***
«Я обещал, что буду использовать этот номер с умом. Я подумал… Ты свободна завтра вечером?..» — еще не дочитав сообщение, сердце Стэй пропускает удар. Тревожный удар. «…Было бы неплохо пообщаться где-нибудь еще, кроме как между двумя входами в амфитеатр». Ладони, держащие телефон, стремительно потеют. Она смотрит немигающим взглядом и в горле комом копошится то сомнение, которое она игнорировала и глотала. «Почему они должны скрывать общение в котором ничего нет?.. И действительно ли в этом общении ничего нет?» — так, по-настоящему, звучал вопрос в ее голове всё время. Сообщение в ответ формируется очень быстро и она начинает его набирать, как телефон вибрирует снова. На этот раз Кастиэль: «Привет… Ты занята завтра вечером?» Теперь это выглядит как массовое помешательство. Стэй испускает ироничный смешок, покрепче стискивая телефон. Она переключается в диалог с Касом, смотрит на сообщение еще немного и тогда отвечает: «Нет, я ничего не планировала. А что?» «Можно было бы пойти посидеть в Snake Room». Снова Snake Room. Стэй отводит взгляд в сторону, сжимая челюсть. И тем не менее соглашается. Ей это нужно. Посидеть с кем-то один на один. Развеяться. Может, Каст будет рассказывать о своих буднях музыканта — тем лучше. Может, будет хорошая музыка и они потанцуют. Неважно. Лишь бы отпустить себя и снова накопившееся напряжение. Но пока она не может то никуда деть. Она возвращается к переписке с преподавателем, перечитывая еще раз. Да, очевидно, они с Касом синхронно сошли с ума, но всё равно тон их сообщений кажется ей разным. Кас вроде как друг. Вроде как, потому что в школе они не особо ладили, потом четыре года не общались, но сейчас… Неплохо находят общий язык? Его желчь ей почти привычна, она сама всё больше ею грешит. И несмотря на то, что уж он-то звезда, на него можно рассчитывать, потому что Стэй вспоминает помощь в кафе и ее ожог, обморок. Или вечер на пляже. Тогда было здорово. Может, теперь повзрослевшие они смогут подружиться. «Разве мы не можем созвониться для беседы или вести ее по переписке?», — набирает Стэй, а тогда переходит в начало сообщения, дописывая: «Увы, не свободна. Но разве мы не можем созвониться для беседы или вести ее по переписке?» Отправить. Может, «увы» было лишним. Может, ее вопрос покажется ему глупым. Может, она поняла всё верно, может, он позвал ее на свидание. Преподаватель свою студентку. «Просто общение? Ха-ха», — она горько усмехается, заваливаясь на спину. Хорошо хоть такой финт со стороны Каса ждать не приходится — она явно не в его вкусе. Впрочем, справедливости ради, Стэйзи не имеет ни малейшего понятия кто в его. «Вот как. Тогда хорошего тебе завтра вечера. А насчет звонков и сообщений… Честно говоря, это не заменит живое общение, почитателем которого я являюсь. Но иногда можно, ты права», — Стэй перечитывает трижды. Есть в ответе какой-то холод, что-то, что заставляет ее ежиться. Стоит ли спросить, звал ли он ее на свидание? Или она не хочет этого знать? Но к чему тогда могут привести эти недомолвки? Она решается рискнуть: «Извини, если вопрос покажется глупым, не было ли твое приглашение… чем-то большим?» Стэй не знает, как по ту сторону Заиди вздохнул с сокрушением еще на первый ее вопрос. С каким острым неприятием подумал, что повел себя незрело и глупо. Что вообще мог подумать, будто интересен студентке больше, чем преподаватель. И тут этот вопрос, который он снова трактует как возможность. Потому так, играя и отвечает: «Возможно». «Тогда заявляю, что давала телефон не для этих целей», — приходит совсем не сразу, но режет их обоих. Стэй впивается ногтями в ладони и едва не скулит от того, как это глупо. Как это глупо поверить, что преподаватель прежде всего ценил ее как личность и собеседницу, а не смотрел как на… Очевидно хорошенькую девушку? Заиди же хрипло смеется от ее прямоты. Конечно, именно этим она и привлекла: осознанностью, прямотой и знанием меры. А вот он, оказывается, меры не знает. Совсем.***
На следующий день, незадолго до встречи с Кастиэлем, в будни Стэй снова врывается Элин. Их отношения накалены до предела: они не разговаривают и видятся так мало, что иногда, наверное, обе забывают о том, что соседки. Стэйзи снова тяготится — стоит ли ей положить конец их войне? Попытаться поговорить? Но Элин оказывается быстрее, и в итоге между ними остается недосказанность. И эта недосказанность обращается в недопонимание… В который раз, Стэйзи знает лучше кого бы то ни было — это вкупе со всем произошедшим накануне и насыщенным сегодня: в том числе снова объявился Натаниэль, снова всё с теми же словами, что порядком достали. Но Стэй не достает бессердечия послать его с концами. Особенно учитывая, что он вроде как назвал ее другом. Стэй скорее думает, что они были приятелями, когда учились в школе; возможно, она ему даже нравилась, если попытаться вспомнить его поведение. Или была симпатична. Но так было. Сейчас Нат — другой человек, или вернее, он тогда был не тем. В клетке навязанных ему рамок, он был тем, о ком скажешь «себе на уме» и окажешься прав. Стэй вздыхает. Эти проблемы в отношениях с людьми, эти тонкости, эта ирония, где приятель становится кем-то далеким, а просто одноклассник превращается в друга — это всё ее так утомляет. Она идет в душ и позволяет себе смыть с себя хотя бы физическую усталость. А тогда в дверь кто-то стучит. Будучи выбитой из колеи, Стэйзи не успевает задуматься о том, зачем соседке стучать и предлагает войти. Но в ее комнате не Элин. В ее комнате несколько взъерошенный Кас. А она в одном полотенце. — Ох, эм… Они вдвоем подвисают, хотя Стэй удается среагировать быстрее, разразившись гневом. Он на это смеется и такая его реакция не вызывает в ней большего гнева — действительно, положение глупое, но что уж тут. — Мне нужно взять вещи из шкафа, — и зрачки Стэй расширяются, когда вместо того, чтобы не загораживать тот собой, Кастиэль фривольно начинает в нем копаться. — Эй, подо… — он однако сует ей в руки разные вещи, явно потешаясь. — Хочу узнать какой из меня стилист! Едва совладея с накатившим смущением, Стэй выходит уже в нормальном — одетом — виде. Каст изображает из себя максимально заскучавшего человека. Хочется ударить его в плечо и сказать, что он не имеет никакого права ее стыдить, потому что он ворвался внезапно, раньше времени и вообще!.. С чего это вдруг? Выясняется не лучшее, и Стэй слышит в подтверждение его слов, что за дверью смеются девушки — удивительно, как их не выставил вечно сварливый заведующий. В конце концов, они обустраиваются тут. Стэй включает музыку и гирлянду — ну вот, почти бар? — и они начинают говорить. Но любопытство берет верх и Стэйзи выясняет, что всё дело в новом клипе их группы — она видела оповещение о премьере, но еще не успела добраться посмотреть. Так получается, что смотрит при нем. Хвалит, потому что есть за что. А тогда в комментариях натыкается на фан-группу Каса. Фан-группу, в которой уже есть пост о том, что он в ее комнате. — Ну, похоже, мы проведем вечер здесь! В конечном итоге им надоест, — Кастиэль выглядит равнодушным и это уязвляет Стэй. Она смотрит как он обосновывается в ее комнате, как удобно усаживается на кровати. — По-твоему, это нормально? — всё скрытое внутри напряжение снова всплывает наружу. — Мне всё равно, — ведет плечами Кас. И это оседает на ней как пыль. Ему всё равно. Всё равно, кто те девушки за дверью. Насколько они разумны и вменяемы. Как сильно им интересен Кастиэль. Похожи ли они на Нину в ее одержимости Лизандром? Могут ли ей навредить, потому что она довольно близко общается с ним? — Эй, — прерывает ее напряженное молчание Кастиэль, — тебе незачем завидовать той девушке из клипа. Стэйзи моргает и из нее вырывается откровенно недовольное: — Чему мне ей завидовать? — Перестань, — Стэй округляет на это глаза, — то как ты смотрела клип. Ощутимое напряжение всё время… — Что?! Он однако поднимается к ней, вставая близко и напротив. У нее снова начинает гудеть в висках. — Я сейчас с тобой и это то, где я хочу быть, — он берет ее ладонь в свою, — не с ней, а с тобой… Стэй вырывается. Кас глядит опешив. — Ты… Не надо выдавать свои фантазии за реальность! — она восклицает это громко, тут же одергивая себя, вспомнившая о фанатках. Но, если честно, держаться сил нет. Стэйзи хочется плакать, потому что градус нелепости ситуации вырос до критического. Она просила просто вечер спокойствия. «Хорошо, что со стороны Каса ждать намека на свидание не приходится — я явно не в его вкусе», — глупо было так думать? Стэй была права, что не знает, кто в его вкусе. — Я тебя не понимаю, — в итоге снова говорит он первым. От этого ее непроизвольно трясет. Как и чертов преподаватель, он тоже… Тоже так на нее смотрел? Кастиэль, правда, не дурак и не слепой, он видит ее потерянное лицо, ее приподнятые плечи, ее ладони в которые она — снова — впивается ногтями, сжатые в кулаки. Погасший взгляд. Всё в этом неладно и сам он мгновенно испытывает дискомфорт и стыд. — Стэй… — Я… Не, — только так легко, как в переписке с Заиди, тут слова не рождаются, потому что Стэйзи не имеет ни малейшего понятия о том, как между ней и всеми остальными накопилось столько недопонимания. — Не сегодня, — вот и всё, что удается произнести. Это глупо, потому что она должна сейчас сказать в лицо, что он заблуждается, что она не ревнует его ни к кому, что она не смотрела на него, как на возможного парня. Но у нее нет сил. Стэй просто хочет это забыть. Просто хочет не выгореть снова. Лазарет не то место, в которое ей охота возвращаться. — Ладно, я понял, — Кастиэль кивает и поворачиваясь спиной, выходит в коридор. Там тут же раздается визг и множество голосов с вопросительной интонацией. Но погодя это стихает. Стэй падает на кровать, как если бы ее застрелили. Недопонимание продолжает копиться.03:50 31.08.20