Громоотвод

      — Пойдём со мной на мост? — парень со светлыми волосами протянул ей руку.       — Куда? — Гермиона растерянно посмотрела на собеседника.       — Архитектурный объект, Грейнджер. Какая же ты бездарная, — ядовито выпалил Драко и, сверкнув серыми, как сталь, глазами, схватил гриффиндорку за руку.       Пара стояла в окружении библиотечных полок. Тусклый тёплый свет делал черты лица более мягкими. Белые хлопья спускались с небес и покрывали их головы. Снежинки медленно оседали на чёрных ресницах. И не таяли.       — Проявить себя? — хмыкнул слизеринец, волосы которого вновь стали платиновыми.       Парень приблизился ещё на пару сантиметров. Он не мог больше сдерживать себя. Гермиона заглянула в затянутые пеленой вожделения глаза и удивилась необычной природной аномалии: один серый, другой синий.       — Да, проявить… — шепнула Гермиона и привстала на носочки.       Кудрявый брюнет подарил ей необычайно жаркий поцелуй, от которого по телу разливался холод.       — У тебя кровь, — не отрывая серых глаз, он провёл большим пальцем по её нижней губе и облизал его.       Он отстранился и прошептал с пренебрежением в голосе:       — Так ты Нотта хочешь или меня?       Гермиона распахнула глаза, и только чёрная ночь стала свидетелем её запутанного видения.

***

      Вторая половина декабря, 1998 год.       «Что за новая привычка сначала делать, а потом думать?» — пронеслось в голове у Гермионы.       Она нахмурилась и гневно перевернула страницу. Но сразу же, словно очнувшись, нежно погладила ни в чём не повинную книгу.       Что, чёрт возьми, происходит с её жизнью? Неужели на ней лежит какое-то проклятие, и она не может прожить ни одного года спокойно и рутинно? Может, не из-за Гарри они попадали в передряги, а из-за неё? Хотя сравнивать сердечные терзания с противостоянием Волан-де-Морту глупо. Но от этого осознания переживания не слабели. Любая проблема чувствуется истинно ужасной в моменте. Маленькая девочка, сломавшая куклу, горюет взаправду и ей не помогут сетования родителей на то, что только проблемы взрослых по-настоящему страшны, а скорбь ребёнка по утраченной кукле — чистой воды детский лепет.       Что произошло, когда она с Малфоем смотрела на горы?       Его игру Гермиона точно вычислила. Чёртов садист пытался проучить её в отместку за оскорбления, сказанные девушкой в сердцах. Для пущего эффекта нужно было бы унизить гриффиндорку привселюдно. Но, к счастью, свидетелей не оказалось.       Что почувствовала сама Гермиона, когда привстала на чёртовы носочки и прикрыла глаза? Чего она ждала?!       Грейнджер судорожно помотала головой и прикрыла лицо руками. В этом нет никакого смысла — подсказывало ей мудрое сознание. Никогда Малфой не испытает ничего положительного к гриффиндорке. Гермиона старалась затолкать свои чувства, которые были такими же реальными, как и перо в её руках. Она тут с отношением к Теодору не разобралась, не хватало только двойной проблемы.       Это всё нелогично. Это всё не про Гермиону. Это всё подмена сознания.       После разговора с Малфоем о Тео, тревога немного поутихла. Но правду ли он ей сказал? Может это очередная уловка?       Гермиона ужасно соскучилась по беседам с Тео, по совместным прогулкам и встречам на мосту. И пусть даже он не чувствовал того же, что и Гермиона, ей бы очень хотелось, чтобы новый друг остался частью её жизни.       Правда перед тем, как вернуть Теодора, было бы неплохо хорошенько ему врезать.       Последние пару недель Тео выглядел задумчивым и вёл себя очень отстранённо. К своему успокоению, Грейнджер заметила, что он холоден не только с ней. Тео ни с кем не говорил ни за обеденным столом, ни в коридорах, ни на уроках. Его взгляд перманентно был обращён куда-то внутрь себя.       Нужно предупреждать о таких особенностях при первой встрече. Чтобы человек мог принять взвешенное решение иметь ли с тобой дело, или нет.       Гермиона потёрла глаза и уставилась на газетную вырезку перед ней. Статья рассказывала о том, как умер Вильям Нотт и его соратники.       Почему гриффиндорка не говорила с Тео о войне? Они столько всего успели обсудить до «Великого ледникового периода Теодора Нотта», но эту тему старательно избегали. Неужели Гермиона боялась? Но чего? Узнать правду? Разочароваться? Испортить отношения?       Потерять Тео?       Абсурд. Лучше всё прояснить сейчас или станет поздно. Потом будет стократ больнее. Потом будет невыносимо. Но наступит ли пресловутое «потом»?       Из архивных газетных статей и старых школьных альбомов Гермиона выяснила, что отец Тео был старше матери почти вдвое. Марианна училась на Когтевране на параллели с родителями Гарри. Интересно, они были знакомы? Марианна в тысяча девятьсот семьдесят шестом стала лучшей ученицей школы. Нотты дружили с Малфоями. Скорее всего, Тео с Драко были знакомы задолго до поступления в Хогвартс.       Дальше краски сгущались.       Вильям стал одним из первых пожирателей смерти. Его причастность к заговору Волан-де-Морта выяснилась при обыске имения после войны. Но Гермиона помнила, что Орден знал об истинной натуре Вильяма Нотта до официального разоблачения.       Мать Тео умерла при загадочных обстоятельствах в октябре тысяча девятьсот восемьдесят первого года. За день до смерти Лили и Джеймса. Тео — единственный живой наследник рода. О его роли во второй волшебной войне нет сведений. Вообще никакой информации. Он даже не числился в свидетелях по делу Малфоя-младшего. Неужели Тео не был на суде?       — О, Гермиона! Я тебя повсюду ищу, — нарушила библиотечную тишину Уизли. — Ужин скоро закончится.       — Джинни? О… что? Да, прости. Я потеряла счёт времени, — Гермиона растерянно поспешила прикрыть свои находки.       — С тобой всё в порядке? Что тут у тебя?       Джинни успешно проигнорировала приватность подруги. Она села рядом и принялась перебирать бумаги на столе.       — Да вот искала кое-какую информацию… О Ноттах.       — О… — Джинни немного отстранилась и подозрительно взглянула на Гермиону. — Что именно?       — Честно говоря, что угодно. Я просто… ничего о нём не знаю…       — Может лучше у него лично спросить?       — Да. Только он… почему-то избегает меня.       — Кто? Нотт? Какого…       — Мы целовались с ним, Джинни… — Гермиона подняла беспомощный взгляд. — Мне кажется, он использовал меня, — она прикрыла лицо руками.       — Что он сделал? — воинственно настроилась Джинни.       Гермиона пыталась скрыть слёзы, которые проступили от едкого чувства стыда.       — Ну, тише-тише, — обеспокоенная Джинни придвинула стул поближе и обняла подругу за плечи.       — Малфой говорит, он просто увлёкся чем-то… и такое бывает, — голос Гермионы дрожал, — он сказал, это пройдет. Он сказал, что Тео и правда что-то нашёл во мне… Или они все что-то задумали и просто издеваются надо мной, а я ведусь, как…       — Ты говорила с Малфоем о ваших отношениях? — Джинни не сумела скрыть удивления.       — Да какие тут отношения! — Гермиона почти что крикнула, но слёзы перекрыли доступ к кислороду, и она замолчала.       Девушки сидели обнявшись в полумраке пустой библиотеки. Протокольную тишину нарушали лишь тихие всхлипы Гермионы. Джинни молчала. Она хотела позволить подруге сперва отпустить эмоции, а затем они будут разбираться, придумывать новые стратегии и действовать.       Через несколько минут, когда Гермиона пришла в себя, Джинни мягко улыбнулась и сказала:        — Я хотела позвать тебя к нам в Нору на Рождество.       — Спасибо. Но я останусь в Хогвартсе, — Гермиона виновато отвела заплаканные глаза.       Джинни поняла в чём дело. Она предполагала, что Грейнджер будет упираться.       — Какая глупость! Я очень хочу, чтобы ты поехала! Мама невероятно расстроится, если ты откажешь. Будут все наши. И Гарри, и Луна! Как в старые добрые. Поехали!       Гермиона молчала, закусив губы.       — Да брось, они и моя семья тоже! — Джинни начинала злиться. — Это я тебя зову, как свою лучшую подругу! Так что давай! Соглашайся! К тому же Рон не против, мы с ним это обсудили.       — Ты уверена?       — Абсолютно! Не выдумывай. Он отходчив. Кстати, Рональд будет не один.       — Что? — Гермиона удивлённо подняла брови.       — Да… — теперь уже Джинни отвела глаза. — Он позвал какую-то девушку. Гарри рассказал, что они познакомились на работе. Сара или Саманта, не помню…       Так быстро? От осознания того, что Рон мгновенно нашёл замену, в горле возник горький привкус предательства. Но стоп. Кто кого предал?       — …но это не важно, — продолжила Джинни. — Он живёт дальше. И ты давай. Первый шаг в новой жизни — навестить подругу на Рождество. Иначе будешь находить слизняков у себя в обуви весь оставшийся год.       — Ладно. Хорошо, — хохотнула Гермиона и впервые за целый день улыбнулась. — Только ради слизняков.

***

      — Нотт, сука, убери ноги с кровати! — крикнул залетевший в комнату Забини и швырнул сумку в друга, который развалился на его одеяле.       Тео откинул сумку руками, прежде чем она задела его, и расхохотался.       — Блейз, детка, мои ноги чище, чем твой язык.       — Это итальянская шерсть, а ты дерьмо подошвами месишь. Проваливай! — Блейз скинул верхнюю одежду на стул и угрожающе направился к Теодору.       Тот вскочил, сорвал дорогое шерстяное одеяло и накинул на плечи, словно мантию.       — Дерьмовое получается у тебя одеяло, — Нотт увернулся от лап Забини и запрыгнул на кровать к Малфою. Драко еле успел подогнуть ноги. — О, я Блейз Забини, итальянский принц-чистоплюй. Стерильная оболочка и грязные мыслишки, — кривлялся Теодор.       — Ах ты ж!       Забини ловко обогнул кровать с другой стороны, схватил Тео за ногу, и повалил его. Кучерявый засранец упал на Малфоя и стал размахивать конечностями в попытке отбиться. Блейз всей рукой обхватил негодяя за шею и потащил на себя. Теодор вопил, брыкался и хохотал.       — Угомонитесь, идиоты, — рявкнул потревоженный хозяин кровати, на которой развернулась баталия.       Драко тоже веселила театральная сценка детишек. Он усмехнулся, когда Тео пнул Блейза в живот, а тот в ответ навалился всем корпусом и крепче сжал его шею. Забини, охотник слизеринской команды, в два, а то и в три раза превосходил в силе. Лицо Тео покраснело.       — Всё, всё! Твоя взяла! — задыхался обездвиженный Нотт.       Забини отпустил поверженного и победоносно забрал своё драгоценное одеяло.       — Будешь знать, детка, как хамить итальянским принцам-чистоплюям.       Все трое рассмеялись. Им было хорошо вместе. За долгие годы дружбы они стали родными друг другу.       Атмосфера в комнате хоть и была мрачноватой, всё же сохранялось чувство приближающегося праздника. Драко подсмотрел у Гермионы заклинание золотых огоньков и повторил его в слизеринских спальнях, чем удивил многих. Мало кто ожидал от Малфоя проявлений предрождественской сентиментальности. Печь по центру спальни мелодично потрескивала в отчаянной надежде обогреть подземелье. В воздухе витал аромат имбирных пряников, которые накануне прислала миссис Малфой.       — Какие планы на Рождество? — спросил Драко. — Мама приглашает всех к нам в Мэнор. Будет очередной пышный приём, — он показательно закатил глаза.       — Блин, это круто. Но я еду к своей маман в Италию. Уже пообещал, — пожал плечами Блейз и аккуратно застелил шерстяным одеялом свою кровать.       — А ты?       — Спасибо за приглашение. Я пас. Хочу остаться в Хогвартсе. Кое над чем работаю, — ответил Тео, перебирая ворох бумаг. — Но обязательно передавай Нарциссе мои поздравления.       — А ты не можешь взять работу с собой? Или сделать перерыв, как все нормальные люди?       — Не могу, прости.       — Тяжелый случай… — заключил Драко.       — Но на вечеринке-то ты будешь? Малфой так старается для тебя, детка. Вон даже Грейнджер эксплуатирует, — подал голос Блейз.       Он подошёл к Тео и присел рядом, пытаясь рассмотреть, чем занимался друг.       — В смысле?       — А ты что, не знал? Конкретно же ты выпал. Завязывай, Тео, ты нас пугаешь, — покачал головой Блейз. — Драко и золотая девочка теперь поют дуэтом.       Тео вопросительно взглянул на Малфоя.       — Мы с ней делим обязанности старост. И готовим вечеринку в честь Рождества, — Драко постарался сохранить обыденный тон.       — Вау… Чья это была восхитительная идея?       — Моя.       Тео пронзительно посмотрел на друга. Он словно пытался прочесть его мысли. Но легилименция не входила в арсенал умений, поэтому оставалось сканировать мельчайшие изменения мимики. А Драко умел носить непроницаемую маску.       — Пожалуй, я найду время… — протянул Тео. — Не могу позволить себе это пропустить.       — Вот и чудно, детка. Выбирайся из своей пещеры, а то совсем одичаешь, — сказал Забини и подбадривающе хлопнул друга по спине.

***

      22 декабря 1998 год       Сегодня был последний день учёбы. Впереди только грандиозная рождественская вечеринка и долгожданные каникулы. Неделя прошла спокойно. Без скандалов и драм. Времени общаться со слизеринцами у Гермионы не было. У неё и на своих друзей времени не хватало. График был необычайно плотным, каким он всегда бывает перед концом семестра. Финальные курсовые, погашение долгов по отработке и последние приготовления к вечеринке. Им с Малфоем удалось распределить обязанности так, что они почти не виделись, а когда ненароком встречались — едва ли перебрасывались парой слов.       Ребята ужинали в большом зале. Праздничная трапеза перед отъездом была как никогда помпезна. Замок украсили со всем традиционным рождественским великолепием. Волшебный небосвод осыпал студентов зачарованным снегом. Возле учительского стола возвышалась огромная ёлка, украшенная золотыми звёздами. Столы были декорированы хвойными венками и свечами. Кроме того, от каждого факультета установили небольшую ёлочку с игрушками в фирменных цветах. То там, то тут кто-то запевал рождественскую песенку, и её подхватывал весь зал. Атмосфера праздника пахла тыквенным пирогом и еловыми шишками.       Несмотря на собранность и деланное спокойствие, Гермиона продолжала прокручивать в голове последнюю встречу с Теодором. Он когда-нибудь растает? Если да, то сколько нужно ждать? Когда он снова случайно, будто совсем не планировал, обнимет её?       «Разочарования — плод ожиданий», — пролился безразличный голос Тео в воспоминаниях.       Он был прав. Гермиона в лучших традициях девчачьего мира придумала себе несуществующий план развития сюжета. Словно она была героиней сопливой трагикомедии. Резкая смена курса со «страстного безумия» на «тотальное безразличие» вернула её на землю.       Всё разумное в ней кричало о том, чтобы послать Нотта куда подальше. Ещё чего не хватало — бегать за ним. Но Гермиона не могла справиться с ноющим, абсолютно иррациональным желанием провести в компании слизеринца хотя бы ещё одну микросекунду. Чтобы снова почувствовать то электричество, которого раньше она ни с кем не испытывала. Которое разрушало хрустальные замки её убеждений. Которое вызывало зависимость.       Зачарованное небо рассыпалось блестками. Они закружили, словно стая волшебных бабочек. Золотистые огоньки объединились и облетели все столы в Большом Зале. Гермиона проводила глазами бесчинствующих бабочек и заметила у входа ускользающую фигуру с тёмными кудрями. Тео.       Она должна поговорить с ним. Невыносимо замалчивать очевидное. Все эти недомолвки — детский сад! Нужно прояснить всё раз и навсегда. К чёрту сдержанность и скромность! Она выяснит всё. Сейчас же!       Гермиона вскочила, скрипнув лавкой. Она поспешила догнать беглеца, не удостоив друзей объяснением.       — Тео!       Она бежала за ним по парадному коридору, игнорируя любопытные взгляды. Он ускорил шаг. Не обернулся.       — Тео! — крикнула Гермиона громче.       Но слизеринец по-прежнему делал вид, что не слышит её. А может, он и правда не слышал?       Гермиона прибавила ходу и обогнала наглеца.       — Теодор Нотт, стой! — они столкнулись взглядами.       Тео остановился. Он удивлённо поднял брови и легко улыбнулся. Тепло. Долгожданное тепло просочилось в организм Гермионы, стоило ему так по-доброму посмотреть на неё.       — Я хочу поговорить с тобой, — задыхаясь, произнесла гриффиндорка.       — О чём? — обыденно спросил Нотт.       Он и правда не понимает о чём?! Да что, чёрт возьми, происходит!?       Снующие по коридору студенты с интересом поглядывали на парочку.       — Мы можем найти более подходящее место? — указав на зевак, спросила Гермиона.       — Здесь нормально.       Скучающий. Холодный. Безразличный. Кто подменил лёгкого и жизнерадостного Тео?       — Тео, пожалуйста.       — Я видел списки у Малфоя. Ты остаёшься в замке на каникулы?       — Что? При чём здесь… Нет, я передумала, — сказала Гермиона.       Она заметила новую эмоцию на его лице. Тео огорчился?       — Я еду к Джинни.       — К Уизли? И там будет рыжий? — он едва заметно скривился.       — Да. Тебя это беспокоит?       — Нет… — Тео опустил взгляд и о чём-то задумался, потом резко пронзил невинную жертву синими лезвиями и холодно добавил, — прости, давай потом. Мне нужно в библиотеку.       — Нет. Стой…       Но он уже шагал к лестнице.       Полное поражение. Абсолютное фиаско. Гермиона с остекленелым взглядом отошла к ближайшей стене. Ей нужна была опора, чтобы не упасть прямо здесь и не растечься серым пятном ничтожества.       Тео закрылся. Совсем изменился. Он стал другим. А может, он просто стал собой? Может, так на самом деле выглядит Теодор Нотт?       Ну и чёрт с ним!       Предательская слезинка покатилась по щеке. Нет! Стоять! Гермиона не смеет плакать из-за него! Он не достоин её слез. Она сильная! Она чёртов ветеран войны! Она не выкажет слабости. Тем более не здесь. Не при свидетелях.       Но все «свидетели» слились в разноцветную вязкую массу. Безликие прохожие в предвкушении вечеринки и рождественских праздников. Чёртовы радостные создания, которые только раздражали своим присутствием.       Гермиона погрузилась в транс. Туманное оцепенение овладело её рассудком и телом. Мозг отчаянно прокручивал последний диалог в попытке найти зацепку, чтобы убедиться в том, что это была фикция. Надежда — эта безрассудная особа — не теряла хватки и заставляла сомневаться в том, что Теодор на самом деле чёрствый и двуличный.       Кажется, Гарри и Джинни подходили к Гермионе и о чём-то спрашивали. Но они остались частью миража. Частью вымышленных декораций драматической постановки «страдающая Грейнджер и бесчувственный Нотт».       Гермиона не заметила, сколько простояла вот так, но людей вокруг не стало. Тишина давила. Мысли кричали ещё сильнее. Она повернула голову и упёрлась взглядом в лестницу.       На ней стоял Тео.       Гермиона вздрогнула и отшагнула от стены. Как давно он здесь?       Тео рассматривал гриффиндорку с пристрастием охотника. Его косая улыбка отлично сочеталась с коварным взглядом. Волосы были взъерошены и казались длиннее обычного. Он переоделся. Тео стоял в тёмных парадных брюках и белой рубашке, которую обрамляли подтяжки. Довольно необычный элемент гардероба. Гермиона раньше не замечала за ним такую моду. Через плечо слизеринца была переброшена чёрная мантия.       — Я осознал, как ты прекрасна, — сказал Тео, пронзив тишину. Он провёл по подтяжкам рукой и немного оттянул их.       — Что? — словно не расслышав, спросила Гермиона.       Он ничего не ответил. Тео перепрыгнул пару ступенек и стремительно подошёл к ней. Он был очень весел и энергичен, словно его подменили. И это раздражало.       Слизеринец приблизился вплотную к Гермионе, которая окаменела от удивления. Лёгкое касание длинных пальцев к щеке, и душа всерьёз задумалась покинуть тело.       — Как же ты меня… — нахмурилась Гермиона.       — Что? — он провёл носом по её щеке.       — Бесишь! — Гермиона с силой толкнула мерзавца в плечо.       Тео протяжно засмеялся. Обхватив за талию, он прижал её к себе и поцеловал.       — Нет, Теодор! — Гермиона разорвала поцелуй, мотая головой.       — Уфф… Теодор-р-р… — рычал переполненный коварства злодей.       Он усмехался и был абсолютно непроницаем. Гермиона упёрлась руками ему в грудь и грозно спросила:       — Не рассчитываешь ли ты, что я вот так просто закрою глаза на твоё поведение?!       — Я готов искупить вину, — он многозначительно прижал её бёдра к себе.       — Руки прочь! — абсолютно серьёзно возмутилась Гермиона.       — Ладно…       Слизеринец отступил.       «Ты ещё попросишь. Будешь умолять…» — подумал про себя многоликий и не смог сдержать ехидной улыбки.       — Хагрид хотел тебя видеть, — заявил Теодор. — Я провожу.       Он протянул ей тёплую мантию со слизеринской эмблемой. У него их оказалось две. Гермиона вопросительно уставилась на предложенную ей одежду.       — Ты же не хочешь замёрзнуть насмерть в такой-то снегопад?       — Почему бы Хагриду не передать мне послание запиской, как обычно?       — Вот и спросишь у него, — Тео накинул мантию на хрупкие плечики. Гермиона почувствовала знакомый древесный запах.       — Очень странно, — прищурилась Грейнджер.       — Такие у тебя друзья, — хмыкнул слизеринец.       Надвигающаяся ночь поглотила замок во тьме. Снегопад усиливался. Пахло настоящими сильными морозами и пушистыми снежными холмами. Такая сказочная зима бывает только в детстве или во снах. Гермиона могла поклясться, что спит. Очередной кошмар издевался над её мозгом, подсовывая неправдоподобно радостного Теодора. Как иначе объяснить происходящее? Не может человек так резко и так кардинально меняться.       Когда они вышли на тропу, ведущую к хижине лесничего, им открылся вид на стадион. Поле для квиддича подсвечивалось яркими огнями, и это зарево растекалось по снежным локонам метели. Вдалеке виднелись фигуры игроков, с трудом летающих между кольцами-вратами. Только безумцы могли тренироваться в такую погоду.       — Ты хотела поговорить со мной, — сказал Тео и сбил дыханием стайку снежинок.       Гермиона с опаской взглянула на него. Что он опять задумал?       — Я весь твой, — Тео примирительно вскинул руки.       Что ж, если он сам этого хочет. Пришло время поговорить.       — Что с тобой было? Почему ты так отстранённо себя вёл? Я совсем не знаю, как на это реагировать…       — Я был глуп, Грейнджер.       — И всё? Это и есть твоё объяснение?       — Не на того ты смотришь…       — Что? Как это понимать?       — Дай ему шанс… — синие глаза, которые в ночных красках казались чёрными, обратились в небесную даль.       — Ты о чём?       — Ты знаешь…       Гермиона знала. Но знание это хранилось на дне сундука глубоко в сознании. Однажды Грейнджер откроет зловещую сокровищницу. И, возможно, это произойдёт быстрее, чем она думает.       — Мне иногда бывает очень сложно тебя понять, — прошептала Гермиона.       Они замолчали. Впервые за время их знакомства Гермиона ощутила неловкую паузу. Раньше они без проблем могли молчать друг с другом. А теперь всё стало слишком сложно.       Тео шел в расстёгнутой мантии и морозный ветер обнимал его тело. Гермиона взглянула на друга и у неё вырвалось:       — Тебе идёт.       Тео вопросительно взглянул на спутницу.       — Я про подтяжки, — уточнила Гермиона.       — Это благодаря тебе, — отозвался слизеринец и довольно шлёпнул резинкой по груди.       — Что?       — Говорю, спасибо тебе, Гер-ми-о-на, — расплылся в улыбке Тео и безо всякого стеснения крепко обнял гриффиндорку за плечи.       — Будешь на рождественской тусовке? — она продолжила задавать вопросы, лишь бы не молчать. Лишь бы не прерывать поток его бархатного голоса.       — Хм… Знаешь, было бы забавно попасть на вечеринку вместе, — Тео коварно подмигнул.       — Только я не пойду, — Гермиона гордо вздёрнула подбородок.       — Нет… — усмехнулся слизеринец и задумчиво взглянул на пролетающих в небе игроков, — вот ты-то как раз и пойдёшь...       — В смысле? Откуда такая уверенность?       — Мы уже пришли, — Тео указал на домик лесничего и оставил Гермиону без ответа.       Он резко развернулся, и пара снежинок с его кудрей упали Гермионе на лицо. Тео приблизился и невинно чмокнул её в уголок рта. Гриффиндорка шумно выдохнула, ощутив долгожданное облегчение. Он замер. И, наклонившись, прикусил её нижнюю губу, а затем нежно облизал место укуса. Гермиона не успела сообразить что к чему, когда Тео уже подтолкнул её к ступенькам.       — Дождёшься? — обернувшись у самой двери, спросила она.       — Всегда… — ответил Тео и наградил спутницу самой доброй улыбкой в своём арсенале.       Гермиона постучала в заледенелую дверь. Послышались шаги. Хагрид отпёр замок и удивлённо уставился на гостью.       — О, Гермиона? Сколько лет, сколько зим! — хлопнул в ладоши полувеликан. — Проходи, проходи.       — Привет, Хагрид!       Гермиона зашла в хижину и скинула мантию, стараясь скрыть эмблему факультета. В доме лесничего было тепло. Даже немного душно.       — О, здравствуйте, профессор.       — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — отозвался сидевший за столом Хёрст. — Рад вас видеть.       Профессор по защите от тёмных искусств органично вписывался в интерьер. Его беспорядочные дреды и объёмные льняные одежды прекрасно сочетались с небрежным антуражем домика. Кажется, Хагрид и Хёрст разделяли предпочтения в стиле. И да, австралиец был босой, несмотря на свирепую снежную бурю снаружи.       — Какими судьбами, Гермиона? — поинтересовался Хагрид.       Он копошился в посудном шкафу, чтобы найти наиболее чистую кружку для Гермионы.       — Что? Я думала, это ты меня позвал. Мне передали…       — Я? Кто передал? Да нет… — лесничий задумчиво почесал косматую бороду. — Но я всегда рад таким гостям, ты не подумай!       — Наверное, вышло недоразумение… — заключила Гермиона и укоризненно взглянула в окно.       — Ну, садись, раз уж пришла. Чаю?       — Д-да. Спасибо. Я ненадолго. Не хочу вам мешать.       Гермиона присоединилась к неожиданной компании. Хагрид заварил ей на удивление вкусный чай. Выяснилось, что это был подарок профессора Хёрста. Сбор горных трав из родного города австралийца. Четверть часа они беседовали о последних новостях школы. Хагрид всё бурчал о том, что юное поколение менее смышлёное, чем поколение Гермионы. Никто не хочет учиться, одни глупости на уме. Ещё они поговорили о погоде и целесообразности зимней обуви. Профессор Хёрст утверждал, что к холоду привыкаешь, а связь с энергией земли куда важнее плотского комфорта.       — Мисс Грейнджер, директор Макгонагалл рассказала мне историю ваших родителей, — Хёрст осторожно сменил тему. — Я очень сожалею. Надеюсь, вы простите ей разговоры о личном. Дело в том, что я могу предложить вам одно заклинание, которое довольно редко встречается в английском обиходе. Оно берёт свое начало из австралийского шаманства. Я думаю, оно может помочь вам…       — Что вы имеете в виду, профессор? Неужели… — Гермиона вскочила из-за стола.       — Да. Есть вероятность того, что у вас получится вернуть воспоминания близким. Зайдите ко мне в кабинет, как будет время. Обсудим подробности, — мелодично произнёс профессор. Каждое его слово вселяло надежду.       — Конечно, профессор! Это прекрасные новости!       Гермиона допила чай и ещё раз поблагодарила друга за гостеприимство, а профессора за чудесные вести. Попрощавшись с Хагридом и Хёрстом, гриффиндорка спустилась по ветхим ступенькам. Она задумчиво взглянула на небо и выпустила облако пара. Надежда есть… новости окрыляли. Ей немедленно нужно было обо всём рассказать Тео! Девушка обернулась по сторонам. Никого.       — Тео? — её голос утопал в снежных валунах.       Ответ не последовал.       — Тео? Теодор?       Гермиона ещё несколько раз позвала слизеринца. Но никто не отозвался. Где он? Тревожные мысли загудели внутри. Вдруг с ним что-то случилось? Но коварное «я» шепнуло на ушко: «А что, если это очередная игра?»       Декабрьская вьюга полоснула щёки и напомнила о себе. Нет времени рассуждать, нужно возвращаться в замок. Гермиона шагала по заснеженной тропинке и оглядывалась в надежде обнаружить своего спутника. Послышался шорох со стороны леса. Треск. Гермиона дёрнулась и зажгла кончик палочки.       — Люмос! — она с опаской осмотрелась. — Кто здесь? Тео? Что за шутки? Тео… Выходи, пожалуйста.       В ответ тишина. Возможно, это был ветер или лесной зверь.       Малфой гнался за снитчем, который ускользнул в сторону запретного леса. Острые льдинки хлестали его по лицу, благо защитное заклинание для глаз открывало обзор. Яркая вспышка. Он отвлёкся от своей цели и увидел огонёк внизу. В эту самую секунду Драко услышал треск у основания метлы. Его резко дёрнуло вправо. Влево. Затем движение остановилось. Кувыркнувшись вокруг своей оси, он полетел вниз. Метла не подчинялась. Драко вцепился в рукоять, отчаянно пытаясь набрать высоту, но он со свистом летел вниз. Скорость нарастала. Земля всё ближе. Сейчас он расшибётся. Никто не остаётся в живых, упав с тридцатиметровой высоты. Драко отпустил метлу и судорожно попытался схватить палочку. Не успеет. Поздно.       Гермиона услышала свист справа от себя. Она обернулась. Кто-то стремительно спускался на метле. Незнакомец атакует её. Хотя, нет, он… падает! Он сейчас разобьётся! Или собьёт её.       Гермиона машинально произнесла первое пришедшее на ум заклинание. Она вскрикнула. Малфой с треском ударился о землю и покатился кубарем, сбив гриффиндорку. Он бы переломал себе все кости, если бы не обволакивающее заклинание, которое успела выпустить Гермиона. Они грохнулись и по инерции проехали пару метров, пока не уткнулись в сугроб.       — Ты что, охуела?! — взревел Малфой, отпрянув от Гермионы.       Она закашлялась от сильного удара спиной.       — Отвечай, сука! Ты совсем больная?!       — Что?! — крикнула испуганная Гермиона.       Она совершенно не понимала, что происходит, почему он орал и почему так болели рёбра.        — Я никогда не падаю с метлы! Я всё видел! Это ты сделала!       Адреналин запустил цепную реакцию, в которой зарождался гнев. Драко переполняла ярость. Он кричал так, как раньше ни на кого не кричал. Грейнджер обладала особенным даром разрушать его искусную сдержанность.       — Что ты несёшь?! — Гермиона в ужасе отползла на пару шагов. — Я же только что жизнь тебе спасла! Ты бы себе шею сломал, упав с такой высоты!       — Что?! — Малфой вновь сократил расстояние и впечатал её в землю. — Лживая тварь! Чего ты добиваешься?       Он тряс её за плечи, вбивая в заледенелую твердь. Его взгляд скользнул на одежду.       — Это что… — он нырнул рукой ей за шиворот, чтобы посмотреть бирку, — моя мантия?! Какого хе…       — Мне дал её Тео!       Гермиона дёрнулась, чтобы вырваться, но Малфой крепче сжал хватку. Где её палочка? Она, вероятно, выпала при столкновении.       — Я не знала, что она…       — Да ты же сумасшедшая! — он с силой бросил её в снег. Замахнулся. И снова схватил. — Я предупреждал тебя…       — Убери лапы, — крикнула взбешённая Гермиона. Страх развеялся, и на его место пришла злость. — Убери свои чёртовы лапы! Пусти меня! — она вырвалась, стянула с себя мантию и швырнула ему в лицо. — Забирай!       Откинув тряпку, Малфой вмиг снова оказался возле Гермионы. Он схватил её за шею, а второй рукой прислонил палочку к виску.       — Как же ты достала меня, Грейнджер…       — Пошёл ты к чёрту! — она пнула его коленом и с вызовом посмотрела в глаза! — Я не боюсь тебя! Ты больной на голову садист! Малфой, ты самый…       — Замолчи! Замолчи! Заткнись сейчас же!       Он сдавил её горло так сильно, что у Гермионы спёрло дыхание. Лицо краснело. Она схватилась обеими руками за его окаменелое предплечье. Каждая мышца Малфоя напряглась. Он придвинул её лицо к себе. Тяжело дышал.       — Грейнджер, пожалуйста… — фраза была пропитана болью.       Малфой зажмурился и с силой сжал челюсти. Он прижался лбом к ней. Палочка больно впивалась в висок. Шея немела от смертельной хватки.       Гермиона удивлённо распахнула глаза. О чём он просит?       Задыхаясь, она с хрипом втянула воздух, из последних сил потянулась к нему и…       …нежно коснулась замёрзших губ.       Это не выглядело, как обдуманное решение. Это даже сложно было назвать решением. Импульс. Глубинный порыв. Необъяснимый. Иррациональный.       Невыносимо желанный.       Малфой ослабил хватку и замер. Он не оттолкнул её, не ударил, не стал сопротивляться. Малфой позволил ей сделать это. Гермиона испуганно дёрнулась, словно осознала, что только что натворила. Он открыл глаза и посмотрел на неё. Гермиона впервые увидела страх в ледяном взгляде. Сердце отбивало сумасшедший ритм.       Ветер полоснул холодом по их телам и пронёс стайку золотистых пылинок между ними.       Драко откинул палочку в снег и, не отрывая взгляда, опасаясь потерять связь, медленно поцеловал Гермиону в ответ. Внутренности стали затягиваться узлом, когда он осознал, что она поддаётся. Драко обхватил намокшую спину Гермионы и притянул к себе. Снег обжигал кожу. Мороз пронзал всё тело гриффиндорки. Но холод не имел отношения к декабрю. Многовековой ледник обрушился ей в душу. Тысячи ледяных осколков. Она почувствовала, словно весь холод, которым был пропитан Малфой, сейчас сочился по её венам. Обжигал лёгкие. Сдавливал сердце. Пальцы рук немели, а мышцы подрагивали в попытке согреться.       Но это был самый тёплый холод в истории человечества. Горячий холод. Обжигающий.       Малфой жадно впился в её губы, словно наказывал её…       Или себя.       Ярость исчезала, как чёрная кобра, которую усмиряют игрой на флейте. Она сменилась нарастающим желанием.       Драко обхватил затылок Гермионы и скользнул языком между губ. Она жарко выдохнула и втянула его язык в себя. Горячий, влажный поцелуй растворял страхи и воплощал в жизнь самые нереалистичные мечты обоих. Гриффиндорка безо всякого стеснения обняла Драко за плечи.       Он почувствовал то самое сладкое электричество, которое впервые ощутил от соприкосновения с её рукой в тёмном классе. Только теперь эффект был в стократ сильнее. Но ему хотелось больше.       Ещё больше.       Драко жёстко усилил поцелуй. От резкого толчка они стукнулись зубами. Где та грань дозволенного? Как далеко он может зайти в желании заполучить больше электричества? В желании заполучить больше её.       Глубокие поцелуи сменялись жёсткими укусами. Драко сильно впивался в её тело пальцами. Словно боялся… потерять.       Гермиона утопала в собственном безумии. Она капитулировала перед накрывающими её с головой эмоциями и отдалась порыву. Грейнджер думала, что никогда не сможет ощутить того влечения, что было у них с Тео. Но она ошибалась.       О, как же она ошибалась.       Ощущения от страстных движений Драко были другими. Он оказался более жёстким и властным. Но неведомое чувство в груди пульсировало с той же силой, с которой оно билось, когда Гермиона находилась в руках у Теодора. Разрушительная энергия Малфоя была другого цвета, другая на вкус, и звучала по-другому. Но так же сильно разрывала грудную клетку.       Драко свёл брови и зажмурился ещё сильнее, когда Гермиона обхватила руками его лицо. Он не мог поверить, что это происходит на самом деле.       Она спускается по ступенькам в свете золотых огней под восторженные взгляды публики. Она божественна в этом воздушном платье. Она отводит глаза и дарит ему милую, слегка застенчивую улыбку. Не смотрит на того, с кем обязалась пойти на Святочный бал. Она смотрит на Драко. Она протягивает руку… Она протягивает руку… Она протягивает руку…ему…       Малфой вскочил, осознав, что произошло. Гермиона упала на локти и осталась лежать в снегу совершенно беззащитная. Зрачки Драко панически сканировали пространство в поисках… Нашёл! Он схватил свою палочку и направил на Грейнджер. Рука дрожала. Глаза Гермионы забегали в поисках своего оружия. Но Драко уже рассёк воздух и вычертил руну, которую Гермиона знала наизусть. Заклинание забвения снилось ей в кошмарах.       Она зажмурилась. Да. Пусть сотрёт ей память. Так будет лучше. Проще для всех.       Но Драко опустил палочку…       Вместо ожидаемого безжалостного «Обливиэйт» послышался резкий скрип снега под его ногами. Когда Гермиона открыла глаза, Малфой уже шёл в сторону совятни, держа в руках обломки метлы и промокшую мантию.       Гермиона откинулась и в одной лишь рубашке упала на снег. Из груди вырвался истерический, нездоровый смех. Гриффиндорка смеялась из-за абсурдности ситуации и своих действий. А может, её нервная система пыталась таким образом защитить себя от срыва. Тело содрогалось от хохота, но по щекам текли слёзы. Смех перерос в истерику. Гермиона перевернулась на бок, поджала ноги и обхватила себя руками. Эмоции прорвали оборону, и она больше не могла их контролировать. Лицо спазмировалось. Всхлипы не давали дышать. Ей казалось, будто это не она сейчас плачет, лёжа в снегу на окраине леса. Кто-то другой. И этот кто-то слишком переигрывает. Что за королева драмы? Кто эта девушка?       Гермиона до этого момента не позволяла себе проявить хоть малейшую крупицу слабости. Но сил больше не осталось. К счастью, свидетелями горьких рыданий были только ночь, вьюга и беспощадный декабрьский мороз.       Нотт?       Малфой?       Два таких непохожих слизеринца в её жизни. Одновременно…

***

      Забини насильно приволок Тео из библиотеки и заставил облачиться в парадный вид. На этот раз у Нотта не выйдет увильнуть от похода на вечеринку. Пока парни собирались, к ним в комнату зашли Дафна, Пэнси и несколько их подруг. Блейз на скорую руку приготовил коктейли, которые переливались оттенками зелёного, и угостил компанию.       — Где Малфой? — обратился Тео к Блейзу, сидя на своей кровати с двумя девчонками.       — Он был на тренировке, — деловито отозвалась Пэнси. Тео отметил про себя, что ей безумно идёт красная помада.       — Придурок решил полетать в такую погоду. Вероятно, ему очень хочется отморозить себе яйца, — ответил Блейз и, взглянув на часы, добавил, — по моим расчётам, он должен был уже вернуться.       — Подождём его? — спросил Тео.       — Подождём… — коварно протянул Забини, глядя на Дафну. Он откинулся на кровать, увлекая девушку за собой, и задёрнул балдахин.       Прошло больше часа. Тео уже успел обольстить двух прекрасных гостий, и они, кажется, были готовы на всё. Забини распахнул тяжёлые шторы и вскочил с кровати. Дафна нашла палочку и поправила причёску.       — Где его носит? — Пэнси недовольно цокнула.       — Семеро одного не ждут! — возмутился Блейз. — А к чёрту! Догонит. Не хочу пропустить свою последнюю рождественскую вечеринку в Хогвартсе! Пойдёмте, детки! — скомандовал вожатый и направился к двери.       Тео одёрнул пиджак и жестом пригласил дам проследовать за Блейзом. Протискиваясь между Ноттом и кроватью, блондинка как бы невзначай задела Теодора бедром. Глаза Тео вспыхнули синим пламенем, и он нежно провёл рукой по изгибам красотки. Она загадочно хихикнула, и слизеринец наградил её косой улыбкой.       Девушки уже вышли через портрет, когда Тео вспомнил, что забыл палочку.       — Драко? — обернувшись, Нотт столкнулся с другом.       Малфой поднял голову. Его лицо было невероятно бледным.       — Что-то случилось? — обеспокоился Тео.       — Мама умерла.       — Ч-что?       — Я получил письмо из мэнора. Сердце, — Драко протянул дрожащей рукой смятый тёмно-зелёный конверт. — Я… Я должен… Я должен организовать похороны.       Тео шагнул и крепко обнял друга.       — Я поеду с тобой.