Мир, в котором нет тебя

Удивительно, но рассказ занял куда меньше времени, чем представлялось. Гарри постарался избегать имён и подробностей, обрисовав ситуацию в общих чертах, и, похоже, подруга ему не поверила. В любом случае другого объяснения у него не было. Боль и слабость во всём теле, поначалу притуплённые эмоциями, навалились с новой силой. Гарри так и примотанный к своей сидушке, то ли уснул, то ли отключился, едва успев закончить свою сбивчивую историю. Блуждание по пустым лабиринтам, в которых он тщетно искал кого-то, вымотало окончательно. Глухие каменные стены, ощетинившиеся голыми ветками, иссохшие живые изгороди… и тишина. Такая унылая и мёртвая, что хотелось удавиться. Каким-то шестым чувством ощущалось, что из этого места ушла сама жизнь. Пробуждение и в этот раз назвать приятным было сложно, тело затекло и по прежнему болело, но раны, однозначно, стали выглядеть куда лучше. Даже если Гермиона ему и не поверила, то милосердие всё же проявила. Едва он пришёл в себя, как она освободила ему одну руку, впихнув в неё стакан воды с капелькой обезболивающего зелья, а следом придвинула миску с какой-то малоаппетитной бурдой. Гарри осторожно побултыхал в баланде ложкой и с опаской отправил в рот сероватое варево. М-да, и в этой реальности Гермиона тоже не была гением кулинарии. Съев половину, Гарри понял, что ещё ложка этой мерзости и всё полезет обратно. — Не боишься, вдруг нападу? — попытался пошутить он, почёсывая о брючину всё ещё чуть затёкшую руку и чувствуя себя крайне неуютно под пристальным, изучающим взглядом. — Не обольщайся, — прошипела девушка, покрутив в воздухе волшебной палочкой Гарри, — Если ты мне соврал, я тебя заставлю себе могилу этой ложкой выкопать. Да, шутить у неё явно настроения не было. Гарри поёжился, вспомнив, с какой лёгкостью Грейнджер применила к нему «непростительное». Радовало уже то, что, похоже, хотя бы маленькую вероятность, что её не обманули, Гермиона допускала. — Как ты поняла, что я не Дадли? — слышать, как тебя зовут именем нелюбимого кузена, было неприятно, но этот вопрос можно было прояснить позже. — Ты же вроде бы верила в частичную амнезию и замутнённое сознание?! Девушка усмехнулась: — Во-первых, Дадли с конца первого курса не зовёт меня Гермионой. Услышать подобное было странно. — Но это же такая мелочь, я хочу сказать, что, наверное, это ни для кого не тайна! Ты думаешь, что к тебе подослали… кого? Убийцу? Шпиона? И при этом забыли ему сказать, как к тебе следует обращаться? — Я тебя удивлю, — хмыкнула Гермиона, — обычно на мелочах и прокалываются, их труднее всё время держать в памяти. — А что — во-вторых? — А во-вторых, то, как ты перенёс трансформацию. — Что перенёс? — Трансформацию. У Дадли такая реакция сохранялась только в течение первого года, потом он научился справляться. Ты явно был обращён недавно. — Трансформацию? Обращён? О чём ты говоришь? — Гарри побледнел, он не желал верить в замаячившую в сознании догадку. — Ты ещё скажи, что не знаешь, что стал оборотнем, — усмехнулась девушка. Гарри попытался вскочить, позабыв о том, что связан, и чуть не рухнул вместе со стулом. Ему хотелось бежать, бежать так далеко и быстро, как только это вообще было возможно — от человека, которого он считал другом, из этих катакомб, из этого мира… Поттер почувствовал, что ему не хватает воздуха. — Ты что, правда, не знал? — девушка выглядела обескураженной. Гарри только мотнул головой. — Но как можно не заметить, что тебя погрыз оборотень? — В своём мире я не был оборотнем. Кто меня… Это сделал Фенрир Сивый? — Значит, про Сивого ты в курсе? Нет, не он — Люпин. — Когда? — За пару месяцев до конца четвёртого курса. — Но мы в тот год даже не встречались! — В тот год он работал в школе! — Он преподавал, когда мы учились на третьем! — Ты хочешь сказать, что я настолько тупа, что не знаю кто, когда и чему нас учил?! Люпин не был преподавателем. — Нет, конечно… нет, прости, Гермиона. Я… просто мне нужно… нужно побыть одному. Гарри прикрыл глаза, пытаясь хоть на чём-нибудь сосредоточиться. Мысли свихнувшимися пчёлами жужжали и метались в голове. Сидящая напротив и сверлящая его пристальным взглядом девушка действовала на нервы. Гарри постарался взять себя в руки, понимая, что, пока он находится в таком состоянии, избавиться от докучливого внимания ему не удастся, а ему жизненно важно было хотя бы попытаться успокоиться. — Когда ты в последний раз спала? Ложись, отдохни, можешь связать меня ещё крепче, а ещё лучше задушить, кажется, для меня это будет лучшим вариантом. — Может, успокоительного? Гарри удручённо покачал головой: — Вряд ли оно мне поможет. Ложись поспи, Гермиона. Если бы я мог, я дал бы тебе «Непреложный обет», что не обижу тебя, но у нас нет третьего, чтобы его скрепить. Если ты знаешь какую-нибудь клятву… Хотя, ты уверена, что я не представляю для тебя опасности? — Как оборотень уже не представляешь, так что можешь выдохнуть до следующего полнолуния. А там мы постараемся раздобыть зелье… в этот раз мы просто не успели. Если ты тот, за кого себя выдаёшь… — Гермиона, я не знаю, как тебе доказать, что я говорю правду. А если честно, то мне сейчас и доказывать ничего не хочется, а ты… Прости, но выглядишь ты как инфернал, на котором некромант-недоучка тренировался, ты же с ног валишься. — Не твоё дело, — буркнула девушка. — Вообще-то — моё. Даже если не принимать во внимание, что в моём мире ты была моим близким другом, здесь ты вообще единственный человек, к которому я могу обратиться не то что за помощью, а хотя бы с вопросом. — Ладно, — подруга чуть помедлила и сняла путы, — если ты захочешь меня убить, то сможешь сделать это и так, я всё равно рано или поздно вырублюсь. Контролировать тебя до бесконечности я не смогу и оставлять тебя дольше связанным нельзя, это может привести к необратимым последствиям. У нас недостаточно зелий, чтобы помочь тебе, если будет всерьёз нарушено кровообращение или ты получишь какую-нибудь инфекцию. Раздевайся, я обработаю раны. Регенерация у оборотней, конечно, идёт гораздо быстрее, чем у волшебников, но ты слишком ослаблен. Тёплая и запасная одежда в твоём рюкзаке. Закончим — переоденешься. Гермиона потянулась к сумке, положив его палочку на край стола. Гарри чётко видел, как она напряглась, ожидая нападения, и не сделал ни малейшей попытки изменить своё положение. — Ты не собираешься взять свою палочку? — поинтересовалась девушка, выуживая какой-то пузырёк. — Нет. Если я попытаюсь взять её в руки, ты воспримешь это как попытку нападения, а с меня на сегодня более чем достаточно. — С чего ты это взял? — Во-первых, ты слишком умна, чтобы так подставиться. А во-вторых, всё, что нужно в подобных случаях, ты призываешь с помощью «Акцио», а сейчас шаришь в сумке одной рукой, чтобы иметь возможность второй отразить нападение. Девушка ухмыльнулась и, пару раз встряхнув пузырёк, принялась за обработку ран. Несмотря на ужасную усталость, задремать Гарри удалось только через несколько часов. Как же он надеялся, что когда проснётся, всё это окажется просто дурным сном, ночным кошмаром — не срослось. Гермиона металась и всхлипывала во сне, а Гарри сидел и тупо ворочал неподъёмные, как Стоунхендж, мысли. В памяти о его первом обращении осталось только чувство ужасной боли и ярости. Как он оказался здесь? Как всё исправить, да и есть ли вообще возможность вернуть свою жизнь? Почему это происходит именно с ним? Неужели он всё ещё сделал недостаточно, чтобы заслужить спокойную жизнь? Интересно, что скажет Снейп, когда узнает, в каком дерьме Поттер оказался на этот раз?! О, он будет счастлив получить такой повод высказать всё, что он думает о гриффиндорском недоумке, не стесняясь в выражениях! Следующие пару дней Гермиона продолжала кормить его серой бурдой, понемногу давая зелья. С каждым днём девушка нервничала всё больше. Как понял Гарри, беспокойство её вызывалось тем, что они слишком надолго задержались на одном месте. О возможности убраться отсюда подобру-поздорову речи пока не шло. О том, чтобы Поттер мог хоть куда-то дойти на своих двоих, нечего было и мечтать. Гермиона, выложившая большую часть сил, ввязавшись в бой, окончательно измоталась в течение недели, выхаживая Гарри, а потом ещё сторожа его во время обращения. «Империус» и допрос доконали её окончательно. Гермиона расспрашивала о его жизни и кое-что рассказывала сама. Гарри тоже пытался задавать вопросы. Вообще, после пусть и безобидного, но полученного в спину заклиная, делиться подробностями своей прежней жизни особо не хотелось. Да и подруга в разговорах явно осторожничала, рассказывая в основном то, что, как подозревал Гарри, по большей части можно было узнать из газет. Его периоды вялой активности перемежались путешествиями в пустоту. Свои сны Гарри с незавидной регулярностью проводил в тёмных и пустых, нагоняющих необъяснимую жуть лабиринтах. Наконец, Гермиона объявила, что никаких зелий больше давать не будет, лекарств у них остался минимум «на крайний случай», если они, лишившись даже этого запаса, снова попадут в переделку — им не выжить. Хорошо было уже то, что Поттер перестал проваливаться в обмороки и выглядеть стал гораздо лучше. Очередное утро не принесло ни облегчения, ни надежд. Почему в этом удивительном и явно не лучшем из миров ему ещё ни разу не удалось проснуться в хоть сколько-нибудь приемлемом состоянии? Гермиона не стала выглядеть лучше, но сон и относительный отдых всё же пошли ей на пользу. Завтрак состоял из пачки на редкость безвкусных галет — одной на двоих. Не то чтобы Гарри сильно разнежился за полгода сытой спокойной жизни, но такая трапеза вызывала раздражение и скорее походила на насмешку, чем на еду. Опять подумалось, как бы Снейп повеселился, узнав, куда Поттер на этот раз вляпался — наверное, сдох бы со смеху. Гарри вдруг как наяву вновь услышал красивый волнующий смех, разносящийся по пустым ночным коридорам, и едва подавил накативший было приступ злости. В этот раз тоже смеялись бы не для него, а над ним! Наверное, именно злость, наконец, подстегнула любопытство. А может быть Гарри просто надоело чувствовать себя слепым щенком, тычущимся мордой во все углы: — Чем ты бросила в меня, я почувствовал заклинание, перед тем как упасть в колодец? — Обыкновенным отталкивающим. — Зачем? — Ты не мог не знать, зачем мы туда пришли, ну, по крайней мере я так думала, но не спешил спускаться. У тебя появились первые признаки начинающегося обращения, и я испугалась, что ты уже не понимаешь, что и для чего мы делаем. Если бы ты не успел спрятаться, то сначала растерзал бы меня, а потом попался сам. Здесь не такая уж малонаселённая местность. Возможно, тебя подстрелили бы магглы, но вероятнее всего поймали бы егеря. Они сейчас всех ловят, кого-то вербуют, кого-то… Мы нашли это место около двух лет назад, несколько раз использовали, когда не удавалось добыть «Аконитовое» зелье, тут достаточно надёжно, есть вода и нет возможности выбраться. — Ты догадалась, что я не совсем Дадли, когда увидела меня после превращения? Девушка утвердительно кивнула: — Да. Дадли выглядел почти также первые пару раз, когда ему приходилось обходиться без зелья. Потом он научился более или менее брать это под контроль. Оборотни не могут влиять на процесс, но тут важно не бороться с изменениями. Твоё тело, точнее тело Дадли, раз уж ты оборотнем не был, уже привыкло к трансформации — сопротивлялся твой разум. Вместо того, чтобы помочь себе, ты противился изменениям, и это только причиняло лишнюю боль. — Значит, я сам сделал всё это с собой? — парень кивнул на не до конца зажившие руки. (1) — Разумеется, — Гермиона выглядела удивлённой, — а ты что думал, это сделала я? Гарри отвёл глаза: — Ну ты была очень убедительной, когда угрожала мне. — За кого ты меня принимаешь? Хотя, если бы я была уверена, что ты навредил Дадли, вряд ли ты выглядел бы лучше. — Значит, ты всё же поверила в мой рассказ? — Я не сказала, что верю тебе, — тут же окрысилась Гермиона, — но на встречу мы пришли вместе. Я ни на минуту не выпускала тебя из виду и никакие «Конфундусы» или что-то подобное в меня не попадало, иначе мы бы не выбрались. Если Дадли у них, то отпускать меня со шпионом или без смысла не имеет. Значит, есть вероятность, что ты не обманываешь. И если всё так, как ты говоришь, и ты здесь — значит Дадли где-то там. И я сделаю всё, чтобы его вернуть. Гарри усмехнулся: — А ты уверена, что он захочет сюда возвращаться? — Уверена! — кивнула Гермиона, и Гарри с удивлением увидел на её измождённом лице что-то похожее на улыбку. — Дадли не оставит меня в беде так же, как я никогда не оставлю его. — У тебя есть какие-то идеи? Расскажи, что здесь произошло, потому что я вообще ничего не понимаю. — Сначала ты. — Да мне и рассказывать-то нечего, основное ты уже слышала… Ну, проснулся, день с утра не задался — так невпервой. Вечером банкет в Большом зале, вечеринка в честь Хеллоуина. Опять поцапался со Снейпом — он нас с Джинни в коридоре застукал — потом к себе пошёл, только мне всё странным казалось, полупрозрачным каким-то… Вот и всё. Очнулся уже здесь… А ещё часы били почему-то очень долго… или мне просто это показалось. Всё. — А Джинни — это? — Джинни Уизли. — Ты и Джинни Уизли? Держите меня семь человек! Гермиона издала странный звук, и Гарри, заподозрив, что она пытается сдержать смех, начал злиться: — Не вижу, что в этом может быть смешного — мы почти встречаемся! — Во всём этом ключевое слово «почти». А смешного много! Но сейчас у нас есть более важные темы для обсуждения. То есть, ничего «из ряда вон» с тобой в тот день не произошло? — Да говорю же — нет! Всё как всегда. Что было у вас?! — У нас много чего было, — девушка стала серьёзной. — Мы пошли на встречу с Тем-Кого… — С Волд… — Молчи! Гарри осёкся, мгновенно вспомнив, чем уже однажды закончилась подобная ситуация. — Табу? — Откуда ты знаешь? — Гермиона мгновенно насторожилась. — У нас тоже так было. Не переживай — второй раз я такой ошибки не совершу, — и под пристальным взглядом подруги нехотя пояснил. — Мы попались. По моей вине. Тебя пытали. Добби, который нас спас, погиб. Про табу я больше не забуду. А Того-кого давай называть просто Риддл. — Почему Риддл? — Это его настоящая фамилия, — внезапно накатила горечь воспоминаний: Добби с кинжалом в груди, мёртвый Фред, лежащие рядом Тонкс и Люпин — безрадостные картины поплыли в его голове, и Гарри встряхнулся, отгоняя их. — Расскажи, что здесь произошло? — Р-риддл? — Гарри утвердительно кивнул. — Риддл прислал письмо и вызвал Дадли на поединок… — Как это прислал письмо? — Как обычно с совой. Мы тогда в лесу в палатке прятались. Если бы в письме было какое-нибудь проклятие, портключ или просто чары слежения — охранные заклинания сову не пропустили бы, а так просто письмо, только с чарами оповещения, что адресат вскрыл конверт. Риддл предложил встретиться на кладбище, и с помощью поединка закончить начатое в ночь, когда он развоплотился. Дадли сказал, что знает, где это — Риддл там возродился… — И вы согласились?! — Гарри смотрел на подругу, как на сумасшедшую. — А у нас и выбора особого не было. Ты знаешь, что в Хогвартсе сейчас всем заправляют Пожиратели? — Нет, но с твоих слов догадаться можно было. Дамблдор мёртв? — как ни старался Гарри сохранить спокойствие, голос его всё же дрогнул. Девушка равнодушно кивнула, но Гарри почудилось, что на короткий миг на её лице промелькнула тень злости. — Они поймали Гестию… эмм… нашу знакомую. Гарри вспомнил темноволосую серьёзную Гестию Джонс, негодующую на Дурслей за равнодушное отношение к его судьбе. — Так вот, её грозились убить… А ещё нам пообещали, что если Дадли не явится, первый и второй курсы Гриффиндора будут уничтожены полным составом. Гарри подавился вдохом: — То есть вообще все? Не только магглорожденные?! — Какие магглорожденные? Очнись! Магглорожденных отлавливают по всей Британии как бешеных собак, в школе и полукровок-то осталось не больше половины. Ну так вот, а чтобы мы не сомневались в выборе «правильного решения» предупредили, что информация о том, что «Великий Гарри Поттер» отказался спасти детей, будет опубликована во всех газетах. Да, собственно, это было уже лишним — Дадли всё равно бы пошёл туда. — Погоди, погоди… Если все знают, что твоего друга зовут Гарри Поттер, то почему ты зовёшь его Дадли? — Ну, о том, что Дадли — Поттер общественность узнала на нашем четвёртом курсе, до тех пор в школе все были уверенны, что он Дадли Дурсль — маглорожденный. А я… просто Дадли так хочет. — Гермиона, я ничего не понимаю, — взмолился Гарри, — как такое вообще возможно? — О том, что в ночь, когда Риддл напал на вас, ты выжил — знал только Дамблдор, он быстро подсуетился, чтобы ты под именем Дадли Дурсля попал в приют. Волшебникам объявили, что Поттеры убиты. В маггловских газетах написали, что семья Дурслей и гостящие у них родственники погибли в результате взрыва бытового газа, в живых остался только ребёнок, спавший в кроватке в детской. У Гарри голова шла кругом, неправильным в этом рассказе было абсолютно всё, но особенно цепляла какая-то деталь, которую он никак не мог уловить. Решив, что попробует разобраться с этим позже, когда полученная информация немного утрясётся в мозгах, он попросил дорассказать про встречу с Риддлом. Всё получалось просто: Гермиона и версия Гарри по имени Дадли отправились на встречу вместе, ни на кнат не поверив в обещания честного поединка, и были абсолютно правы. Едва трансгрессировавший на место встречи Гарри-Дадли был встречен едва ли не половиной Внутреннего Круга и атакован пожирателями, взявшими его в плен. Гестию Джонс без долгих разговоров убили у них на глазах. Наблюдавший за стычкой Волдеморт очень высокопарно объяснил, что желает уничтожить Поттера именно в этот день, как и планировал это сделать много лет назад, и, развязав Гарри, попытался применить «Аваду», но тут на них напала Гермиона и завязалась потасовка. — Подожди, они что не сумели тебя обнаружить? — Я была под мантией-невидимкой Дадли она… — Она — Дар. Я знаю, что она из себя представляет и что обнаружить прячущегося под ней человека невозможно. Гермиона посмотрела как-то странно, может, она не поняла, что значит «Дар», но сейчас было не до этого. — Риддл всё же бросил в Дадли «Аваду». Я видела зелёную вспышку, возможно, он попал, кажется, она ударила в Дадли и срикошетила, но я не уверена. Мне удалось трансгрессировать нас. Ты выглядел мёртвым, думаю, поэтому у нас и получилось сбежать — они решили, что убили тебя. Ты неделю пролежал не приходя в сознание, ну, а дальше ты знаешь. — Получается, ты снова спасла нас! — улыбнулся Гарри. — Мы с Дадли тут друг друга который год спасаем. Всё, давай собираться, мы и так провели здесь слишком много времени, это может стать опасным, да и не хочется засветить такое отличное место. Идти нам придётся долго, так что время на разговоры будет. — Мы не можем отсюда трансгрессиравать? — Нам лучше вообще пока обходиться без магии — оба слишком истощены, а защищаться может потребоваться в любой момент. Все восстанавливающие зелья я использовала, когда ты лежал без сознания. — Купить нельзя? — Не с нашим счастьем — у нас нет денег. Мы опоздали на встречу, так что ни купить, ни продать до следующего раза ничего не получится. Всё, сиди тихо, будем приводить тебя в надлежащий вид! Гермиона ловко выудила откуда-то косметичку, вытащила из неё нечто сильно смахивающее на карандаш и направила свет маггловского фонаря прямо Поттеру в лицо. — Придержи чёлку и не дёргайся предупредила она. И сними очки — мешают. В течение следующих нескольких минут у Гарри было ощущение, что на нём рисуют. — Всё! — наконец, объявила девушка, удовлетворённо вздохнув. — Посиди минут десять, только ничего не трогай — нужно время, чтобы зафиксировалось. Потом вставишь линзы. А я пока собой займусь. Как выяснилось, даже такая простая вещь, как правильно надетые контактные линзы, требует определённой сноровки. Они то мешали, то съезжали куда-то в сторону, то попросту норовили прилипнуть к пальцу и навсегда там остаться. Результат Гарри не понравился — вроде и видеть стал хорошо, и очки с носа не съезжают, а всё равно что-то бесит, и нагрузка на глаза как будто увеличилась. — Ничего, привыкнешь. Мне тоже трудно было, хотя у меня они хотя бы без диоптрий. Говорят, к цветным линзам всегда привыкать труднее, а если ты вообще никаких до этого не носил — тем более, — утешила его Гермиона. Гарри выпучил глаза. Без очков и линз он видел подругу только в общих чертах, а сейчас… Ох, лучше бы он так не имел возможности её рассмотреть. Рядом с ним стояла молодая женщина лет двадцати пяти с ярким безвкусным макияжем, который казался ещё более ужасным из-за коротко стриженного ежика на её голове и невыразительных блёкло-серых глаз. — Что хороша?! — ухмыльнулась девушка, в которой от его подруги не просматривалось ровным счётом ничего. — Ты ещё себя не видел. На полюбуйся! Гарри взял протянутое ему зеркальце и отшатнулся. То, что его волосы в этом мире были несколько длиннее, он понял уже давно, но вот то, что теперь его, какую-то уж слишком чёрную шевелюру, дополняют лимонные пряди, как-то не радовало. Светло-карие глаза выглядели непривычно, но вполне обыденно, а вот лоб… Татуировка в виде паутины, «украшавшая» половину лба, весь правый висок и часть скулы, навевала очень неприятные воспоминания. Нет, пауков, в отличие от Рона, Гарри не боялся, но незабываемые встречи с потомством Арагога сделали своё дело — спокойно воспринимать этих насекомых и всё, что было с ними связано, удавалось с трудом. — Я вообще-то думал, мы прятаться собираемся, — голос выдавал недоумение, в котором пребывал парень. — Ну да, — спокойно подтвердила девушка. — Просто есть два способа прятаться. Сделаться как можно незаметнее и выставить себя на всеобщее обозрение. Мы с Дадли придерживаемся второго. Человек, всячески старающийся не привлекать к себе внимания, чаще всего, становится ещё более заметным. Наш способ лучше! В большинстве своём люди видят то, что им показывают. Все заметят жутко раскрашенную девицу и парня с дурацкими цыплячьими прядками и мерзкой татушкой на пол-лица, но никто из тех, кто за нами охотится не соотнесёт их с Поттером и Грейнджер! А самое лучшее во всём этом то, что наш маскарад не является чарами и никакими заклинаниями его не распознаешь. Гарри тут же вспомнил, как «Гибель воров» смыла с Рона наложенные на него изменяющие внешность чары. Ну надо же. Им за весь год скитаний по лесам даже в голову не пришло, что внешность можно менять не только с помощью магии, да и то, что её вообще можно менять, тоже! — Ты поэтому постриглась? — И поэтому тоже. Магия магией, но не нужно пренебрегать и маггловскими методами. За длинные волосы хватать и держать удобнее. — Кого хватать? — не понял Гарри. — Того, кого ловят. Поттер снова уставился в зеркало: — А почему паутина? — А что, нужно было тебе амурчика нарисовать? Для твоего шрама это лучший вариант. Давай — переодеваемся и выходим, до рассвета осталась пара часов. Очертания молнии и в самом деле очень удачно вписались в рисунок, и теперь шрам был совершенно незаметен. — А не размажется? — Гарри с сомнением провел пальцем по краю рисунка. — Нет. Косметика профессиональная и магически доработанная, держится примерно три недели. Чтобы удалить, есть специальный лосьон — лежит в твоём рюкзаке, как и две пары запасных очков. Там же парик — нам ужасно повезло, что ты его не потерял! Да, вот ещё что, — перестань лохматить свои волосы. Дадли избавился от этой привычки ещё на четвёртом курсе, после того, как узнал, что так постоянно делал его… В общем прекрати трепать себе волосы, парик, конечно, держится отлично, но всё же не клеится намертво, и будет очень неудачно, если ты его случайно сдёрнешь. Возникнет куча ненужных вопросов. — Я что постоянно в нём хожу? А это тогда зачем? — Поттер дёрнул себя за жёлтую прядь. — Нет, постоянно ты ходишь так, как выглядишь сейчас, а очки, парик с привычной тебе причёской и отсутствие тату — это твоя парадно-выходная внешность, на случаи когда нужно встретиться со знакомыми. Гарри хотел было уточнить, каких таких знакомых она имеет в виду, но что-то подсказывало, что ответа он всё равно не получит. Да и в самом деле, время на вопросы ещё найдётся, а серые разваливающиеся стены ему уже опостылели. Вздохнув, Гарри собрал свой нехитрый скарб и закинул на спину рюкзачок Дадли. В путь так в путь!