ладонями, стараясь не закричать от накатившего стыда. Боже, он бы никогда не подумал, что ему станет стыдно из-за возбуждения, настигнувшего его в результате не мудреных ласк.              Он смотрит сквозь пальцы, как Юри убирает со своего милого личика мешающие локоны волос за ухо. И для нее тоже был волнителен этот момент. Ей сложно было настроиться из-за смущения и взгляда Вильвета, но если начала — давай заканчивай. Нежные пальцы обхватывают розоватую головку и указательным Юри смахивает проступившую смазку. Вейвер готов взвыть вновь лишь из-за того, как мило выглядит Накахара, языком стирая эту каплю со своего пальцам.              Он чуть на падает назад, когда девчонка поднимает на него глаза, встречаясь с ним взглядом. Она успевает схватить Вейвера за руки и наклонить к себе так близко, чтобы вновь поцеловать при возможности.              — Расслабься, умоляю. Искандер бы сказал, что ты трусло, узнай чего ты боишься. — Юри улыбается так, словно он не сидит сейчас перед ней с опущенными штанами и трусами, а она не сидит перед ним на коленях. Забавно, но противиться явно не стоит. — Я не сделаю ничего плохого. Хорошо? Если тебе будет плохо — останови меня. Договорились?              Юри прижимает ладонь Вильвета к своей щеке и целует его пальцы, надеясь унять дрожь в теле юноши. Он откинулся на спинку стула, подняв голову, чтобы, не дай бог, снова на влипнуть в этот зрительный контакт, который, то и дело, доводил его до истерики. И вправду, Искандер бы засхохотался из-за его реакции.              Он, словно пораженный в битве, сдерживает лёгкую дрожь и жмуриться, когда влажный и шершавый язык проходиться по головке, словно пробуя его на вкус. Это так странно, но Вильвет даже сказал бы, что это безумно приятно. Правда. Это было до безумия приятно, что отрицать было бесполезно. И чего было бояться? Юри девочка не из боязливых, это он понял ещё тогда, когда она неслась спасать его в битве Искандера и Сейбер.              Ну и к чему привело их тесное общение?              Вейвер напрягается, когда язык проходит ещё раз и ещё, заставляя его сжать мягкую оббивку сиденья стула. Ее пальцы безжалостно приятно сжимают член у основания и… Черт бы побрал Вильвета! А может быть и Юри, которая смотрит на него, обсасывая головку. Они встречаются взглядами и Вейвер понимает, что не может отвести от нее взгляда. Такая милая и невинная, а на деле чертовски сексуальная. Горячая. Наверное, он и не мог бы мечтать, что лишиться девственности с такой, как она. Нет, он даже не предполагал и не мог себе представить, что это будет реально Юри Накахара.              Она словно заставляет его умолять, показательно отстраняясь и показывая, как блестят в неярком освещении нити слюны, что соединяли их. Это было каким-то сумасшествием, которое Вильвет не мог все ещё осознать, хоть и смутно понимал, что вообще происходит.              Она всего лишь развлекается.              И Вейвер понимает, что главное блюдо не он, а она, хоть Юри об этом и не подозревает.              Она так старательна. Ее язык проходится от основания до самой головки, заставляя Вейвера всхлипнуть и в который раз задать один и тот же вопрос: какого черта тут и прямо сейчас происходит между ними?              Юри поднимает глаза, смотрит на его красные щёки и расплывается в улыбке, вновь и вновь заставляя Вейвера поругаться в свой кулак, когда головка оказывается во рту. Но он точно сходит с ума, когда та начинает упираться куда глубже. Он боится открыть глаза. Боится опустить на нее взгляд и снова замереть, словно антилопа в свете фар.              Это было так неправильно и странно, что юноша ещё уговаривал себя последними живыми клетками здравого рассудка, что на этом нужно закончить. Охо, сердце так и говорило «Милый, моя остановочка». Это сводило скулы и заставляло задыхаться. Она заставляла его молить всех богов о продолжении и тут же о том, чтобы это все кончилось.              Вейвер понимает, что член проваливается дальше, глубже. Так узко и горячо, что шипение само вырывается из его уст, заставляя старую библиотекаршку стукнуть по столу со словами «А ну потише!». Он извиняется. Сбитым к черту голосом, но извиняется. Обещает быть потише. И опять опускает взгляд на это зрелище.              Вильвет извиняется теперь перед Юри, когда та отстраняется, закашлявшись. Она прикрывает рот ладонью и поднимает взгляд на юношу, явно злясь. Он не знал, почему он так резко двинулся бедрами ей на встречу, но он был чертовски горяч. Откинув голову, открыв рот, потопив в воздухе вместе с горячим дыханием и немой стон, когда губы сомкнулись на основании.              Губы трогает усмешка и Юри так успокаивающе целует его бедро, мягко прикусывая плоть, словно принимая его извинения. Зубы оставляют слабый след, который девушка тут же зализывает. Она слишком быстро возвращается к возбужденной плоти, заставляя юношу чуть-ли не завыть в голос от очередного поцелуя.              Закатывает глаза. Фыркает. Юри заглатывает член полностью, заставляя Вейвера томно застонать, опять привлекая внимание библиотекарши. Она ругается. Он извиняется. Она угрожает. Он молится, чтобы их не застали в таком положении.              — Ох, прости. — Девушка отстраняется и ядко усмехается, заставляя опустившего взгляд Вейвера вздрогнуть. Он понимал, что ему мстят. Мстят за что-то, что он сделал ранее. Что-то, что очень сильно обидело Юри или разозлило. Он часто тупил на войне, так что это даже не удивительно. — Просто ты такой милый, когда сдерживаешься. Ничего личного, просто Вейвер Вильвет чертовски горяч.              — Прошу. Нет, я умоляю тебя. Мы ведь не одни. — Шепотом отвечает юноша, уже не зная куда больше краснеть от слов Юри по поводу того, что он «горяч». Горяч настолько, что она отсасывает ему? Он мотает головой, отгоняя мысли все и протягивает руку, показывая ей последствия ее поступков. Юри поддается вперёд и закрывает глаза, целуя каждую кровоточащую ранку на искусанной ладони.              — Ты знаешь почему я это делаю, ведь так? — Девушка открывает глаза и поднимает взгляд на юношу, глядя на него так хищно, как только можно было бы. И он знает. Улыбка трогает ее лицо и Вейвер не выдерживает. Он не может ей отказать ещё с тех пор, как она улыбалась так же невинно ему во время их союза на войне.              — Я буду очень рад, если ты прекратишь меня дразнить. Пожалуйста, Юри? — Вейвер нежно убирает волосы с лица Накахары мешающие локоны волос, убирая их в пучок, который сам же и смастерил из волос Юри и своей руки. — Мне правда, чтобы я там не сделал. Но это уже не шутка.              — Это не шутка. — Девушка остраняется, вмиг менясь в лице. Вейвер бледнеет прямо на глазах, понимая, что только что его слова задели и обидели, теперь шансов остаться живым куда меньше, чем было этого. — Ты правда думал, это шутка? Дурак.              Юри поднимается с колен и Вейвер готовиться уже получить по лицу за свои слова, однако на колени опускается пятая точка, а к торсу прижимается мягкая грудь, заставляя юношу потерять связь с миром. Слишком много тепла и мягкости на один квадратный сантиметр ее тела. Кожа мягкая, губы нежные, дыхание горячее. Он слишком близко к пику, чтобы противиться ее поцелуями и мягким поглаживаниям.              Это смешно. До сумасшествия смешно, ведь Вильвет буквально отключился, интуитивно понимая, что происходит. Вот его руки задирают юбку, оголяя ноги. Девушка приподнимается, не отрываясь от его губ и он помогает ей. Так аккуратно, словно боясь сделать ей больно, словно потом Ассасин, в лице Пушкина, найдёт и раскромсает его. Вейвер помогает ей медленно, но погрузить в себя его член.              Юри отстраняется и смотрит на лицо Вейвера, заключив то в объятия своими ладонями. Смотрит на то, как юноша краснеет вновь и вновь, покрываясь четкими пятнами. Смотрит на то, как приоткрыт его рот и как он равно дышит. Прекрасное зрелище, учитывая тот факт, как она до этого следила за его лицом.              Двигаясь рвано, стараясь не шуметь скрипящим стулом и явно вырывающимся из груди стонами, Юри все не могла оторваться от губ Вильвета, что было весьма взаимно. Он не мог понять почему так приятно, почему он не может остановиться и к нему нежданно негаданно приходит осознание — кажется он влюбился по уши.              Накахара накрывает рот юноши ладонью, потянувшись ею за его откинутой годовой, стараясь заглушить его стон. Она знает, что этого недостаточно, но все равно старается заткнуть рот Вильвету так, как это будет возможно.              Распахивает он глаза от неожиданно пришедшей в голову несуразной мысли и глаза тут же опускаются на еле вздымающуюся грудь Юри. Только потому что он лишь так только сейчас и может. Он было хотел спросить у нее что-то, но в голову тут же приходит ответ на его же вопрос.              «Она маг. У нее в запасе есть точно заклинание от беременности.»