Кровные узы

      Как бы не просила и не умоляла Цирилла, Геральт выдвинулся в Путь без неё, оставив девочку на попечение Весемира. Для нее на Континенте было еще слишком опасно: рыскающие агенты Нильфгаарда, разруха и просто опасности открытой дороги не лучшее место для подростка. Хоть сама она, конечно же, так не считала.       Неудивительно, но отыскать след чародейки оказалось легко. Геральт упрямо игнорировал направляющую его, как сломанный компас, нить, ведущую к Йеннефер. Ведьмак был хорошим следопытом, только и всего.       В Хирунде, куда привели его поиски, жили только низушки. Само поселение с трудом можно было назвать селом, но деревенские хаты выглядели ухоженно. Зелень, едва-едва проснувшаяся после холодов, робкими ростками покрывала кусты и деревья.       Геральт сразу же выцепил взглядом единственный трактир в поселении. Крепко сбитое здание гордо стояло ровно по центру единственной улочки. Над дверью висела вывеска, на удивление свежевыкрашенная, с названием “Хофмайер”.       Дверной проём делали явно не на высоких людей и, заходя внутрь, Геральту пришлось пригнуться. Неожиданно громкий хлопок двери привлек внимание округлого и румяного мужичка за стойкой. Увидев посетителя, лицо его озарилось улыбкой, не омрачившейся даже при виде двух мечей за спиной странника.       — Добро пожаловать, милсдарь ведьмак! Я уж и не мечтал увидеть свежее лицо в нашем хозяйстве! — Геральт сомневался, что «свежее» это самая подходящая характеристика для его лица, но спорить не стал. Между тем хозяин продолжал свою болтовню. — Проходите, проходите! Чего желаете? Похлёбки? Эля? Может чего покрепче?       Не дожидаясь ответа, мужичок усадил его за стойку и, выхватив стакан, наполнил его пенящимся элем и поставил перед Геральтом. Ведьмак с наслаждением отпил. Эль оказался добротным, холодным и горьковатым, как он любил.       — Звать меня Кшиштоф, — представился хозяин.       В любой другой ситуации Геральт бы даже и не подумал вступать в разговор с чересчур любопытным трактирщиком, но сюда его привело дело, поэтому он вынужден был ответить:       — Геральт.       — И какие дела привели вас в наш край, милсдарь Геральт? — с любопытством спросил Кшиштоф. Лицо трактирщика было округлое, с детскими чертами, характерными для всех низушек, но проседь в волосах указывали на достаточное количество прожитых зим. Тёплые карие глаза смотрели со спокойным любопытством, без обычного презрения, характерного для крестьян в малых поселениях.       Некстати вспомнились другие глаза, посмотревшие на Мясника из Блавикена без доли страха когда-то в Посаде.       — Ведьмачьи, — кратко ответил Геральт. — Следую по Пути, убиваю монстров, получаю за это монеты.       Кшиштоф извиняюще улыбнулся:       — Простите, милсдарь Геральт, но, слава богам, у нас для ведьмака нет работы. Ни утопцев, ни болотных баб, даже злобных чародеек нет!       Геральт хмыкнул. По поводу последнего пункта он очень сомневался, но ничего не сказал.       Запенилась еще одна порция эля. Позволив себе насладиться ещё одним глотком, Геральт спросил:       — Нильфгаард сюда не заглядывает? Может беженцы?       Трактирщик горестно всплеснул руками:       — Такое горе для всех, эта война! К счастью, не дотянулись до нас солнцеликие. Слышали про Содден? — понизив голос, спросил он. Геральт навострил уши, но трактирщик лишь с восторгом лепетал, как армию нильфгаарцев сожгли, хоть и с большими потерями.       — Наша Янка-то родных потеряла, бедная девчонка, — покачал головой Кшиштоф, — устроилась в заброшенной хате на отшибе, нелюдимая совсем. Это и понятно, ее винить нельзя. С такими-то кровями в наше время...       — Что ты имеешь ввиду? — нахмурившись, уточнил Геральт.       — Смешанных кровей девчонка. Глаза — как моей Анки крокусы по весне, — слегка мечтательно ответил мужик. — Полукровка значит. Но, сами видите, у нас судить не будут.       Геральт лишь усмехнулся в кружку, допивая эль.

***

      Оставив Плотву в стойле подле трактира, ведьмак двинулся в направлении, указанном хозяином. До хаты на отшибе идти было недалеко, и Геральт не торопился. Свежий ветер колыхал просыпающуюся растительность и приятно ласкал лицо. Ведьмак прикрыл глаза, наслаждаясь мягким солнечным теплом и чистотой весеннего воздуха.       Проходя мимо последних домов, Геральт почувствовал на себе любопытные взгляды, но в кои-то веки не испытывал желания ускорить шаг и поскорей скрыться в тенях. Чутьё подсказывало, что разговор с Йеннефер будет в его пользу. То, что он собирался ей предложить, было и в её интересах. Чародейка будет иметь возможность приложить руку к воспитанию Цири, заложить в ней своё наследие, поделиться знаниями. Не этого ли она так желала?       Геральт проигнорировал колкое ощущение сомнений при мыслях о желаниях, двигавших Йеннефер. Он до сих пор с содроганием вспоминал безумный и жадный взгляд чародейки в Ринде, когда она пыталась овладеть силой джинна. Геральт тогда её спас, хотя, вероятнее всего, у Йеннефер взгляд на ситуацию совсем другой.       Воспоминание о своем необдуманном желании заставило Геральта поморщился. Он уже не юнец, но так сильно напортачить? “Никто не идеален, мой дорогой друг”, — сказал бы Лютик, будь он рядом.       Друг. Какой же из него друг? Столько лет человек следовал за ним верной тенью, старательно защищая его от нетерпимости людей, и всё, чем отплатил ему Геральт, это злые слова, брошенные в пылу раздражения.       Чувство вины, теперь постоянно обитающее у него в груди, с новой силой всколыхнулось. Весенний воздух больше не казался таким свежим, а солнце стало слепить глаза.       К счастью, дальше падать в яму самобичевания Геральту помешал дом, выросший у него на пути. Остановившись перед покошенной калиткой, ведьмак скептично разглядывал ничем не примечательную хату. Закралось подозрение, что на неё наложен морок, но амулет мёртвым грузом висел на шее и даже не колыхнулся, когда ведьмак распахнул калитку и ступил на заросший дворик.       Едва видневшаяся дорожка привела его к обшарпанной двери. Геральт звонко постучал. И опять ничего, ни вибрации амулета, ни чувства покалывания от Хаоса, постоянно окружавшего чародейку.       Может, он ошибся, и дверь ему сейчас откроет самая обычная девушка-полукровка? За дверью раздались шаги. Щелкнула щеколда, повернулся ключ в замке. Геральт непроизвольно напрягся, будто готовился к немедленному нападению. Но дверь осталась закрытой, а шаги удалились вглубь дома.       Геральт недоуменно моргнул. Посчитав, что отпёртая дверь является достаточным приглашением, он осторожно вошёл внутрь. Всё ещё ожидая подвоха, ведьмак быстро осмотрелся.       Дверь открылась в узкий тёмный коридор, сворачивавший в открытый проход налево. По правую руку он отметил плотно закрытую дверь, ведущую, вероятно, в спальню.       Воздух пах пылью. Геральт ожидал учуять характерный для чародейки запах сирени и крыжовника, но, обычно сладкий и терпкий, аромат был приглушен, как будто его накрыли плотным одеялом.       Йеннефер сидела на низком стуле у стола, грея руки о чашку чая. Геральт застыл у порога, ошеломленный скромным одеянием чародейки и её нездоровым видом.       Её роскошные чёрные волосы потускнели, а под глазами залегли тени. Внимательный и цепкий взгляд как будто рассеивался, словно она смотрела сквозь непрошенного гостя. Тёмное платье имело скромный фасон, без бросающихся в глаза вырезов и богатой отделки. Неловко переступив с ноги на ногу, Геральт прочистил горло.       — Йеннефер. Ты жива.       Отрешённость как будто резко сдёрнули с чародейки. Взгляд её стал едким, а губы скривились в презрительной усмешке:       — А ты надеялся так просто от меня избавиться? Что, загаданное в эгоистичном порыве желание уже тяготит тебя? Или совесть измучила? Ах да, совсем забыла, ведьмаки ведь не испытывают эмоций.       Геральт изо всех сил сжал ладони в кулаки, скрипнула кожа перчаток. Одной короткой фразой Йеннефер смогла сбить с толку и разозлить, но это был еще не конец:       — И барда не видать. Где потерял свою занозу в заднице? Или он тоже прозрел и понял, какое это неблагодарное дело — пытаться следовать за тем, кто совсем не ценит его дружбы?       Геральт сжал зубы. Вдохнув, он пытался отыскать в себе силы не сорваться и остаться вежливым с чародейкой. Её помощь всё еще была нужна.       — Йеннефер, — произнёс он с усилием, — Лютик погиб.       Её злость и презрение тут же схлынули, лицо приобрело нечитаемое выражение. Если бы напротив сидел кто-то другой, ведьмак мог бы назвать это сожалением.       — Некромантия запрещена, Геральт. Для этого существуют весомые причины, и те, кто возвращается...       — Я не дурак, — перебил ведьмак, на что ведьма насмешливо фыркнула, — и пришёл сюда не за этим. Я знаю, что его не вернуть, но хоть что-то я должен сделать правильно, — тут он замолчал, пытаясь принять окончательное решение. Йеннефер нервно забарабанила пальцами по кружке.       — Прежде всего, я хочу извиниться. За свой эгоистичный и необдуманный поступок, и за резкие слова. Я отобрал у тебя выбор и твою свободу, то, что для тебя важнее всего, и, если бы существовал способ это исправить, я бы им воспользовался. — Геральт не уводил взгляд в сторону, зная, что, если чародейка захочет, сможет прочесть его мысли, словно те страницы в открытой книге. Но он не чувствовал вторжения в собственный разум, поэтому продолжил:       — Я нашёл Цириллу. Своё дитя-неожиданность. Она очень способная, и мне нужна помощь в её обучении. — Видя, что его слова о ребёнке не вызывают у чародейки никакой реакции, он добавил: — Она владеет Хаосом.       Йеннефер откинулась на спинку стула и хмыкнула.       — Любопытно.       Утихшее было раздражение вспыхнуло с новой силой.       — Это всё, что ты можешь мне ответить? — резко спросил он.       — А что ты ожидал услышать? — вскинулась она. — Что после твоих жалких извинений я брошусь тебе на шею? О нет, Белый Волк, такого не случится, — она тяжело поднялась со стула и громко поставила кружку на стол. — У меня есть свои условия. Прежде чем я даже рассмотрю вариант, где возьмусь за обучение твоего ребёнка-неожиданности, ты кое-что для меня сделаешь. И тогда я подумаю о твоем прощении, — она остановилась прямо перед ведьмаком, сложив руки на груди.       — И что это за условия? — сквозь зубы спросил Геральт.       — В определённых кругах прошёлся слушок о профессоре, который совсем недавно вернулся из путешествия. И вернулся он не с пустыми руками, — многозначительно умолкла она.       —Ты хочешь, чтобы я занялся воровством? — уточнил он с недоверием.       — Своровал, позаимствовал, купил. Называй как угодно, но ты должен заполучить амфору, которую он привёз с собой.       Геральт похолодел. Ещё один джинн?       — Ты совсем свихнулась? Прошлого раза тебе было недостаточно?       Йеннефер поджала губы.       — Значит все твои слова о том, что ты готов на что угодно, лишь бы исправить тот кошмар, в который превратились наши жизни, были ложью?       Геральт не нашёлся с ответом.       — То-то же. Ты достанешь мне амфору, а я исправлю последствия твоего глупого желания. И только затем я встречусь с Цириллой.       Ведьмак прикрыл глаза, обдумывая решение. Йеннефер предлагала лишь встретиться с Цири. Естественно только после того, как он выполнит свою часть сделки. И, по всей видимости, если чародейка посчитает, что Цири не заслуживает её внимания, она откажется от наставничества. В этом случае у него останется запасной вариант в виде Меригольд, но интуиция подсказывала ему, что, рано или поздно, Трисс тоже появится в жизни Цири. Геральт очень хотел исправить свою ошибку, и у него появилась для этого возможность. И пусть придётся ограбить одного профессора, всё это было неважно. Он был готов.       — Я согласен.